Блок 9 настоящее искусство 5 глава

(По Куз­не­цо­вой В.Н.) *

 

* Куз­не­цо­ва Ве­ро­ни­ка Ни­ко­ла­ев­на – со­вре­мен­ная пи­са­тель­ни­ца, автор фан­та­сти­че­ских и де­тек­тив­ных рас­ска­зов и по­ве­стей.

Текст 5.12

(1)Ан­дрю­ша Ру­да­ков был креп­ким и сме­лым маль­чи­ком. (2)Он все­гда за­щи­щал тех, кто по­сла­бее, и за это все в клас­се лю­би­ли его.

 

(3)Рядом с Ан­дрю­шей за пар­той си­де­ла ма­лень­кая ху­день­кая де­воч­ка Ася. (4)То, что она была ма­лень­кая и сла­бень­кая, ещё можно было про­стить, но то, что Ася была трус­ли­ва, – с этим Ан­дрю­ша никак не мог при­ми­рить­ся. (5)Асю можно было ис­пу­гать, сде­лав ей страш­ные глаза; она бо­я­лась каж­дой встреч­ной со­ба­чон­ки, убе­га­ла от гусей.

 

(6)Очень не­при­ят­но было Ан­дрю­ше си­деть с такой тру­си­хой, и он вся­че­ски ста­рал­ся из­ба­вить­ся от Аси. (7)По­это­му он од­на­ж­ды принёс

в стек­лян­ной банке боль­шо­го паука. (8)Уви­дев стра­ши­ли­ще, Ася по­блед­не­ла и тут же пе­ре­бе­жа­ла на дру­гую парту.

 

(9)С этого и на­ча­лось… (10)Два дня Ася си­де­ла одна, и учи­тель­ни­ца Анна Сер­ге­ев­на будто бы со­вер­шен­но не за­ме­ча­ла этого, а на тре­тий день она по­про­си­ла Ан­дрю­шу остать­ся после уро­ков.

 

(11)Ан­дрю­ша сразу до­га­дал­ся, в чём дело, и, когда все ушли из клас­са, он, чув­ствуя себя ви­но­ва­тым, смущённо ска­зал учи­тель­ни­це:

 

– (12)Я ведь не зря принёс паука. (13)Я хотел при­учить Асю ни­че­го не бо­ять­ся, а она опять ис­пу­га­лась.

 

– (14)Что ж, я верю тебе, – ска­за­ла Анна Сер­ге­ев­на. – (15)Кто как умеет, тот так и по­мо­га­ет расти своим то­ва­ри­щам, а я тебя по­зва­ла, чтобы рас­ска­зать одну ма­лень­кую ис­то­рию. (16)Много лет назад в этом же клас­се си­де­ли маль­чик и де­воч­ка. (17)Маль­чи­ка звали Вова, а де­воч­ку – Аня. (18)Од­на­ж­ды Аня по­ра­ни­ла гвоздём ногу, да так силь­но, что не могла при­хо­дить в школу: ни баш­мак нель­зя на­деть, ни ва­ле­нок. (19)А шла уже вто­рая чет­верть. (20)И как-то Вова пришёл к Ане и ска­зал: «Аня, я тебя буду во­зить в школу на сан­ках», но Аня за­про­ти­ви­лась: «Что ты, что ты, Вова! (21)Над нами будет хо­хо­тать вся школа...» (22)Но на­стой­чи­вый Вова ска­зал: «Ну и пусть хо­хо­чут!» (23)С этого дня Вова еже­днев­но при­во­зил и от­во­зил на сан­ках Аню. (24)Сна­ча­ла ре­бя­та сме­я­лись над ним, а потом сами стали по­мо­гать. (25)К весне Аня по­пра­ви­лась и смог­ла вме­сте со всеми ре­бя­та­ми пе­рей­ти в сле­ду­ю­щий класс. (26)На этом я могу за­кон­чить рас­сказ, если тебе не за­хо­чет­ся узнать, кем стали Вова и Аня.

 

– (27)А кем? – не­тер­пе­ли­во спро­сил Ан­дрю­ша.

 

– (28)Вова стал пре­крас­ным лётчи­ком-ис­пы­та­те­лем. (29)Это твой отец, Вла­ди­мир Пет­ро­вич Ру­да­ков. (30)А де­воч­ка Аня те­перь твоя учи­тель­ни­ца Анна Сер­ге­ев­на.

(31)Ан­дрю­ша опу­стил глаза. (32)Так про­си­дел он за своей пар­той долго. (33)Он живо пред­став­лял са­ноч­ки, де­воч­ку Аню, ко­то­рая те­перь стала его учи­тель­ни­цей, и маль­чи­ка Вову, сво­е­го отца, на ко­то­ро­го ему так хо­те­лось по­хо­дить.

