 |
Глава четвертая МАРТ – МАЙ 1919 11 глава
|
|
|
|
Смерть и гибель предателям и врагам народа!
Долой национальную травлю!
Долой провокаторов!
Да здравствует всеобщее сплочение рабочих и крестьян!
Да здравствует Всемирная Свободная Трудовая Коммуна!
Подписали: Коллегия штаба дивизии войск имени Батьки Махно.
Ответственные члены коллегии: Батько Махно, А. Чубенко, Михалев-Павленко, А. Ольховик, П. Пузанов, В. Шацовский, Г. Горев, П. Аршинов, Б. Веретельников, И. Чучко, Е. Карпенко.
Члены Исполнительного Комитета Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов г. Александровска:
Председатель Уездного Исполнительного Комитета
Е. Андрющенко, Зав. Отделом Управления — Ф. Шпота[458]
Зав. продовольственным отделом — Гаврилов.
Член Горисполкома политком — А. Бондарь»[459].
— Как тебе нравится, даже Александровский Совет, когда-то кричавший на махновцев, подписывает это воззвание? — спросил Долженко.
— Что удивительного; пора и за ум взяться. Вон сила какая надвигается. Всех помирит. Очевидно для александровцев сверху дан отбой. Изменять так убеждения и мнение от себя человек не может, — ответил я.
— Андрющенко и Бондарь особенно протестовали против анархо-коммунистических взглядов, изложенных в воззвании, — продолжал Долженко. — Но Махно, как всегда, когда касается принципиальных вопросов, был непоколебим. Александровцы уклонялись от подписи, но Махно заявил, что менять текст не будет. На том и порешили.
Отпечатано обращение массовым тиражом и разослано, куда только можно, даже в стан Григорьева.
— А вот еще у нас радость, — говорил Долженко, развязывая пачку газет, — прекрасное название — «Путь к Свободе», первый номер.
В нем по поручению штаба Махно дает ответ на известную клевету:
|
|
|
«ЧЕГО ДОБИВАЮТСЯ ПОВСТАНЦЫ-МАХНОВЦЫ. БЕЗУМНО ХРАБРЫМ ПОЕМ МЫ СЛАВУ.
Часть 1-я.
Повстанческое движение на Украине, начавшись отдельными разрозненными фактами восстания крестьян против гетманщины, германо-австрийского нашествия, против петлюровщины, разрослось, слило свои ручьи в одно широкое русло и в настоящее время течет могучим, гордым потоком под знамена революционного анархизма, очищая трудовую землю от всевозможной буржуазной контрреволюционной нечисти и пытаясь на освобожденной земле основать царство действительной свободы и подлинного равенства. Естественно, что это движение вызывает великие надежды у одних — у борющихся рабочих и крестьян — и дикое беснование, злобу и ненависть у других — у разбитых и изгнанных помещиков, у сопротивляющейся повстанчеству контрреволюции и у так называемой советской буржуазии. Мы здесь остановимся на фактах беснования и лжи, которые проявляет упомянутая советская буржуазия по отношению к повстанчеству.
В номере 97 от 25 апреля с. г. газеты “Известия”Харьковского Совета рабочих и крестьянских депутатов появилась статья под кричащим названием — “Долой Махновщину!”. Статья передовая, не имеет под собой подписи и, следовательно, является официальной статьей газеты “Известия”. От начала до конца статья пропитана непримиримой, чисто буржуазной ненавистью к повстанческому движению, руководимому товарищем Махно, переполнена лживыми замечаниями и лицемерными рассуждениями о рабоче-крестьянской революции, с которой большевизм все более и более теряет живую связь, замыкаясь в своих властнических правительственных органах. Газета высказывает сожаление о том, что повстанческое движение на Украине попало под руководство т-ща Махно и его товарищей анархистов.
Она дает ряд лживых сообщений о том, что махновщина с первых дней своего зарождения сыграла предательскую и погромную роль по отношению к Советской власти. Так, в Павлограде, говорит газета, махновцы гнусным образом разгромили Советскую власть. Махновское восстание в Екатеринославе дорого обошлось рабочим и комитету коммунистической партии. Газета не объясняет, что значит дорого обошлась рабочим и комитету коммунистической партии, но ясно, что она бросает здесь провокационную мысль о разгроме рабочих и комитета большевиков отрядами т-ща Махно. Говоря далее о контрреволюционном характере повстанческого движения, руководимого т-щем Махно, газета останавливается на третьем районном Гуляйпольском съезде рабочих, крестьян и повстанцев и пишет:
|
|
|
“Съезд был созван распущенным формально, но, фактически, очевидно, существовавшим «военно-революционным штабом». Самой гнусной, самой безудержной агитацией против Советской власти, против третьего съезда Советов, против красноармейской дисциплины, демагогией против чрезвычаек наполнены пункты бессвязной, весьма безграмотно написанной резолюции. Рабочих и крестьян, съехавшихся на съезд, ловко одурачила группа темных лиц, скрывающихся под никому неведомыми именами Чернокнижный, Щусь и пр. Сам Махно, очевидно, отсутствовал, но его дух занимал место почетного Председателя съезда”.
И далее газета добавляет, что “безобразиям, творящимся в царстве Махно, должен быть положен предел”, и предлагает созвать свои съезды рабочих и крестьян из уездов Александровского, Мариупольского, Бердянского, Бахмутского и Павлограде кого, которые газета считает зачумленными махновщиной. На этих съездах разъяснить всю контрреволюционную сущность махновской агитации и работы.
Что касается разгрома повстанцами Советской власти в Павлограде, то об этом нам нет здесь смысла говорить. Всякий повстанец, всякий местный житель знает, что первой заботой повстанцев в Павлограде было изгнание из него буржуазной и контрреволюционной своры и восстановление органов советского и революционного управления и только окончательно бесстыдный человек или группа советских чиновников, наживающих за счет революции теплые места, чины и прочее, могут писать такую позорную и удивительно глупую ложь.
Газета называет резолюцию третьего районного Гуляйпольского съезда рабочих, крестьян и повстанцев гнусной агитацией против Советской власти, контрреволюционной и т. д. Между тем, о чем говорили в этой резолюции рабочие, крестьяне и повстанцы, съехавшиеся на съезд от 72 волостей?
|
|
|
Они, во-первых, горячо протестовали против обзывания их революционного съезда контрреволюционным. Заявили, что никакие угрозы со стороны начальства их не пугали и не пугают и что они всегда готовы к защите своих народных прав. Резолюция съезда протестовала против деспотического обращения современной власти с рабочими и крестьянами, ссылаясь на имеющиеся у съезда данные массовых расстрелов рабочих, крестьян и повстанцев, чрезвычайными комиссиями и иными агентами правительства. Съезд далее заявил, что чрезвычайные комиссии, предназначенные для борьбы с контрреволюцией и бандитизмом, превратились в органы устрашения рабочего класса, подавления его воли и свободы, что в иных местах они достигли внушительных размеров в несколько сот человек разного рода оружия и подобно деспотическим африканским царькам или губернаторам былых времен разъезжают по стране, наводя страх и ужас на мирное население, ища в рабочей и крестьянской среде контрреволюцию. Съезд требовал эти хорошо вооруженные, хорошо откормленные и бесчинствующие отряды чрезвычайщиков отправить на фронт, где находится настоящая контрреволюция. Далее съезд протестовал против системы назначенчества, по которой во все военные и гражданские службы власть назначает начальников свыше, требовал удаления этих начальников и замены их выборными из рабочей, крестьянской и повстанческой среды товарищами. Съезд требовал уничтожения реквизиционных продовольственных отрядов, силою забирающих хлеб не только у кулаков, но и у массового крестьянства и замены этих отрядов организацией товарищеского продуктообмена между городом и деревней. Съезд требовал отмены партийной диктатуры, при которой не позволяют ни говорить, ни издавать газеты, даже самому правдивому, самому революционному течению рабочего класса — революционному анархизму, борющемуся не за власть, а за безвластие, за свободу рабочих и крестьянских союзов, при которых рабочие и крестьяне с помощью этих союзов сами устраивают свою социальную и политическую жизнь без начальствования какой бы то ни было партии.
|
|
|
Вся резолюция третьего районного Гуляйпольского съезда рабочих, крестьян и повстанцев от начала до конца пропитана настоящим революционным духом и написана она героическими крестьянами-повстанцами, боровшимися на протяжении почти всей революционной истории Украины с жестоким германо-австрийским нашествием, с гетманщиной, с петлюровщиной, с деникинскими бандами и прочей черной контрреволюционной силой. Как же смеют, кто бы то ни было, называть наш трудовой и повстанческий съезд контрреволюционным и резолюции съезда гнусными и предательскими?
Как же смеют наше повстанческое движение махновщины, которое своею повстанческою кровью пропитало на три аршина вглубь землю в разных местах Украины, пламенно борясь за общую свободу трудящихся, называть контрреволюционным и предательским?
Очевидно, на длинном пройденном нами революционном пути, начиная от Курска, вплоть до берегов Черного и Азовского морей, образовались нездоровые злокачественные наросты, которые уродуют нашу революцию, придавая ей безобразный вид, искажая ее живую душу.
Надо разобраться в этом.
Батько Махно. (Окончание будет в следующем номере)»[460].
Там же на четвертой странице писалось:
«Гуляйпольский союз анархистов.
Несмотря на широкое повстанческое движение в Гуляйпольском районе, движение, носящее глубоко анархический характер, в самом районе планомерная организованная работа анархистов долгое время не велась. Лишь в отдельных местах района были разрозненные попытки некоторых товарищей начать анархическую пропаганду, но не связанные единством плана и действий, попытки эти не оставляли после себя заметных следов.
С приездом нескольких товарищей из Конфедерации анархистских организаций “Набат”впервые приступили к более или менее планомерной работе. Стали выпускать местный орган “Набат”, издавать листки, выступать от организации на митингах и собраниях. Тем не менее, за отсутствием достаточного количества работников в группе “Набат”, работа этой группы не могла охватить даже части потребностей Гуляйпольского района, нуждающегося в анархическом слове в широком его смысле — в предоставлении трудовому населению наших газет, разнообразных изданий по анархизму, устройство клубов, в практических работниках по организации на местах свободных крестьянских коммун и т. д.
|
|
|
Поэтому с приездом в Гуляйполе ряда старших наших работников был сразу же поставлен вопрос о создании здесь на месте организации, которая объединила бы на практической почве широкие круги работников идейного анархизма и взяла бы на себя задачу удовлетворять все разнообразные запросы трудового населения в анархическом слове. Создание названной организации произошло быстро, и в настоящее время она приступила к широкой работе в районе, назвав себя — “Гуляйпольский Союз Анархистов”.
Задачи “Союза”большие и разнообразные. Прежде всего, необходимо объединение всех здоровых анархистских сил всего района в одно целое. Союз наметил создание органов, которые широко пропагандировали бы среди рабочих и крестьян идею анархического строительства жизни. Союз приступает к созданию издательства нашей литературы, могущей удовлетворить как местные, так и общие потребности в анархической литературе. Союз имеет в виду создание ряда анархических клубов, где бы наши товарищи могли планомерно и систематически вести занятия с трудящимся населением по вопросам социального строительства.
Почва для анархической работы здесь чрезвычайно благоприятна, и союз обращается ко всем опытным товарищам — связаться с ними на почве идейной анархической работы, присылая в союз материалы для газет, для брошюр, желательно непосредственное участие в организационной и культурной работе здесь на месте.
Союз со своей стороны шлет привет товарищам из Конфедерации “Набат”и изъявляет желание вступить в конфедерацию на правах самостоятельной организации. Это необходимо, во-первых, для координации своих действий с новыми анархическими организациями и затем для объединения наших сил, одинаковым образом понимающих наши задачи и борющихся за одно и то же. В этом отношении, по мнению союза, инициативной группой из Конфедерации, взявшей на себя почин и обязательство объединить все наши здоровые, но распыленные силы в одно целое, сделано колоссально много, и она выражает свою искреннюю товарищескую признательность названной группе.
Привет всем товарищам, неизменно несущим знамя идейного революционного Анархизма!
Гуляйпольский Союз Анархистов»[461].
В том же номере опубликованы:
«Общие основания организации Гуляйпольского Союза Анархистов.
1. Цели и задачи организации.
Организация имеет своей целью единую анархическую работу среди трудящихся масс, выражающуюся в устной и письменной пропаганде анархизма, в издании газет, брошюр, листков, устройстве лекций и т. д. Организацию свободных крестьянских коммун, на деле знакомящих трудовые массы крестьян с настоящей коммунистической жизнью. Организацию экономических союзов рабочих, имеющих целью приучение рабочих к самостоятельной хозяйственной и политической жизни. Установление революционных связей между городом и деревней в целях непосредственного продуктообмена, приводящего затем к безвластной трудовой коммуне рабочих и крестьян.
Примечание к § 1-му: Организация анархистов ни в коем случае не перейдет на роль политических партий, обещающих освобождение трудящихся при помощи захвата партией политической власти, так как анархисты держатся принципа, что освобождение трудящихся есть дело самих трудящихся.
2. Методы организации.
Там, где господствует буржуазия, организация признает закрытые и открытые способы ее свержения. Где господствует Советский строй, организация, пропагандируя анархический идеал, применяет критический, в партийном смысле слова, способ развития революции, не участвуя в каких бы то ни было выступлениях, в целях свержения и захвата современной власти, но путем вскрытия мелких и основных недостатков современного строя, внедряет в массы идею анархического строительства жизни. Анархический метод борьбы отличается содержанием, силой и не терпит легкой партийной фразеологии.
3. Дисциплина.
Членами организации могут быть лишь сознательные убежденные анархисты, ясно разумеющие разницу между анархизмом и иными политическими течениями и активно склоняющиеся к анархической работе в том смысле, в каком ее понимает организация. Вступая в организацию, товарищи берут на себя моральную обязанность проводить в жизнь принципы и задачи организации. Взятые на себя членами организации обязательства должны быть выполняемы. Все выступления от имени организации обсуждаются на общем собрании членов организации. Выступающие от имени организации должны иметь соответствующее разрешение от организации. Товарищи дают отчет о выполненных ими поручениях от организации. Вся организация в целом периодически дает отчет о своей деятельности.
Прием в члены организации совершается решением организации по рекомендации принимаемого кем-либо из членов организации.
Исключение из организации совершается решением организации за нарушение основных положений организации или позорящее организацию поведение по соответствующему заявлению кого-либо из членов организации.
Организация называется “Гуляйпольский Союз Анархистов”»[462].
Видя, что я оторвался от чтения и удивленно смотрю, Долженко объяснил.
— Что касается «Союза», то мы в нем давно, под тем же названием, но сейчас это должна быть более совершенная организация с более обширными задачами и полномочиями... — И еще, Виктор, — продолжал Долженко, — есть решение штаба с твоего участка на подавление Григорьева направить 4-й Заднепровский полк и бронепоезд «Спартак»[463].
Дыбенко пробовал еще взять войска с нашей дивизии, но ему указали на недопустимость этого, так как он с 6-го мая Наркомвоенмор Крымской Республики и командарм Крымской и его приказы на нас не распространяются, а если он такой всесильный, то пусть берет полки у 13-й армии. Между прочим, 9-я дивизия тоже должна дать полк на Григорьева, кажется 73-й.
На мои протесты Долженко ответил:
«Слушай, Виктор, Григорьев — контра, ты сам говорил. Если его не подавить, завтра деникинцы будут здесь. А там тоже трудно, войска переходят на его сторону. Да и в народе понимают, что мы с ним союзники, необходимо определиться более конкретно. Поэтому решили ослабить твою бригаду и громить предателя революции сообща. А ты потерпи, обойдись, войска формируют, помощь будет.»
В этой связи, несколько позже газета «Набат»писала: «... Добавим, что получив точные сведения о Григорьеве, тов. Махно послал ему телеграмму, в которой объявил его контрреволюционером и отправил несколько эшелонов в Екатеринослав против Григорьева...»[464].
Меня срочно вызвали к аппарату со станции Моспино. Командир 1-го советского полка Чайка просил помощь:
«Молю, дай подкрепление, надо задержать Шкуро, мы разбиты, отходим на Еленовку. Шкуровцы колоннами при двух бронепоездах, 4-х танках малого калибра лезут, как черти, идут в атаку и уже заняли ст. Авдотьино, разбили соседний полк, теперь повернули на меня и жмут со всех сторон, дайте помощь, патрон... некогда... бежим...»Связь прервалась.
К середине мая белые создали сильную группировку на фронте 9-й армии, с целью прорвать фронт и выйти в тыл советских войск на соединение с восставшими казаками.
В телеграмме военкома Южного фронта Галанина говорилось:
«...Командюж категорически требует самых решительных наступательных действий от 13-й, 8-й и 2-й Укрармий в связи с тем, что противник приступил к выполнению операций по прорыву фронта нашей 9-й армии в направлении Гундоровская–Миллерово»[465].
Наше наступление, начатое 14 мая, должно было облегчить положение 9-й армии и сорвать планы противника.
Мы в то время взаимодействовали с 8-й и 13-й армиями. Усталые и обескровленные наши войска в наступательных боях все же имели успех. 8-я армия 15 мая освободила г. Луганск, части Первой Украинской повстанческой дивизии им. Б. Махно углубились в тыл противника и освободили железную дорогу и станцию Кутейниково[466]–Амвросиевка[467].
Основная железнодорожная коммуникация Донецкой группы Добровольческой армии нами была перерезана. Противник оказался под угрозой быть вообще отрезанным от своих баз.
Но закрепить наш успех было нечем. Сил в распоряжении Южфронта и нашей 2-й Украинской армии не было.
Между тем противник, спасая положение, снял с фронта 9-й армии конный корпус генерала Шкуро и перебросил его на участок 13-й Красной Армии.
К этому времени соотношение военных сил на Южном фронте резко изменилось, против 73 тыс. красных пехотинцев и кавалеристов было 100 тыс. штыков и сабель белых, в том числе 26 дивизий кавалерийских[468].
На подавление восстаний казаков на Дону и Григорьева на Украине было отвлечено 30 тыс. бойцов[469]. Кроме того, Наркомвоен Украины вынужден был в 1919 году держать во внутренних войсках для борьбы с повстанчеством более 84 тысяч человек, до 40 тысяч винтовок, до 300 пулеметов, 41 орудие и 3 673 лошади...[470]
Четырехмесячные кровопролитные бои в Донбассе, «топтание»войск на одном месте, отвратительное снабжение продовольствием, обмундированием, нехваткой боевого снаряжения, эпидемические болезни, антинародная земельная и продовольственная политика на Украине, непризнание партий, стоящих на социалистической платформе, перегибы и бюрократические извращения ослабили фронт.
В этих условиях войска Южного фронта не только не могли наличными силами нанести противнику поражение, но, напротив, сами находились под угрозой удара войск белых.
Угроза эта с каждым днем становилась все более явной.
19 мая 1919 года началось общее контрнаступление белых, которое в Донбассе развивалось по трем направлениям: на Приазовье, центр Донбасса и на Луганск.
Используя почти двойное превосходство в силах и наличие крупных кавалерийских соединений свежих войск, действуя по флангам и в стыках наших войск, используя развитую железнодорожную сеть Донбасса, бронепоезда, танки, тяжелую артиллерию, броневики, самолеты, противник развивал наступление по всему фронту. Особенно он напирал на Юзовский участок.
Сосредоточив сильные пехотные части и корпус ген. Шкуро, после трехдневных непрерывных атак, активно используя боевую технику, белые потеснили и без того поредевшие в бою 17 мая 9-й Заднепровский и 55-й Украинский (бывш. 15) полки.
В приказе войскам 13-й армии от 19 мая 1919 года говорилось: «...Противник продолжает упорно сопротивляться нашему продвижению вперед, по-видимому, получив подкрепление для действия в направлении ст. Доля, ст. Криничная...»[471].
Оперсводка штаба 2-й Украинской Советской Армии от 19 мая 1919 года сообщала:
«Таганрогское направление — Алмаз. На наше наступление в направлении Кутейниково противник ответил контрнаступлением силою до шести тысяч и пытается прорвать наш фронт на стыке 2-й Украинской и 13-й армий. Наши части отступили к западу на линию Ларине–Бешево.
Внутренний фронт. Екатеринославское направление — противник, перейдя в наступление, оттеснил наши части к ст. Сухачевка»[472].
Было трудно, но прорыва не было, хотя именно за эти бои нас позже обвинят в открытии фронта Деникину.
Мы ждали обещанной помощи и боеприпасов, но тщетно. Нас как будто забыли.
А между тем Шкуро продолжал развивать свой успех. Он разбил первый советский полк Чайки, изрубил наше подкрепление, высланное с берданками к разъезду Доля и, захватив в плен красный полк 13-й армии, двинулся в тыл 13-й армии, то есть на села Александровку, Марьинку, Максимильяновку, закрепив пехотой участок — Еленовка. Со станции Кураховка белые численностью в 7 000 сабель, при двух танках и 16 орудиях, поднялись к северу на Галициновку и напали на Очеретино, подвергая с тыла опасности Юзово-Авдеевку[473].
Антонов-Овсеенко писал: «Шкуро воспользовался образовавшимся прорывом на участке Рутченково–Доля (линия фронта 9-й дивизии 13-й армии. — А. Б.) ударил на Гришине и, выдвинув заслон к Чаплине, рядом ударов в направлении Константиновка–Бахмут–Попасная и далее к северо-востоку вошел в тыл частям Южного фронта...»[474].
В ночь на 20-е белые заняли ст. Межевую[475]и распустили слух, что идут на соединение с Григорьевым. Но это был обман, к обеду они спустились на юг и прошли Новопавловку, Комарь и Богатырь — тыл махновского участка.
В этот день г. Бердянск, с. Урзуф и Ялта подверглись обстрелу с моря.
20-го мая командарм 2 докладывал командукру:
«Сведения о подготовлявшемся прорыве левого нашего фланга имелись в штабе армии к 8 мая. Для противодействия штармом 2 подготовлялась 1-я бригада 7-й дивизии, бригада Покусы в составе 55-го, 56-го, 57-го пехотных полков, 5-го особого кавалерийского; 55-й полк был отправлен из Екатеринослава в Золноваху 7 мая. Остальные заканчивали снабжение и должны были двинуться 10 мая. Но 9-го числа началось наступление Григорьева на Екатеринослав, и 56-й, 5-й кавалерийский, особый кавалерийский были брошены против Григорьева, 56-й полк небоеспособен, 57-й из черноморцев не пожелал сражаться против Григорьева и был разоружен, расформирован и отправлен в Харьков. Все остальные части вошли в состав вновь образованной для действия против Григорьева армии Дыбенко и вышли из распоряжения 2-й армии. Таким образом, 11 мая в нашем распоряжении в 1-й повстанческой дивизии Махно 20 000 штыков и 2 000 сабель при незначительном количестве пулеметов, пяти легких орудий и при двух 48-линейных гаубицах. Эти части несут охрану побережья от Гурзуфа до Новониколаевской и занимают позицию от Новониколаевской по р. Грузкой Еланчик до Покровского Киреева и далее на северо-запад на ст. Моспино, имея на фронте около 9 000 штыков и 1 000 сабель при семи орудиях; прочие части дивизии в периоде формирования. Кроме того, придан начдиву Махно 55-й Украинский полк...»[476].
Как же так? Сведения о готовящемся прорыве нашего фронта имелись в штабе 2-й Укрармии к 8 мая, но нам об этом сообщено не было. Более того, отправка с Волновахского (махновского) участка фронта (место предполагаемого штармом 2 прорыва белых) на Григорьева 4-го Заднепровского полка и бронепоезда «Спартак»приветствовалось командованием.
Вместо принятия мер к недопущению прорыва и контрмер командование, надо полагать, сознательно ослабляло важнейший волновахский участок снятием с него войск и неприсылкой боеприпасов. Положение было катастрофическое. Масса добровольцев, но без оружия.
Какие же меры были приняты командованием для сохранения фронта?.. Не готовился ли уже тогда обвинительный материал для антимахновского процесса?..
Прорыв Шкуро в тыл создавал большую угрозу всему фронту. Не было достаточного резерва, чтобы бросить его на встречу белым партизанам, ни у нас, ни у красного командования, которое все еще было занято григорьевщиной.
Да и откуда у командарма 2 Скачко резервы?
После сформирования из 1-й бригады Заднепровской стрелковой дивизии 6-й Украинской стрелковой дивизии Григорьева; из 2-й бригады Заднепровской дивизии отдельной Крымской Армии в подчинении командарма 2 осталась только 3-я бригада (Махно) Заднепровской дивизии, развернувшаяся в 1-ю Украинскую повстанческую дивизию им. Б. Махно.
Формально в составе 2-й армии числилась 7-я дивизия Чикваная, которая должна была составиться, по расчетам Антонова, из бригады Махно, 2-й отдельной бригады Покусы, Крымской бригады и 5-го кавалерийского полка.
Скачко писал впоследствии: «Но из бригады Покуса фактически существовал только один 55-й (бывш. 15) полк. Он и был переброшен на левый фланг махновских войск. Остальные же полки этой бригады (56 и 57), формировавшиеся в Екатеринославе, попали в восстание Григорьева и были расформированы. 5-й кавалерийский полк был обращен против Григорьева и застрял на Полтавщине, а Крымская бригада, кажется, так и не успела сформироваться, по крайней мере, в составе 2-й армии она не появилась.
20 мая я доносил Южфронту и Укрфронту, что сейчас вся Украинская армия состоит только из бригады Махно, единственно пришедший 55 (бывш., 15) полк был почти уничтожен противником в бою под Волновахой... Остался только один штаб, который должен был руководить 7-й дивизией Чикваная, а за неимением таковой оперативно руководил бригадой Махно... Из Екатеринослава отступила (при наступлении Григорьева. — А. Б.) вовсе не армия (которой не существовало) и даже не отдельные ее части, а был выведен один только голый штаб, без единого штыка...»[477].
В 20 числах мая противник, сосредоточив подавляющие силы конницы с артиллерией восточнее Луганска, прорвал фронт и глубоко проник в тыл, быстро расширив прорыв действиями на флангах и в тылу наших расстроенных 8-й и 9-й армий. Наличие конницы обеспечивало противнику прорыв и соединение его с районом восстания казаков, что вынудило красные войска оттянуть назад ближайшие к этому району части.
Этот отход (в особенности частей 11-й армии) проходил в исключительно неблагоприятных условиях (по пути восстало все население)[478].
20 мая в своем письме Г. Сокольникову В. И. Ленин писал:
«Пользуюсь оказией, чтобы побеседовать подробнее о восстании. Ваша телеграмма от 17 (Нр. 189) очень меня угнетает: Вы говорите только о “разложении”“эквойск”[479]и ни слова о дивизии (34, кажись), высадившейся для подавления восстания! Ни слова!
После наступления на Питер для нас подавление восстания, самое беспощадное, немедленное..., абсолютная необходимость...
Изо всех сил наляжем также на переселение на Дон из неземледельческих мест для занятия хуторов, создания соответственно укрепления тыла и прочее...»[480].
Надо было ликвидировать корпус Шкуро в нашем тылу. Сильного кулака 13-я армия не имела, и Шкуро безнаказанно занял Гришинский район — тыл 13-й армии. Затем Шкуро свернул из Гришине к нам в тыл. Следовало жертвовать всем во имя спасения фронта. И штабом 2-й бригады Повстанческой дивизии, навстречу прорвавшимся белым войскам, немедленно был брошен 9-й греческий полк, снятый из села Бешево и 12-й кавалерийский.
21-го мая они встретились в с. Б. Янисоль на реке Мокрые Ялы. От исхода сражения зависела судьба фронта, отчего наши командиры особое внимание обращали на маневрирование и огонь полка. Надо сказать, что 9-й полк состоял преимущественно из греков Б. Янисольского района, где шкуровцы успели расправиться с их родными и Советами. Руководимые чувством мести, они, как львы, набросились на Янисоль, выволакивая из домов на улицу казаков и расстреливая их.
Но час был недобрый. Со стороны сел Комарь, Константины и Богатырь появились новые полки Шкуро. Естественно силы были не равны, да к тому же недоставало патронов. Однако полк жестоко дрался в течение целых суток, а под конец не выдержал и начал отступать. Шкуровцы переходили в атаку, наш кавалерийский полк — контратаку, давая возможность пехполку отступить на Керменчик.
Повстанцы защищали свои семьи, свои хаты, были единодушны, так как подразделения состояли из односельчан. Трусов не было. И рубка была страшная. Раненых и пленных не было.
Командир полка Морозов был зарублен, а с ним легли и все шестьсот кавалеристов. Пехота, выбившись из сил, израсходовав патроны, парировала штыками, пока, наконец, у с. Керменчик не была окружена и целиком изрублена. Лишь комполка, да остаток в 400 человек, успели уйти и только они остались в живых — все остальные погибли.
Итак, наших двух полков не стало. Шкуровцы, понеся серьезные потери, замедлили движение и, видимо, отдыхали, чтобы снова напасть.
21-го мая командарм 2 докладывал командукру:
«...Волновахский прорыв собственными силами армии не только не может быть ликвидирован, но не предоставляется возможным приостановить развивающийся успех противника. Для ликвидирована прорыва и восстановления прежнего положения необходимо срочно не менее одной пехотной бригады при соответствующей артиллерии и коннице. Дивизия Махно испытывает нужду в ружейных патронах и артиллерийских снарядах. В резерве 2-й армии лишь 2-й интернациональный полк (400 штыков)»[481].
|
|
|
