 |
Глава четырнадцатая. Улики: оружие
|
|
|
|
Глава четырнадцатая
Улики: оружие
Мсье Бук не так учтиво, как энергично подхватил бесчувственную даму и посадил, переложив ее голову со своей груди на стол. Доктор Константин кликнул официанта-тот немедленно примчался на помощь.
— Придерживайте ее голову, — сказал доктор, — и, если она придет в себя, дайте ей немного коньяку. Ясно? — и выбежал из комнаты вслед за остальными. Он живо интересовался преступлением, но никак не пожилыми дамами в обмороке.
Вполне вероятно, что суровое обращение помогло миссис Хаббард быстро, прийти в себя. Спустя несколько минут она уже сидела, вполне самостоятельно, потягивая коньяк из стакана, принесенного официантом, без умолку трещала:
— Вы не представляете себе, какой это ужас. Нет, нет, вам этого не понять! Я всегда, с самого детства, была оч-чень, оч-чень чувствительной. От одного вида крови — брр — да что говорить, меня еще теперь трясет, как вспомню!
Официант опять поднес ей Стакан:
— Encore un реu?
— Вы думаете, стоит выпить? Вообще-то я спиртного в рот не беру. Ни вина, ни коньяку в жизни не пила. И в семье у нас все трезвенники. Но из медицинских соображений…
И она снова отхлебнула из стакана.
Тем временем Пуаро и мсье Бук, а за ними, ни на шаг не отставая, доктор Константин мчались в купе миссис Хаббард. Впечатление было такое, будто все до одного пассажиры высыпали в коридор. Проводник с перекошенным от отчаяния лицом старался водворить их в купе.
— Mais il nу a nen a voii, — он раздраженно повторял это соображение на разных языках.
— Разрешите пройти, — сказал мсье Бук, ловко раздвинул кругленьким животиком толпу пассажиров и вошел в купе. Пуаро протиснулся следом за ним.
|
|
|
— Очень рад, что вы пришли, мсье, — сказал проводник, вздохнув с облегчением. — Все, буквально все рвутся сюда. Эта американка так визжала, можно подумать, ее режут. Я тут же прибежал, а она визжит, как ненормальная, кричит, что ей срочно нужно вас увидеть, несется по вагону, кого ни встретит, всем рассказывает, что с ней стряслось. — И, взмахнув рукой, добавил: — Вот он, мсье. Я ничего не трогал.
На ручке двери, ведущей в соседнее купе, висела прорезиненная сумочка в крупную клетку. Кинжал в псевдовосточном стиле — дешевая подделка с чеканной рукояткой и прямым сужающимся лезвием — лежал на полу под ней, там, где его и уронила миссис Хаббард. На клинке виднелись пятна, по виду напоминающие ржавчину.
Пуаро осторожно поднял кинжал.
— Да, — пробормотал он, — ошибки тут быть не может. Вот вам и недостающее оружие, верно, господин доктор?
Доктор обследовал кинжал, осторожно держа его кончиками пальцев.
— Напрасно стараетесь, — сказал Пуаро. — На нем никаких отпечатков пальцев не будет, разве что отпечатки миссис Хаббард.
Осмотр оружия занял у доктора мало времени.
— Это тот самый кинжал, сомнений нет, — сказал он. — Им могла быть нанесена любая из этих ран.
— Умоляю вас, мой друг, не торопитесь с выводами.
Доктор удивился.
— В этом деле и так слишком много совпадений. Два человека решили прошлой ночью убить мистера Рэтчетта. Было бы слишком невероятно, если бы каждый из них выбрал при этом и одинаковое оружие.
— Что до этого совпадения, то оно не столь невероятно, как может показаться, — сказал доктор. — Эти кинжалы в псевдовосточном стиле изготовляют большими партиями и сбывают на базарах Константинополя.
— Вы меня отчасти утешили, но лишь отчасти, — сказал Пуаро.
Он задумчиво посмотрел на ручку двери, снял с нее сумочку и подергал за ручку. Дверь не открылась. Дверной засов, расположенный сантиметров на тридцать выше ручки, был задвинут. Пуаро отодвинул засов и снова толкнул дверь, она не подалась.
|
|
|
— Вы же помните, мы закрыли дверь с той стороны, — сказал доктор.
— Вы правы, — рассеянно согласился Пуаро. Похоже было, что мысли его витают где-то далеко. Лоб его избороздили морщины судя по всему, он был озадачен.
— Все сходится, не так ли? — сказал мсье Бук. — Преступник решил выйти в коридор через это купе. Закрывая за собой дверь в смежное купе, он нащупал сумочку и сунул туда окровавленный кинжал. Потом, не подозревая, что разбудил миссис Хаббард, преступник выскользнул через дверь, ведущую в коридор.
— Да, конечно. Очевидно, все так и было, как вы говорите, — пробормотал Пуаро.
Но лицо его все еще выражало недоумение.
— В чем дело? — спросил мсье Бук. — Что-то в этой версии вас не устраивает?
Пуаро быстро глянул на него:
— А вы этого не заметили? Очевидно, нет. Впрочем, это сущая мелочь.
В купе заглянул проводник:
— Американская дама возвращается.
Вид у доктора Константина был виноватый: он сознавал, что обошелся с миссис Хаббард довольно бесцеремонно. Но она и не думала его упрекать. Ее пыл был всецело направлен на другое.
— Я вам скажу прямо и без церемоний, — выпалила она, едва появившись в дверях. — Я в этом купе ни за что не останусь! Хоть вы меня озолотите, а я тут не засну!
— Но, мадам…
— Я знаю, что вы мне ответите, и я вам скажу сразу: я на это не пойду! Лучше просижу всю ночь в коридоре, — она заплакала. — Знала бы моя дочь, видела бы она, да она бы…
Пуаро решительно прервал ее:
— Вы меня не поняли, мадам. Ваша просьба вполне обоснована. Ваш багаж немедленно перенесут в другое купе.
Миссис Хаббард отняла платок от глаз:
— Неужели? Мне сразу стало лучше. Но ведь в вагоне все купе заняты, разве что кто-нибудь из мужчин.
— Ваш багаж, мадам, — вмешался мсье Бук, — перенесут из этого вагона в другой. Вам отведут купе в соседнем вагоне его прицепили в Белграде.
— Это просто замечательно! Я, конечно, не истеричка, но спать здесь, когда рядом, за стеной, труп… — Она вздрогнула. — Нет, это выше моих сил.
— Мишель! — крикнул мсье Бук. — Перенесите багаж дамы в любое свободное купе вагона АФИНЫ — ПАРИЖ.
— Понятно, мсье. В такое же купе, как это? В купе номер три?
|
|
|
— Нет, нет, — быстро возразил Пуаро, прежде чем его друг успел ответить. — Я думаю, мадам лучше станет себя чувствовать, если ничто не будет ей напоминать прежнюю обстановку. Дайте ей другое купе — номер двенадцать, например.
— Слушаюсь, мсье.
Проводник схватил багаж. Миссис Хаббард рассыпалась в благодарностях:
— Вы так добры ко мне, мсье Пуаро, вы проявили такую чуткость. Уверяю вас, я умею это ценить.
— Какие пустяки! Мы пройдем с вами и проследим, чтобы вас устроили поудобнее.
Миссис Хаббард в сопровождении троих мужчин отправилась в свое новое обиталище.
— Здесь очень хорошо, — сказала она, оглядевшись.
— Вам нравится? Видите, это купе ничем не отличается от вашего прежнего.
— Это правда… только здесь полка с другой стороны. Впрочем, это не имеет никакого значения: ведь поезда то и дело меняют направление. Так вот, я говорю дочери: «Я хочу ехать по ходу поезда», — а она мне отвечает: «Что толку выбирать купе, если, когда ложишься спать, поезд идет в одну сторону, а когда просыпаешься — в другую? » И она оказалась права. К примеру, вчера вечером в Белграде — въезжали мы в одном направлении, а выезжали в другом.
— Но теперь, мадам, вы вполне довольны?
— Ну, не сказала бы. Мы застряли в заносах, и никто ничего не делает, чтобы выбраться отсюда, а мой пароход отплывает послезавтра.
— Мадам, — сказал мсье Бук. — Все мы в таком положении.
— Вы правы, — согласилась миссис Хаббард, — но ведь ни к кому из вас не врывался посреди ночи убийца.
— Одного я по-прежнему не могу понять, — сказал Пуаро, как убийца мог попасть в ваше купе, если дверь в соседнее купе, как вы говорите, была задвинута на засов? Вы уверены, что засов был задвинут?
— Ну как же! Эта шведка проверила засов у меня на глазах.
— Попробуем воспроизвести всю сцену. Вы лежите на полке вот так. Оттуда, как вы говорили, не видно, закрыта дверь или нет. Так?
— Да, не видно, потому что на ручке висела моя сумочка. О Господи, теперь мне придется покупать новую сумочку! Мне делается дурно, как только взгляну на нее.
|
|
|
Пуаро поднял сумочку и повесил ее на ручку двери, ведущей в соседнее купе.
— Совершенно верно, — сказал он, — теперь мне все понятно; засов проходит прямо под ручкой, и сумочка его закрывает. С полки вам не было видно, закрыта дверь или нет.
— А я вам что говорила?
— Эта шведка, мисс Ольсон, стояла вот здесь — между вами и дверью. Она подергала засов и сказала вам, что дверь заперта.
— Совершенно верно.
— И все же она могла ошибиться, мадам. Вы сейчас поймете почему, — втолковывал ей Пуаро. — Засов представляет собой обыкновенный металлический брус — вот он. Если повернуть его вправо — дверь закрывается, влево — открывается. Возможно, она просто толкнула дверь, а так как дверь была закрыта с другой стороны, она и предположила, что дверь закрыта с вашей стороны.
— Ну что ж, и очень глупо.
— Мадам, добрые и услужливые люди далеко не всегда самые умные.
— Что правда, то правда.
— Кстати, мадам, вы ехали в Смирну этим же путем?
— Нет, я доехала на пароходе до Стамбула, там меня встретил друг моей дочери мистер Джонсон — прелестнейший человек, вам обязательно надо с ним познакомиться, — он показал мне Стамбул. Город меня разочаровал — сплошные развалины. И всюду эти мечети, а в них заставляют надевать шлепанцы, да, на чем, бишь, я остановилась?
— Вы говорили, что вас встретил мистер Джонсон.
— Да, он посадил меня на французское торговое судно — оно шло в Смирну, а там прямо на пристани меня уже ждал зять. Что скажет он, когда услышит об атом! Дочь уверяла меня, что так ехать всего проще и удобнее. «Сиди себе в купе до самого Парижа, — говорила она, — а там тебя встретит представитель американской туристической компании». О Господи, как мне отказаться от билета на пароход? Ведь для этого нужно предупредить компанию? Нет, это просто ужасно… — и миссис Хаббард снова пустила слезу.
Пуаро — он уже ерзал на месте — поспешил прервать словоохотливую даму:
— Вы пережили такое потрясение, мадам. Мы попросим официанта принести вам чаю с печеньем.
— Я не так уж люблю чай, — сказала миссис Хаббард жалостно, — это англичане во всех случаях жизни пьют чай.
— Тогда кофе, мадам. Вам надо прийти в себя.
— От этого коньяка у меня закружилась голова. Я, пожалуй, и в самом деле выпила бы кофе.
— Отлично. Вам надо поддержать свои упавшие силы.
— Господи, как вы смешно говорите!
— Но прежде всего, мадам, небольшая формальность. Вы разрешите обыскать ваш багаж?
— Для чего?
— Мы собираемся обыскать багаж всех пассажиров. Мне не хотелось бы об этом говорить, но вспомните о вашей сумочке.
— Господи помилуй! Еще один такой сюрприз — и мне конец.
Осмотр провели очень быстро. Багажа у миссис Хаббард было немного: шляпная картонка, дешевый чемодан и туго набитый саквояж. Вещи у нее были самые что ни на есть простые и незамысловатые, так что, если б миссис Хаббард не тормозила дела, поминутно подсовывая фотографии дочери и ее двоих довольно уродливых детей: «Малышки моей дочери. Правда, прелестные? », они справились бы с осмотром за две минуты.
|
|
|