(34)На­ут­ро Ан­дрю­ша, ко­неч­но же, стоял у крыль­ца дома, где жила Ася. (35)Ася, как все­гда, по­яви­лась со своей ба­буш­кой.

– (36)Доб­рое утро, – ска­зал Ан­дрю­ша Аси­ной ба­буш­ке.

(37)Потом по­здо­ро­вал­ся с Асей.

– (38)Если хо­чешь, Ася, пойдём в школу вме­сте.

(39)Де­воч­ка ис­пу­ган­но по­смот­ре­ла на Ан­дрю­шу. (40)Это он на­роч­но го­во­рит так при­вет­ли­во, от него можно ожи­дать всего. (41)Но ба­буш­ка за­гля­ну­ла в глаза маль­чи­ку и ска­за­ла:

– (42)С ним тебе, Асень­ка, будет спод­руч­нее, чем со мной: он и от собак отобьётся, и маль­чиш­кам в обиду не даст.

– (43)Да, – тихо, но очень твёрдо ска­зал Ан­дрю­ша.

(44)И они пошли вме­сте. (45)Они шли мимо не­зна­ко­мых собак

и ши­пя­щих гусей, не усту­пи­ли до­ро­гу бод­ли­во­му козлу-за­ди­ре. (46)И Асе не было страш­но.

(По Е.А. Пер­мя­ку) *

 

* Пер­мяк Ев­ге­ний Ан­дре­евич (1902–1982) – рус­ский со­вет­ский пи­са­тель, автор сбор­ни­ков ска­зок и на­уч­но-по­пу­ляр­ных книг для детей и юно­ше­ства.

Текст 5.13

(1)Саша и Женя дру­жат с ран­не­го дет­ства, или, как го­во­рят, с пелёнок. (2)Ведь дру­жат не толь­ко они, но и их папы и мамы. (3)Маль­чи­ки вме­сте ходят в школу в один класс, вме­сте учат уроки и вме­сте иг­ра­ют. (4)Они на­сто­я­щие дру­зья, и всё у них ла­дит­ся. (5)Стоит толь­ко од­но­му за­бо­леть, дру­гой тут как тут: книж­ку по­чи­та­ет, ис­то­рию рас­ска­жет, уроки разъ­яс­нит, а если од­но­го из них ро­ди­те­ли на­ка­жут, кто как не друг поймёт и уте­шит? (6)Это боль­шое сча­стье – иметь на­сто­я­щих дру­зей.

 

(7)Од­на­ж­ды Сашин папа купил ему ве­ло­си­пед, как раз такой, о каком он меч­тал, – синий, бле­стя­щий, со слег­ка скри­пу­чим мяг­ким си­де­ньем и го­ло­си­стым звон­ком.

 

– (8)Женя, тебе нра­вит­ся мой ве­ло­си­пед? – спро­сил Саша друга. – (9)Хо­чешь, дам тебе по­ка­тать­ся? (10)Вот, держи. (11)Будем ез­дить по оче­ре­ди. (12)Давай, ты пер­вый, а я пока на ла­воч­ке по­си­жу.

 

(13)Женя ра­дост­но вско­чил на Сашин ве­ло­си­пед, ве­се­ло нажал на зво­нок и по­ехал. (14)Во­круг дома он объ­е­хал сразу не­сколь­ко раз.

(15)И вдруг – бабах!

 

(16)Как это слу­чи­лось, труд­но по­нять, но Женя уго­дил на всей ско­ро­сти в клум­бу. (17)Вре­зал­ся в по­са­жен­ное по­сре­ди­не де­ре­во и упал.

(18)С раз­би­тых ко­ле­нок тон­ки­ми струй­ка­ми сте­ка­ла кровь, ныло и щи­па­ло плечо, опу­хал нос. (19)Но всё это было бы не так страш­но, если бы не то, что там, возле де­ре­ва, лежал Сашин новый ве­ло­си­пед с восьмёркой на пе­ред­нем ко­ле­се и урод­ли­во изо­гну­тым рулём…

 

(20)А к клум­бе уже спе­шил встре­во­жен­ный Саша. (21)Жене изо всех сил хо­те­лось убе­дить друга, что он не ви­но­ват. (22)Пе­чаль­но по­до­брал Саша с земли раз­би­тый ве­ло­си­пед и молча пошёл к дому. (23)Та­ко­го между дру­зья­ми ещё не бы­ва­ло.

 

(24)Всю ночь Женя плохо спал, а утром за­гля­нул в ком­на­ту отца, ведь толь­ко с ним можно по­де­лить­ся своим горем.

 

(25)Отец вни­ма­тель­но вы­слу­шал сво­е­го стар­ше­го сына и, ко­неч­но же, нашёл выход.

