 |
Интерлюдия. Великое Небо. Х век. 12 глава
|
|
|
|
- Пру танком через всех подряд, - по девичьей щеке покатилась слезинка. – Конечно, меня и папа учил, и бабушка, и дядя Саша… А здесь все слабенькие, необученные толком! Мне дедушка всегда говорил, что слабых обижать нельзя… А я?!
Протягиваю руку и ласково касаюсь плеча. Витька резко разворачивается, утыкается лбом мне в грудь и рыдает:
- Домой хочу!.. К дедушке!..
Обнимаю, прижимаю к себе, нежно глажу по плечам…
Потапыч, мать твоя медведица! Нашел время шутки шутить! Эта чертова коняга и так тебя больше смерти боится! Думаешь, так легко утешать девушку, сидя в седле, если она твой загривок покидать не собирается? А уж с твоим вмешательством!..
Вылетаю из седла и сдергиваю с топтыгина Витьку. Хлобысть! Командир, естественно, успевает извернуться и прийти всеми четырьмя лапами мне на пузо. Не такая уж она и легкая, скажу я вам! А грунтовка под спиной совсем даже немягкая. И вообще!..
- Пожалуй, подруга, - сообщает подъехавшая берегиня, - ты его угробишь гораздо быстрее, чем я могла бы мечтать. И без малейшей пользы!
- Я Вас умоляю! – после вчерашнего разгона Баюн обращается к командиру исключительно на «Вы». - Что за подростковые комплексы? – естественно, кот всё слышал. Никакого уединения, сплошная иллюзия. – Можно подумать, что за Вами тянется шлейф из трупов длиной с Млечный Путь! Пришла, увидела, победила! Или убедила! Как вышло, так вышло! И совсем не обязательно падать с медведя!
Витька усаживается мне на живот и ошалело крутит головой:
- А? Я…
- Я Вас умоляю! С момента нашей встречи Вы не убили ни одной инфернальной сущности, не говоря уж о людях! Малькольм фон Зарахатенберг до самой смерти будет хвастаться, что его замок выдержал гнев самой, - кот картинно поднимает лапы, - Хозяйки! На него же ни один дурак напасть не посмеет! А «античных» ваз ему Клаус за неделю десятка два налепит!
|
|
|
- Кто? – не понимает сержантка.
Какая-то она сегодня не сержанистая…
- Клаус Тёпфер! – уточняет Баюн. - Гончар из Вальденбурга. Очень неплохой гончар! Что касается Василисы, - строгий взгляд в сторону берегини, - то её очень даже полезно иногда опускать с небес на землю. А то забронзовеет вследствие повышенной самооценки, а кому нужна бронзовая берегиня? И вообще бронзовая баба? – животный поправляет очки. – Единственное, что не стоило, это гонять пожилого кота по соснам! От этого страдает мой божественный авторитет!
- Я больше не буду, - опускает глаза Витька.
- Я Вас умоляю! Вы полностью в своем праве! Но ради всего святого, сначала оформите соответствующий статус, а уже после этого… И заодно сможете навестить дедушку…
- Какой статус? – не понимает командир.
- Вить, слезь с меня!
Мне тоже интересно, о чем это животный вещает, но уж больно у прапорщика пятая точка острая! Или это я в таком хреновом состоянии?
- Я Вас умоляю! Вы – богиня, или просто погулять вышли?
- Стоп! – ну вот, товарищ прапорщик приходит в себя. – С этого места подробнее! Что значит «богиня»?
- Я Вас умоляю! – всплескивает руками кот. - В Бараньем… то есть в Витькаграде, стены строить еще не начали, а три капища Хозяйке уже стоят. Граф Малькольм часовенку в замке переоборудовал и по деревням весть разослал, чтобы церкви переделывали! Скоро Вам по всему графству молиться будут. Священнослужителям объясняют быстро и доходчиво. Пятерых уже повесили. А еще…
- Я же человек!
- И кому это мешает? Тот же Геракл… - Баюн на мгновение задумывается. - Хотя ему помогали! Но буддисты справились совершенно самостоятельно! Гаутама, между прочим, тоже отнекивался и сопротивлялся! Так что не Вы первая, хотя надеюсь, что Вы последняя!
|
|
|
Витька потрясенно молчит.
