Глава 17. Малые планеты вблизи гигантов

О «проклятии дружбы», или как внешние условия разрушают экономики стран и обществ  

Даже вдумчивому читателю невозможно долго фокусироваться на одной теме, поэтому самое время сделать паузу в обсуждении вопроса, как страны и общества своими руками доводят свои экономики до кризисов, используя для этого тот или иной внутренний ресурс в качестве инструмента, а гиперадаптацию к его наличию – как универсальный метод. Поговорим немного о «проклятии дружбы» – внешних условиях, в которых оказываются страны, интегрированные (больше или меньше) в систему экономических отношений и потому зависящие от соседей и даже далеких стран, как от ресурса внешнего, не меньше, чем от внутренних ресурсов.

Мировая экономика эпохи глобализации, навсегда покончившая с остатками странового «натурального хозяйства», превратила весь мир в переплетение торговых цепочек, натянутых между странами-поставщиками и странами-потребителями – сырья, товаров, сервисов, капитала. На международном рынке действуют вполне рыночные законы: монопольные поставщики и потребители выигрывают, легко заменяемые – проигрывают; крупные сбалансированные экономики доминируют, мелкие и ориентированные на узкий набор экспортных продуктов – становятся зависимыми и постепенно включаются в альянсы в качестве младших партнеров крупных игроков. Географическое положение стран продолжает сильно влиять на их экспортно-импортные возможности (транспортные расходы составляют существенную часть себестоимости по основным группам товаров, а целый ряд товаров, таких, например, как нефть, газ или электроэнергия, поставляются в большом объеме по фиксированным товаропроводам, создание которых требует времени и больших средств). Среди основных факторов, влияющих на экономики современных стран, всё больше выделяется фактор внешний – «геоэкономика», как теперь его называют. Действительно, в тесном взаимодействии (наиболее ригидные и независимые от геоэкономики страны, типа США, поддерживают долю трансграничной торговли в ВВП на уровне 12–15 %, наименее ригидные, как Германия, довели экспортно-импортные операции до почти 50 % ВВП) страны подчиняются законам теории игр. Сильные используют слабых, слабые поодиночке создают «оборонительные» альянсы или становятся «миньонами» крупных игроков, разменивая самостоятельность на экономические преференции и защиту. Сценарии таких взаимодействий мало отличаются от исторически хорошо известных сценариев «эпохи геополитики», и зачастую объединение (вольное или невольное) или просто неудачное соседство становятся «проклятием» для экономики не меньшим, чем ресурс.

Одним из таких «геоэкономических проклятий» становится попадание в сферу экономических интересов крупного или экстенсивно развивающегося игрока. Попадание в сферу интересов – далеко не всегда процесс, инициируемый сильной стороной. Да, в ситуации «Россия – Грузия» (как будет описано ниже) именно доминирующий игрок втягивает более слабую страну в свою орбиту влияния, разрушая ее экономику. Но, как показано выше, например, в парах Ангола – Китай или Мексика – США именно более слабые страны используют более сильные экономики как ресурс: иногда (Ангола) это приводит к деградации собственной экономики; иногда (Мексика) – к развитию.

Иногда слабая страна и ее сильный партнер формируют достаточно сложный комплекс отношений, в котором слабая сторона учится использовать мелкие неэффективности сильной: слабый продает сильному «мелочи», на которые сильный готов потратить существенные ресурсы. Ярким примером такой пары являются во втором десятилетии XXI века Россия и Белоруссия: Белоруссия «продает» России свою (весьма относительную) лояльность и поддерживает у российской власти веру в возможное объединение двух стран (что может быть использовано Кремлем для «обнуления» всех ограничений на сохранение у власти прежней группы людей) – в общем, ведет себя так, как разумная, но циничная девушка в процессе ухаживания за ней богатого, но неприятного мужчины: дает малозначимые обещания, не отталкивает, слишком близко не подпускает, но подарки принимает с готовностью.

Так или иначе, небольшие и слабые экономически страны тяготеют к более сильным игрокам именно как к ресурсу, постепенно впадая не всегда в политическую зависимость, но всегда – в экономическую. Ресурс сильного партнера чаще всего и ведет себя как ресурс – останавливает собственное развитие (опять Мексика – исключение, но лишь подтверждающее правило: дело в том, что, как мы уже писали, Мексика страдает совершенно от другого ресурса – нефти; рынок США в этом смысле уже представляет из себя диверсификацию для экономики, и в текущем состоянии это благо).

В то же время сильные страны часто рассматривают «сателлиты» не только как экономических клиентов, но и как источник дешевых ресурсов (в том числе трудовых) и снижения себестоимости (при выносе производства), и как место для перевода менее выгодных или более рискованных производственных циклов и, конечно, как политических союзников на международной арене. О нанесении вреда экономике крупных стран здесь говорить чаще всего не приходится – слишком мал масштаб. Хотя есть как минимум одно исключение: взаимодействие Западного мира и Китая в последние 50–70 лет, позволившее за счет выноса производств существенно сократить себестоимость большинства физических товаров для граждан развитого мира и быстро перевести Китай из группы самых бедных стран мира в группу стран со средним достатком на человека, одновременно загнало развитые страны в квази-стагнацию, а более слабую их часть (такую как PIIGS [486]) оставило в состоянии хронической высокой безработицы и запредельной долговой нагрузки. Параллельно Китай, несмотря на все успехи в наращивании своей экономики, оказался в явной зависимости от ресурса внешнего спроса: несмотря на сравнительно скромные объемы внешней торговли, именно она является локомотивом всего развития Поднебесной; гипотетический резкий спад импорта из Китая в ЕС и США приведет к серьезнейшим проблемам в китайской экономике, если не к ее коллапсу – внутренний спрос пока совершенно точно не может стать основой экономики Китая.

Отдельно стоит поговорить про страны, оказавшиеся географически вблизи нескольких лидеров. Они иногда ощущают «разрывающую гравитацию» – тесные связи с двумя или более гигантами не только вступают в экономическое противоречие, не только вызывают трения с каждым из «старших братьев», но и провоцируют внутриполитические кризисы, вызванные конкуренцией элит, ориентированных на разных доминирующих соседей.

Такие противоречия могут приводить к существенным проблемам. Это могут быть годы стагнации, частично спровоцированной, частично спонсированной «лидером», заканчивающиеся «взрывным» внутренним конфликтом из-за «вектора гравитации», как на Украине. Это могут быть быстрые переходы от одного доминантного партнера к другому, с последующим долгим и болезненным процессом приспособления к новым условиям, которые не всегда оказываются лучшими, как у стран Прибалтики. Это могут быть попытки (часто драматические и даже трагические) выхода из зоны влияния и обретения «независимости», встречающие сопротивление как внешнее (старого «лидера»), так и внутреннее (со стороны групп и регионов, бенефициирующих на связях с лидером), как, например в Грузии. Это даже могут быть конфликты (вплоть до военных) между странами, тяготеющими к разным лидерам, как у Армении с Азербайджаном.

В этом смысле «пояса зависимости» являются потенциально нестабильными регионами, даже если в моменте экономики государств-членов и их политические режимы выглядят стабильно. Понять будущее таких «поясов» сложно (оно зависит от изменений мировой конъюнктуры не меньше, чем от воли элит или доминирующих стран), но попытки предсказывать варианты всё же стоит предпринять.

После распада СССР вдоль границ нового регионального экономического лидера – России образовалось три «пояса зависимости» – европейский (Прибалтика, Белоруссия, Украина, Молдавия), кавказский (Грузия, Армения, Азербайджан) и среднеазиатский (Казахстан, Киргизстан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан). Европейский «пояс» (Прибалтика сразу, Молдавия – через тяжелый внутренний конфликт и фактический распад, Украина – через 25 лет стагнации и гибридную войну) мигрирует в сторону ЕС. Только Белоруссия пока удерживается около России за счет масштабной финансовой помощи, но вряд ли могут быть иллюзии насчет изменений в ее экономической политике, которые последуют за сокращением или окончанием такой помощи. В кавказском поясе нет определенности, хотя Грузия (потеряв части территории в борьбе с Россией) всебольше тяготеет к ЕС, Азербайджан, находящийся в конфликте с Арменией и де-факто потерявший треть территории, – к Турции (нельзя так же сбрасывать со счетов возможное возвращение на арену Ирана в качестве регионального экономического лидера, к которому Азербайджан в силу наличия общей границы и почти 6 млн азербайджанцев в Иране не может не начать тяготеть), а Армения, которой необходима поддержка в конфликте с Азербайджаном и, возможно, Турцией, – к России. Среднеазиатский же «пояс» выглядит намного спокойнее, хотя и в нем постепенно нарастает «гравитационная напряженность»: Россия и Китай (и частично – Турция и даже – США) растягивают страны «пояса», которые пока держатся благодаря мощной внутренней власти, но могут стать аренами непредсказуемых перемен в случае ослабления сегодняшних авторитарных режимов в этих странах.

Наконец, экономическое ослабление России, которая в конце второго десятилетия XXI века каждый год проигрывает в гонке по созданию нового ВВП большинству стран мира, ставит на повестку дня недалекого будущего (10–20 лет) вопрос о включении уже самой России в, так сказать, «пояс зависимости» между ЕС и Китаем, в потенциале с ассоциацией с ЕС, или зависимостью от Китая, или даже распадом на две и более территорий в качестве возможных сценариев.

Подробное рассмотрение жизни отдельных представителей государств «пояса зависимости» крайне интересно: влияние крупных игроков переплетается с индивидуальной стратегией малых государств и накладывается на их естественные условия, при всем разнообразии сочетаний, как правило, всё же создавая вязкую среду, в которой быстрое развитие становится невозможным. Эта «вязкость» не зависит от качеств доминантных игроков – и там, где ЕС принимает деятельное участие, и там, где соревнуются Китай и Турция, результат примерно один и тот же – неопределенность и отставание.

В этой книге мы поговорим о странах Средней Азии – их ситуация к тому же может подсказать и модели развития России в ближайшие десятилетия. Ситуация стран, попавших в сферу влияния одновременно России и ЕС (Сербия, Молдавия, Грузия), подробно описана в одной из глав книги «Россия в эпоху постправды»[487].