 

– (26)Пойдём в ма­га­зин и купим Саше новый ве­ло­си­пед, а по­ло­ман­ный за­бе­ри себе.

(27)После уро­ков Женя летел домой как на кры­льях. (28)Новый, бле­стя­щий, уже со­бран­ный папой ве­ло­си­пед стоял в при­хо­жей и был ещё лучше преж­не­го. (29)Женя по­ста­вил на пол порт­фель, схва­тил ве­ло­си­пед и по­ка­тил его в квар­ти­ру Саши. (30)Надо ведь успеть, пока друг не вер­нул­ся из школы.

(31)Дверь от­кры­ла тётя Клара, Са­ши­на мама. (32)Женя быст­ро по­здо­ро­вал­ся, как можно ко­ро­че всё объ­яс­нил, хотя ему по­ка­за­лось, что у тёти Клары было удивлённое лицо и она ни­че­го не по­ня­ла.

– (33)А кто раз­бил ве­ло­си­пед? (34)Ты? (35)Разве не Саша? (36)Стран­но.

(37)Это всё, что она успе­ла ска­зать, пока Женя вка­ты­вал в узкий ко­ри­дор новую Са­ши­ну тех­ни­ку и вза­мен уже за­би­рал раз­би­тый им ве­ло­си­пед. (38)Как всё удач­но! (39)Ну, по­ду­мать толь­ко, какой же у него хо­ро­ший друг Саша. (40)Не выдал его ро­ди­те­лям. (41)На­вер­но, они по­ве­ри­ли, что Саша сам раз­бил ве­ло­си­пед. (42)До­ста­лось же бед­ня­ге, на­вер­ное.

(43)Не успел Женя обо всё хо­ро­шень­ко по­ду­мать, как в дверь по­зво­ни­ли. (44)У двери стоял Саша. (45)Мол­чит. (46)И Женя мол­чит. (47)Сей­час они толь­ко смот­рят друг на друга. (48)Да и зачем им слова?

(49)И так всё ясно.

(50)Ве­ли­кая вещь – друж­ба.

(По Е. Че­пил­ка) *

* Че­пил­ка Елена – со­вре­мен­ная рос­сий­ская пи­са­тель­ни­ца, автор мно­гих дет­ских рас­ска­зов.

БЛОК 6 ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ

15.3 Как Вы понимаете значение словосочетания ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ? Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что такое жизненные ценности».

Текст 6.1

(1)Меня ждали шестнадцать лет... (2)Ужасно быть поздним ребёнком! (3)Я стал драгоценным подарком, как чашка, которая, нарядная и чистая, стоит за стеклом, но из которой никогда не пьют чай. (4)Позднего ребёнка ждут не дождутся и, когда наконец дожидаются, начинают проявлять к нему такую любовь, такое внимание, что ему хочется сбежать на край света.

(5)Говоря по-честному, гордостью нашей семьи должна быть сестра Людмила: она кандидат наук, работает в архитектурной мастерской. (6)А гордятся все в доме мной. (7)Это несправедливо.

(8)Чтобы замаскировать эту несправедливость, отец хвалит меня как бы в шутку. (9)Даже за тройки, принесённые из школы, меня не ругают.

– (10)Вот ведь способный какой, а! (11)Совсем вчера не учил уроков, у телевизора сидел, а на тройку ответил!

(12)Частенько отец просит меня напомнить ему содержание кинокартины или книги, которую мы оба читали.

– (13)Какая диковинная память, а! – радостно говорит он. – (14)Всё помнит, будто вчера читал... (15)А я вот всё позабыл, всё перепутал!

(16)Мне кажется, отец просто счастлив, что он всё забывает и путает.

(17)На следующий день, после того как я смазал по физиономии Костику, отец сказал:

– (18)Драться, конечно, нехорошо. (19)А всё-таки смелый какой, а! (20)Ниже на две головы, а пошёл в наступление, решился! (21)Такой в огне не сгорит и в воде не утонет!

(22)Вот до чего доводит любовь!

(23)А мне вовсе не нравится, что дома меня все восхваляют. (24)Трудно разве ответить на тройку? (25)Или запомнить содержание книги? (26)Кретин я, что ли, какой? (27)И почему надо особенно радоваться, что я «на целых две головы» ниже Костика? (28)Хотя на самом деле всего на полголовы.

(29)Отец и мама, мне кажется, очень довольны, что я невысокий. (30)Они-то ведь ждали ребёнка и хотят, чтоб я на всю жизнь им остался. (31)Но я не хочу!

(32)Как-то я услышал по радио, что, если в семье несколько детей, нехорошо одного из них выделять. (33)Я сказал об этом родителям.

– (34)Другой бы гордился, что его выделяют, а этот думает о сестре. (35)Какой добрый, а! – воскликнул отец.

