 |
Глава четвертая. Традиции и обычаи: мужские виды защиты от эмоций. Традиционная мужская идентичность с ее внешней ориентацией в восприятии и действиях основана на фундаментальной «лжи ради идентичности».
|
|
|
|
Глава четвертая
Традиции и обычаи: мужские виды защиты от эмоций
Долгая история становления мужественности породила множество весьма интересных традиций и обычаев, некоторые сохранились до наших дней. Эти формы поведения и традиционные ритуалы имеют одну общую черту:
Традиционная мужская идентичность с ее внешней ориентацией в восприятии и действиях основана на фундаментальной «лжи ради идентичности».
Провокационный термин «ложь ради идентичности» означает, что мужская идентичность основана на обширной защите от чувств и потребностей, которые считаются женскими. Учитывая, что эти нормальные человеческие импульсы по‑ прежнему сохраняются у мужчин, этот очень важный аспект развития мужской половой идентичности, безусловно, можно назвать ложью. Формы, которые эта ложь может принимать у взрослых мужчин, показаны ниже. Сразу отмечу, что большинство перечисленных здесь тенденций к экстернализации также имеют свои положительные стороны. В результате следующие разделы – «Дистанцирование», «Самовыражение», «Рациональность», «Ориентация на действие» и «Ориентация на результат» – находят свое соответствие со знаком плюс в главе «Сильные стороны мужчин».
Но когда основанное на экстернализации поведение возникает бессознательно и автоматически, если у мужчин отсутствует альтернативный вариант поведения, оно приобретает ДИСФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ характер.
Молчание и одиночество (мужское дистанцирование, часть 1)
«Через это нужно пройти в одиночку! »
Оба эти принципа – одиночество и молчание – неразрывно связаны. Те, кто не говорит о личных заботах и потребностях, сами себя изолируют от мира, хотят «все решать самостоятельно», испытывают одиночество на фундаментальном уровне. Даже если они при этом являются частью семьи или другой социальной сети.
|
|
|
Но поделиться личным не так‑ то просто для мужчин, как мы знаем из песни Свена Регенера: «В моей глотке живет зверь он пожирает умные слова, Что я пытаюсь всем сказать день‑ деньской. Что говорить, когда нет слов? » Многие женщины также могут рассказать о своем опыте столкновения с трагикомедией мужского молчания.
ОТТОРЖЕНИЕ ЧУВСТВ СОЗДАЕТ ЭМОЦИОНАЛЬНУЮ ПУСТОТУ У МНОГИХ МУЖЧИН: ХОТЯ ОНИ ОЧЕНЬ «УСПЕШНЫ» В ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ СМЫСЛЕ И, ВОЗМОЖНО, ДАЖЕ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ, НО ОДНОВРЕМЕННО СЧИТАЮТ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ БЕЗРАДОСТНЫМ И НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНЫМ, ОДНООБРАЗНЫМ И БЕССМЫСЛЕННЫМ. ОНИ СТРАДАЮТ ОТ «МУЖСКОЙ ДЕПРЕССИИ».
Мадлен Хаскати, математик по профессии, три года назад потеряла своего любимого мужа из‑ за рака. Теперь у нее появился новый мужчина. Она рассказывает, что ее покойный муж очень часто дарил подарки, заботился и баловал ее – чего ей не хватает в отношениях с нынешним кавалером. После сеанса терапии Мадлен вечером набирается смелости и просит своего партнера сказать ей комплимент:
– Что тебе нравится во мне?
Он погружается в глубокое долгое молчание и затем выдает:
– Ты умеешь хорошо считать!
Без сомнения, список возможных цитат или примеров по этой теме бесконечен. «Молчание мужчин» стало легендарным, термин перешел в разговорную речь. Например, поисковая система Google выдает более 30 000 результатов. Об этом рассказывают и почти каждая вторая газетная статья на тему «Общение между мужчинами и женщинами», и исследования о сексуальных затруднениях у мужчин, и разные шуточные открытки. Женские журналы регулярно обращаются к проблеме «молчания мужчин» и предлагают своим читательницам 5 безошибочных стратегий, как заставить партнера говорить.
|
|
|
Настоящим многолетним фаворитом в околонаучных колонках журналов является осознание того, что в среднем мужчины говорят на одну шестую, на четверть или треть (в зависимости от исследования) меньше слов в день, чем женщины. Исследователи всегда уверяют мужчин, что «не важно, сколько ты говоришь», но при этом высчитывают и запоминают длину их высказываний. Как будто коммуникативный дисбаланс между мужчинами и женщинами можно преодолеть, вставив еще парочку слов в предложение.
Конечно, ко мне приходит немало клиентов, при общении с которыми у меня уже в начале сеанса возникает вопрос, удавалось ли им хотя бы раз в жизни произнести 25 000 слов – ежедневную статистическую норму. Однако так же часто я встречаю мужчин, которые легко выдали свои 25 000 слов прежде, чем я успел сказать «добрый день». Поэтому в психотерапии с мужчинами всегда необходимо остановить клиента в его экстернализирующем повествовательном потоке и попросить сформулировать ответ в одном предложении. Такие высказывания, как «я злюсь на жену! », «снисходительные замечания моего отца причиняют мне боль! » или «то, о чем мы говорим, меня огорчает! » вполне понятны, несмотря на их краткость.
Анализ количества слов, используемых мужчинами и женщинами, нам никак не поможет. Большинство женщин жалуются не на то, что их партнеры обычно говорят слишком мало, а на то, о чем они (не) говорят. Строго говоря, решающим является даже не то, какие темы, а какие аспекты этих тем обсуждаются или умалчиваются. Мужчины много говорят о внешних, фактических и содержательных аспектах, даже когда речь идет о личных проблемах, но в основном оставляют сокрытой внутреннюю сторону, то есть свои собственные чувства и мысли. Например, мужчина может долго и подробно рассказывать о трудной рабочей ситуации и при этом не испытывать эмоционального облегчения в разговоре, поскольку он ограничивается чисто фактическими аспектами проблемы. Утешение, солидарность или уменьшение разочарования невозможны, потому что эмоции не демонстрируются. Возможно, собеседник даже скучает во время разговора[8].
Таким образом, мужская тенденция к экстернализации влияет не только на основной выбор тем, но прежде всего на фокус в разговоре. Женщины (и психотерапевты) часто приходят в восторг, когда разговор удается вывести на личные проблемы. Однако через какое‑ то время они так же разочаровываются и теряются, потому что никакого реального обсуждения не возникло. Дело в склонности мужчин к экстернализации, что иногда трудно заметить даже в рамках их личной темы. Они выражают общие философские мысли по соответствующей теме: интересные высказывания о любви, сексуальности, любовных отношениях или страхах, которые, однако, оставляют собеседника неудовлетворенным и незаинтересованным, потому что не видно личного отношения мужчины к обсуждаемому. Я часто замечал, как клиент вынимал из кармана книгу во время доверительной беседы, чтобы процитировать великого мыслителя. Тенденция к экстернализации глубоко укоренилась в мужчинах. И как любой действительно хороший защитный механизм, она наиболее заметна, когда всем кажется, что ее преодолели.
|
|
|
Но важно не только то, что люди обсуждают, но прежде всего то, как они это обсуждают. Недавно я ждал своего друга в кафе и использовал время, чтобы понаблюдать за людьми за соседними столами. По соседству сидела молодая женщина, чей спутник произнес двух‑ трехминутный монолог, ни разу не взглянув на нее. Своим молчанием или манерой речи люди маневрируют в эмоциональном и социальном плане. Логическим следствием является одиночество, которое не становится более приятным, несмотря на попытки его идеализации в культуре: «одинокий ковбой», никем и ничем не связанный, решительно и беспрепятственно идет своим путем. Но куда?
Социолог Лотар Бениш уже давно сравнил мужскую тенденцию к экстернализации и ее последствия с аутичным расстройством. В разделе «Рациональность» в четвертой главе более подробно рассматривается тот факт, что это – безусловно, достаточно провокационное – утверждение имеет нейропсихологическую основу. Из клинической психологии давно известно, что диагноз шизоидных расстройств личности, который характеризуется отсутствием эмоциональности и потребности в социальном контакте, чаще ставится мужчинам, чем женщинам.
|
|
|
Конечно, у большинства мужчин не наблюдается не только психическое расстройство, но даже и значительное социальное отчуждение. Они поддерживают серьезные отношения с женщинами, работают полный рабочий день, развивают контакты и отношения с членами семьи и знакомыми. Однако в этих отношениях происходит своего рода эмоциональное отстранение, которое усугубляется экстернализующей мужской формой общения и контакта.
У многих мужчин, особенно в возрасте от 35 до 40 лет, нет настоящих друзей. У некоторых есть приятели из спортивного клуба, иногда «настоящие друзья» детства. Правда, они живут далеко, поэтому общение с ними стало крайне редким. Но лучшего друга, с которым можно обсуждать личные вопросы, к которому можно обратиться при серьезных и не очень кризисных ситуациях, не хватает большинству мужчин.
Ральфу Илльгнеру 45 лет, у него четверо детей, и он «до недавнего времени был счастлив в браке – по крайней мере, так думал! » Он улыбается, когда говорит это, а затем продолжает рассказывать, как его жена однажды ушла к другому. В результате он «сначала отгородился от всех и вся», затем впал в депрессию и, наконец, оказался в клинике. Теперь «худшее позади», но по совету своего клинического психолога он пришел в мужской консультационный центр для последующего лечения:
– Чтобы я снова не замкнулся в себе! – Ральф многозначительно улыбается – видно, что психолог уже хорошо поработал.
– Некоторые женщины хорошо к нам относятся, – говорю я. Возможно, стоит перейти к сути проблемы – отношениям с женщинами.
– Ну, если только некоторые, – Илльгнер грустно улыбается.
Мы сразу начинаем испытывать симпатию друг к другу.
После того как мы оба хорошо поработали в течение нескольких недель, он спросил меня в конце сеанса, можно ли нам провести небольшую дегустацию вина во время последнего сеанса: Илльгнер – председатель клуба ценителей вин. Я сразу соглашаюсь, но, как только он выходит из комнаты, задумываюсь, есть ли у него на самом деле близкий друг, с которым он может поговорить не только о вине.
– Вообще‑ то нет, – нехотя признается он во время следующего сеанса. Ральф заметно грустнеет, когда становится ясно, что его жена была его единственным «оплотом против одиночества» в течение 25 лет. Перед тем как попасть в клинику, он только один раз, примерно 23 года назад, поговорил о личном с другим мужчиной, его отцом, который рассказал ему о том, что болен раком.
– Конечно, кроме посещения уролога, – добавляет он, снова с этой болезненной улыбкой.
|
|
|
– Может быть, вам стоит спросить своего уролога, не хочет ли он вместе с вами выпить вина – может, ему тоже одиноко? – я пытаюсь ответить так, чтобы наш разговор не превратился в обмен глупостями.
– Нет, тогда уж лучше я спрошу Шмидта, – говорит он и объясняет, что в клинике он иногда общался с одним из пациентов, Шмидтом, о любви и женщинах. – Он сломался, потому что не мог выбрать между двумя женщинами. «Мне бы твои проблемы», – сказал я ему тогда. Но на самом деле это был очень серьезный разговор.
В конце сеанса он решается позвонить в клинику и попросить секретаря передать его номер телефона Шмидту.
Что касается темы «одиночества мужчин», то стоит снова упомянуть голливудскую «фабрику грез», которая снимает фильмы не только о мечтах, но и о социальных проблемах. Если вспомнить лауреатов Оскара в категории «Лучший фильм» с 1990‑ х годов, то сразу бросится в глаза, что многие из этих фильмов в конечном счете рассказывают о глубоко одиноких мужчинах – независимо от того, герои они, антигерои или плохие парни:
• Кевин Костнер в «Танцующем с волками» (1990) – лейтенант во время гражданской войны на Западе Америки.
• Энтони Хопкинс в «Молчании ягнят» (1991) – людоед, жаждущий общения.
• Клинт Иствуд в «Непрощенном» (1992) – овдовевший бывший бандит, а в фильме «Малышка на миллион» (2004) – овдовевший тренер по боксу, брошенный своей дочерью.
• Рассел Кроу – лишенный семьи гладиатор (2000), а год спустя в «Играх разума» – математический гений‑ шизофреник.
• И, наконец, Кевин Спейси, который в «Красоте по‑ американски» (1999) потрясающе играет мужчину, страдающего от депрессии, описанной выше.
Если в конце этого раздела мы очень внимательно посмотрим на молчание, уединение, одиночество мужчин и попробуем изучить их глубины, мы снова столкнемся с основной мужской проблемой – отсутствием доступа к собственным чувствам. Потому что молчание или одиночество сами по себе проблемой не являются. Напротив, временное молчание, временная изоляция могут даже иметь просветляющий и проясняющий эффект. Я имею в виду как долгосрочные – уход от общества, например в монастырь, – так и краткосрочные перерывы, например в форме расслабляющего упражнения или прослушивания музыки после работы. Важно, для чего такое уединение используется: чтобы смотреть внутрь себя, уделяя внимание собственным импульсам, или же, напротив, чтобы избегать своих внутренних чувств. «Не бойся одиночества, это хороший способ подружиться с самим собой», – гласит тибетская поговорка. «Если им воспользоваться! » – следовало бы добавить. Но даже в этом случае ясно, что проблемой является не любое дистанцирование, а только эмоциональное.
В конечном счете основная коммуникативная проблема мужчин заключается не в том, что они не могут (или не хотят) разговаривать с другими людьми или слушать их. Скорее многим мужчинам трудно просто вступить в диалог с собой, выслушать, что говорят их внутренние импульсы. И прислушиваться не только к нескольким чувствам и потребностям (радость, гнев, похоть), а по возможности ко всем. Если мужчина молчит, он обычно что‑ то скрывает, но не от своего собеседника, а в первую очередь от себя. Если он никогда не говорит об определенных чувствах или потребностях, это происходит главным образом потому, что он не говорит о них с самим собой.
|
|
|
