География и искусство

Проблема отношения географии к искусству давно занимает географов, и новая вспышка интереса к ней замечается в совре­менной географии. В этой проблеме можно различать несколько аспектов: влияние ландшафта в широком смысле слова на искус­ство, отображение ландшафта в произведениях искусства, «ответ­ное» воздействие искусства на ландшафт и, наконец, связь гео­графической науки с искусством.

Многие географы обращали внимание на зависимость искусст­ва в его многообразных формах от характера ландшафта. Видный географ и знаток искусства В.П.Семенов-Тян-Шанский привел ряд примеров того, как эмоциональное воздействие различных ландшафтов, в том числе их природных красок, тонов и звуков, отразилось в художественном творчестве разных народов с древ­нейших времен. Влияние природы находит наиболее полное вы­ражение в живописи; в национальной живописи отражается ко­лорит местного ландшафта, из него художник заимствует линии и краски. То же можно сказать об архитектурных формах: напри­мер, двускатные крыши как бы копируют ели и пихты. Суще-

¹ См.: Семенов-Тян-ШанскийВ.П. Район и страна. — М.; Л., 1928. 144

ственную роль в архитектуре играют и местные строительные ма­териалы. Расцвет ваяния в Средиземье В.П.Семенов-Тян-Шан-ский связывал с наличием месторождений мрамора, а также с благоприятным климатом.

Музыкальное творчество целых народов, по словам того же автора, подчинено в значительной мере географическому ланд­шафту. От климата и рельефа (горного или равнинного), по-види­мому, зависят высота звука голоса и его тембр. Давно было заме­чено обилие обладателей баса и контральто среди российских пев­цов; известно также, что славянский тембр теноров отличается от итальянского. Свою «географию» имеют и музыкальные инстру­менты: у одних народов преобладают струнные, у других — удар­ные, у третьих — духовые (деревянные, роговые или металличе­ские). В.П.Семенов-Тян-Шанский сравнивает влияние таежного сурового безмолвия и разнообразия звуков и пейзажей лесостепи на народное музыкальное и поэтическое творчество.

Ограничимся этими примерами, не касаясь достаточно тонко­го вопроса о том, какова истинная роль ландшафта в народном художественном творчестве, а что в нем имеет иные истоки.

Среди различных форм искусства первое место в реалистиче­ском художественном отображении ландшафта принадлежит жи­вописи. В истории изобразительного искусства известны отдель­ные мастера и целые национальные школы, прославившие себя в области пейзажной живописи. К XVII в. относится расцвет голланд­ской пейзажной школы, в произведениях которой, выдержанных в приглушенных тонах с коричневатыми оттенками, реалистиче­ски отображена неброская природа низменной страны с обилием рек и каналов, ветряными мельницами, рощами, вересковыми дюнами и низко плывущими облаками. Для начала XIX в. наибо­лее известны реалистические пейзажи романтического направле­ния, принадлежащие главным образом английским и француз­ским мастерам. В середине XIX в. начался расцвет русской пейзаж­ной живописи; в ней сложились разные направления, в том числе романтическое, к которому относят знаменитого мариниста И. К. Айвазовского. К так называемому направлению лирического пейзажа принадлежали крупнейшие мастера, воспевшие русскую природу, среди них А.К.Саврасов, И.И.Шишкин, Ф.А.Васильев, А.И.Куинджи, И. И.Левитан, А. М. Васнецов. В XX в. распро­странение символизма, кубизма, абстракционизма, сюрреализма не способствовало развитию реалистического направления в пей­зажной живописи, но все же можно отметить ряд выдающихся произведений, в том числе отображающих природу Арктики (Р.Кент), Гималаев, Тибета, Монголии (Н.К.Рерих).

