Вопрос 2. Публичность, объективная истина и законность

Уголовный процесс носит ярко выраженный публичный характер, во-первых, потому, что он как совокупность правовых норм принадлежит к публичным отраслям права, т. е. отраслям, регулирующим деятель­ность государственных органов и их взаимоотношения с гражданами.

Во-вторых, уголовное преследование и обвинение рассматриваются в таком процессе прежде всего как публичная (т. е. исходящая из об­щественных, а не частных интересов) задача государства в лице про­куратуры и органов предварительного расследования. Они обязаны возбуждать уголовные дела, раскрывать преступления и изобличать виновных в каждом случае обнаружения признаков преступления (ч. 2 ст. 21 УПК): как по просьбе заинтересованной стороны, т. е. в силу служебного долга, (от лат. - официальным порядком). Участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве уго­ловных дел публичного и частно-публичного обвинения обязательно (ч. 2 ст. 246 УПК).

Публичность проявляется и в том, что государственные органы, ведущие уголовный процесс (прокурор, следователь, дознаватель, суд), а также адвокатура обязаны обеспечивать права лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. По делам частного обвинения на мирово­го судью возлагается обязанность от имени государства принять меры к восстановлению общественного (публичного) мира, примирению сто­рон (ч. 4-6 ст. 320 УПК), что также является следствием принципа публичности.

Публичность правосудия, т. е. открытость процесса, нуждается не в формально-юридической, нематериальной, или объективной, исти­не. Поскольку российский уголовный процесс носит ярко выражен­ный публичный характер, он объективно не может устраниться от цели установления истины, причем в первую очередь материальной, а не формальной. Принцип объективной истины сохраняет свое значение, хотя и не получил прямого закрепления в главе 2 УПК.

Истина - это соответствие наших знаний реальности, однако су­дить о ней мы можем только в рамках своего внутреннего убежде­ния. Обоснованное убеждение в истинности знания есть достовер­ность. Критерием достоверности может быть только опыт, практика, поскольку ничего другого для суждения об истине в распоряжении человека нет. Причем имеется в виду весь имеющийся опыт, вклю­чая прежде всего добытые доказательства, а также заимствованные познания, в том числе знание закономерностей окружающей действительности, и опыт, зафиксированный в правилах логики. Достовер­ным является вывод, в отношении которого не возникает разумных сомнений, т.е отсутствуют какие бы то ни было исключения из ин­дивидуального и общественного практического опыта, находящего­ся в распоряжении субъекта.

Хотя состязательность благоприятствует достижению истины («в спо­ре рождается истина»), но не любой ценой и лишь в тех пределах, ради которых и создан состязательный процесс. В публичном состязатель­ном процессе предпочтение отдается материальной истине, однако и здесь учитываются формальные средства доказывания. К их числу от­носятся: презумпции, преюдиции, формальные соглашения; правила об исключении доказательств.

Принцип законности - общеправовое начало, которое требует не­укоснительного исполнения законов всеми органами государства, долж­ностными лицами и гражданами. Это положение означает, во-первых общеобязательность, а во-вторых, верховенство закона. Согласно ново­му уголовно-процессуальному законодательству России, верховенство закона в уголовном судопроизводстве состоит в следующем:

1. единственными законами, которые могут быть источником уголовно-процессуального права, являются Уголовно-процессуальный кодекс и Конституция Российской Федерации, на которой он основан;

2. суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК. Уста­новив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативно-правового акта Кодексу, суд принимает решение в соответствии с Кодексом (ст. 7 УПК).

Однако, помимо общеправового, данный принцип обладает в уголов­ном судопроизводстве также специфическим процессуальным содержа­нием и выполняет определенную роль. Они существенно различаются в зависимости от типа процесса. В розыскном судопроизводстве за­конность как требование неуклонного исполнения нормативных пред­писаний законодателя являлась единственной движущей силой процес­са. По сути, законность подразумевала инструктивность розыскного процесса. Напротив, состязательное судопроизводство обусловлено не безличной волей закона, а усилиями, спором сторон. Цель неуклонного соблюдения предписаний закона здесь иная, чем в розыскном произ­водстве - это не движение процесса, а создание условий для справедливого состязания сторон. Поэтому принцип законности в состязатель­ном судопроизводстве равнозначен понятию справедливой судебной процедуры. Справедливость состязательного процесса определяется в первую очередь соблюдением принципов-максим - равенства сторон и независимости суда. Их нарушение делает состязание несправедли­вым, а потому незаконным. Полученные при этом доказательства долж­ны быть признаны юридически ничтожными, процессуальные решения подлежат отмене, а результаты процессуальных действий - аннули­рованию.

Равенство сторон и независимость суда в совокупности составляют основу состязательного процесса, ядро его принципа законности. От­ступления от них способны серьезно пошатнуть все здание правосу­дия и могут квалифицироваться как существенные процессуальные нарушения режима законности.

Это, конечно, не означает, что нарушения других принципов состяза­тельного процесса - публичности, истины, непосредственности оцен­ки доказательств, гласности и др. - всегда несущественны, а потому на них можно не обращать внимания. Институционные принципы логи­чески выводятся из принципов-максим, являются их условиями или следствиями. Поэтому их нарушения каждый раз также ставят под со­мнение законность процесса. Однако они не универсальны, поэтому реальное их значение (следовательно, и «цена ошибки») определяет­ся в зависимости от той роли, которую они выполняют по отношению к типологическим принципам, насколько в той или иной ситуации обес­печивают равенство сторон и независимость суда. В большинстве слу­чаев нарушения требований институционных принципов существенны для процесса, однако иногда их отрицательное значение менее велико; тогда нарушение можно не считать существенным для результатов про­изводства по делу.

Так, часть 1 статьи 233 УПК предусматривает, что рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении заседа­ния, а по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, - не позднее 30 суток. Незначительное увеличение срока (на несколько дней) нарушает право подсудимого и потерпевшего на срочное судебное разбирательство, а соответственно - принцип пуб­личности судопроизводства. Вытекает ли отсюда, что весь последую­щий судебный процесс незаконен? Скорее всего, такой вывод был бы неправильным. Незаконность бездействия суда здесь не означает на­рушения режима законности по делу в целом.

Санкцией за подобное нарушение в крайнем случае может быть обращение с жалобой в ква­лификационную коллегию судей.