- Ну ты, кошак драный, нашел, кого в пример приводить! – бурчит вернувшийся Симаргл. – Этот самый Будда, как только стал сущностью, залез на Джомолунгму, сел в позу лотоса, ушел в нирвану и за полторы тысячи лет ни одного слова не сказал! Так и сидит, словно неваляшка: в плечо ткнешь, а он качается туда-сюда, туда-сюда…
- Чтоб ты понимал, собака страшная! – восклицает кот. – Это же его сознательный выбор! Никто не заставляет новую богиню лезть на Эверест! Она вполне может качаться на загривке у Потапыча! Это у нее очень даже неплохо получается!
Витька вскакивает на ноги. Наконец-то! Осторожно поднимаюсь. Товарищ прапорщик уже в полном адеквате и раздает указания. Ох, котяра! Вот кто умеет манипулировать женским настроением! Надо напрашиваться на мастер-класс. А что делать?
Интерлюдия. Великое Небо. Х век.
Небо было укутано облаками. Не черными грозовыми тучами, в любое мгновение готовыми обрушиться тяжелыми потоками дождя, больше напоминающего тропический ливень, а нежно-белыми воздушными облачками, мягким ковром расстилавшимися до горизонта. Облачка, как и переливающаяся золотыми сполохами юрта, больше похожая на дворец, говорили о настроении хозяина. Хорошем настроении.
Ну это ненадолго. Перун тяжко вздохнул и, подав голос, откинул полог:
- Здорово, коллега! Как дела, как жена, как дети, как овцы?
- Сам калека! – подергал жиденькую бородку сидящий на северной стороне дородный старик в засаленном шелковом халате, шитом золотом и с бриллиантовыми пуговицами. – Опять все приветствия перепутал! Откуда у меня жена, дети… Особенно овцы! Я тебе что, Гмерти[2] какой, а?
- А есть разница?! – невинно поинтересовался громовержец. – Тенгри, Гмерти… Что ты – Небо, что он – Небо.
- Чтоб ты понимал, молокосос! Я – Великое Небо! И Синее! Тебя еще и в проекте не было, а копыта коней моих почитателей уже…
Вот из-за этого Перун и не любил ходить в гости к Тенгри. Не того масштаба фигура, не перуновского. Чувствуешь себя не богом воинов, а нашкодившим щенком. А еще хитрый степняк вырядится старым пнем, и проявляй уважение согласно традициям.
- Ладно, ладно, - громовник примирительно поднял руки. – Хотя как ты ухлестывал за Мзекали[3], я помню! И чем это кончилось…
|
|
|
- Чем кончилось, чем кончилось… - пробурчал Тенгри. – Пришли какие-то уроды и всех крестили, кого не убили! Старого дурака не жалко! И мальчишек Хвтисшвили[4], в общем, тоже. Но Мзекали, девочка моя… - старик вздохнул.
- Не переживай так, - сочувственно вздохнул Перун. – Семьсот лет прошло.
- А ведь как вчера… А Яшка, паршивец, еще издевался! Мол, я не хотел, само получилось!
- Ну за глаза-то он иначе говорил, - громовержец отцепил с пояса небольшой бурдюк. - Пить будешь?
- Опять эта твоя… горилка? – с подозрением покосился Тенгри. – А потом будет казаться, что скакунов в моих табунах вдвое больше, чем на самом деле?
- А что тебе не нравится? Много скакунов – хорошо!
- Да? А когда трезвеешь и понимаешь, сколько их есть? – Тенгри недовольно оскалился. – Я как первый раз твоего зелья нажрался, наутро Кришне морду набил! Думал, он коней спер! Потом с этой дурой шестирукой объясняться замучился!
- Разве Кришне? – усомнился Перун.
- Ну, может, Шиве, - не стал спорить старик, - или Раме. Они там все на одно лицо! Гадость твоя горилка! Не буду ее пить!
- Так я ж и не предлагаю! – Перун изобразил изумленное лицо. – Я ж вина принес! Саперави! Грузинское, между прочим!
- Не трави душу! – возмутился старик и протянул рог. – Давай! Помянем павших!
Перун разлил вино. Выпили. Повторили…
- И чем у тебя с Кали закончилось? – поинтересовался Перун.
- Да как обычно, - махнул рукой Тенгри. – Только Умай[5] потом лет семьдесят дулась: мол, я ее готов на любую шлюху променять!
- А ты не готов?! – усмехнулся Перун.
- Ну не на любую же! – всплеснул руками бог кочевников. – А так, ничто божественное нам не чуждо… Только где же их теперь возьмешь? Прошли времена…
- Не скажи, не скажи, - усмехнулся Перун. – Как тебе такая крошка?
В воздухе повисла голограмма Мекрины. Чертовка была затянута в черную кожу, не скрывающую ни одну особенность фигуры. Прямо как живая. И очень соблазнительная. Только маленькая.
- Хороша! – подергал бородку Тенгри. – Но Мзекали была лучше.
- Ты необъективен!
- Хм… Твоя?
- Если бы, - вздох вышел похожим на всхлип, – такие теперь только у Яшки водятся…
|
|
|
- Со своими, небось, у него само не получается! - скрипнул зубами кочевник. – А мне соболезнует! Вот подогнал бы парочку таких, и никаких соболезнований не надо…
- Это он при встрече такой чуткий. А за глаза… - Перун наклонился к Тенгри и прошептал ему несколько слов.
- Что так и говорил?!
- Ага!
- Желтой… Ненавижу! – скрипнул зубами кочевник. – Прибил бы! И самого, и всех его уродов!
- А я до сих пор удивляюсь, почему ты ему спустил?
- Спустил?!
Тенгри вскочил, увеличиваясь в росте. Напускная старость слетела, словно шелуха. От дородности не осталось и следа. Воин в самом расцвете сил. Мощный, поджарый и бесконечно опасный. С гигантским луком за спиной и мечом на поясе.
- Мои гунны ураганом пронеслись по континенту, смели «вечные империи», украденные этим проходимцем у Юпитера и…
- И утопали несолоно хлебавши, - закончил Перун.
- Эти идиоты, вместо того чтобы омыть копыта коней в Атлантическом океане, тупо передрались за власть, - Тенгри сел обратно, уменьшаясь в размерах, но сохраняя воинственный облик. – Люди, что с них взять. Пока был жив Атилла…
– Сначала твой Атилла порезал твоих же сарматов и скифов, - хмыкнул Перун. – Потом досталось моим роксаланам. А когда он добрался до нужных глоток, уже и аппетит пропал.
- Горилка есть? – рыкнул Тенгри. – Дай сюда! – забрал у собеседника стеклянный штоф и надолго присосался к горлу. – Скажешь, надо было гуннов через Персию пустить? Еще и с Ахурой[6] схлестнуться?!
- Тогда не знаю… - протянул славянский громовержец, - а сейчас там только Яшкины угодья. Тамошние его Аллахом кличут. Проредить бы… Да далеко нам…
- Тоже мне далеко, - пренебрежительно усмехнулся Тенгри. – Куда ближе, чем моим орлам!
- Ну так, – Перун старательно подливал хозяину горилки, – зачем дело стало?
- Кто сказал, что оно стало? – подозрительно взглянул на гостя Тенгри. – У меня всё по плану. Лет через двести родится великий вождь, объединит монголов, объявит поход к Последнему Морю и набьет всем рожи. Кого стрелами не утыкает, как ежиков!
- За двести лет, - Перун сам удивлялся своей изворотливости. И чего его Мокошь тупым производителем считает? – Яшка такую силу наберет, что твоего вождя в ислам обратят вместе со всей армией! Ты знаешь, что у него два камня есть? В Аравии и Иудее!
Тенгри грустно взглянул на Перуна:
- И что ты предлагаешь?
- Я?! – удивился Бог Войны, пробующий силы в ипостаси интригана. – Я ничего не предлагаю! Это ты кричишь про копыта коней твоих подданных.