Музыка, если подходить к ней с точки зрения отображения ландшафта, — наиболее условный и абстрактный вид искусства, но по эмоциональному воздействию на человека она превосходит

145 все другие виды. История музыкального искусства свидетельству­ет о безграничных возможностях создания музыкальных образов природы: от художественной интерпретации разнообразных при­родных явлений — бури (Л. Бетховен, Дж. Россини), шелеста леса (Р. Вагнер), шума морского прибоя, пения птиц, жужжания шмеля (Н.А. Римский-Корсаков) до обобщенного звукового описания годового природного цикла («Времена года» — от А. Вивальди до А. К. Глазунова); от музыкальных портретов конкретных местнос­тей, с точно обозначенными географическими названиями («Фин-галова пещера» Я.Л.Ф.Мендельсона, «Астурия», «Гранада» и де­сяток других мест в «Испании» И. Альбениса), до синтетических, музыкальных картин целых стран и природных областей (Фин­ляндия у Я. Сибелиуса, русская природа у отечественных масте­ров, в особенности у Н.А. Римского-Корсакова). Русские компо­зиторы-классики отдали дань также неповторимому музыкально­му колориту других стран и более всего Испании и Востока.

Касаясь проблемы возможного «ответного» воздействия искус­ства на ландшафт, следует упомянуть об архитектуре. В отличие от живописи и музыки как форм духовной культуры, не оказываю­щих прямого воздействия на природу, архитектура воплощается в конкретные формы материальной культуры, оставляющие глубо­кий след в ландшафте. При этом надо иметь в виду не только собственно архитектурные сооружения, которые могут представ­лять большую или меньшую художественную ценность, но и про­изведения так называемой ландшафтной архитектуры — художе­ственные ансамбли, в которых произведения рук человеческих гармонично сочетаются с элементами естественного ландшафта. Городскую застройку можно рассматривать как самый существен­ный вклад архитектуры в ландшафт. Этот аспект взаимных связей между географией и искусством имеет непосредственное отноше­ние к проблеме культурного ландшафта, к которой нам предсто­ит вернуться в дальнейшем.

В истории географической науки неоднократно высказывалась мысль о близости географии к искусству, а некоторые авторы даже склонялись к тому, чтобы считать географию скорее искусством, нежели наукой. Основанием для такого мнения могло служить то, что главной «продукцией» географии в течение многих веков ос­тавались страноведческие описания, имевшие широкого читате­ля; от них требовалась занимательность, доступность, образность. Составление ярких красочных описаний стран в какой-то степени сближало географию с художественной литературой. Можно ска­зать, что в XIX в., создавая подобные описания, географы вы­полняли социальный заказ, притом многие из них именно в этом видели важнейшую задачу своей науки. Н. В. Гоголь в «Мыслях о географии» (1829) призывал географов более умело извлекать материал из описания путешествий так, чтобы он не обременял

146 память читателя, а представлялся ему светло нарисованной кар­тиной. Таким образом, явно заботясь о «потребителях» географи­ческих описаний, писатель ставил вполне четкую задачу перед их «производителями».

Многие работы географов XIX в. отвечали мыслям Гоголя. Сре­ди них можно назвать Э. Реклю, а из последующих — представи­телей французской региональной школы, делавших акцент на опи­сании внешних, визуально легко улавливаемых черт ландшафта. Нельзя однако сказать, что эти труды оставили глубокий след в теоретическом багаже географии. В современную эпоху идея бли­зости географии к искусству наиболее ясно звучит в высказыва­ниях некоторых американских географов, связывающих геогра­фию в значительной мере с искусством описания территории. Эта идея нашла отражение в названии сборника «Наука и искусство географии» (М., 1989), который уже упоминался в гл. 1.

До тех пор, пока география оставалась на описательной стадии развития, ее сравнение с искусством не вызывало серьезных спо­ров, не возникало и существенных противоречий в восприятии географии между профессионалами, т.е. самими географами, и непрофессионалами. Но такие противоречия должны были появить­ся по мере превращения географии из описательной науки в фун­даментальную теоретическую дисциплину. Выдающиеся общеоб­разовательные, культурно-воспитательные, информационные функции географии не только не потеряли своего значения, но и напротив усилились в прошлом столетии. Но к ним нельзя сводить всю географию. Перед ней стоят более сложные научные и прак­тические задачи, решение которых требует принципиально нового уровня теоретического развития.

