 |
Интерлюдия. Великое Небо. Х век. 10 глава
|
|
|
|
- Вохин марширт? – вопрошает Витька, грозно хмуря брови.
Какой-то сержантик суется с объяснениями. Оказывается, Баранье Болото – последний оплот славянской цивилизации на вверенном некоему графу участке, и назначенный Оттоном владетель решил это недоразумение исправить. А то, что славяне эти – христиане, большого значения не имеет, ибо бьют не по вере, а по роже, а Господь своих на том свете отсортирует. В общем, вполне нормальное объяснение для этих времен. Тем паче, бараньеболотцы со вчерашнего дня и не христиане, а так, сами не понимают, в кого верить. Но ведь они и не бараньеболотцы больше, а витькаградцы! И это у товарища прапорщика на лице камуфляжным гримом написано.
- Геен зи цурюк, - сообщает Витька. – Унд шнеллер, шнеллер!
Сержантик что-то заикается про приказ и убеждается в превосходстве малой пехотной лопаты в руках мастера славянского ушу над десятком мечей и топоров его излишне дисциплинированных подчиненных. За что второй десяток страдает, непонятно. А, за недисциплинированность, чтобы приказы не обсуждали.
Остальные оказываются сообразительнее. Стоят, боятся, денег не прячут, наблюдают за демонстрацией преимуществ огнестрельного оружия. Или происходящее осмысливают, или начальства ждут. Можно мужиков понять: следовать за сержантом неохота, тем паче животные наши еще в дело не вступали, но с графом-то объясняться придется.
Граф, между прочим, совсем даже не дурак. Подкрадывается тихонько из арьергарда, припрятав шлем с перьями под мышкой, любуется на уничтожение средств личной защиты, чешет в затылке, убеждается, что никого не убивают, и только потом выдвигается вперед, напялив на лысину головной убор. Зато подходит строевым шагом, спина выпрямлена, подбородок задран. Прямо не захолустный сакс, а гордость прусской военной аристократии.
|
|
|
- Малькольм фон Зарахатенберг! Маркграф!
Витька небрежно хлопает медведя по шее. Косолапый протягивает вояке лапу и громко ревет:
- Потапыч! Медведь!
А чо? Если не знать про Витькин сотовый и каких трудов стоило обучить топтыгина этому трюку, очень даже впечатляет. Фон Зарат... Забах… В общем, Захар проникся настолько, что даже забыл пожать лапу высокой договаривающейся стороне. Но Потапыч у нас зверюшка отходчивая. Дружески хлопает вельможу по плечу и встает на все четыре. Во, снова у них морды на одном уровне…
Все-таки, не зря Витьку в педагогический взяли. Там психологию преподают. Курса с третьего, но это неважно. Сама атмосфера столь высокоинтеллектуального учебного заведения благоприятно влияет на студентов. Какое тонкое понимание собеседника! Не успел бедный фон подняться с земли после столь близкого знакомства с медведем, а уже песик подходит:
- Симаргл! Славянский бог!
И тоже шлепок лапой. По второму плечу. Эй, уважаемые, я понимаю, что никто не хочет ударить в грязь лицом, а потому лупят графской попой, но так аристократ всю задницу отобьет! У него же штаны железные!
Естественно, новобранцы наши не могут пройти мимо подобного развлечения. Тем более, что успели поменять не только имена, но и тела на свои основные, с хвостиками и рожками.
- Федька!
- Танька!
И хором:
- Чертята мы!
И двумя детскими лапками по обоим плечам одновременно! На Захара смотреть больно! Конечно, эта парочка еще дети, но сила-то чертовская!
Перекладываю посох из правой руки в левую и криво усмехаюсь. Мне участвовать в спектакле необязательно. Типажом не вышел. С другой стороны…
Еще раз перекладываю посох и отвешиваю церемонный поклон:
- Любомудр. Волхв.
Граф шарахается, как черт от ладана. Обидно даже, я, что ли, в этой компании самый страшный?!
|
|
|
Тем временем командирша вытаскивает из тюка нимб, внимательно его осматривает, протирает рукавом, предварительно плюнув на какую-то грязючку, и водружает на голову:
- Витька! Прапорщик! Цурюк, майн френд! Нах Хауз! Шнеллер! – и уже мне, провожая взглядом стремительно улепетывающую армию. – Я всегда знала, что автоматом и добрым словом можно добиться гораздо большего, чем одним автоматом!
- Какое из сказанных слов ты считаешь добрым? – нет, в самом деле интересно.
- Да любое, - пожимает плечами прапорщик. – «Цурюк», например. Или «шнеллер»…
ЧУДОВИЩЕ!!!
Мекрина
Начальница ГРУ Ада, монотонно постукивая кончиком хвоста по левому ботфорту, прошлась вдоль вытянувшегося строя и, развернувшись на каблуках, двинулась в обратном направлении. В середине пути остановилась, повернулась к замершим чертям и ледяным тоном протянула:
- Итак, герры и прочие недоразумения, дожили! Вас уже зеленые человечки бьют! Может, кто-нибудь сможет объяснить, как знаменитые ликвидаторы умудряются получить по морде от одной-единственной девочки? Практически ребенка! – хвост раздраженно стукнул по сапогу. – Я вас спрашиваю!
Строй молчал. Еще месяц назад любой боец Бегемота послал бы наглую чертовку, куда Макар телят не гонял, а то и устроил ей веселую жизнь, от мордобоя до коллективного насильственного удовольствия. Но то месяц назад. А теперь… Начальница чего-то там такого, что и аббревиатуру сходу не произнести. Любовница Владыки Ада и, поговаривают, Самого тоже! Иначе откуда нимб? За какие такие заслуги? Да хрен с ним, с нимбом. И кто с кем спит – не главное. Силы девка набрала немерено, прямой силы, божественно-инфернальной. При желании, сама кому хочешь что угодно организует вплоть до развоплощения. И пожаловаться не удастся, тем паче до судов и адвокатов в аду еще не додумались. И опять же – девка… У ликвидаторов (точнее, их черных половинок) еще не выветрился из голов кошмар последнего задания…
- Вот ты! – палец Мекрины уперся в рослого черта с левого фланга. – Каким образом тебя убили?
- Не понял я… - пробасил здоровяк, внимательно разглядывая носки собственных сапог. – Вроде ногой в это… - черт замялся. – Ну по помидорам…
- «По помидорам», - передразнила Мекрина. – В башке у тебя салат из помидоров! Она тебе кадык перерубила, пока ты героически отражал обманный удар ногой. И ладно бы удар! Обозначение одно! – по строю пробежали сдавленные смешки и погасли под холодным взглядом чертовки. – Кто-то думает, что он лучше? – хвост вновь хлестнул по сапогу. – Судя по объяснительным, ни один из вас… - она повысила голос. – Ни один!!! – и снова перешла на тихий ледяной тон. – Даже не понял, что с ним сделала обычная человеческая девчонка.
|
|
|
- Не обычная! – негромко пискнул невысокий подвижный черт, даже во время разноса умудрявшийся постоянно шевелиться, не нарушая при этом стойку смирно.
- Ах да! - язвительно усмехнулась Мекрина. – Не обычная. Надевшая задом наперед пятнистый платок! Я видела, как это происходило. И, в отличие от вас, успевала замечать ее маневры. А поскольку ваша подготовка оказалась недостаточной, с сегодняшнего дня вы будете тренироваться под моим чутким руководством. А завтра присоединятся остальные ликвидаторы. За любое нарушение дисциплины – развоплощение! Вопросы есть? – понурый строй молчал. – Тогда нале-во! По кругу бегом марш!
- Эк ты бедолаг… - Князь Тьмы возник в метре от чертовки.
- Ничего, не развалятся! – буркнула Мекрина. – Зато работать будут! Раздолбаи!
- Да? – усмехнулся Князь Тьмы. – А сама? Где тебя носило последнюю неделю?
- Крайнюю? – переспросила чертовка. – На Оловянных Островах. Закладывала основы будущего владычества Британии на море. Понесут свет истинной веры по всяким Индиям, Африкам и еще не открытым землям, а то оттуда такой негатив валит…
- Из Африки? – скривился Сатана. – Там весь север уже наш.
- Из неоткрытых земель! – парировала Мекрина. – Все эти Кетцалькоатли и прочие змеюки с перьями. Имена выговорить – и то язык сломаешь. Это сейчас они нам не мешают, а как только какие-нибудь идиоты откроют землю краснокожих…
- И ты развивала морское дело, чтобы валлийцы побыстрее их открыли?
- Ага! Сами создадут нам проблемы, - улыбнулась Мекрина, - потом сами их героически решат!
- Немного не английский подход, - усомнился Люцифер.
|
|
|
- Русский, - уточнила чертовка. – Самый лучший. Недаром славяне против нас столько времени держатся.
- Это у тебя ко всему русский подход, - вспылил Владыка Ада. – Всё через задний проход делаешь! Пока ты создавала бриттам проблемы, твои малолетние агенты провалились на десятой минуте!
Начальница ГРУ усмехнулась:
- На восьмой. Молодцы, я думала, и первую не продержатся. Они же дети!
- Зачем тогда посылала? – в голосе Владыки звучало сдерживаемое недовольство.
- А чем плохо? Информация идет. Противник всё равно лишнего не болтает, там же Симаргл. Взрослых бы мы уже из чистилища вытаскивали. А этих не трогают и не гонят…
- Нашла отмазку?
Мекрина пожала плечами:
- Можешь считать так. Но теперь я знаю, куда идет враг. Хотя и не знаю, зачем. Не исключено, что нам потребуется полный состав этих, - короткий кивок в сторону бегущих ликвидаторов, – поддержка пары-тройки высших и союз с Ирием. Всё возможно. Вечером попробую пробить время. А потом…посмотрим.
- Ох, Мекрина, смотри, доиграешься! – покачал головой Люцифер. – Имей в виду, если что, ничего не поможет. Надеру то самое место, через которое ты всё делаешь!
- Ой, можно подумать, что я против! - пожала плечами чертовка вслед исчезнувшему Владыке и мысленно пожелала Князю сто футов над килем и столько же якорей под хвост. Общение с предками английских моряков не прошло бесследно. – Прямо перепугалась вся! - она поправила нимб и вздохнула. – Только чует моё сердце, если что, каждый будет спасаться сам, – Мекрина перевела взгляд на ликвидаторов, носящихся по кругу. – Уснули, что ли, бездельники?! Держать темп!!!
Игорь
Не было печали, черти накачали! Или боги, один дьявол!
Топали себе по дороге, никого не трогали, добрым словом и пехотной лопаткой армии разгоняли, медвежьим рыком коняшек встречных пугали. Чертят уму-разуму учили. А то только и умеют, бедолаги, что воровать и пакостить. Несчастный отравитель, пока детей за руки держал, лишился трех кошелей, включая запрятанный с золотыми, монет, зашитых в пояс, кинжала вместе с ножнами и двух отрезов сукна, купленного по случаю. Отрез – это по-нашему рулон будет. И ладно бы Федька баловался, а то ведь большую часть Танька увела. Вот объясните, где девочка лет шести на вид может спрятать два полутораметровых рулона ткани, чтобы заметно не было? И я не знаю, а она спрятала! Да еще возмущалась, когда было решено передать скомунизменное сукно для пошива формы армии Витькаграда. Но ведь порядочному черту, кроме этого, столько всего знать надо: складывать, вычитать, делить, умножать, брать интегралы, решать квадратные и дифференциальные уравнения, разбираться в законах Максвелла, Бойля-Мариотта и Генделя, отличать право сильного от формального, а пшеничное поле от скалярного и векторного, писать стихи ямбом, хореем, амфибрахием и авторучкой. Да и просто писать!
|
|
|
И о физическом развитии забывать нельзя. Бег за Симарглом, прыжки через медведя, метание комков грязи в убегающие армии с трансмутацией снаряда в полете. Как это, во что, когда кидают черти?! Они умеют трансмутировать что угодно, но только в отходы жизнедеятельности всевозможных организмов. Так что экскременты на любой вкус! У каждого дерева – подтягивание, в том числе на хвосте, и выходы силой. И, конечно же, славянское ушу под чутким прапорщицким руководством.
Думаю, день на третий детки были уже и не рады, что согласились на это задание. Заставь их хоть сам Сатана так работать – давно бы вразнос пошли. Но Витька – не Люцифер какой, у нее не побунтуешь!
Казалось бы… Казалось, казалось и оказалось. Дожили и мы до первого восстания. И кто оказался слабым звеном? Кому надоела жизнь? Кто не готов умереть во имя общего дела?! Симаргл! Почти дошли до цели – и нате вам!
- Не пойду я к НЕМУ! – кричит песик, а у самого косички на гриве норовят дыбом встать. – Нельзя мне!
- Это еще почему? – удивленно интересуется Витька.
- Батька Перун не велит! – шумит крылатый. – И мамка Мокошь! Специальный сбор был по этому вопросу!
- Кто тут главный, - вкрадчиво спрашивает командирша, - я или какой-то Перун? Пирожок хочешь? Или на саксов охотиться пойдешь?
Симаргл резко сбавляет обороты:
- Ты, конечно, Хозяйка, - примирительно сообщает пес. – Только не надо мне туда идти. Не будет толку! Не ладим мы с НИМ! Драка будет, Велесом клянусь! Против инстинктов не попрешь! Я лучше здесь посижу, чертят постерегу… - пес плотоядно облизывается.
- С какой радости их сторожить надо? – Витька склоняет голову на бок.
- Может, и не надо, - соглашается Симаргл. – Но с собой брать не стоит. Они из другой традиции. Сожрет ОН их!
- Детей?! – ахает командирша. – Они же маленькие!
- Это ты, Хозяйка, маленьколюбием страдаешь, - сообщает пес. – Ты, вообще, добрая. А из маленьких чертят, между прочим, большие черти вырастают, иногда даже ликвидаторы. Если Федьку сожрать с развоплощением, - Симаргл еще раз облизывается, - из него точно Люцифер не вырастет, а из Таньки – Мекрина. Или кто похуже.
- Куда уж хуже! – бурчу я, а Любомудрово тело отзывается вполне положительно.
- Кто ж знает! - пес совершенно по-человечески пожимает плечами. – Лучше чертят здесь оставьте, а я пригляжу за ними, - снова облизывается, ловит Витькин взгляд и уточняет. – Не стану я их есть! Честное собачье! То есть Слово Бога! Зубом не трону! И когтем тоже! Век Ирия не видать и пирожков не пробовать! А там и без нас цирк еще тот будет. ОН иначе не умеет. Да и ты, Хозяйка, тоже.
Приходится идти втроем. И чего боится?! ОН, ЕГО, ЕМУ!.. Можно подумать, впереди ужас какой. Нет тут никакого ужаса. Хороший лес, чистый, сразу видно, местные лешие не зря грибочки едят. Никаких болот и в помине нет. Травка мяконькая, березки развесистые, сосны словно по линейке посажены… Идти одно удовольствие. Нам в самую серединку, к водоему. Озеро – не озеро, пруд – не пруд, но красиво. Вода прозрачная, каждую песчинку на дне видно, поверхность ровная, как зеркало, берега пологие, травкой поросли до самого песочка, никакой грязи по кромке, чистота и порядок.
Одним словом, идиллия, прямо Лукоморье. Как у Пушкина. Даже дуб на берегу имеется. Зеленый, как и положено, и здоровый, ствол метров пять в диаметре, макушка торчит выше корабельных сосен, крона словно зонтиком берег накрывает. Мировое древо, блин!
Опять же по Пушкину на ветвях русалка устроилась. Очень ничего себе блондинка: хорошенькая и фигурка что надо. Никакого хвоста, длинные стройные ножки. Грудь – загляденье. Одета исключительно в собственные волосы, коих так много, что все приличия соблюдены, но офигенно сексуально! Вот только поделиться восхищением не с кем: Витька не оценит, а Потапычу женские прелести до фонаря, ему медведицу подавай!
А вот золотой цепи не наблюдается. Прав Владимир Семенович, наверняка, сперли! Вот этот самый котяра и увел. И чего Симаргл в нем страшного обнаружил? Ну да, крупная киска, в половину Пса будет, а то и в две трети. Но не чувствуется в нем агрессии. Пожилой животный, шерсть с легкой сединой, морщинки на морде. Жилеточка с карманами, пенсне, широкополая шляпа а-ля дикий запад. Только штанов не хватает. Или хотя бы шорт. Сидит под деревом, газету читает. Свежую, запах типографской краски от опушки угадывается.
При нашем появлении котик отрывается от чтения, поправляет пенсне и вопрошает:
- Явились – не запылились?! У вас в будущем все такие идиоты?
Говорит зверюка чисто, но в каждой фразе звучат подмяукивающие интонации. Не «вмяукивание» в концах, а какое-то смягчение звуков. Прямо как у Матроскина в «Простоквашино»..
- Какие? – интересуюсь я.
Кот опускает взгляд на периодическое издание и читает:
- Я вас умоляю! «В декабре две тысячи тринадцатого года в Москве неожиданно выпал снег. Коммунальные службы оказались не готовы…». У вас там все такие идиоты?
- Нет, - отвечает Витька. – Только те, кому по долгу службы положено. Остальные просто дураки.
- Заметно… - бурчит котяра. – А здесь чего надо?
- Вы будете кот Боян? – спрашивает девушка. – Или Буян… - впервые вижу командиршу сомневающейся.
- Я вас умоляю! - кошак аккуратно сворачивает газету и убирает в карман жилетки. – И ты говоришь, просто дура! Четыре буквы запомнить не можешь. Баюн я. Поняла? По буквам: Борис, Анна, Юлия, Николай. Боян – это ваши вечные засланцы-попаданцы. А буянить-то я в молодые годы буянил, что скрывать, было дело. Но то давно и неправда! А сейчас я не то чтобы стар, но солиден. Так что давно остепенился. Всё ясно?
- Конечно, дедушка! – заявляет Витька. – У нас дело к Вам.
- Я вас умоляю! – фыркает котяра, вынимая из глаза стеклышко. – Шибко ты, внученька, быстрая! Сперва старика ублажи, историями необыкновенными побалуй, его побасенки послушай, а уж потом… Может быть… Если настроение будет… Вот хочешь, песенку спою?
И, не дожидаясь ответа, мурлычет:
Прилетел на землю вечер.
Спи, детеныш человечий.
Спи-усни, чужой малыш,
Пусть тебе приснится мышь…
Допев до конца, вставляет пенсне обратно и удивленно осматривает нас.
- А Вы, собственно, почему не спите?
- А что, должны? – ехидно интересуется Витька.
- Я вас умоляю! – уверенно отвечает кот. – Самая хорошая колыбельная!.. Может, из вашего времени спеть? «Спят усталые игрушки…»
Меня начинает пробивать на «ха-ха». Витька уже просто ржет.
- Слышь, Борис-Анна-Юлия, - сквозь смех выдавливает командирша. – Кончай фигней страдать, а?! Меня этой песенкой в три года усыпить не могли!
- Николай! – поправляет кот. – Последнюю букву пропустила! – он подхватывает выпавшее пенсне, зло дует на него и водружает на нос полноценные очки. – И какой же песней тебя можно усыпить?
- Тебе песенку спеть? – интересуется Витька. – Могу, для общего развития. Только ни со мной, ни с Игорьком ты ни одной песней не сладишь!
- Я вас умоляю! – вкрадчиво мяукает кот.
- Я внушению не поддаюсь, - Витька заговорщицки подается вперед и подмигивает мохнатому. – Специальные тренировки. А Игорек не сможет спать, пока не овладеет, - она делает паузу, потом кивает на русалку, – вот той кралей. Ты всерьез думаешь усыпить мужика, выставив перед ним такой раздражитель? Он же от нее глаз не отводит, даже дар речи пропал!
- Я не раздражитель! Я – берегиня! Василисой зовут, если кто не в курсе, – вмешивается блондинка. – И я не виновата, что ты своему мужчине не нравишься!
Здоровенная шишка бьет Василису в лоб. Hавстречу летят желуди. Ну всё, начались бабские разборки. Берегиня кидает больше, моя спецназовка метче. Волосы русалки в процессе перестрелки летают по воздуху, открывая такие виды… При этом девушки успевают обмениваться любезностями… Узнаю много нового об особенностях женской анатомии, физиологии и многом другом… И ни одного неприличного слова!
Между прочим, они обе неправы. Во-первых, на русалку я не смотрю. Ну, по крайней мере, стараюсь. Во-вторых, ни в ее присутствии не усну, ни в отсутствии. И Витькин рецепт не подействует, Любомудрово тело к таким забавам устойчиво, с Мекриной волхв по три ночи подряд не спал! В-третьих, дар речи у меня не пропал, просто некуда слово вставить. В-четвертых, берегиня, конечно, раздражитель, да еще какой! Особенно когда кидает желудь или пытается увернуться от шишки. А в-пятых, Витька мне нравится больше Василисы и Мекрины, вместе взятых, хотя она и чудовище, а те обе куда сексапильнее.
Только сейчас надо не о бабах думать, а остановить эскалацию конфликта. А то Витька, кажется, собирается перейти с подручных средств на домашние заготовки. У нее там и ножи, и звездочки, и пластинки… Не считая гранат и лопатки. От берегини мокрого места не останется, да и дуб с котом сильно пострадают. Баюн, может и сбежит, а вот дереву деваться некуда!
- Витенька, золотце, - добавляю в голос максимум ласки. – Я тебя очень люблю! И посторонними берегинями не интересуюсь. Просто костюм рассматриваю, чтобы потом тебе такой же заказать! Оставь ее, давай к делу вернемся.
- Ты собрался ее спасать?! – накидывается на меня Витька.
- Что ты, любимая! Ты же гораздо лучше! – всё, с блондинкой мне ничего не светит. Наплевать, все равно, небось, дерево деревом. - Дуб жалко! Ему тысяча лет, если не больше, а ты его за три минуты на дрова переведешь! Всей отдачи будет – жареная русалка, но я их не ем. Я и рыбу-то не слишком люблю!
- Я не русалка! – получаю с дерева презрительный взгляд. – Я – берегиня! Ой!
Отвлеклась девочка и получила прямое попадание. Это наше маленькое счастье успевает и на меня кричать, и за котом приглядывать, и шишки кидать, и от желудей уворачиваться. Славянским нимфам такого не дано.
Но вот как их остановить?.. Как-то же надо…
Видимо, котяра, с интересом наблюдавший за перестрелкой и особенно перебранкой, приходит к тому же выводу. Взмах лапы, и Василиса исчезает с ветвей. Только всплеск у дальнего края озера. А говорила, не русалка! Обман, сплошной обман! Впрочем, может, это рыба плеснула…
- Ты мне обещала песню, - мяукает Баюн. – И где?! Я тебя умоляю!
- Легко! – Витька, словно и не было маленького скандальчика, запевает:
Желтою лампой сияет луна
В мягких ночных небесах.
В Африке дремлют три белых слона,
Птички сидят на ушах...
А ничего так у нее выходит, душевно. И котяра под обаяние попал, ВОН какая морда меланхоличная.
Птички сидят на слоновьих ушах
И, разумеется, спят.
Только не спят крокодилы в кустах,
Тихо кого-то едят...
Витька бросает недвусмысленный взгляд на вновь появившуюся берегиню.
А за великой китайской стеной
Дяди китайцы храпят.
В речке Янцзы с голубою водой
Лодки подводные спят.
Баюн настороженно шевелит ушами. Из приоткрытой пасти выглядывают вполне достойные тигра клыки.
Лодки подводные с красной звездой,
Серп с молотком на боку.
Утром советских подводников строй
Скажет китайцам: "Ку - ку".
- Так их, так! – негромко восклицает кот. – Я вас умоляю! А то развелось всяких!
Много на свете есть разных чудес,
Всех их нельзя сосчитать.
Где-то на улице пьяный балбес
Песенку начал орать. [1]
- Хорошая песня! – комментирует Баюн. – Возьму на вооружение. Кстати, о пьяных балбесах. Угостила бы чем-нибудь особенным…
- Только после дела! – заявляет Витька. – Знаю я вас, мужиков! С полпинка нажретесь, и толку уже никакого не будет. Вон подруга не даст соврать!
Берегиня согласно кивает головой.
- Предательница, - шипит на нее кот.
- А нечего было меня удалять в самый разгар веселья, - парирует та. – Я что тебе, девочка, туда-сюда прыгать? Перебьешься без валерьянки!
- Что? – воет кот. – Даже не взяла? Я зачем тебя в аптеку посылал?
- А я откуда знаю? – берегиня пожимает плечами. – Никто ничего не просил!..
- Приодеться не забыла! – бурчит кот.
«Одетая» (в волосы вплетены разноцветные ленты) Василиса инсинуацию игнорирует.
- В общем, так, - Витька вновь перехватывает инициативу. – Ты нам отдаешь Алатырь-камень, а я тебя пою хоть до розовых мышей!
- Я вас умоляю! Хотя… Розовые мыши, говоришь? – кот задумывается. – Никогда не видел… А чем поить будешь?
Витька открывает флягу. Баюн принюхивается…
- Интересное зелье… Только мне бы валерьяночки добавить. Ан нету… Васька, сволочь…
- Ты поругайся, поругайся, - берегиня на секунду отбрасывает волосы, сверкнув грудью и бутылью литра на два, - вообще ничего не получишь!
- Васенька, золотце, я тебя умоляю! - кошачья морда расплывается в улыбке. – Что ж ты молчала! Это же в корне меняет дело!
- Вот! – возмущается дева. – Как с валерьянкой, так «Васенька, золотце», а пустая, значит, «Васька, сволочь»!
- Да ладно тебе, - успокаивает Витька. – Если чуркой гребанной не зовет, значит, любит!
- И шо мне с его любви? – сварливо вопрошает Василиса. – Ежели бы он мог человеком оборачиваться!.. А так - зоофилия получается!
- Ты знаешь, - елейно поет Витька, - в наше время в Европе это модно. Мужики на мужиках женятся, бабы за собак замуж выходят…
- Ты сама-то пробовала? – щурится берегиня. – А, ты вообще девственница! Так и не рассуждай, о чем не понимаешь! Я тебе что, феминистка какая?! Или с этой, как ты сказала, Гейропы?! – лицо берегини вдруг озаряется ехидной улыбкой. – Слушай, раз ты мужиком не пользуешься, одолжи мне его на ночь! А я тебе валерьянку отдам, будешь с Баюном Велесовичем торговаться!
- Не пойдет! – возмущается Витька. – Игорь мой!
- Да что ты, как собака на сене, - уговаривает Василиса. – Можно подумать, от него убудет! Я же попользуюсь, пока он тебе для этого дела не нужен, и верну. А то он с голодухи озвереет, глядишь, хищница какая заграбастает. Она-то навсегда заберет! До самой смерти!
- Которая наступит очень быстро, - заверяет командирша.
- Всех не поубиваешь, - не соглашается берегиня. – А я на него еще отворот на посторонних наведу. Он только на нас двоих смотреть будет. А?
- И на Мекрину не будет?
- А то!
- Хм…
В Витькином голосе появляется сомнение, и я решаю, что пора вмешаться:
- Девочки, а вы моего мнения спросить не хотите?
- Нет, - хором заявляют эти сосуды греха и прелюбодеяния. – Оно не имеет значения!
Спелись, понимаешь! Нет, я, честно говоря, от ночи с Василисой бы не отказался. Витька, конечно, золото, но в силу некоторых обстоятельств… Одним словом, ее девственность, можно сказать, национальное достояние, которое надо беречь и лелеять, и не дай все боги и дьяволы, лишиться этой ценности раньше времени! А Васенька… Ну всё при ней… И вообще…
Но, блин, это я должен ее уламывать, обихаживать и соблазнять, а она сопротивляться! В крайнем случае, она соблазнять и делать вид, что сопротивляется, но обихаживать и уламывать в любом случае моя прерогатива. А вот так, чтобы мое любимое чудовище сдало меня в аренду на ночь?! Тем временем дамы продолжают полемику.
- А может, я этой ночью сама захочу! – раздумывает Витька. Блин, она же не знает…
- Так я разве против? – Василиса расплывается в улыбке. – Устроим праздник на троих! Ты не представляешь, как это здорово!
Я тоже не представляю! И вообще, шутки шутками, а что-то идет неправильно!
- Девочки, - снова пытаюсь вмешаться...
- Не мешай! – хором заявляют обе.
Женщина – страшная сила! А спевшиеся женщины – вообще ужас! Ладно я, котяра и тот в ступор впал. То на одну посмотрит, то на другую, то на Витьку, то на Ваську, очечки поправит и снова: то туда, то сюда… Наконец, возвращает языку подвижность и показывает его медведю. Топтыгин обиженно орет. Витька мгновенно поворачивается к косолапому.
- Драца бум? – ревет Потапыч.
- Что? – Витька оторопело смотрит на зверя.
Ага! А прапорщик наш понятия не имела, что при Баюне любой зверь разговаривать может! Не сильно внятно, глотку не переделать, да и умственных способностей не прибавляется. Но чтобы говорить, не так много надо. Ума точно не требуется.
- Драца бум? – переспрашивает медведь.
- Зачем?
- Драца бум! – резюмирует топтыгин и, встав на задние лапы, делает шаг к коту.
Баюн уже пританцовывает в боксерской стойке. Очки и шляпа исчезли вместе с морщинками, на передних лапах перчатки. Кот встречает медведя серией коротких ударов в корпус, убеждается в их непродуктивности и отскакивает назад, пытаясь разорвать дистанцию. А вот фиг! Мишка-то ученый! Баюн подпрыгивает, уходя от подсечки, с трудом уклоняется от хука справа и, пропустив прямой слева, улетает к дубу. Потапыч с радостным ревом бросается к поверженному противнику, но тот уже на дереве.
- Какой сумасшедший научил медведя тайскому боксу?! – мяучит Баюн, уставившись на меня. – Я вас умоляю! Совсем с ума посходили?!
А я тут при чем? Но молчу, не выдавать же любимую начальницу. Впрочем, она и не думала отпираться.
- Ну я научила. А что? – Витька оттаскивает Потапыча, уже собравшегося лезть на дуб.
- Я вас умоляю! – кот, снова в очках и шляпе, картинно вздымает лапы к небу. – И она еще спрашивает! А потом будет утверждать, что «просто дура»! Девочка, это тебе немножко хищный зверь, а не просто так! Он сейчас пойдет в лес и всех скушает! Его же в таком виде сам Велес не остановит!
- Драца бум? – топтыгин плотоядно ухмыляется.
- Не бум! – передразнивает кошак. – Взял моду маленьких обижать! Стой себе в сторонке и помалкивай, когда умные люди разговаривают.
- Люди? – ухмыляется Витька. – На себя посмотри!
- А ты, девочка, зазря старого кота не обижай! – вскидывается Баюн. – Думаешь, раз не уснула, так тебя уже и съесть нельзя?
Отошедший было медведь мгновенно разворачивается:
- Драца бум?!
- Я вас умоляю! Я же просто пошутил! - котяра сдает на попятный. – Но раз ты, «просто дура», хочешь договориться об Алатырь-камне… А, кстати, зачем он тебе нужен?
- Есть мнение, - весомо говорит Витька, тыкая пальцем в небо, - что он лежит не на том месте.
- Я вас умоляю! – язвительно усмехается кот. - С незапамятных времен лежал на том, а теперь не на том?
- Так кто раньше здесь жил, - просвещает девушка. – А кто сейчас?
- Ну, допустим, допустим, - Баюн вытаскивает из кармана жилетки бархотку, снимает очки и начинает протирать стекла. – И каким ты видишь решение логистических проблем? Хотя бы погрузочные работы как организуешь? Камешек-то того… Весит! Пудов этак много…
|
|
|
