 |
Девять лет назад. 4 страница
|
|
|
|
— Знаю. Но я хотел.
— Я просто не думаю, что это уместно. — Последнее слово я произношу шепотом.
Его брови нахмурились над глазами, в которых всполохнул гнев. Если бы я не так хорошо его знала, то не заметила бы, но я знала.
— Это просто подарок, Голубка.
— Голубка? — в непонимании спрашивает Джиджи.
— Это прозвище, которое я дал твоей маме, — объясняет ей Зевс.
— Ты знал мою маму еще до того, как стал нашим новым почтальоном?
— Джиджи, это Зевс. Друг, о котором я тебе говорила.
Она озадачено смотрит на меня.
— Твой длуг – наш новый почтальон?
Я и мой большой глупый рот.
— О. Ну, эм, я… я… — заикаюсь я.
— Я был вашим новым почтальоном. — Приходит мне на помощь Зевс, приседая перед Джиджи, чтобы быть с ней на одном уровне. — Но я оказался не очень хорош в этой работе, так что ваш старый почтальон возвращается.
— О, я огорчена за тебя. Но я лада, что Берт велнулся, он сможет рассказать мне еще много новых суток.
Уголки губ Зевса приподнимаются.
— Знаю, что больше не ваш почтальон, но я хотел бы быть твоим другом, если ты не против?
Большие голубые глаза Джиджи перемещаются ко мне в поиске подтверждения, что все в порядке.
— Все хорошо, Джиджи.
— Холошо, мы можем быть друзьями. — Она подходит к нему чуть ближе и шепчет: — Плосто, чтобы ты знал, я отличный друг.
Зевс усмехается.
— Не сомневаюсь.
— Как тебя зовут? — спросила она, словно я совершенно ничего не говорила еще минуту назад. — Потому что, если мы будем друзьями, я должна знать твое имя.
— Зевс Кинкейд. — Он протягивает ей руку, а она кладет свою маленькую ручку в его большую. — Приятно познакомиться.
— Севс – смешное имя. — То, как она произносит его имя – самая милая вещь на свете.
|
|
|
Тем не менее, родитель во мне должен пожурить ее, за то, что она назвала его имя смешным.
— Джиджи, это не очень вежливо.
— Извини, — говорит она Зевсу, опуская глаза и вытаскивая руку из их рукопожатия, отступая обратно ко мне.
— Все в порядке. — Он тепло улыбается ей. — Это действительно забавное имя. Не такое, как твое. Но знаешь, Джиджи, меня назвали в честь бога.
Она удивленно смотрит на него.
— Ты знаешь имя бога? — с благоговением говорит она.
Зевс смеется.
— Не имя Божье. Зевс был греческим богом. Он управлял громом и молнией.
— Я боюсь глома и молнии.
— Тогда я защищу тебя от них. — Он подмигивает перед тем, как подняться.
— Ну, что, тогда пойдем? — говорю я. — Только оставим это внутри, — говорю Джиджи, забирая у нее цветы.
— Можно я отклою? — спросила она, указывая на подарочный пакет.
— Конечно.
Она достает подарок, передает мне пакет и вскрикивает.
— Мамочка, смотли! Это же волшебная плинцесса Сумеречная Искорка (прим. перев.: персонаж из «Мой маленький пони»). — Она прижимает подарок к своей груди.
Она пищит, потому что отчаянно желала эту игрушку. Но, ценник в сто долларов, это немного мне не по карману.
— Это очень дорогая игрушка, — говорю я Зевсу, приподнимая бровь.
Он просто пожимает плечами.
— Дама в магазине сказала, что в этом году она пользуется спросом.
И разве она была не в курсе, кто к ним пришел?
Я улыбаюсь и благодарю его за щедрость.
— Это очень мило с твоей стороны, — говорю ему. — Джиджи, скажи спасибо Зевсу.
— Спасибо, Севс! — Джиджи подбегает и обхватывает рученками его бедра, обнимая.
Взгляд на его лице, заставляет мое сердце сжаться в груди. Я смотрю, как его глаза наполняются тем уровнем эмоций, который только ваш ребенок может заставить вас почувствовать.
Он кладет руку ей на голову и прочищает горло.
— Не за что, Джиджи. — Его голос звучит, словно в горло засыпали щебенки.
|
|
|
Джиджи отпустила его, на мордашке выражение абсолютного счастья.
— Могу я взять ее с собой в палк, мамочка?
— Не знаю. Это дорогая игрушка, Джиджи.
— Я буду остоложна, обещаю. Ну пожалуйста, мамочка. — Она умоляет, смотря на меня своими великолепными глазами.
— Как на счет этого? Можешь взять ее с собой. Но, когда мы доберемся до парка, Искорка останется с мамочкой, пока ты не закончишь играть в парке.
— Ула! Мамочка, ты лучше всех! — она подпрыгивает на месте, как мячик.
— Позволь мне просто оставить это в доме, — я жестикулирую цветами, — И тогда мы сможем уже пойти в парк.
Я захожу внутрь, оставив Джиджи на крыльце с Зевсом. Быстро наполняю раковину водой и погружаю в нее цветы. Поставлю в вазы, когда вернусь домой.
Хватаю сумку и куртку Джиджи.
Когда я возвращаюсь на крыльцо, Джиджи и Зевс сидят на ступеньках, и она перечисляет Зевсу имена всех персонажей «Моего маленького пони». Он внимательно смотрит на нее, концентрируясь на каждом ее слове.
Я чувствую боль за него, за то, что он пропустил четыре года ее жизни.
— Готовы?
Они оба оборачиваются, и Зевс поднимается на ноги. Джиджи же просто подпрыгивает.
— В каком направлении парк? — спрашивает меня Зевс.
— Это в пятнадцати минутах ходьбы. Если хочешь, мы можем добраться туда на машине. Я подумала, что после парка мы могли бы зайти пообедать в любимую закусочную Джиджи, если хочешь? — я хочу, чтобы они отлично провели вместе время.
— Звучит идеально. — Он широко улыбается. — Я могу отвезти нас туда. Я на машине.
— Джиджи требуется автокресло.
— Все улажено. — Он спускается с нашего крыльца, направляясь по садовой дорожке к Ауди А7. — Арендованная машина. Я попросил, чтобы там было детское автокресло.
Меня согревает мысль, что он побеспокоился об этом.
Джиджи обегает его машину. Он открывает ей заднюю пассажирскую дверь, впуская ее.
Забавляясь, я наблюдаю, как он борется с ремнями, в попытке пристегнуть Джиджи в кресле.
— Это плосто, Севс. Эта защелка идет сюда, а потом защелкивается здесь.
— Может, давай, я это сделаю? — предлагаю я.
— Нет. Я понял.
— Ты уверен?
— Ага.
Я слышу целый поток ворчания, а затем заветный звук щелчка.
— Ула! Молодец, Севс! Ты сделал это! — хлопает Джиджи, и я смеюсь.
|
|
|
Меня еще больше забавляет взгляд, которым Зевс одаривает меня.
— Тут нужен диплом колледжа, чтобы понимать, как закрепить эту штуку.
Я киваю в знак согласия.
Я забираюсь на пассажирское сидение и пристегиваюсь.
Зевс садится за руль, и я указываю ему дорогу к парку, мы отъезжаем от дома.
— Где ты остановился? — спрашиваю его.
Он смотрит на меня.
— Я остановился у Ареса, в его доме в Нью-Йорке. Но с тех пор… — его взгляд перемещается на Джиджи. — Я хотел быть ближе, поэтому остановился в отеле Трэвелодж, в Манхассете.
Я тихо смеюсь и качаю головой.
— Что? — он озадачен моей реакцией.
— Ты водишь Ауди А7, но размещаешься в дешевом отеле. Знаешь, тут неподалеку от пристани есть хороший отель.
— Мне не нужен номер в хорошем отеле, Кам. Это просто место, где можно переспать и принять душ. Но мне нужна безопасная машина, чтобы возить Джиджи, и эта – одна из лучших.
Ну, это поставило меня на место, в самом лучшем смысле слова.
Зевс всегда был простым парнем. Материальные вещи никогда не имели для него значения.
Люди, которых он любит – вот что для него важно.
Вот что сделало все намного больнее, когда он просто пренебрег мной, не задумываясь.
Джиджи начинает говорить на заднем сиденье, объясняя Зевсу, что мы проезжаем мимо дома ее подружки, и она продолжает удерживать все его внимание на себе. А он вдумчиво слушает ее, вникая в каждое слово.
Я лишь отчасти прислушиваюсь к ней, так как уже знаю обо всем этом, но также и потому, что лишь на половину присутствую здесь. Находиться здесь, с ним, в этой машине – это водоворот сотни воспоминаний, который обрушился на меня, воспоминаний о времени, проведенном с ним в его старом грузовике, который Зевс водил когда-то.
Когда мои глаза фокусируются на его сильных руках на руле, мои воспоминания уходят в совершенно другое русло, и я чувствую, как краснею.
Словно он может читать мои мысли, его глаза находят мои и удерживают в течении доли секунды, но желание в его глазах безошибочно.
Я приходил за тобой…
Я отвожу глаза и смотрю в окно, пытаясь удержать свое бушующее сердце в груди.
|
|
|
Когда мы приехали, в парке было всего лишь несколько детей. Но, Джиджи не присоединилась к ним. Она направилась прямо к пустым качелям, а Зевс последовал за ней, так как она хотела, чтобы он покачал ее на одной из них.
Я последовала за ними, прижимая игрушку к груди, так как Джиджи отказалась оставить ее в машине. Она утверждала, что без нас ей будет одиноко.
В парке я узнаю некоторых родителей из школы Джиджи. Я машу им, но не подхожу, чтобы поговорить, как обычно. Не хочу отвечать на неловкие вопросы о Зевсе, я просто предпочитаю сесть на скамейку возле качелей.
Он надевает бейсболку, которую достал из бардачка.
— На всякий случай, — сказал он мне.
Надеюсь, что они не узнают его, не хочу, чтобы люди спрашивали почему он здесь, со мной и Джиджи. Но также понимаю, что принимаю желаемое за действительное. Зевс выделяющаяся личность. С огромным ростом и массивным телом его просто невозможно не заметить. А еще ему присуща аура, которая привлекает к нему людей. И совершенно не помогает и то, что он невероятно красив.
Ну, в данный момент мне это точно не помогает.
Очень легко вспомнить все те причины, по которым я влюбилась в этого парня, и забыть все те причины, из-за которых мы больше не вместе.
Я смотрю на них с Джиджи, она на качели, а он раскачивает ее.
Она хихикает и восклицает:
— Выше Севс! Выше!
—Не слишком высоко, Джиджи, — возражает обеспокоенный родитель во мне.
Зевс кивает мне, говоря, что он контролирует ситуацию. Не в плохом смысле. Скорее в смысле – доверяй мне.
И мне придется доверить ему мою… нашу дочь. Просто это сложно. Последние четыре года я воспитывала Джиджи одна. Будет сложно позволить ему и свое право голоса. Но я должна. Это лишь начало долгого пути.
— А теперь горка, Севс! — Джиджи спрыгивает с качелей, еще до того, как они перестают двигаться, вызывая у меня беспокойство. Она подбегает к горке, той, которая ближе к родителям.
Я вижу, как они смотрят на него, особенно один из отцов, словно узнал Зевса.
И, если они еще не поняли, кто он, то вскоре поймут. Стоит Джиджи прокричать его имя.
Это не самое распространенное имя.
Я наблюдаю за их диалогом между собой. Парень бросает взгляд в сторону Зевса, который следует за Джиджи, переходя от горки к карусели.
Вероятно, это было плохим решением с моей стороны, привести нас именно сюда. Я забыла, насколько он теперь популярен. Но, с другой стороны, куда мы можем ходить, без риска, что его узнают?
Это будет ужасно сложно. Держать в тайне, кем именно Зевс приходится Джиджи, пока не придет время все рассказать ей. Но, интуиция подсказывает мне, что рассказать ей об этом придется намного раньше, чем мне хотелось бы.
|
|
|
Я встаю со скамейки и направляюсь к ним, к карусели.
Когда я подхожу к Зевсу, который смеется над тем, что сказала ему Джиджи, пока он крутит ее на карусели, говорю:
— Тебя спалили. — Я дергаю головой в направлении родителей.
— Да. Я так и понял. — Он выдыхает.
— Хочешь уйти?
Он качает головой, встретившись с моими глазами.
— Нет. Я хочу остаться здесь до тех пор, пока Джиджи не будет готова покинуть парк.
— О, ну, в таком случае, мы пробудем здесь весь день. Правда, малышка Джиджи?
Она улыбается во весь рот.
— Я люблю палк! — визжит она, проносясь мимо нас. — Продолжай клутить, Севс! Быстрее!
— Не слишком быстро, а то тебя стошнит. Помнишь прошлый раз?
— Меня вырвало, — говорит она Зевсу с мрачным выражением лица. — Я ела мороженое, а потом бабушка Элли меня очень быстро клутила.
— Ярко-голубое мороженое, — говорю ему. — Это было не самое красивое зрелище.
Он раскатисто смеется, в груди слышен гул.
— Рад, что пропустил это, — говорит он. Но в ту же секунду вспышка боли прорезала его выражения лица от его же собственных слов.
Мне хочется сказать ему, что-то утешительное, чтобы он почувствовал себя лучше, но не знаю, что.
Но тут нас прерывает голос позади.
— Эй, парень.
Мы оборачиваемся на голос и видим парня, который глазел на Зевса.
— Извини, что беспокою тебя…но, ты Зевс Кинкейд?
Зевс улыбается. Это вынужденная улыбка. Но, чтобы знать разницу с его настоящей улыбкой, нужно знать его так же хорошо, как знаю я.
— Да, — говорит он.
Выражение лица отца становится ярче.
— Так и знал. Боже, чувак, не могу в это поверить. Я твой большой фанат. Я занимался боксом, когда был моложе, но, не так, как ты, конечно. Ты потрясающий.
— Спасибо. Я признателен за это, — говорит Зевс.
— Ничего, если я сделаю селфи с тобой?
Я просто смотрю на Зевса. Могу сказать, что ему не нравится эта затея. Но также я знаю, что он собирается ответить.
Он оглядывается на Джиджи, которая ждет, сидя на карусели, та давно остановилась. На ее лице написано любопытство.
— Я всего лишь на секунду, хорошо?
Она кивает, но ничего не говорит.
Парень достает свой телефон и протягивает мне.
— Ты не против?
Я беру телефон и делаю снимок и возвращаю его парню.
— Спасибо, — говорит он мне. — Извините, что потревожил, — обращается он ко всем нам. — И удачи в бою с Димитровым. — Говорит он Зевсу. — Не то, чтобы она тебе понадобилась. Думаю, максимум пять раундов.
— Спасибо, приятель, — говорит ему Зевс. Он снова поворачивается к Джиджи. — Извини за это, малышка Джиджи. Итак, ты хочешь, чтобы я продолжил крутить тебя на карусели или мы придумаем что-то другое?
Она не отвечает. Смотрит на него, склонив голову набок, она всегда делает так, когда пытается, что-то понять.
На долю секунды мое сердце замирает: «А вдруг она догадалась, что он ее отец? », думаю я, что абсолютно безумно. Она ведь никак не может догадаться об этом. Верно?
— Почему этот человек хотел фото с тобой, Севс?
— Ну… — кажется, он в затруднительном положении и не знает, что ответить.
— У Зевса есть работа, поэтому, иногда его показывают по телевизору. — Говорю ей.
— Как Плинцессу Сумеречную Искорку?
— Ну, типа того, но по-другому, — отвечаю я.
— Как по-длугому? — спрашивает она, в этот раз обращаясь к Зевсу.
Он приседает перед ней, чтобы быть на уровне ее глаз.
— Ну, я боксер, Джиджи.
Ее брови сходятся вместе от непонимания.
— Но я думала, что ты почтальон?
Он поджимает губы, формируя свою фирменную ухмылочку.
— Это была моя вторая работа. Но моя основная – бокс.
— Значит… ты длачун?
Зевс разразился смехом.
— Боксер, боец, — объясняет он ей.
— Длаться – это плохо. — Она хмурится. — Мама всегда говолит мне об этом.
— И твоя мама права. Драться – это плохо. Но есть случаи, когда это нормально.
— Какие?
— Ну, когда это спорт, как бокс. Я надеваю перчатки и выхожу на ринг, чтобы сразиться с другим боксером. Есть судья, который следит за тем, чтобы все было по правилам. И всегда рядом медики, на случай, если кто-то из нас получит травму.
— Ты получишь тлавму? — ее глаза расширяются, и беспокойство на ее лице сжимает мне грудь.
— Нет, — говорит он, выражение его лица смягчается. — Я лучший. А когда ты лучший, как я, никто не может подойти достаточно близко, чтобы причинить боль.
Эти слова эхом отдаются в моем сознании, и я верю им до глубины души.
Я не могу представить себе, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь смог обидеть Зевса. И я говорю не только о физической боли.
Мы пробыли в парке еще час, и никто больше не приставал к Зевсу, пытаясь заполучить совместное фото, что было хорошо. Сейчас мы сидим в его машине и направляемся в «Ледмарк Динер» – любимое кафе Джиджи, она жить не может без их блинчиков.
Похоже, ей также очень нравится Зевс. Она все утро требует его внимания. А он в свою очередь полностью увлечен ею. Я вижу это в его глазах. Но дело в том, что Джиджи очень легко полюбить. Эту черту она унаследовала от своего отца.
Наблюдая за Зевсом и Джиджи – зрелище, которое я не надеялась увидеть, когда-либо – я радуюсь за нее. Наконец-то в ее жизни появился папа, даже если она еще не знает, кто он такой.
Но у меня постоянно болит в груди. Я думаю, что это боль от «что, если…». Что, если бы Зевс никогда не изменил мне и не бросил меня? Мы были бы настоящей семьей. Вместе, все это время.
Но это глупо – думать о том, что могло бы быть; если бы, да кабы. Это ни приведет ни к чему хорошему, кроме, как к городу Печали.
Жизнь идет именно так, как ей положено. И я никогда не должна была прожить всю жизнь с Зевсом.
Я понимала, что он был любовью всей моей жизни. И я не могу отрицать того, что все еще испытываю чувства к нему. Он отец Джиджи и моя первая любовь, поэтому у меня всегда будет эмоциональная привязанность к нему. В этом есть смысл.
Но, кроме этого, ничего нет.
Между мной и Зевсом давно все кончено.
— Это то самое место? — спрашивает Зевс, въезжая на парковку кафе.
— Да. Это оно.
— Выглядит неплохо, — комментирует он, паркуя машину на свободном месте.
— Это мой любимый лесторан, — говорит ему Джиджи в десятый раз
Он улыбается ей в зеркало заднего вида.
Джиджи пытается самостоятельно отстегнуть ремни безопасности. Я замечаю, что в этот раз Зевс не берет с собой свою кепку. Может быть, потому что в прошлый раз она не особо спасла его.
Зевс вылезает из машины, я делаю то же самое. Он открывает дверь для Джиджи. Она выпрыгивает с Принцессой Сумеречной Искоркой под мышкой.
Мы направляемся к кафе. Джиджи и Зевс идут вместе впереди, а я сразу за ними.
— Ты будешь блинчики, Севс? — спрашивает его Джиджи.
— Здесь готовят лучшие блинчики, верно?
— Да.
— Тогда я буду блинчики.
Затем она делает нечто неожиданное. Она тянется ручонкой вверх и берет за руку Зевса.
Его шаг замедляется. Я наблюдаю за ним, он смотрит на ее крошечную ручку в своей.
Его взгляд находит меня.
Чувства на его лице убивают меня, и на долю секунды мне кажется, что я сейчас могу разрыдаться.
Его поразительные голубые глаза сверкают от невысказанных эмоций.
Я нежно улыбаюсь ему. Это все, на что я способна сейчас.
Джиджи даже не подозревает, что такое маленькое действие значит для этого огромного мужчины рядом с ней.
— Пойдем, Севс. Блинчики!
Он сдержано улыбается и следует за ней в кафе.
Я, как-то умудряюсь поднять свое сердце с земли, и вхожу в дверь, которую Зевс держит открытой для меня.
— Спасибо, — улыбаюсь ему.
Джиджи уже подбегает к кабинке и забирается в нее. Она усаживает Искорку слева от себя.
Я занимаю место напротив нее.
Зевс колеблется, похоже, не зная, куда ему сесть. Но Джиджи принимает решение за него.
— Садись сюда, Севс, — она хлопает по сиденью рядом с собой.
Он скользит на сиденье. Его длинные ноги прижимаются к моим под столом.
Мой взгляд устремляется к нему. Даже от прикосновения его ноги, обтянутой джинсовой тканью, по моей коже расползается тепло.
— Прости, — говорит он, но, по его взгляду вполне понятно, что ему не жаль.
Он сдвигает ноги в сторону, так что они оказываются вытянутыми прямо на проходе возле наших мест.
— Добрый день, мисс Джиджи, Кам, — говорит Меган, одна из официанток, подходя к нам.
Так как мы часто здесь бываем, то знаем всех довольно хорошо.
Я вижу, как замедляются ее шаги, когда она замечает Зевса, сидящего с нами. Ее взгляд буравит его, и мне совсем не нравиться чувство, которое разгорается в моем желудке.
— Пливет, Меган. — Джиджи приветствует ее. — Ты принесла мне раскраску?
— Конечно. — Меган протягивает ей одну из картинок и карандаши, любезно предоставленные закусочной, чтобы развлечь детвору. — А это кто? — спрашивает Меган не сводя глаз с Зевса. Она кокетничает с ним, что заставляет меня нахмуриться.
— Это Севс, — сообщает Джиджи. — Он мамин старый друг и мой новый друг. И он длачун. — Она улыбается на всю ширину своего рта.
Зевс гогочет.
— Не драчун, Джиджи, боксер, — напоминаю ей.
— О, точно. Я забыла.
— Зевс Кинкейд. — Меган склоняет голову в безошибочно кокетливой манере, улыбка играет на ее губах. — Боксер.
— Это я, — говорит он, ухмыляясь ей.
У меня внезапно возникло желание пнуть его под столом.
Меган красивая. Очень красивая. На несколько лет моложе меня. Платиновые волосы. И за такой размер груди, как у нее, я бы убила. А еще она милая. И она нравится мне, правда. Но сейчас мне очень не нравиться то, как она смотрит на Зевса. Или та ухмылочка, которую он ей дарит в ответ.
Я знаю это его выражение лица. Раньше он так смотрел на меня, когда готовился снять с меня одежду.
Что-то горькое скручивается в моем нутре.
Он должен проводить время, знакомясь со своей дочерью, а не флиртовать с официанткой.
Ага, Кам, конечно, это единственная причина, по которой ты вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.
— Я знаю, кто ты. Мой брат твой большой фанат, — говорит она, жеманно улыбаясь ему и накручивая прядь светлых волос на палец. — Он умрет от ревности, узнав, что я виделась с тобой.
— Я могу дать ему автограф, если хочешь, — говорит ей Зевс.
— Вау. Правда? Ему бы это понравилось.
Естественно, Зевс не горит желанием сфотографироваться с милым папой в парке, но он абсолютно не против дать свой автограф симпатичной официантке.
Меган отрывает листок из своего блокнота для заказов и протягивает ему вместе с ручкой. Она наклоняется вперед и кладет руку на спинку сиденья позади него, мои глаза фиксируют этот жест.
— И, если есть желание, можешь записать свой номер, я знаю кое-кого, кому это очень понравится.
Я вижу, как она слегка проводит пальчиками по его плечу, прежде чем отойти назад.
Какого…?
Она открыто флиртует с ним на глазах у моего ребенка. Она не знает, что мы с Зевсом не вместе, и вот так просто пристает к нему.
Ладно, я официально ненавижу Меган.
Я даже не потрудилась проверить реакцию Зевса. Ему, наверное, нравиться такое внимание. И, если я найду этому подтверждение, то, наверное, брошу в него этим держателем для салфеток и схвачу Джиджи за руку, уводя ее отсюда.
— Мы можем, наконец, сделать заказ уже? — огрызаюсь я и мне совершенно не жаль.
— О. Да, конечно. Простите, — говорит Меган, но не выглядя при этом обеспокоенной.
Я слышу, как Зевс тихо посмеивается. Я отказываюсь сейчас смотреть на него, или на бумажку, на которой он сейчас что-то черкает, чтобы проверить, написал ли он свой номер телефона для Меган.
Я не смотрю. Определенно не смотрю
Я смотрю в свое меню, прожигая в нем дыру.
— Что принести выпить вам, ребята? — спрашивает Меган.
— Кофе, — говорю я, даже не потрудившись поднять на нее глаза и не дожидаясь, пока Джиджи сделает свой заказ первой. Чувствую себя задницей.
Я веду себя, как ужасная мать. И я ненавижу, что это из-за Зевса. Или, скорее, из-за моей ревности к Зевсу.
Мать твою.
Я поднимаю взгляд на Джиджи, и, к счастью, она не догадывается, что ее мама сейчас ведет себя, словно ревнивая сварливая женщина.
— Что бы ты хотела выпить, малышка Джиджи? — мягко спрашиваю ее.
— Молоко, пожалуйста, — говорит она, не отрываясь от своего рисунка.
Я смотрю на Меган, чтобы убедиться, что она все поняла, и ее записи говорят мне, что все записано.
— Я буду кофе, — хмыкает Зевс.
— Два кофе и молоко. Сейчас принесу ваши напитки.
Меган уходит, и я не могу не посмотреть на Зевса, чтобы узнать, провожает ли он ее взглядом.
Нет. Он смотрит на меня. С чем-то, сродни развлечения во взгляде.
И это еще больше выводит меня из себя.
Я хмуро смотрю на него. И знаете, что делает этот ублюдок?
Улыбается мне.
— Тебе нлавится мой рисунок, Севс? — спрашивает его Джиджи.
Он отводит свой взгляд от меня, чтобы посмотреть на рисунок.
— Это очень здорово, Джиджи. Тебе нравится раскрашивать картинки?
— Нормально, — говорит она. Типичный ответ четырехлетнего ребенка. — Желтый – мой любимый цвет. Потом розовый. И еще фиолетовый. И голубой. Какой твой любимый цвет? — спрашивает она его.
— Желтый, — говорит Зевс.
Я знаю, что он лжет, потому что зеленый – его любимый цвет. Ну, или раньше был.
— Как и у меня! — радуется Джиджи.
Он улыбается.
— Как и у тебя.
Затем, Меган Флирт МакФлиртерсон снова появляется у нашего столика с нашими напитками.
— Молоко для мисс Джиджи. — Она ставит его на стол перед ней, которая тут же хватает его и выпивает.
— Кофе для Кам. — Она улыбается, ставя передо мной чашку.
Я даже не пытаюсь улыбнуться в ответ. Я считаю, что ее поведение действительно было не уместным – ради бога, она попросила номер телефона у Зевса. Я должна пожаловаться ее боссу.
— И кофе для Зевса. — Она ставит маленький кувшинчик со сливками между мной и Зевсом.
Я беру его, зная, что Зевс пьет черный кофе, и добавляю немного сливок в свой кофе.
Затем, поскольку я чувствую себя настоящей стервой, я предлагаю ему.
Он хмурится.
— Я не добавляю сливки, — грубо говорит он.
— О, точно. Я забыла.
Его бровь поднимается.
— Вчера, когда ты делала кофе, то помнила об этом.
Черт. Дерьмо. Дважды черт.
Мне нечем крыть. Поэтому я поворачиваюсь к Меган и говорю:
— Мы готовы сделать заказ.
Я знаю, что Зевс не успел изучить меню. Но я сейчас не в настроении играть в любезности. Джиджи конечно и так знает все меню наизусть, и уже точно решила, что будет…
— Я буду печенье и блинчики со взбитыми сливками, пожалуйста, — говорит она, снимая слова прямо с моего языка.
— Что закажешь ты, Зевс? — спрашивает его Меган, снова с кокетливой ноткой в голосе.
Если он ответит тем же, я вцеплюсь ему в горло.
Обычно я не склонна к насилию, но сейчас меня переполняет ярость.
Зевс поворачивается к Джиджи.
— Что ты мне посоветуешь?
Она отрывает глаза от своей раскраски.
— То же, что и я заказала. Они самые вкусные.
Он смотрит на Меган.
— Я возьму то же, что и Джиджи, только двойную порцию.
— Растущий парень, да? — хмыкает она.
— Я уже вырос, — говорит он.
Ее глаза метнулись к его огромным бицепсам, а затем к его лицу.
— Да, все верно, вырос, — говорит она, закусив краешек губы.
Точно. С меня хватит.
— Черничные блинчики для меня, — говорю я жестким тоном. — И пришлите заказ с другой официанткой.
Взгляд Меган переходит на меня. Я пристально смотрю на нее. Ее лицо краснеет. Она одаривает меня извиняющимся взглядом, кивает и уносится прочь.
— Тебе до сих пор присуще это качество, да? — пробормотал Зевс, казалось, ничуть не обеспокоенный.
— О чем ты? — мой голос – тихая угроза.
— О ревности.
В моей памяти всплывают все те моменты ревности, которую я испытывала из-за девушек, флиртующих с ним. Но он никогда не давал повода сомневаться в нем.
До тех пор, пока не дал.
— Я не ревную, — яростно шиплю. — Но сейчас мы сидим в кафе, а не в баре. И моя дочь рядом.
У Зевса действительно хватает благородства выглядеть виноватым.
— Мне жаль. Я не пытался…
— Просто забудь, — перебиваю я его.
Атмосфера за столом испорчена, поэтому я пытаюсь наладить ее, спрашивая Джиджи о ее рисунке. Это единственное, что я смогла придумать. Мой мозг переполнен гневными колкостями, которыми я готова затравить Зевса в данный момент.
— Кам, — раздается рядом со мной знакомый голос.
Я поворачиваю голову и вижу Рича, стоящего в своей форме.
— Привет, — говорю я. — Что ты здесь делаешь? — вежливо спрашиваю.
— Забираю заказ для себя и некоторых ребят из участка. Привет, малышка Джиджи. — Он машет ей рукой.
— Привет, Рич. — Она машет ему ручкой в ответ, улыбаясь.
При упоминании имени Рича, я вижу, как напрягается Зевс. Если бы не произошедший эпизод с Меган, я чувствовала бы себя неловко из-за присутствия Рича. Сейчас – не особо.
Глаза Рича с любопытством осматривают Зевса. В них горит узнавание.
Зевс открыто смотрит в упор на него.
Вот дерьмо.
Ладно, возможно, я чувствую себя немного неловко.
Понимая, что я должна их представить друг другу, я говорю:
— Рич, это Зевс Кинкейд. Зевс, это Рич Хастингс.
— Я знаю, кто ты, — говорит Рич Зевсу, протягивая руку для пожатия. — Я твой большой поклонник.
Зевс смотрит на протянутую руку так, словно она заражена вирусом Эбола, а затем, с некоторой неохотой, пожимает ее. Крепко, если судить по тому, как Рич разминает пальцы после рукопожатия.
|
|
|