– (36)Значит, любовь и забота не сделали тебя эгоистом, – заключила мама. – (37)Мы очень рады.

(38)Вот вам и всё! (39)Они очень рады. (40)А я?.. (По А.А. Алексину)*

* Алексин Анатолий Георгиевич (род. в 1924 г.) – писатель, драматург. Его произведения, такие как «Мой брат играет на кларнете», «Действующие лица и исполнители», «Третий в пятом ряду» и др., повествуют главным образом о мире юности.

Текст 6.2

(1)Софья, Лена и Катя были неразлучны с детского сада. (2)Вместе пошли в школу и вместе её закончили: Софья и Лена – безупречными гламурочками с натянутыми «за красивые глаза» тройками по физике и математике, Катя – с золотой медалью, добрым десятком кило лишнего веса и неистребимым стремлением во всём походить на своих стильных подружек. (3)А потом, всё так же вместе, поступили в университет, только на разные специальности. (4)У Лены и Софьи был целый табун поклонников и приличные шансы на звёздную карьеру в модельном бизнесе, так что ходили они на лекции исключительно для демонстрации новых нарядов. (5)Катя им твердила, что их наверняка отчислят, если они не займутся учёбой, но подруги только смеялись ей в ответ.

(6)Но однажды Софье приснилось, что они стали куклами в игрушечном отделе «Детского мира». (7)На Катю был наклеен ценник с весьма скромной суммой – под стать её неказистому внешнему виду, за Софью и Леночку просили куда больше.

(8)Так они и стали теперь жить – по-королевски наряженными пленницами стеклянных витрин и искусно раскрашенных целлулоидных коробок.

(9)И в один прекрасный день их купили в подарок девочке Маше.

(10)Ночью, когда их новая хозяйка заснула, Лена и Софья стали обсуждать свою новую жизнь.

– (11)Знаешь, Лен, – сказала Софья, – мы привыкли считать самым главным внешность и наряды – и теперь мы куклы. (12)Наверное, это даже правильно.

– (13)А Катя? – робко спрашивает Лена.

– (14)Катя никогда и не была такой, как мы. (15)Она интересовалась тряпками, но лишь потому, что мы с тобой без них жить не могли. (16)Ты видишь, как девочка любит Катю: она её из рук почти не выпускает, и ложится спать, и ест вместе с ней, а мы с тобой день и ночь скучаем на тумбочке. (17)И знаешь что, Лен? (18)Мне, конечно, очень хочется быть на её месте. (19)Но раз уж это невозможно, пусть хотя бы у Кати будет всё хорошо.

(20)Подруги молча смотрят на кровать.

(21)Машенька сопит в обнимку с куклой, часы неутомимо режут вечность на ломтики. (22)Елена и Софья не замечают, что лежащая на подушке Катя изо всех сил пытается приподнять руку, и ей наконец это удаётся. (23)Она неловко отводит с лица девочки непослушную прядь, нежно гладит её по щеке и что-то шепчет в аккуратное ушко.

(24)Девочка вздрагивает, приоткрывает один глаз и, не глядя, сгребает всех кукол с тумбочки.

(25)Уютно устроившись в коконе из одеял, Лена и Соня мгновенно засыпают в тёплом кольце хозяйских рук, и им снится первый за эту жизнь сон. (26)Им снится, что их любят – не за что-то, а просто потому, что они есть. (По И.А. Клеандровой)*

* Клеандрова Ирина Александровна (род. в 1981 г.) – современная российская писательница.

Текст 6.3

(1)Как-то в начале июня зашёл к Поликарповне человек и попросил сдать комнату на лето. (2)Он, не торгуясь, заплатил тридцать рублей.

(3)Звали его Трифоном Петровичем. (4)Он был какой-то уютный, весёлый и простой человек, и хозяйка с первого же дня привыкла к нему, как к своему.

(5)Один раз, походив около бревенчатого домика, Трифон Петрович сказал, потирая руки:

– (6)Дай-ка я поправлю тебе, бабушка, крыльцо.

– (7)Спасибо, родимый, – сказала Поликарповна, – только чудн ό мне что-то: пришёл, снял комнату, даже не поторговался, а теперь ты крыльцом моим занимаешься, будто и не чужие мы люди.

– (8)А что ж, Поликарповна, неужто всё только на деньги считать?
(9)Я вот тебе поправлю, а ты потом вспомнишь обо мне добрым словом, вот мы, как говорится, и квиты, – сказал он и засмеялся.

– (10)Теперь, милый, такой народ пошёл, что задаром никто рукой не пошевелит. (11)О душе теперь не думают, только для брюха и живут. (12)Да смотрят, как бы что друг у дружки из рук вырвать, как бы выгоду свою не упустить.

– (13)Ну, нам с тобой делить нечего, – отвечал Трифон Петрович, улыбаясь.

– (14)Прямо с тобой душа отошла, – говорила Поликарповна, – а то уж в людей вера пропадать стала.

– (15)Вера в человека – это самая большая вещь, – отзывался Трифон Петрович. – (16)Когда эта вера пропадёт, тогда жить нельзя.

(17)Один раз вернулся Трифон Петрович из города весёлый и сказал:

– (18)Я там в городе всем порассказал, как тут у вас хорошо: теперь хозяйки не отобьются от постояльцев, у меня рука лёгкая.

(19)Начиная с воскресенья в деревню стали приезжать всё новые и новые дачники. (20)Хозяек охватила лихорадка наживы, и цены поднялись втрое, а так как народ всё ехал, то стали уж хапать без всякой совести.

(21)Как-то зашла к Поликарповне соседка. (22)За разговором невзначай поинтересовалась, за сколько та сдаёт жильё, а услышав ответ, удивлённо раскрыла глаза:

– (23)Да ты, бабка, спятила совсем! (24)У меня есть один, он у тебя с руками за сто оторвёт. (25)Теперь по полтораста берут, по двести!

– (26)Как по двести?.. – спросила едва слышным голосом Поликарповна. (27)У неё почему-то пропал вдруг голос. – (28)Да ведь раньше все дёшево брали…

– (29)Мало что раньше! (30)Тогда народу совсем не было, а теперь от него отбоя нет. (31)Вот что я тебе скажу: из-за чужого человека ты хорошую цену упускаешь, ежели ты его не выставишь, потом ты горько пожалеешь! (32)Ну что, договариваться с новым постояльцем?

(33)Старушка горестно, озабоченно смотрела в сторону, прищурив глаза, потом изменившимся голосом торопливо проговорила:

– (34)Решено! (35)Договаривайся… (По П.С. Романову)*

* Романов Пантелеймон Сергеевич (1884–1938) – русский писатель. Прозе Романова свойственны лиризм и юмор, мастерство диалога, ясный, реалистический язык.

Текст 6.4

(1)По дому плавали запахи и крики. (2)Надежда накрывала стол и ругалась с Оксаной, которая находилась в ванной и отвечала через стену. (3)Слов не было слышно, но Корольков улавливал смысл конфликта. (4)Конфликт состоял в том, что Надежда хотела сидеть за столом вместе с молодёжью, а Оксана именно этого не хотела и приводила в пример других матерей, которые не только не сидят за столом, но даже уходят из дома. (5)Надежда кричала, что она потратила неделю на приготовление праздничного стола и всю прошлую жизнь на воспитание Оксаны и не намерена сидеть на кухне, как прислуга. (6)Корольков лежал у себя в комнате на диване и думал о том, что Оксана не умеет разговаривать с матерью, а Надежда – с дочерью. (7)Она командует, унижая её. (8)И они зажигаются друг о друга, как спичка о коробок. (9)Корольков знал по себе: от него тоже можно чего-то добиться только лестью. (10)Лесть как бы приподнимала его возможности, и он стремился поднять себя до этого нового и приятного ему предела.

(11)Отворилась дверь, и вошла Оксана в длинной новой кофте в стиле «ретро», или, как она называла, «ретрухи».

– (12)Пап, ну скажи ей, – громко пожаловалась Оксана. – (13)Чего она мне нервы мотает?

– (14)Как ты разговариваешь с матерью? – одёрнул Корольков.

– (15)Ну, пап. (16)Ну, чего она сядет с нами? (17)Я всё время буду в напряжёнке. (18)Она вечно что-нибудь ляпнет, и всем неудобно…

– (19)Что значит «ляпнет»?

– (20)Ну, не ляпнет. (21)Произнесёт тост за мир во всём мире. (22)Или начнёт обращать на меня внимание… (23)Или начнёт всем накладывать на тарелки, как будто голод…

– (24)Довольно-таки противно тебя слушать, – объявил Корольков. – (25)Ты говоришь, как законченная эгоистка.

– (26)Но ведь мой день рождения. (27)Мне же шестнадцать лет. (28)Почему в этот день нельзя сделать так, как я хочу?

(29)Корольков посмотрел с тоской на её чистенькое новенькое личико с новенькими ярко-белыми зубами и подумал, что её перелюбили в детстве и теперь придётся жать то, что посеяли. (30)Он понимал, что нужен был дочери не тогда, когда носил её на руках и посещал в оздоровительном детском лагере. (31)А именно теперь, в шестнадцать лет, когда закладывается фундамент всей дальнейшей жизни. (32)И не амбулаторно, как говорят врачи, – пришёл, ушёл. (33)А стационарно. (34)Каждый день. (35)Чтобы не пропустить возможных осложнений. (36)А осложнения, как он понимал, неизбежны.

(37)Позвонили в дверь. (38)Оксану как ветром сдуло вместе с её неудовольствием, и через секунду послышался её голос – тугой и звонкий, как струя, пущенная под напором. (39)С ней было всё в порядке. (40)Впереди праздник, и жизнь – как праздник. (По В. Токаревой)*

* Токарева Виктория Самойловна (род. в 1937 г.) – современный российский прозаик и сценарист.

Текст 6.5

(1)В командировки мама и отец ездили очень часто: они вместе проектировали заводы, которые строились где-то очень далеко от нашего города. (2)Я оставался с бабушкой – маминой мамой.

(3)В неблагополучных семьях родители, уехав из дому, вообще не присылают писем, в благополучных пишут примерно раз или два в неделю – мы с бабушкой получали письма каждый день. (4)Мои родители соблюдали строгую очерёдность: одно письмо – от отца, другое – от мамы. (5)Порядок ни разу не нарушился. (6)В конце письма неизменно стояла дата, а чуть пониже было написано: «8 часов утра». (7)Значит, отец и мама писáли после своей утренней пробежки и перед работой.

– (8)Фантастика! – сказала однажды бабушка. – (9)Хоть бы раз перепутали очередь!..

(10)Я не мог понять: восторгается она моими родителями или в чём-то их упрекает? (11)Это было отличительной бабушкиной чертой: по её тону часто нельзя было определить, шутит она или говорит всерьёз, хвалит или высмеивает. (12)Я-то восхищался ими, поскольку мы часто восхищаемся поступками, на которые сами не способны.

(13)Конечно, бабушка была счастлива за свою дочь, гордилась её мужем, то есть моим отцом, но она, как и я, редко следовала тем правилам, к которым нас с ней стремились приучить.

(14)Например, мама и отец старались закалить нас. (15)Но мы с бабушкой не желали обливаться ледяной водой и вставать по воскресеньям ещё раньше, чем в будни, чтобы идти на лыжах или в поход. (16)Мы сознавали, что нечётко делаем гимнастику.

(17)Вообще, мои родители то и дело обвиняли нас обоих в нечёткости: мы нечётко сообщали, кто и когда звонил маме или отцу по телефону, нечётко соблюдали режим дня.

(18)Проводив маму с отцом в очередную командировку, мы с бабушкой тут же, как заговорщики, собирались на экстренный совет. (19)Невысокая, сухонькая, с коротко подстриженными волосами, бабушка напоминала озорного мальчишку. (20)А этот мальчишка, как говорили, сильно смахивал на меня. (21)И не только внешне.

– (22)Ну-с, сколько денег откладываем на кино? – спрашивала бабушка.

– (23)Побольше! – говорил я.

(24)И бабушка, любившая ходить в кино, как и я, откладывала побольше, а деньги потом экономились на обедах.

(25)По мнению родителей, мы с бабушкой поступали неразумно и были неправильными людьми, и это нас объединяло. (По А.А. Алексину)*

* Алексин Анатолий Георгиевич (род. в 1924 г.) – писатель, драматург. Его произведения, такие как «Мой брат играет на кларнете», «Действующие лица и исполнители», «Третий в пятом ряду» и др., повествуют главным образом о мире юности.

Текст 6.6

(1)В дверь позвонили. (2)Из прихожей донеслись оживлённые голоса и смех. (3)Появились гости. (4)Солидные, хорошо одетые люди здоровались с хозяевами, подходили к столу, накладывали в тарелки закуску. (5)Дамы располагались в удобных мягких креслах; мужчины, образовав группки, беседовали друг с другом. (6)Семён Петрович поднял меня с места и представил гостям:

– (7)Вот Иван, самый большой оригинал из всех друзей моей дочери.

(8)Неожиданно попав в центр внимания, я был сильно смущён и, кажется, покраснел. (9)Гости заулыбались, с любопытством оглядывая меня, словно ожидая, что я немедленно докажу справедливость слов профессора.

(10)Он хлопнул меня по плечу:

– (11)Да, молодёжь нынче любопытная. (12)С ней надо говорить, надо общаться!

(13)Одна интересная дама повернулась ко мне:

– (14)Вот скажите мне, Ваня. (15)У меня дочь пятнадцати лет, и она целыми днями слушает какой-то визг. (16)У нас роскошная библиотека, большая, с редкими книгами, но она ничегошеньки не хочет. (17)Придёт из школы, кое-как уроки сделает, включит магнитофон и слушает до вечера.

– (18)Это у них называется «балдеет», – радостно сообщил один из гостей.

– (19)Дух противоречия, – убеждённо сказал другой.

– (20)А по-моему, – заявил подтянутый мужчина, – всё дело в избалованности. (21)Нынешние молодые люди живут как-то слишком легко, без трудностей.

– (22)О-о, это старая песня, – засмеялась дама. – (23)Получается, что если нам было тяжело, то пусть и им будет так же? (24)Глупо!

– (25)Наверное, глупо, – согласился подтянутый. (26)Он хотел что-то добавить, но замешкался.

(27)Семён Петрович решил переменить тему:

– (28)Я надеюсь, что вы не будете против, если моя дочь что-нибудь споёт?

– (29)Это будет прекрасно, – томно сказала пожилая дама.

(30)Семён Петрович повернулся к Кате, не замечая её угрюмого взгляда:

– (31)Катюша, давай-ка «Соловья» алябьевского...

– (32)Значит, «Соловья»? – спросила Катя.

(33)Она мягко коснулась пальцами клавиш – нежно зазвучало вступление. (34)Катя запела тоненьким голоском:

– (35)Соловей мой, соловей,

Чтоб ты сдох, Бармалей!..

– (36)Что? – растерянно пробормотала мама.

(37)Катя перестала играть и повернула к нам разгорячённое лицо:

– (38)Я этого «Соловья» с пяти лет пою. (39)К нам гости – тут я со своим «Соловьём»! (40)Я, если б он мне попался, этот соловей, его на медленном огне изжарила бы!..

(41)Оторопевшие гости не могли вымолвить ни слова. (По К.Г. Шахназарову)*

* Шахназаров Карен Георгиевич (род. в 1952 г.) – советский и российский кинорежиссёр, сценарист, продюсер.

Текст 6.7

(1)За­кры­ваю глаза и вижу мой пе­ре­улок. (2)Пер­вый Тру­же­ни­ков. (3)Двух­этаж­ный де­ре­вян­ный дом, в ко­то­ром я про­жи­ла пер­вые де­сять лет своей жизни. (4)Ни­ко­гда не вижу его летом, толь­ко зимой. (5)Чув­ствую запах снега, сли­зы­ваю его со своей пёстрой ва­реж­ки.

 

(6)По­след­ней до­школь­ной зимой меня от­да­ли в «груп­пу» – так на­зы­ва­ли детей, ко­то­рые по утрам гу­ля­ли в скве­ре с «ин­тел­ли­гент­ной» вос­пи­та­тель­ни­цей. (7)«Груп­па» по­ка­за­лась иде­аль­ным спо­со­бом по­бе­дить мою за­стен­чи­вость.

 

(8)Дед привёл меня в сквер как по­ла­га­лось: к де­ся­ти. (9)Вос­пи­та­тель­ни­ца, ху­день­кая дама из «быв­ших», ска­за­ла, что я по­хо­жа на Маль­ви­ну, а саму её зовут Вера Гри­го­рьев­на.

 

(10)Убе­див­шись, что дети «ин­тел­ли­гент­ные», а уж про Веру Гри­го­рьев­ну и го­во­рить не­че­го, дед дви­нул­ся по на­прав­ле­нию к глав­ной аллее, ве­ду­щей из скве­ра на улицу (мы гу­ля­ли на ма­лень­кой, бо­ко­вой!).

(11)Я за­ры­да­ла и бро­си­лась его до­го­нять. (12)Вера Гри­го­рьев­на бро­си­лась за мной, ин­тел­ли­гент­ные дети по­бро­са­ли свои ло­пат­ки и бро­си­лись за Верой Гри­го­рьев­ной.

 

(13)Я пер­вая до­бе­жа­ла до деда и, ослеп­нув от горя, уткну­лась в кар­ман его тяжёлого доб­рот­но­го паль­то.

 

(14)Дед сдал­ся: звук моих ры­да­ний, без со­мне­ния, дей­ство­вал без­от­каз­но.

 

(15)Стрях­нув снег с мас­сив­ной ла­воч­ки с ажур­ны­ми, уто­па­ю­щи­ми в су­гро­бе ла­па­ми, он твёрдо усел­ся на неё, под­нял во­рот­ник и замер на­по­до­бие ста­туи.

 

(16)Мы с Верой Гри­го­рьев­ной и рас­те­рян­ны­ми детьми вер­ну­лись на свою бо­ко­вую аллею. (17)Я успо­ко­и­лась: ши­ро­кая спина с под­ня­тым ка­ра­ку­ле­вым во­рот­ни­ком была на рас­сто­я­нии де­ся­ти мет­ров от моих глаз.

 

(18)Во­дить хо­ро­вод во­круг огром­но­го дуп­ли­сто­го дуба и ле­пить из снега «ку­ли­чи­ки», ста­ра­ясь, чтобы они были не хуже, чем у осталь­ных детей, ока­за­лось го­раз­до ве­се­лее, чем гу­лять за руку с ба­буш­кой, как я де­ла­ла до этого. (19)Каж­дые де­сять минут я от­ры­ва­лась от сво­е­го ве­се­лья и про­ве­ря­ла, на месте ли не­по­движ­ная спина, слег­ка занесённая мед­лен­ным сне­гом. (20)Спина была тут и не дви­га­лась. (21)Один, впро­чем, раз её не ока­за­лось, и я уже при­го­то­ви­лась за­ры­дать, но сразу же и успо­ко­и­лась: дед ни­ку­да не ушёл.

 

(22)Око­че­нев, он под­пры­ги­вал рядом с ла­воч­кой и рас­ти­рал ла­до­ня­ми по­бе­лев­шие щеки.

 

(23)Ровно в час гу­ля­нье за­кон­чи­лось, и, взяв­шись за руки, мы с дедом пошли домой.

(24)Де­ре­вья сто­я­ли стек­лян­ные от мо­ро­за, и неж­ный го­лу­бо­ва­тый печ­ной дым под­ни­мал­ся из труб.

– (25)Не замёрзла? – спро­сил меня дед.

(26)Я от­ри­ца­тель­но по­ка­ча­ла го­ло­вой. (27)Новые впе­чат­ле­ния пе­ре­пол­ня­ли меня.

(28)Зима была дол­гой, хо­лод­ной и снеж­ной. (29)Каж­дое утро с де­ся­ти до часу я гу­ля­ла в «груп­пе», а дед сидел на ла­воч­ке с ажур­ны­ми, уто­па­ю­щи­ми в снегу ла­па­ми.

 

(30)От­ку­да же мне, ше­сти­лет­ней, было знать, что зна­чит си­деть не­по­движ­но и мёрз­нуть во имя любви?

(По И. Му­равьёвой)*

* Му­равьёва Ирина Ла­за­рев­на – со­вре­мен­ная пи­са­тель­ни­ца, ла­у­ре­ат ли­те­ра­тур­ных пре­мий.

Текст 6.8

(1)Туман ещё не рас­се­ял­ся; в нём гасли очер­та­ния огром­но­го ко­раб­ля, мед­лен­но повёрты­ва­ю­ще­го­ся к устью реки. (2)Его свёрну­тые па­ру­са ожили, сви­сая фе­сто­на­ми, рас­прав­ля­ясь и по­кры­вая мачты бес­силь­ны­ми щи­та­ми огром­ных скла­док; слы­ша­лись го­ло­са и шаги. (3)Бе­ре­го­вой ветер, про­буя дуть, ле­ни­во те­ре­бил па­ру­са. (4)На­ко­нец, тепло солн­ца про­из­ве­ло нуж­ный эф­фект; воз­душ­ный напор уси­лил­ся, легко рас­се­ял туман и вы­лил­ся по реям в алые формы, пол­ные роз. (5)Ро­зо­вые тени сколь­зи­ли по бе­лиз­не мачт и сна­стей, всё было белым, кроме рас­ки­ну­тых, плав­но дви­ну­тых па­ру­сов цвета глу­бо­кой ра­до­сти.

 

(6)Пока «Сек­рет» шёл рус­лом реки, Грэй стоял у штур­ва­ла, не до­ве­ряя руля мат­ро­су, — он бо­ял­ся мели. (7)Ру­ле­вой сидел рядом и по-преж­не­му не чув­ство­вал ни­ка­кой связи между алым убран­ством и пря­мой целью Грэя.

— (8)Те­перь, — ска­зал Грэй, — когда мои па­ру­са рдеют, ветер хорош, а в серд­це моём боль­ше сча­стья, чем у слона при виде не­боль­шой бу­лоч­ки, я по­пы­та­юсь на­стро­ить вас сво­и­ми мыс­ля­ми, как обе­щал в Лиссе. (9)За­меть­те, я не счи­таю вас глу­пым или упря­мым, нет; вы об­раз­цо­вый моряк, а это много стоит. (10)Но вы, как и боль­шин­ство, слу­ша­е­те го­ло­са всех не­хит­рых истин сквозь тол­стое стек­ло жизни. (11)Они кри­чат, но вы не услы­ши­те. (12)Я делаю то, что су­ще­ству­ет, как ста­рин­ное пред­став­ле­ние о пре­крас­ном не­сбы­точ­ном, и что, по су­ще­ству, так же воз­мож­но, как за­го­род­ная про­гул­ка. (13)Скоро вы уви­ди­те де­вуш­ку Ас­соль, ко­то­рая не может, не долж­на иначе выйти замуж, как толь­ко таким спо­со­бом, какой раз­ви­ваю я на ваших гла­зах: за ней при­плывёт воз­люб­лен­ный на ко­раб­ле с алыми па­ру­са­ми. (14)Такое пред­ска­за­ние в дет­стве она услы­ша­ла от вол­шеб­ни­ка Эгля.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: