 |
Глава четвертая МАРТ – МАЙ 1919 15 глава
|
|
|
|
Уголь нам необходим, его надо привезти в Гуляйполе, которое должно стать анархической крепостью, военной базой, ибо без этого мы не управимся с врагами народа!
Наши заводы должны не только ремонтировать, но дать новую военную продукцию. Нужно в данный момент военизировать весь район. База для этого есть. Нужны средства и материалы. Ведь большевики даже в обмен на хлеб и уголь боеприпасов и оружия нам не дают. Надежды на помощь с их стороны нет, и мы уже приступили к военизации промышленности.
Будут у нас свои патроны и гранаты, снаряды и проволочные заграждения...».
С момента, когда основательно потерялась связь с командармом 2 Скачко, я имел постоянную непосредственную связь со штабом в Гуляйполе. От штаба Махно я требовал организации прочного тыла и перехода отделов формирования в военкоматы, которые были бы ответственны за пополнение; напоминал об организации снабжения боеприпасами и продовольствием; о финансах, печати, об охране общественного порядка, создания правосудия и союза с компартией. Но наши тыловики, задурив голову алкоголем, который распивался целыми бочками, не находили нужным отвечать.
Когда силы дивизии выдохлись, когда красное командование смотрело на нас, как на своих противников, отказывая в боеприпасах, тогда Махно насторожился.
Военно-Революционный совет Гуляйпольского района, видя, что в районе процветает хаос, что надо спасать себя и фронт, решил созвать 4-й экстренный съезд.
Цель работы съезда — выработка решений, обеспечивающих организацию обороны района от нашествия деникинцев, и диктовался он практическими потребностями.
Анархо-эсеры планировали предложить съезду резолюцию, которая соперничала бы с резолюцией Всеукраинского съезда волостных исполкомов. Они часто обменивались между собой мнением и решали вопрос об использовании григорьевщины, присоединении ее к махновщине. Но, так как политическая физиономия Григорьева в достаточной мере выяснилась, то анархисты-коммунисты, в том числе и штаб дивизии Махно, ни при каких условиях на это не соглашались.
|
|
|
Ко мне в Волноваху наехали гости, которые на днях были освобождены из екатеринославской тюрьмы. Здесь были анархисты и эсеры. Между ними шли горячие споры, в это время я получил телеграмму № 455, в ней говорилось:
«Всем исполкомам уезда, волости и советам уездов: Александровского, Мариупольского, Бердянского, Мелитопольского, Павлоградского, Бахмутского и всем другим волостям и сельским революционным советам рядом расположенным с сельскими советами и всем повстанческим частям 1-й Украинской Повстанческой дивизии имени батько Махно и Красноармейским частям, расположенным в районе данной местности.
Исполком Революционного Совета Гуляйпольского района, на заседании своем от 30-го мая, обсудив создавшееся положение на фронте, в связи с наступлением белогвардейских банд и принимая во внимание политическое и экономическое положение Советской власти в данный момент находит, что выход из создавшегося положения может быть указан только самими трудящимися массами, а не отдельными лицами и партиями. На основании изложенного, исполком Военно-Революционного Совета Гуляйпольского района постановил созвать экстренный съезд Гуляйпольского округа на 15 июня нового стиля 1919 г. в селе Гуляй-Поле.
Нормы представительства:
1) крестьяне и рабочие на 3 000 чел. населения выбирают одного делегата;
2) повстанцы и красноармейцы делегируют по одному представителю от каждой отдельной части (полка, дивизиона и т. д.);
3) от штабов, дивизии батько Махно по два делегата, от бригад по одному делегату;
|
|
|
4) от уездных исполкомов по одному представителю от каждой фракции;
5) уездные партийные организации, стоящие на платформе Советского строя, делегируют по одному представителю.
Примечание: А. Выборы делегатов от трудовых крестьян и рабочих должны происходить на общих волостных, сельских, заводских и фабричных собраниях, а отнюдь не на отдельных собраниях членов советов фабрично-заводских комитетов. Б. За отсутствием в распоряжении Воен. Рев. Совета наличных средств посылаемые делегаты должны снабжаться необходимыми продуктами и средствами. В. Посылаемых на съезд делегатов от общих собраний избирателей снабжать наказами для более точного выражения подлинной воли крестьян и рабочих, и протоколами об избрании их общими собраниями.
Повестка дня: А. Доклад исполкома Воен. Рев. Совета и доклады с мест. Б. Текущий момент. В. Цель, значение и задачи окружного Гуляйпольского совета крестьянских, рабочих, повстанческих и красноармейских депутатов. Г. Реорганизация районного Воен. Рев. совета. Д. Постановка военного дела в округе.
Вопросы: продовольственный, земельный, финансовый и о союзах трудового крестьянства и рабочих. Об охране крестьянства и рабочих. Об охране общественного порядка. Об установлении правосудия в округе. Текущие дела.
Всем исполкомам уездным, волостным и сельским начальникам телеграфных станций, начальникам повстанческих и красноармейских частей, всем военревсоветам предлагается с получением сего немедленно опубликовать настоящую телеграмму в местных газетах и в отдельных листках и расклеить на видных местах. Всячески стараться довести до сведения всего трудового населения.
Лица, противодействующие сему, будут считаться контрреволюционерами и неподчиняющимися воле трудовых масс.
Председатель исполкома Чернокнижный.
Товарищ председателя Коган.
Члены: Тютюнников, Коваль, Шульга.
Секретарь Коробов.
Гуляй-Поле, 31-го мая 1919 г. № 117»[544].
— Великолепно, хорошо идут дела, только с фронтом как? — Да что фронт — ерунда, — главное тыл, а что Троцкий, Каменев — все они одинаковые, — заговорили сразу несколько человек.
И вновь затараторили о назревавших событиях, волновались за судьбу секретариата конфедерации Набат, который во главе с Волиным[545]должен был прибыть в Гуляйполе.
|
|
|
— Но винтовки, патроны, пулеметы, орудия, деньги, где возьмешь? — слышались голоса. — Все это сосредоточено в руках Совправительства. Стало быть, в короткий промежуток времени своего не создашь, надо обращаться к правительству, которого мы не признаем. Правительство нас лишило всего этого, что будешь делать голыми руками?
— Съезды созываются нами на законном основании революции, для решения проблем не в ущерб завоеваниям революции, а для защиты ее.
— Что шумишь: правительство, правительство. Ведь решили раз навсегда и надо держаться. Постановили обеспечить независимость, имеем свое влияние на весь район, и что же, запугаешь нас?
— Ведь могли большевики объявить Донецко-Криворожскую республику, могли объявить Крымскую республику? Это вообще отдельные государства, со своими правительствами, армиями. И не постеснялись.
— А как они захватывают власть? Пока мы ведем бой, большевики, хотя бы их было двое, вывешивают красный флаг и объявляют себя властью в населенном пункте. Вот так было и в Бердянске. На сегодняшний день в коммунистической ячейке города 55 членов партии[546], а сколько шума поднимают от имени народа, как будто их там целая армия. Вот подойдет съезд, придет секретариат и, уверен, обязательно вступим с Украиной в договорные отношения, да не такие, в каких сейчас, а самые настоящие. Тогда мы скажем: дай оружие — получи хлеб, уголь, — слышались голоса.
Поезд ушел на Мариуполь, группа анархистов уехала.
1 июня 1919 г. в сводке управления особого отдела по военным делам Южного направления Украинского фронта сообщалось:
«...После разгромов некоторых отрядов григорьевцев, почти все главари и примкнувшие к ним офицеры из Одесских и иных “добровольческих”отрядов разбежались по Украине и живут по сфабрикованным документам.
Последнее время усилился поток разного рода беглецов на юго-восток Украины.
Усиленно на юге Киевской, Полтавской и Екатеринославской губерний говорят о новом восстании Махно, к которому и бегут григорьевцы.
|
|
|
Карательные отряды Советской власти иногда еще действуют немного поспешно и немного сурово по отношению крестьян, главным образом, за укрытие у себя “григорьевцев”, которых, тоже грозящих и вооруженных, они не могли не принять. Крестьяне между молотом и наковальней.
Народ страдает и обезумел от отчаяния и озлобления. Этим пользуются враги и, учитывая довольно значительное участие евреев в делах местной власти, ведут антиеврейскую и попутно антисоветскую агитацию»[547].
Фронтовые дела на север от нас все ухудшались и мы в штабе обсуждали перспективу развития этих новостей. Вскоре зашли ко мне коммунисты.
— Ничего не понимаю, ничего! Мы здесь как козлы отпущения. Вечно на фронте, в грязи, пыли, без патронов, а он ишь, что пишет!.. Нет, нет! Троцкий не мог этого написать, ведь махновцы отлично сражаются на фронте, да еще без патронов! — волновался политком одного нашего пслка, тавричанин и старый большевик.
Он подал мне газету «В пути»№ 51 от 6 июня 1919 г., в которой была помещена за подписью Троцкого статья «Махновщина».
— Ну посмотри, какую здесь пишут глупость, — продолжал политком. — Это что? Война с махновцами?! Но как же фронт, революция, Деникин? Кошмар какой-то! — беспомощно опустился на стул политком.
Я начал вслух читать:
«Есть Советская Великороссия, есть Советская Украина. А рядом с ними существует одно мало известное государство: это Гуляй-Поле. Там правит штаб некоего Махно. Сперва у него был партизанский отряд, потом бригада, затем, кажется дивизия, а теперь все это перекраивается чуть ли не в особую повстанческую армию...
Махно и его ближайшие единомышленники почитают себя анархистами и на этом основании “отрицают”государственную власть. Стало быть, они являются врагами Советской власти? Очевидно, ибо Советская власть есть государственная власть рабочих и трудовых крестьян.
Но махновцы не решаются открыто сказать, что они против Советской власти. Они хитрят и виляют. Советскую власть на местах они, мол, признают, но центральную власть отрицают...
Контрреволюционеры всех мастей ненавидят коммунистическую партию. Такое же чувство питают к коммунистам и махновцы. Отсюда глубочайшие симпатии всех погромщиков и черносотенных прохвостов к “беспартийному”знамени махновцев. Гуляйпольские кулаки, мариупольские спекулянты с восторгом подпевают махновцам. “Мы не признаем государственной власти, которая требует угля и хлеба. Что мы захватили, тем и владеем.”
В этом отношении, как и во всех остальных, махновцы ничем не отличаются от григорьевцев. Григорьев тоже восставал против центральной власти во имя местных беспартийных советов, то есть против организованной воли всего рабочего класса во имя отдельных кулацких групп и банд. Недаром же, поднимая знамя дикого погромного мятежа и принимаясь истреблять коммунистов, Григорьев призывал “батьку”Махно заключить с ним погромный союз. Правда, Махно воздержался.
|
|
|
“Армия”Махно — это худший вид партизанщины, хотя в ней немало хороших рядовых бойцов. Никакого намека на порядок и дисциплину в этой “армии”не найти. Никакой организации снабжения. Продовольствие, обмундирование, боевые припасы захватываются, где попало, расходуются, как попало. Сражается эта “армия”тоже по вдохновению. Никаких приказов она не выполняет. Отдельные группы наступают, когда могут, то есть когда нет серьезного сопротивления, при первом крепком толчке неприятеля бросаются врассыпную, сдавая малочисленному врагу станции, города и военное имущество. Вина за это целиком падает на бестолковых и беспутных анархических командиров.
В этой армии командиры выборные. Махновцы с хрипом кричат: “Долой назначенцев!”Этим они только вводят в обман темную часть собственных солдат. О назначенцах можно было говорить при буржуазном строе, когда царские чиновники или буржуазные министры назначали по своему усмотрению командиров, державших солдатскую массу в подчинении буржуазным классам. Теперь у нас нет другой власти, кроме власти выборных от всего рабочего класса и трудового крестьянства. Следовательно, командиры, назначенные центральной Советской властью, поставлены волей трудовых миллионов. Махновские же командиры отражают интересы ничтожной анархической кучки, опирающейся на кулака и темноту.
Противонародный характер махновщины ярче всего сказывается на том, что Гуляйпольская “армия”так и называется “армией Махно”. Здесь вооруженные люди объединяются не вокруг программы, не вокруг идейного знамени, а вокруг лица. Совершенно то же было и у Григорьева. В Советской Украине и в Советской России полки и дивизии являются в руках всего рабочего класса. В Гуляйпольском государстве вооруженные отряды являются орудием в руках гражданина Махно. К чему это приводит, мы видели.
Таково Гуляйпольское государство и Гуляйпольская “армия”. Поскобли махновца, найдешь григорьевца. А чаще всего и скоблить не нужно: оголтелый, лающий на коммунистов кулак или мелкий спекулянт откровенно торчит наружу...
Нет, с этим анархо-кулацким развратом пора кончить, кончить твердо, раз и навсегда. Так, чтобы никому больше повадно не было.
Л. Троцкий.
Купянск–Харьков 2-го июня 1919 г.»
Троцкий был в своем амплуа. Статью отпечатали почти во всех губернских газетах.
Сработали смело, но слепо.
На Украине уже довольно хорошо знали Троцкого и его актив, и знали Махно.
Знали и понимали, что декрет от 16 мая 1919 г., который временно возвращал часть незасеянных весной земель сахарных заводов крестьянам[548]и другие временные «уступки»являются показателем банкротства и отсутствием влияния троцкистов на крестьян, а призыв в армию — конкретный показатель реакции населения на те эксперименты, которые творились ими на Украине.
Приток добровольцев в армию почти прекратился, и к концу мая 1919 г. лишь в 55 уездах был проведен учет военнообязанных, и из 900 тысяч взятых на учет, только 90 тыс. были мобилизованы в армию[549]. Принцип обязательности военной службы советскому отечеству остался совершенно не привитым украинскому крестьянству и рабочим[550].
Но и тех редких мобилизованных не знали, куда деть, так как, судя по многочисленным документам, эти пополнения способствовали разложению существующих воинских частей.
Те софистские, пропагандистские выпады в прессе не могли поднять авторитет политиканов, дорвавшихся до власти, а скорее наоборот.
2 июня командукр Антонов-Овсеенко, обеспокоенный межведомственными неурядицами с Наркомвоен Украины Подвойским, писал ему:
«Дорогой Николай Ильич!
Не время воевать меж собою. Назначьте время и место на сегодня к вечеру для встречи. Нужно столковаться о возможной помощи Донбассу и всему Южному фронту. Там положение грозное. 13-я, 8-я и 10-я армии почти уничтожены. Потеряны не только Юзово, Гришине, но Бахмут, Попасная, Миллерово (уже стоим у Чертково), потеряна не только линия Маныча, но бой идет на р. Аксай в 130 верстах к юго-востоку от Царицына и в 150 от Торговой, на которой недавно стояли. Астрахань под угрозой. Царицын в клещах (уральцы развивают наступление и находятся верстах в 100 к северо-востоку от Царицына). Советская власть на всем юге под вопросом. Кольцо черносотенное грозит сомкнуться. Необходимо при свидании иметь точные данные о наших силах и средствах.
2 июня 1919 г. 11 часов. Антонов»[551].
И тогда же командукр приказывал:
«Одесса Худякову, Щаденко.
Положение Южфронта: потеряны — Константиновка, Бахмут, Миллерово и вся линия от Великокняжеска до Котельникова. Только удар на Таганрог может улучшить положение. Этот удар начат, взята обратно Волноваха; надо развить успех. Оставьте только самое необходимое для удержания линии Днестра и очищения местности от шаек и все остальное экстренными поездами направляйте Синельниково командарм 2...»[552].
Но Реввоенсовет Республики во главе с Троцким открыто шел на разрыв, тем самым подвергая опасности партийцев, находящихся до сего времени в махновщине; положение их было не сладкое! Они начали от нас поспешно удирать.
Троцкий не имел людей, которым можно было бы передоверить столь щекотливое дело — ликвидацию махновщины в столь грозное, напряженное время, поэтому не «карающий меч революции», а топор мясника в руки взял сам.
Из-под его пера вышло секретное распоряжение № 96/с от 3 июня 1919 г., предопределившее состояние борьбы с Деникиным на Украине и приведшее деникинцев под Тулу.
В нем говорилось:
«...1. Первейшей задачей Второй Украинской армии является разрушение военной организации махновцев, причем эта задача должна быть разрешена не позже 15 июня.
2. С этой целью при содействии Реввоенсовета 2-й Украинской армии открывается немедленно широкая агитация против махновщины с целью подготовить общественное мнение армии и рабочих масс к полной ликвидации «армии Махно».
3. Выдача денег, боевых припасов и вообще какого бы то ни было военного имущества штабу Махно немедленно и совершенно прекращается под страхом строжайшей ответственности.
4. В качестве военной силы для ликвидации махновщины и для упрочения крайнего правого участка Южфронта в первую голову намечаются: Московский 12 полк, кавалерийский полк, Луганский, Бахмутский стрелковые полки, отряд курсантов, бронепоезда, бронеотряды и Московский отряд особого назначения.
5. В район расположения махновцев должны быть немедленно отправлены мелые и опытные работники с целью разведки и соответственного воздействия на мнение солдат и крестьянских масс, подвергшихся влиянию махновщины.
6. Ликвидация махновщины должна быть проведена со всей решительностью твердостью, без проволочек и колебаний...
Л. Троцкий»[553].
И буквально на следующий день — 4 июня 1919 года Троцкий подписал еще один приказ за № 104. В нем говорилось:
«Принимая во внимание расформирование Украинского фронта, Реввоенсовет Российской Социалистической Федеративной Советской Республики постановляет:
1. Части нынешней 2 Украинской армии совместно с теми частями, которые прибыли и прибудут сюда из других областей федеративной республики, объединяются в одну армию, которой отныне именоваться 14 армией. Означенная армия во всех отношениях подчиняется Реввоенсовету Южного фронта.
2. Нынешние 1 и 3 Украинские армии объединяются под общим командованием и образуют 12 армию РСФСР...»[554].
Тем временем, Деникин продолжал развивать наступление в четырех направлениях: Царицын, Воронеж, Харьков и Киев. В сторону Воронежа он выдвинулся на ст. Миллерово, а к Харькову — 4-го занял ст. Яму и Краматорскую[555].
Таким образом, красный участок фронта к северу от махновцев был совершенно свободным от войск и 13-я армия, разбитая с тыла и фронта конницей Шкуро, отступала к Лозовой–Харькову.
Третьего июня прибыли на Волноваху Махно и Аршинов. Они возмущались поведением Троцкого, и Махно рассказывал:
— Как не возмутительно! Вызывает меня к аппарату Троцкий и говорит:
— Шкуро угрожает Харькову, 13-я армия выворачивается от удара и с боем продолжает отход за Донец. От Славянска до Гришине фронт открыт. Предлагаю его занять своими войсками и принять на себя ответственность за дальнейшую судьбу этого участка.
— Я доложил ему о состоянии фронта, наших потерях, полном отсутствии боеприпасов, о том, что на нашем участке от Азовского моря до ст. Еленовки действуют одна пехотная и две конных дивизий противника[556]при пулеметах, орудиях, танках, бронепоездах, самолетах. Кроме того, прикрывая свой тыл, мы должны держать фронт на запад от Велико-Анадоля по рекам Сухие Ялы, Волчья и по побережью Азовского моря, но он и слушать не хотел.
Я говорю ему, что нет сил защищать имеющийся участок и что никак не могу растянуть его на новую сотню верст, тем более, при полном отсутствии боеприпасов. А он и слушать не хочет.
— Я, — говорит он, — председатель Реввоенсовета Республики, приказываю занять!
— Я обратил его внимание, — продолжал Махно, — на нереальность выполнения такого приказа. Не могу... бессилен... винтовок, патронов, снарядов... нет! Он стоит на своем.
— Приказываю! — Стал запугивать.
— Перетягивали канат, пока он не вывел меня из терпения. Я ему напоследок и сказал: «Пошел ты, мухомор, к такой матери!». — Связь прервалась.
Обозлили людей, предали и развалили фронт, поставили нас перед фактом своего банкротства, а теперь проявляют агрессивную нетерпимость в этой обычной своей жвачке лицемерия и лицедейства.
Ну, как мы могли бы взять на себя защиту нового участка в 100 верст когда еле удерживаем до Велико-Анадоля, он что, совсем нас погубить взялся, — возмущался Махно.
Противник переходил в наступление. Удерживая за собой две недели Гришине и Юзово, он подвергал нас тыловым ударам. И если мы выдержали тыловой удар Шкуро и не разложились 20-го – 22-го мая, как разложилась 13-я армия к северу от нас, то с 4-го июня наступил период, когда мы ввиду отсутствия боеприпасов и наличия предательского распоряжения Троцкого № 96/с, лишившего нас боеприпасов, не могли продолжать военных действий.
Не успел Махно закончить рассказ о беседе с Троцким, как со стороны Юзово шкуровцы при бронепоезде «Иван Калита», вооруженном 6-ти дюймовыми орудиями, повели атаку на В. Анадоль. Одновременно с тем со стороны Стило, Игнатьевки и Карани стрелковые полки: Волынский, лейб-гвардейский, Петроградский, а южнее три полка генерала Виноградова повели наступление против нашего участка и на 10–15 верст потеснили нас к западу. Но перейдя в контрнаступление, мы вновь заняли Велико-Анадоль, Волноваху, подбив с орудий «Ивана Калиту». Однако не долго занимали старые позиции и к ночи сдали противнику Велико-Анадоль, Волноваху, Мариуполь.
Одновременно с этим Шкуро, разгромив полки 13-й армии в районе Юзово-Гришино, отдохнув, двинулся на юго-запад в наш район, в наш тыл.
Белая газета писала об этом 3 июня 1919 г.:
«...Доблестные конные части генерала Шкуро вновь перешли в решительное наступление вдоль желдороги на Екатеринослав и в направлении на Пологи и Цареконстантиновку. Рядом лихих атак в районе желдороги к запад от Гришине (фронт 13-й армии. — А. Б.) красные, понеся потери, в беспорядке бегут к станции Чаплино...
Одновременно с этим лихие партизаны генерала Шкуро, направившись в тыл противника, имея общее направление на Пологи и Цареконстантиновку, сбили два полка красных в районе сел Андреевка, Алексеевка, Богатырь... Северо-западнее Мариуполя славные кубанские пластуны взяли станцию Чердакли»[557].
Но мы тогда никакой информации о наступлении Шкуро не имели.
Измученные жестокими боями, наши полки без патронов, ибо красное командование окончательно нас блокировало, снова переходили в атаку и вновь занимали несколько раз линию Мариуполь–Велико-Анадоль.
4-го июня Махно опубликовал призыв, в котором писал:
«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!
Прочесть на всех сельских и волостных сходах, на всех заводах, во всех частях войск имени батько Махно.
Товарищи рабочие и крестьяне!.. Революция в опасности!
Российские части, не выдержав натиска контрреволюционных деникинских банд, отступили. Банды, проникнув глубоко в наш тыл, насилуют женщин, уводят всю молодежь в свои ряды, опустошают села. Еще один, два промаха в наших общих действиях и революция погибнет. Необходима сплоченность, единение. Только при общем усилии и сознании, при общем понимании нашей борьбы и наших общих интересов, за которые мы боремся, мы спасаем революцию.
Поспешите, товарищи, войти в общие революционные ряды и противопоставить свою революционную мощь контрреволюционному юнкерскому Белому Дону, который несет смерть для революции, гибель для всех завоеваний ее, ужасы для всего рабоче-крестьянского люда.
Бросьте, товарищи, всякие партийные разногласия. Они вас погубят. Скажем во всеуслышание и властно как стоящим у власти и натравливающим вас друг на друга, так и стремящимся к власти и призывающим вас к распрям, к борьбе за нее: “не убивайте в нас инициативы и самодеятельности, а если вы этого не понимаете, уйдите прочь с нашей общей рабоче-крестьянской дороги!”
Проявление, товарищи, в этом своего могущества — успех борьбы за нами.
Знайте, что победив контрреволюцию в лице юнкерского белого Дона, мы этим побеждаем контрреволюцию внутри Украины и России и, следовательно, вырываем зубы и когти у главных врагов рабочего люда, стремящихся к ненасытной мести над трудящимися к полному их закрепощению.
Знайте, что в открытой и смелой борьбе за наше правое дело, мы победим.
Пусть же восстанут грозные батальоны рабочих и крестьян! Выше подымем наше непримиримое боевое знамя бунта, возмущения революции!
Пусть из всех многомиллионных грудей рабоче-крестьянского люда раздаётся громовой клич:
Смерть врагам Революции! Смерть врагам народа!
Пусть живет царство свободного люда на свободной трудовой земле!
Батько Махно. 4-го июня 1919 г. Гуляй-Поле»[558].
— Вот когда батько принялся мирить всех, вот подкрутил Шкуро! — шутил Долженко, — Да, стой, никак это нас зовут, скорее к аппарату.
Мы подошли к аппарату, где толпились штабники, среди них был и политком одного из полков, ранее возмущавшийся статьей Троцкого. Передавали приказ:
«Объявляется приказ (для исполнения) Революционного Военного Совета Республики № 1824 от 4 июня 1919 г. г. Харьков.
Всем военным комиссарам и исполкомам Александровского, Мариупольского, Бердянского, Бахмутского, Екатеринославского, Павлоградского и Херсонского уездов.
На 15-ое июня исполком Гуляй-Поля совместно со штабом бригады Махно пытается созвать Советский и повстанческий съезд от уездов Александровского, Мариупольского, Бердянского и Павлоградского. Означенный съезд направлен целиком против Советской власти на Украине и против организации Южфронта, в состав которого входит бригада Махно.
Результатом съезда может явиться новый мятеж в стиле Григорьевского и открытия фронта белогвардейцам, перед которыми бригада Махно неизменно отступает в силу неспособности и предательства своих командиров:
1. Съезд запрещается.
2. Все население должно быть предупреждено устно и письменно о том, что участие в съезде будет рассматриваться, как государственная измена по отношению к Советской Республике и Советскому фронту.
3. Всех делегатов съезда арестовывать и передавать в военно-революционный трибунал 14-ой армии.
4. Арестовать членов Гуляйпольского исполкома и распространителей воззваний Махно.
5. Приказ вводится в действие по телефону и должен быть широко распространен на местах, вручен представителям Советской власти, а также председателям реввоенсовета, командирам и комиссарам частей.
Подписали: Председатель РВСР — Троцкий
Главком — Вацетис
Члены реввоенсовета республики — Орлов и др.»[559].
У аппарата поднядась ругань. Штабники набросились на политкома и всячески угрожали. Но не зная, что делать, он разводил руками и ругал Троцкого, обещая выйти из партии.
Итак махновщина вне закона.
Бои по-прежнему были жестокие и наши части отступали.
Оперсводка штаба 2-й Украинской Советской армии к 20 часам 5-го июня 1919 г. сообщала:
«Таганрогское направление после упорных боев наши части отошли на линию ст. Петровская, ст. Новоспасовская, Николаевка, Благовещенка, Кайзер-Дорф, Трудолюбовка, Любскут, Федоровка, Межерич, Туркеновка, Успеновка.
Гришинское направление — без существенных перемен»[560].
Мы верили сводкам, но эта сводка лгала.
5-го июня мы готовились к наступлению на ст. Волноваху, которая неоднократно переходила из рук в руки. Подтянули последние крохи резервов и собирались сделать рейд в глубокий тыл белых с целью добыть хоть что-нибудь из боеприпасов. Но в этот же день, вопреки сводке, в нашем тылу появились полки Шкуро, прорвавшиеся от Гришине через ее.[561]Богатырь, Андреевку.
Ситуация сложилась катастрофическая, посколько пресловутое троцкистское «Распоряжение № 96/с»вело повстанцев к гибели.
Боеприпасов не было совсем, винтовками «Гра»и берданками отбивались, как палками.
Сердце кровью обливалось при виде, как гибли под огнем противника лучшие силы революции, эти добровольные помощники строительства новой жизни.
И сколько же было проклятий за эту западню, за это предательство в адрес Троцкого. Счастье наше, что этот бой прикрыла ночь.
Оперсводка разведотдела 14-й армии на 14 час 6 июня 1919 года сообщала:
«На Гришинском направлении по данным войсковой разведки со стороны противника действует Первая Кавказская дивизия силой до 3 тыс. сабель при четырех легких орудиях и большом количестве пулеметов, преимущественно ручных льюисов. В селе Гришине расположен отряд кавалерии силой до 1 000 сабель при артиллерии и пулеметах, от которого высылаются разъезды в направлении на Сергеевку–Славянск–Новопавловка–ст. Удачная.
О группировке сил противника на участке Старый Керменчик–ст. Розовка–Стародубовская–Урзуф сведений не поступало. На этом участке противник теснит наши части, вынуждая их к отходу по всему фронту.
Вывод: на Гришинском направлении противник пассивен, на участке Старый Керменчик–Урзуф развивает достигнутый им успех на всем фронте»[562].
Белая газета 6 июня писала:
«23 мая в районе к северо-западу от Мариуполя у селения Керменчик, Каракуба, ст. Зачатьевская и Розовка кубанские партизаны генерала Шкуро, зайдя во фланг и тыл большевикам (деникинцев и махновцев называли большевиками. — А. Б.), наступавшими на ст. Волноваха, удалой конной атакой бросились на противника, врубившись в гущу его рядов... Большинство полков принадлежало к дивизии батько Махно»[563].
Держать фронт не предоставлялось возможным. На протяжении сотни верст мирное население, боясь остаться в плену у белых, отступало с войсками. Обозы необозримой лентой тянулись на запад: стада коров и быков перемешивались с арбами, гружеными крестьянскими пожитками. Женщины, покидая свои очаги, брали с собой в дорогу горсть родной земли.
|
|
|