Современные требования к географической науке заставляют по-новому подходить к проблеме «география и искусство». В ней следует различать два аспекта — собственно научный и приклад­ной. Подход к языку научно-теоретической монографии и попу­лярного страноведческого описания не может быть одинаковым. Если в последнем элементы искусства и художественные приемы играют исключительно важную роль, то в первой они могут ока­заться бесполезными и даже неуместными. Это хорошо понимал еще в середине XVII в. Б.Варениус. В прошлом изобразительное искусство имело более существенное значение для географиче­ской науки, чем сейчас. Когда не существовало фотографии, те­левидения, спутниковой связи, многообразных измерительных приборов и полевые исследования сводились в основном к визу­альным наблюдениям, в экспедициях участвовали художники или же сами географы должны были владеть приемами изобразитель­ного искусства.

Последнее время многие географы стали придавать большое значение понятию образ. Говорят об образе места, образе про -

147 странства, образе страны, образе ландшафта. Но сущность этого понятия весьма туманна и не поддается точному определению. Наиболее привычно связывать его с искусством, т.е. трактовать как художественный образ. В этом случае данный термин можно определить как субъективное представление о предмете, основан­ное на чувственном (зрительном, слуховом) восприятии и запе­чатленное в художественной форме. Однако существуют и «неху­дожественные» образы, в том числе мысленные, воображаемые, воспринятые без участия органов чувств, навязанные извне и т.д. Все образы, имеющие отношение к географии, можно разделить на три группы.

Первая группа объединяет наиболее примитивные образы, на­зовем их условно обывательскими, или бытовыми, которые воз­никают у человека под влиянием случайного впечатления или поверхностного знакомства с действительностью либо навязаны ему пропагандой, рекламой, низкопробной литературой и т.п. Естественно, пользы от подобных образов мало, но ими легко манипулировать в политических, коммерческих и иных неблаго­видных целях. К этой же группе относятся вполне безобидные, но примитивные ходячие штампы-символы. Так, образ России неиз­менно связывается с березовыми рощами, а Канаду СМИ имену­ют не иначе, как «страной кленового листа».

Ко второй группе относятся художественные образы — под­линно реалистические, высокопрофессиональные произведения искусства, о которых уже шла речь выше. С точки зрения геогра­фа, художественный образ ландшафта можно рассматривать как особый тип его модели. Но далеко не любой художественный об­раз пригоден для использования в качестве такой модели. Главное требование к нему со стороны географа — реалистичность, или, лучше сказать, географическая достоверность. Примеры такой достоверности мы находим, например, в прозе и поэзии А. С. Пуш­кина, в пейзажах И.И.Шишкина, в произведениях ряда других классиков мировой литературы и искусства. Однако с помощью художественного вымысла, гипербол и других литературных при­емов впечатление полной достоверности может создаваться и в тех случаях, когда она отсутствует. Нельзя исключить, что неиску­шенный младший школьник поверит классику, утверждающему, будто редкая птица долетит до середины Днепра. Отделить правду от художественного вымысла не всегда просто. Дискуссия о досто­верности географических сведений, содержащихся в поэмах Го­мера, длилась веками. Эратосфен и некоторые другие античные географы относились к Гомеру резко критически, но для Страбо­на он был величайшим авторитетом в географии.

Осторожного критического подхода со стороны географа тре­буют и произведения изобразительного искусства. В пейзажной живописи известны школы, направления, стили, далекие от реа-

148 листического отображения ландшафта и передающие его вымыш­ленный, условный, идеализированный или деформированный образ. Для художника характерно субъективное восприятие дей­ствительности, окрашенное его философскими представлениями, личными переживаниями, мимолетными впечатлениями или на­строениями.

Третий тип образов можно назвать научно-художественным. В данном случае идет речь о географическом образе страны или ландшафта, в котором объективность, научная достоверность и информативность сочетаются с художественной выразительнос­тью. Содержание такого образа и пути его формирования еще не вполне ясны. Г. А. Исаченко определяет его сущность через следу­ющие основные свойства: 1) максимальная степень обобщения информации о территории; 2) целостность (связность, комп­лексность, синтетичность); 3) достоверность (адекватность, ре­альность); 4) репрезентативность (типичность); 5) неповтори­мость¹.

Очевидно, создать емкий и выразительный географический образ страны или ландшафта, обладающий перечисленными свой­ствами, задача непростая. Она вряд ли может быть решена на ос­нове использования традиционн ^1 х художественных форм. Для того чтобы конкретизировать эту задачу, необходимо четко опреде­лить назначение географического образа и круг его «потребите­лей».

Географический образ создается не в качестве модели для бо­лее глубокого научного познания ландшафта, но сам является результатом интерпретации реального ландшафта, его как бы вто­ричной моделью, создаваемой для широкого круга потребителей. Основные функции географического образа — учебно-просвети­тельские и информационные. Он должен служить важным сред­ством формирования научной картины мира. Круг его возможных «реципиентов» необычайно широк — от дошкольника до туриста и дипломата. Подготовленность к восприятию географического образа, характер запросов, практические потребности у разных возрастных, профессиональных и других групп населения далеко не одинаковы. Человеческий опыт говорит о том, что попытки навязать всем и каждому некий единый стереотип чего-либо со­здают эффект, обратный ожидаемому. Отсюда следует важное ус­ловие: невозможность создания какого-либо универсального гео­графического образа «на все случаи жизни». Необходимы различ­ные варианты в зависимости от того, на кого они рассчитаны. Инвариантом, или единым исходным началом, для них должна служить строго научная модель ландшафта.

 

¹ См.: Исаченко Г. А Образное восприятие в географическом познании мира. — Известия РГО. - 2001. - Т. 133. - Вып. 3. - С. 27-28.

Второе условие, влияющее на характер географического обра­за, — возможность использования тех или иных способов и средств для его передачи: учебник, научно-популярное издание или путе­водитель с цветными иллюстрациями либо без таковых, публич­ная лекция в хорошо или плохо оборудованной аудитории, теле-или кинофильм, сайты Интернета.

Наконец, «лепить» географический образ приходится по-раз­ному в зависимости от индивидуальной специфики интересую­щего нас объекта. Невозможен единый трафарет для густонасе­ленной, интенсивно освоенной страны и почти необжитой или вовсе безлюдной территории, для ландшафтов Арктики и эквато­риальной зоны.

В географическом образе художественные и документальные эле­менты синтезируются на общей объяснительно-истолковательной основе, выраженной преимущественно в предельно сжатой вер­бальной (словесной) форме. Художественные элементы — фраг­менты из художественной литературы, подлинники или копии про­изведений изобразительного искусства, музыкальные произведе­ния (в концертном исполнении или в записи) — вряд ли требуют дополнительных пояснений. Что касается документальных элемен­тов географического образа, то о них следует сказать особо, они достаточно разнообразны и роль их весьма ответственна. Среди них выделяются своего рода цифровые образы, дающие чрезвычайно емкое выразительное сравнительное представление о предмете, ко­торое не может быть заменено никаким художественным образом. Когда читателю или слушателю преподносят многозначные чис­ла, выражающие абсолютные величины запасов нефти, населения стран или городов и т.п., то далеко не каждый в них легко сори­ентируется, не говоря уже о том, чтобы запомнить. Узнав, напри­мер, что средний многолетний расход воды в Неве составляет 2520 м³/с, непрофессионал затруднится оценить смысл этой циф­ры: много это или мало. Но если сказать, что Нева у С.-Петербур­га несет почти в 40 раз больше воды, чем Москва-река у столицы нашей страны, то это может произвести впечатление на многих. Другой пример документального образа: в Китае проживает более 1/5 всего человечества и в 9 раз больше населения, чем в России.

К документальным элементам синтетического географическо­го образа надо отнести космические снимки, а также обычные фотографические снимки и видеоряды, нередко сочетающие в себе свойства документальности и художественности. Наконец, нельзя не сказать о карте — истинно географическом способе передачи информации, сочетающем документальность и образность. Кар­тографический образ часто говорит больше, чем любое иное изоб­разительное средство и текст. Есть основание предполагать, что карта должна служить ядром или фокусом синтетического геогра­фического образа.

Как видим, проблема создания географического образа доста­точно сложна и пока находится на стадии постановки вопроса. Но актуальность ее несомненна, и, возможно, она даст толчок формированию особой географической дисциплины — географии образов или имажинальной географии, перед которой наряду с прикладными задачами могут быть поставлены и научно-методиче­ские, связанные с использованием образов как метода познания.

 

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: