4. Мир сквозь плевки и револьверный лай

В контексте сказанного женофобия " М" теряет исключительность; просто ненависть ко всему, что 'не-я', распространяется и на женщин. Тем более что женщина вообще символизирует любовь, быт и консервативное начало, а в русской литературе традиционно служит воплощением жизни, реальности, почвы, России, с которыми герой-интеллигент находится в сложных отношениях притяжения/отталкивания. Непосредственным интертекстуальным коррелятом мизогинизма " М" является, конечно, блоковский культ прекрасной дамы, подвергаемый демонстративному разоблачению. А особенно близка к " М" трактовка женской темы у Лермонтова (например, в стихотворении " Я не унижусь пред тобою... " ). Какова же консистенция той горечи и злости, которыми облит железный стих Маяковского?

4. 1. Злоба, мучительство, любовь к оружию

" М" непрерывно злобствует: Горы злобы аж ноги гнут; Весь, как есть, искусан злобой; ... сладко чувствовать, // что вот // пред местью я; Мы рассчитаемся в Красном реванше. Вид счастливого человека раздражает " М" : ... все ему нравится, проклятому//... Объявляю всенародно: очень недоволен я, // взял бы да и дал по роже; Тот, кто постоянно ясен, — // тот, по-моему, просто глуп. Злобствование — право и обязанность поэта: Беру я право вот это — // покрыть всесоюзных совмещан; Мне как бы только почище уесть, // уесть покрупнее буржуя; Но ругань моя — не озорство, // а долг, товарищ судья. Иссякшие запасы злобы следует пополнять: если ты отвык ненавидеть, — // приезжай сюда, в Нью-Йорк.

Как мы видели на примере женской темы, злоба, оставаясь литературной маской, может принимать формы прямого физического действия. Проповедь насилия впервые появляется в футуристическом " Эй" (1915), с его программным отказом от норм цивилизованного поведения. Перефразируя пушкинские размышления о дуэли, кончающиеся словами Но отослать его к отцам // Едва ль приятно будет вам (" Евгений Онегин" , б, XXX//I), " М" говорит: Как весело, сделав удачный удар, // смотреть, растопырил ноги как. // И вот врага, где предки, // туда // отправила шпаги логика. Последующие стихи " М" , до- и послереволюционные, буквально нашпигованы картинами физического мучительства.

Вот перечень некоторых излюбленных 'верба избиенди': бить, в частности, так, что панель мокра; вбивать (тела в мостовые); давать по роже; кровавить морду; хлестать; пинать; топтать (ножками гардероба); раздавливать; ' брать за/ становиться на горло; трогать за горло и за животик; зажимать; стягивать петлею толщь шей; душить; стискивать; кроиться в черепе (кастетом); мозжить черепа; черепа — на пепельницы; резать; врезать(ся); взрезать; выдирать (бомбой ноги); протыкать; вспарывать; вгонять (штык); отпиливать (зуб); спиливать (голову); срезав голову с плеч, вытирать саблю; рубить наотмашь (шеищи голов); продырявливать наганом; пробивать (пулями уши); вгонять обойму; держать маузер у виска; целить, целиться (в лордов лоб); расстреливать; рушить; жечь; выжигать дотла; жарить; сцапать и сожрать; пожирать; питаться человечиной; крыть смертельным огнем; палить; пускать по ветру; списывать в расход; шагать по крови; отравлять кровью; идти по трупам; не брать пленных; варить (в кофе; в коронах-котлах); топить с моста (гоня прикладами); ...

Словарю глаголов соответствует каталог 'орудий убийства' — от голых рук до динамита и стодюймовок: пальцы (на горле); кулак; руки; ноготь (под ноготь и капут); зуб; колено (на глотке); ноги (идти по трупам); кастет; бритва (для жирных горл); камень (за ногу худую — по камню бородой); ножницы; кинжал; шашки; шпага; сабля; копье; пики; (отравленные) стрелы; гвоздь (в мышцу, для проверки ее твердости); штык, ружье; приклад; затвор; дуло; курок; железо; пуля; патрон; обойма; пистолет; револьвер; парабеллум; маузер; браунинг; наган; бульдог; " Смит и Вессон" ⁸; пушки; стодюймовки; ядра; бомбы; динамит; фитиль; шнур; эшафот, петля; огонь; головня; котел; кипящий кофе; шахта (куда сбрасывать); слоновый клык (тык его в мясо, в сердце тык); машины; грузовичищи.

Вдобавок к осуществимым формам мучительства " М" изобретает мыслимые лишь в виде тропов: туман... жевал невкусных людей; Смольный... раздавил обедающих буржуев; колье на Вильсоних бросились кобрами; восставшие гонят брюх ваших мячище футбольный; прачке предлагается буржуя... прополаскивать... в Неве; и наконец, надо, чтоб каждый проглоченный глоток // желудок жег, // чтоб ножницами оборачивался бифштекс сочный, // вспарывая стенки кишок!

Уже из этой беглой выборки видно пристрастие " М" к физическому проявлению ненависти. Кроме того, садизм естественно связать с установкой на самовозвышение за счет жертвы, а любовь к военным игрушкам — с обожествлением техники. Весь этот шокирующий лексикон и образ мыслей принято объяснять как футуристическую пощечину общественному вкусу, в частности, утонченной эстетике символизма, и отражение духа революционной эпохи. Литературные корни позы " М" — это романтический аморализм русских модернистов (назовем Бальмонта и Брюсова), восходящий к Ницше, Бодлеру, Байрону. Но ни у кого из поэтов — предшественников или современников Маяковского — садистские мотивы не выражаются с такой настойчивостью, разнообразием и программностью. Говоря словами Ходасевича, Маяковский " первый сделал ненависть, физическое насилие, погром... не материалом, но целью своей поэзии" , стал " их глашатаем". Что касается общей революционности эпохи, то союз с кровавой диктатурой как раз лишает 'футуристический садизм' (даже если он практикуется исключительно в стихах) статуса литературной условности.

4. 2. Десакралилация и самовозвеличение

Гигантизм " М" , не ограничиваясь прометеевским вызовом Богу, оборачивается разнообразными формами сублимированного мучительства — издевательства, оплевывания и т. п. Таково его обращение с женщинами: " М" презрительно изображает их глупой животной массой и в то же время упивается своим успехом у них и чтением им нотаций. Так же держится он и с остальным миром, и прежде всего со всем великим и священным. Если по линии насилия " М" хочет солнце убить, то по линии десакрализации он обращается с ним запанибрата, тыкает ему и поучает его (чем так, без дела заходить, // ко мне на чай зашло бы! ). Суть его снижающего жеста всегда одна: " М" буквально и фигурально тянется вверх, дотягивается до некого культурного героя или символа, стаскивает его с пьедестала, обращается с ним на равных, похлопывает его по плечу, придавливает к земле, а сам вылезает наверх.

Детали и тон, конечно, могут варьироваться. Толстой величественной дрянью смотрит с неба; его же, забившегося под Евангелие, выволакивают за ногу худую! // По камню бородой!; Наполеона " М" ведет на цепочке... как мопса, Лермонтов для него свой парень — гусар, которому царица Тамарочка по указанию " М" наливает вина; с Ай-Петри " М" на ай-ай-ай и хочет почистить его скипидаром; Эйфелеву башню он подвергает простецким приставаниям; Большой Медведице отдает приказы на " ты" (Эй... требуй... ) и т. д. ⁹

Сравнительно бережная форма снижения применена к Пушкину в " Юбилейном" ¹⁰ — " М" даже подсаживает его на пьедестал. Но сначала он стаскивает его оттуда (Я тащу вис... ), фамильярничает (рад, что вы у столика), ругает его стиль (Вам теперь пришлось бы бросить ямб картавый... ), коверкает его стихи (Как это у Вас говаривала Ольга?.. // Да не Ольга! из письма Онегина к Татьяне. // Дескать, муж у вас дурак и старый мерин... ); приписывает ему молчаливое согласие заняться совместно с " М" распределением лавров среди русских поэтов; покровительственно предлагает ему работу в рекламе, литературную помощь (Раз бы показал: — вот так-то, мол, и так-то... ) и девочек (гумских дам) и от имени советских властей обещает репрессировать Дантеса. Налицо знакомые мотивы — поучения, насилие (ср. Стиснул? Больно? с барышниным " Ах, зачем вы давите // и локоть, и талию? " ), 'простой' секс (муж — старик, будьте обязательно моя), сутенерство.

Сходные приемы унижения применяются " М" в сфере литературного поведения очень часто. Так, его излюбленная форма разговора с собратьями по искусству — это чтение им нотаций: Как вы смеете называться поэтом // и, серенький, чирикать, как перепел! (Северянину); Эх, поговорить бы иначе // с этим самым с Леонидом Лоэнгринычем! (Собинову); Алексей Максимыч, из-за Ваших стекол // виден Вам еще парящий сокол? (Горькому); все стихотворение " Сергею Есенину" .

Еще одна mutatis mutandis знакомая поза — это '" М" — кумир читателей': крестьяне слушают " М" , где надо — хмуреют, где надо — смеются и хвалят эту последнюю рифмишку; аудитория просит прочесть лучший стих; поэты разных национальностей читают " М" свои переводы " Левого марша" ; и даже бог заплачет над моею книжкой! Да " М" и прямо заявляет, что он не чужд похвальбы: ... чтоб стихом таким звенеть и хвастать //... перед республикой, перед любимой; Читайте, завидуйте — я не то, что разные прочие шведы.

4. 3. Оплевывание

Излюбленное орудие самовозвеличения " М" за счет окружающих — плевок. " М" плюет на культурные ценности, в лицо противникам и даже на бронзы многопудье, полагающееся ему по чину (! )¹¹. По богатству это семантическое поле не уступает лексикону убийства. 'Верба плеванди' описывают разной степени буквальности плевки как негигиенический акт с коннотациями снижения, вызова, глумления, агрессии. Толпа на вокзале толкается, плюет и тискает; блюет напившийся; американец подрос, поплевывает слюну; лектор-лицемер мчит, ... куря и плюясь; поэт пишет, бумаги гладь облевывая; " М" поплевывал в Терек с берега; плотники плюются вниз на Страстной монастырь; шпана плюет в... седоусую морду Атлантического океана, и он отвечает (в другом стихотворении) тем же: Развернись и плюнь — // пароход внизу...

Наряду с физическим плеванием обильно представлено фигуральное — от элементарных клише типа (мне, ему) наплевать, (я) плюнул, плевое дело, а также двухвалентных — типа мне наплевать на купола (искусство; бронзы многопудье); плюнь (плюну; плюет; плюя) на ругань (рифму; корону; меня; в лицо вам; если рассказывает какой-нибудь шут и т. п. ) — до настоящих тропов, детализирующих разнообразные параметры плевка: Пьем, плюя на ваш прогибишен, //... " Белую лошадь" ; каждого, кто... // оплюй в его весеннем дне; а мы писали против плеваний, // ведь, сволочи, все плюются; и в сердце насмешку плюну ей; Горбов, в ответ, как верблюд двугорбый¹², // наплюнет статьей на Ермилова; я... плюнул рифмами в лицо войне. В последних двух примерах разветвленный синтаксис (" плюет — кто — чем — на кого/в лицо кому" ) позволяет совместить в плевке мотивы оружия и литературной борьбы (см. ниже). Еще один характерный жест — оплевывание классово чуждого: А мы, как докуренный окурок, // просто сплюнули их династью; Сплюнул я, не доев и месяца, // вашу доблесть, законы, вкус.

С плеванием соседствует собственно 'слюноотделение' с его вкусовыми и сентиментальными обертонами. Иногда слюна реальна: Вкусной слюны разлились волны... // И все ему нравится, проклятому (ср. сладость слюны самого " М" , см. 2. 1). Но чаще слюна носит метафорический характер: Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной; пошлость про ландыш на слюнявом языке; Слюну подбирая еле, // смотреть...; расслюнявит — уважать, // уважать начальство надо. Сюда же примыкает роль слюны в операциях с деньгами: со сладострастием, пальцы слюня, // мерзавец считает червончики; И мне отслюнявливают с правого кончика // две с половиной тысячи червончиков; где уж нам уж ваших переплевать // с нашими советскими червончиками?!

4. 4. Варианты, инварианты, и личность " М"

Как мы видим, 'плевательные' мотивы чрезвычайно разнообразны — тут и выделение слюны, и плевание, и сплевывание; плевание буквальное и метафорическое, клишированное и оригинально выисканное; плевки океана и в океан. А главное, всегда представлено и позитивное, " наше" плевание ('я' в 'не-я') и отрицательное, " вражеское" 'не-я' в 'я'). Иначе говоря, даже когда " М" не отождествляет себя с агрессивным субъектом плевков сюжетно, он все равно лирически пронизывает ими свою картину мира, как бы охваченного плевательной оргией, которую он может порицать, но любит описывать. Недаром в этом мире даже изнасилование служит лишь ступенькой на пути к издевательству и плеванию: дайте — красивую — изнасилую — насмешку плюну ей.

Аналогичное рассуждение применимо и к другим мотивам. Насилие над женщинами в одних случаях разоблачается, в других проповедуется, но всегда смакуется. Насилие по отношению к остальному миру тоже неизменно живописуется в одних и тех же выражениях, обнаруживая устойчивость садомазохистских вкусов " М" . Ср., с одной стороны, картины ужасов, чинимых по вине оврагов народа" : бомбой ноги // выдрало у Петрова поручика; трудно любимых опознавать // в рагу из конечностей; рабочие полями, кровью политыми, //... бросят руки и ноги; у комсомольцев — пробитые пулями уши. С другой — типичные призывы " М" : Ноги знают, // чьими трупами им идти //... Руки знают, // кого им // крыть смертельным дождем; Пусть из наследников... варево // варится в коронах-котлах; чтоб ножницами оборачивался бифштекс сочный..; Легко врага продырявить наганом; дрянцо // хлещите рифм концом. А посередине — сходные мазохистскис сцены собственных мучений: Идите! Под ноги.! — // топчите ими — // мы бросим себя и свои творенья; душа канатом // и хоть гвоздь вбивай ей — // каждая мышца; с каким наслаждением жандармской кастой // я был бы исхлестан и распят...; так чтоб резала пресса, // чтоб в меня, чтобы в окно // целил враг из обреза¹³.

Точно так же 'проработка' звучит одинаково в устах у " своих" и у " чужих" . Чтоб больше не смела вздыматься хула, // наденем мундиры и медали // и, выдвинув вперед убедительный кулак, // спросим: " А это видали? " Это говорят высмеиваемые ранним " М" взяточники. А вот речь самого " М" : Сукин сын Дантес! //... Мы б его спросили: — А ваши кто родители? // Чем вы занимались до 17-го года? — // Только этого Дантеса бы и видели.

Итак, " М" знаменательно един во всех своих ипостасях — он любит (изображать) мучительство, применение оружия, проработку, глумление, плевание.