Противоречивая роль современной мужественности

Двойные требования к мужественности уже закрепились в современной культуре: об этом сигнализируют средства массовой информации. Вы уже замечали, что с недавнего времени герои рекламы разнообразных бритв после пробуждения сначала нежно целуют своих жен и лишь потом с трудом переносят в ванную вес мышц собственного торса? А одна передача, которую показывали по телевидению несколько лет назад, еще более явно иллюстрирует новые требования к мужчинам. Группу мужчин, которых бросили их женщины, отправили в своего рода лагерь, где каждый из них прошел три обучающих курса, чтобы вновь завоевать сердца бывших девушек: фитнес‑ тренер приводил их в нужную форму, домработница учила готовить и убираться, а психотерапевт – как правильно говорить и слушать. Современный мужчина – это кубики пресса, изысканное крем‑ брюле и натренированный слух.

Современные фильмы и сериалы рисуют ту же картину. Раньше, добившись справедливости и спасши женщину, от которой был без ума, герой вестерна одиноко уходил в закат, поскольку был не способен на длительные отношения. В современных же вестернах (вроде фильма Кевина Костнера «Открытый простор») главный герой остается таким же крутым, однако после финальной перестрелки возвращается к довольно эмансипированной по меркам Дикого Запада женщине, чтобы несколько неловко признаться ей в любви.

ПОТРЕБНОСТЬ МУЖЧИНЫ В ЭМОЦИЯХ И ЗАЩИТА ОТ НИХ ПРИВОДИТ ЕГО К ОТНОШЕНИЯМ С ЖЕНЩИНАМИ, ОСНОВАННЫМ НА ЛЮБВИ‑ НЕНАВИСТИ.

Даже герои новых боевиков теперь являются не только гипермаскулинными типами с суперспособностями, но и любящими, заботливыми мужьями и отцами. Например, в американском сериале «24 часа», удостоившемся многих премий, главное действующее лицо, Джек Бауэр, спасая мир, одновременно делает все возможное для благополучия своей семьи. Временами сцены становятся несколько комичными, когда во время стремительной езды на автомобиле от одной перестрелки к другой герой Джек наводит по телефону справки о неизвестно где слоняющейся дочери. Современная мужественность и отцовство не щадят даже супергероев.

И все же в образе Джека Бауэра наметилось определенное развитие по сравнению с героями старых боевиков. Несмотря на то что противоречивый характер супермена не сопоставим с мужественностью, которую мы наблюдаем в повседневной жизни, в фильме все же в принципе допускается существование эмоциональных потребностей мужчины, от которых он не должен абстрагироваться или бежать. Напротив, эмоциональность мужчины представлена как нечто, обладающее той же ценностью, что и традиционная гипермаскулинность супергероев. И поскольку при этом Джек Бауэр обладает и менее приглядными чертами характера, такими как самоуправство и импульсивная агрессия, перед нами вырисовывается образ, уже отчасти напоминающий реального человека.

Особенно сильно мужчина ощущает тяжесть двойных требований во время ежевечерней смены роли работника на роль партнера и отца. Приходя с работы домой, он должен вести себя абсолютно по‑ другому. Всего час назад к нему предъявлялись совершенно другие требования, а теперь от него просят не решений, а понимания, не компетентности, а обсуждения новых семейных проблем, не распоряжений, а способности находить компромисс, не действий, а чувств: список можно продолжать бесконечно.

Самая большая трудность в современных требованиях состоит в том, что они по большей части четко не сформулированы. Вне работы мужчина просто не знает, чего от него ждут. Он видит перед собой массу задач, решать которые его не учили в детстве и которые при этом неясно сформулированы. Так мы приходим к следующему социальному требованию: сначала мужчина должен научиться «распознавать» задачи.

А тот, кто не понимает, чего от него требуют, подвергается стрессу. Когда цель неясна или непонятно описана, невозможно подготовиться к решению задач, ведущих к ее достижению, не получится радоваться каждому успешно пройденному вперед шагу, нельзя найти способы исправления ошибок. И как мужчина может сообщить о том, что ожидания чересчур завышены или противоречивы, если они не выражены понятным языком? Некоторые мужчины не только сбиваются с пути, продираясь сквозь дебри личностных требований, но и теряют физическое здоровье, а иногда и самих себя.

Генри Гольдман – привлекательный мужчина лет тридцати пяти, образованный и вдумчивый, с хорошим чувством юмора. Бравый солдат, одним словом. Правда, сейчас солдат немного приуныл. Он пришел в центр психологической помощи для мужчин «из‑ за постоянно возвращающейся депрессии». Я немного озадачен, поскольку уже во время первого разговора он некстати неоднократно упоминает своего соседа Кнута. Я начинаю копать в этом направлении. Выясняется, что жена Гольдмана часто восторженно ставит в пример этого Кнута своему мужу:

– Я постоянно слышу, какой он прекрасный работник и заботливый семьянин. Он успешный, всегда в хорошем настроении, дарит жене цветы и т. д., и т. п.

На какое‑ то мгновение глаза Гольдмана вспыхивают, звучащее в голосе раздражение быстро исчезает, и он начинает в деталях рассказывать о своих промахах в качестве мужа, отца и воспитателя трудных подростков в заведении, где он работает.

После двух‑ трех следующих сеансов, в течение которых Генри продолжает рассказывать, какой герой этот замечательный Кнут и какой неудачник он сам, мы начинаем детально обсуждать отношения Гольдмана с женой. Становится ясно, что жена предъявляет ему слишком высокие и противоречивые требования. Он должен быть понимающим и общительным, но о его собственных «депрессивных мыслях» жена ничего знать не хочет, поскольку они ее якобы пугают. Она все время советует ему пить таблетки, чтобы избавиться от этих мыслей. Он должен активнее помогать ей по хозяйству, что он и так делает, но одновременно с этим его жена требует, чтобы он выполнял и всю «мужскую» работу по дому.

– И в сексе то же самое! – вдруг становится ясно Гольдману. – Я должен быть не слишком напористым, но инициатива всегда должна исходить от меня. Я должен ее соблазнять!

– Как и Кнут, вероятно? – спрашиваю я, однако вовремя замечаю двусмысленность вопроса и добавляю: – Как и Кнут, видимо, соблазняет свою жену?

– Возможно! – ворчит Гольдман, долго и шумно вздыхая.

– Ужасно трудно всегда быть суперменом, да? – спрашиваю я. Мне хочется подвести его к мысли, что он сам активно пытается взять на себя роль супермена, хочет быть мастером на все руки, и поэтому жена предъявляет ему такие высокие требования. Генри вяло кивает.

На следующих сеансах мы выясняем, что противоречивые требования выдвигает не только жена, но и другие люди. Например, коллеги по работе, где ему также приходится быть вежливым, общительным и понимающим, но в то же время «делать всю грязную работу, назначать наказания и ставить на место трудных детей».

Я выражаю солидарность небезупречной стороне личности Гольдмана, злословлю вместе с ним о «супер‑ Кнуте» и поддерживаю его, подталкивая к тому, чтобы он начал принимать собственные чувства, потребности и границы и при случае заявлять о них. Постепенно Генри становится все более осознающим, менее депрессивным. Наконец происходит настоящий прорыв, когда он смело заявляет матери, которой раньше «никогда не мог угодить», что ее ожидания завышены.

– Следующей будет моя жена, – радостно говорит он и подмигивает мне.

– Ой‑ ой‑ ой! – пугаюсь я.