- Почитателей, - поправил Великое Небо, отхлебывая еще горилки и запивая кумысом. – Подданные – у королей, а я – бог! Верховный и почти единственный.
|
|
|
- Хорошо, почитателей, - согласился Перун. – А только бить сейчас надо, пока его камни слабее Алатыря, и я могу их нейтрализовать.
- Сейчас? – засомневался Тенгри.
- Угу, - буркнул Перун. – Такое прощать нельзя! Давай выпьем!
Великое Небо помолчал, поцокал языком, негромко пробормотал: «Печенеги не потянут… кипчаки тоже… монголов подымать надо…», - снова поцокал языком…
- Так он называл меня желтой рыбой? – уточнил он, упершись в лицо Перуну мутным взором.
- Да! – подтвердил Перун. - И ещё червяком! Земляным червяком!
Тенгри влил в рот очередную порцию горилки и, наклонившись вперед, схватил собеседника за грудки:
- Так он называл меня лягушкой?..
- Да! – громовержец с трудом освободился, хватка у Великого Неба была железная. - И ещё червяком! Земляным червяком!
- Смерть! – взревел Тенгри. – Этот проходимец заплатит за всё! Он проклянет тот день, когда поднял лапу на мою Мзекали! Я ему устрою Армагеддон вперемешку с Рагнареком! Великая степь пройдет через все его земли, не оставив за собой ничего живого, и омоет копыта своих коней в волнах Последнего моря! Я ему покажу земляного червяка!
За откинутом пологом юрты бесновалось почерневшее Небо, покрытое грозовыми тучами. Эпизодически проскакивали молнии, сопровождаемые мощными громовыми раскатами.
- Только пусть твои громилы от Самарканда южнее берут, - торопливо сказал Перун. – И Хвалинское и Скифское моря с юга обходят.
- Зачем? – не понял Тенгри.
- Чтобы с моими не схлестнулись. А то Святослав им наваляет, и вся затея насмарку!
- Кто наваляет?! – вскипел Небо. – Какой-то русский князек?! Да мы его…
Перун озадаченно почесал в затылке. Так хорошо всё развивалось, и нате вам! Святослав Игоревич, конечно, разобьет диких кочевников, но идея-то совсем в другом! А если не разобьет?!
- Ты собрался ерундой заниматься или Яшке морду бить? – грозно вопросил громовержец. – Он твою любовь убил! Всех приличных девок себе захапал! – Перун попытался создать голограмму Мзекали, но оценил ее реальные стати, и в воздухе вновь возникла Мекрина. Правда, с лицом покойной девы-солнца. – Обзывал тебя всячески!
- Как обзывал? – заинтересовался Тенгри.
- Желтой рыбой. Лягушкой. И червяком! Земляным червяком!
Тенгри вновь вскипел:
- Хорошо! Мы пойдем южнее! Я ему покажу лягушку! Выбью всю его паству, - в гневном голосе бога проскользнули нотки презрения. – Вырежу прихлебателей! Перетрахаю всех его девок! Я…
- Э, погоди! – Перун вновь создал голограмму. – Эта – моя!
Тенгри замолчал, пошатываясь и глядя на собеседника мутными глазами.
- Уговорил, друг, - кивнул он после длительного раздумья. – Эту мы оприходуем вместе. И остальных тоже. Что мне жалко? Но убивать буду я! Я ему покажу желтую рыбу!!!
Игорь
Компания наша растет и ширится. Начинали втроем с Витькой и Потапычем, оглянуться не успели – уже восемь рыл в наличии. Если лошадей не считать! Скоро на полное отделение наберется. А больше народу – меньше кислороду, в смысле порядка и организации! Опыт службы и уровень боевой и политической подготовки на степень бардака не влияет, только на его характер. Это же азбука!
Симаргл всё время норовит сцапать зазевавшегося прохожего. Баюн от него не отстает, да еще пропадает регулярно. Чертята… эти ладно, их мелкие пакости можно засчитать за практику в диверсионной деятельности. Но еще есть Василиса, всем встречным и поперечным строящая глазки, а также грудки, ножки и прочие прелести. При ее форме одежды и внешних данных получаются эти действия легко и непринужденно.
Витька смурнеет на глазах. Ох, чует мое сердце, что-то будет! Не смирится прапорщицкое сердце с таким развратом в вверенном ей подразделении!
Накаркал! Командир останавливает медведя.
- Короче так, товарищи инфернальные сущности и к ним приравненные! Встаем здесь и начинаем экипироваться! А то не воинское подразделение, а партизанский отряд сексуально-пожирательной направленности! Рядовой Баюн!
- Я Вас умоляю! – щурится котяра. – Как же можно рядовым, когда я любого полковника за один прием схарчу! Совершенно не по чину!
Что, съела, чудовище?! Западло богам рядовыми быть? И какие ты им звания придумаешь, если сама только прапорщик?
- Старшина Баюн! – выкрутилась. – Старшина от слова «старший». Вытащить из будущего комплекты полевой формы для спецподразделений на весь личный состав. Летние. Камуфляж «Ольха». Размеры…
- Я Вас умоляю! Таки я способен самостоятельно рассчитать размеры с учетом необходимой переделки. Я же не рядовой какой!
Мда… Работка самое оно для старшины!
Кот медленно тает в воздухе.
- Ефрейтор Василиса!
- Я! – выпячивает грудь берегиня. Очень сексуально это у нее получается.
- Рассчитай необходимую переделку формы с учетом особенностей фигуры бойцов!
- Есть! – у Васеньки новая игра. В субординацию.
- На себя тоже!
- А мне зачем?!
Субординация субординацией, а у девушки свои понятия.
- Надо, Вася, надо!
На полянке материализуется кот с двумя пустыми флягами армейского образца, протягивает Витьке.
- И что? – удивляется товарищ прапорщик.
- Я Вас умоляю! Конечно, «выхлоп»! Или Вы думаете, существует другая валюта? То есть, конечно, существует… Но курс!!!
Витька со вздохом наполняет фляги. Откормленность одолевающей командира жабы видна невооруженным глазом. Она коктейль и своим-то пить не дает, а тут тыловым крысам, гадам-интендантам! Две фляги! Мало ли что бездонное!
- Пить бум? - медведь пытается носом подтолкнуть Витькину руку в надежде слизать пролитое.
Кот исчезает.
- Перебьешься! - не, Потапыч, не обломится! Только по носу зря получишь. Вот сошьем форму – обмоем согласно традициям, если начальницу сильно не разозлим.
Гляди-ка, новоиспеченный старшина уже вернулся, слегка выпимши и с пустыми флягами.
- Еще? - интересно, на сколько заходов у Витьки терпения хватит?
- Я Вас умоляю!
- Пить бум?
С появлением кота топтыгин снова может говорить. Вот только не помогает… Фляги наполняются под наше с медведем недовольное ворчание и недоуменные взгляды остальных. Чует мое сердце, от обмыва обновок Витьке не отвертеться!
Через пять минут на землю шлепается гора одежды, а сверху приземляется добытчик.
Баюн облачен в форменные штаны с вырезом для хвоста. Куртка тоже из спецкомплекта, но лишена рукавов. Под ней неуставное итальянское термобелье цвета хаки. Не придерешься, у Витьки такое же! Знаменитую шляпу сменила стильная черная бейсболка с кокардой третьей бригады спецназа. Кокарда аутентичная: георгиевская лента, два снопа пшеницы, увитые российскими флагами, красная звезда и волчья голова по центру.
- Ик! – сообщает кот. – Вот!
- Что «вот»? – Витька упирает руки в бока.
- Ваше… ик… задание… ик… выполнено, - заплетающимся голосом докладывает Баюн. – Потрачено… ик… четыре… ик… емкости. Ик. Складским… ик… За переделку… ик… И начальнику… ик… чтобы ничего… ик… не заметил!
- А четвертая?
Ото льда в командирском голосе животный ненадолго перестает икать и заикаться.
- Я Вас умоляю! – совершенно трезво произносит бог. – А обмыть сделку? Ик! – в кошачьих жилах «выхлоп» справляется с адреналином, и Баюн мягко оседает на кучу одежды.
Витька грустно вздыхает и направляется к нему. Морда Симаргла растягивается в блаженной улыбке. Опередив командира, пес сильным ударом лапы отбрасывает тушку кота в сторону. В воздухе Баюн приходит в себя и приземляется на все четыре лапы:
- Пасть порву, собака страшная, - шипит кот. – Моргалы повыцарапываю!
- Попробуй, кошка драная, - радостно щерится пес. – Развалился тут на казенном имуществе, алкоголик хренов!
- Я Вас умоляю! Чья бы корова мычала, чья бы собака гавкала! – обращается Баюн к остальным. – И этот блохастый наркоман будет учить меня жить?!
- Я не блохастый! – обиженно заявляет Симаргл.
- Я Вас умоляю! Находясь в ошейнике ты без блох, но под кайфом. Без оного приспособления, – кошара хмыкает, - условно адекватен, но съедаем насекомыми! И таки что делать несчастной шавке? Лучше уж носи, все равно отсутствие патологий в твоей психике находится под серьезным сомнением, а так хоть не кусают!
В словесных поединках кот имеет явное преимущество, вследствие чего собак стремиться перевести бой в физическую плоскость. По разным причинам это у него получается редко. Вот и сейчас.
- Отставить, - командует Витька. – Разобрать форму. Переодеться.
Разбираем. Переодеваемся.
А ничего! Всегда любил форменную одежку! Может потому, что срочную не служил? Ничего такого, на законных основаниях! Учился я! А на почти богатырских Любомудровых плечах и вовсе шикарно! А чертята – салабоны салабонами! Духи зеленые! Сидит всё, как на беспризорниках. Даром, что рогатые и с хвостами. То ли дело Василиса! Умеет девушка себя подать! Научить весь женский личный состав так форму носить - рождаемость в российской армии будет выше, чем в Средней Азии!
В целом не так плохо. Только Симаргл с недоумением взирает на выданное имущество.
- Слушай, Хозяйка, - неуверенно спрашивает пес. – А оно мне надо?
- Надо! – отрезает Витька.
- Зачем?
- Положено!
- Так неудобно же?
- Что тебе неудобно?
- Кхм… - собак смущенно откашливается. – Ну… Подвернется, к примеру, симпатичная сука, пока я зубами расстегну… - взглянув на каменеющее лицо прапорщика, Симаргл поправляется. – И по нужде сходить проблема… Рук-то нет…
- Всё равно положено! – Витька жестко стоит на своем. – Для расстегивания прикомандируем к тебе… - взгляд командира обегает личный состав.
- Мы не можем, - хором орут чертята. – Он нас сожрет!
- Чтобы я с этим кобелем за каждой сучкой бегала? - возмущается Василиса. – У меня другая ориентация!
- Я Вас умоляю, - вскидывает лапы мгновенно протрезвевший кот. – Хотя если вдуматься…
- Помилуй, Хозяйка, - воет пес. – Он же мне откусит… Самое дорогое откусит!.. Я вот так могу!
Шерсть Симаргла принимает камуфляжную окрас, пес разворачивает крылья, демонстрируя единообразие цветов.
- Вот, - заявляет довольный собой бог. – И по форме всё, и никакой одежды не надо!
- Тогда и топтыгина перекрась, - горько соглашается Витька, снимает с Баюна фуражку и одевает на Симаргла.
Кот насмешливо фыркает и вытаскивает новый головной убор. Точно такой же, но с шевроном 411 отдельного отряда. Горы, парашюты и оскаленная тигриная морда.
Только сейчас обращаю внимание на остальные бейсболки. У всех стандартная летучая мышь. Только на голове медведя красуется его собственный портрет на фоне «шишиги» и надпись «транспортная служба специального назначения». Явный эксклюзив, который, между прочим, надо обмыть! Правда, мохнатый?
- Пить бум! - жизнерадостно подтверждает медведь.
Мекрина. Х век.
Начальник ГРУ Ада играла в дартц. Мудреное словечко, как и сама идея игры, пришла в голову Мекрине совсем недавно, словно подсказал кто-то, взял и вложил в мозги прямо в готовом виде. Подобные «озарения» случались всё чаще и совсем не радовали чертовку, хотя некоторый полезный выход наблюдался. Вот хоть эта игра.
Грешник крепится к стене, а играющий располагается от него на некотором расстоянии и бросает дротики, специальные маленькие стрелки, стараясь попасть в голову. Попадание в кончик носа стоит три очка, мочку уха - пять, а глаз – семь. Но это глаз вообще, а зрачок оценивается в целый десяток. Как сто одно очко наберется, партия заканчивается, можно начинать новую.
Лучше играть вдвоем, кто быстрее. Но и в одиночку неплохо. Под свист дротиков и вопли мишени думается не в пример лучше, словно в транс входишь… Есть такая техника в восточных пантеонах… Вот и сейчас руки делают бросок за броском, а голова вновь и вновь перелопачивает имеющиеся данные.
Непонятная парочка, расшифрованная и взятая под плотное наблюдение, но не ставшая понятней, обрастала спутниками и занималась странной, внешне лишенной смысла деятельностью. Почему пятнистая девка и бывший волхв не избавляются от слежки? Допустим, Симаргла или Баюна так просто с хвоста не сбросишь, но прикончить чертят этой компании труда не составит. Однако оба мелких живы-здоровы, накормлены-напоены да еще и обучаются разным полезным штучкам. Нет, Мекрина ничего против не имела, образованные сотрудники пригодятся, но им-то зачем?! До Алатырь-камня дошли, силу с него каким-то образом вытянули. И куда? Допустим, забрали с собой. Что дальше-то? В Киев не пошли. Отправились разносить замок маркрафа. Зачем? И какой смысл был так наряжаться перед этим визитом? Граф чем-то рассердил гостей? Вроде нет, наоборот, из кожи вон лез, стараясь им угодить. И направление дальнейшего движения непонятно. Какие-то шараханья, метания, хотя общее направление прослеживается: восток или юго-восток. Все-таки на Русь? Перекачать силу камня… во что? Хотя это не столь принципиально, придумают.
А в чем фишка крайнего действия? Слова «последний» Мекрина теперь старалась избегать, тоже недавно приобретенная привычка. Так зачем эта девка перекрасила бого-пса и медведя, а остальных переодела в такие же, как у себя одежды? Идиотизм какой-то…
Неожиданно накатила слабость столь резко, что очередной дротик воткнулся мишени в солнечное сплетение. В глазах помутнело, а в голове один за другим вспыхнули три огненных цветка. Потом по телу пробежала волна холода… И всё кончилось. Если не считать, что из-за потери концентрации сотворенное кресло бесследно растаяло, и начальница ГРУ Ада пребольно приложилась основанием хвоста.
Пару минут Мекрина сидела на полу, приходя в себя. Потом пробурчала: «Предупреждать надо!», восстановила кресло и устроилась поудобней.
В целом, произошедшее её порадовало! Не ощущения, конечно, кому нравится падать на пол? Мазохизм среди чертей никогда не пользовался уважением. Садизм – другое дело! Метод передачи информации из будущего надо еще совершенствовать и совершенствовать. Но сам факт, что твоя конфессия через тысячу лет не только не умрет, но и станет ведущей в мире… Приятно, что ни говори. Да и собственное положение радует. Перун – выживший из ума старикашка… Хи-хи! Тенгри – тоже. А Одноглазый вообще труп! С угрозой из-за моря разобрались жестоко, но правильно. Вот только…
Они там, в будущем, с головами совсем не дружат? Кто же на такое дело атеистов подряжает? Ну ладно, друг Петенька, тем паче в ранге шизофреника. А сама-то хороша!
А что начальству сообщать? И сообщать ли? Ляп-то Мекрины! Ну да, той, будущей, но ведь Мекрины! Если Витька эта переметнулась или ведет свою игру, что тогда? Крайней быть, ох, как не хочется! Может лучше промолчать? Молчание, как известно, золото! Или свалить на Руфаэля? Ему всё равно, он еще не родился! Тогда она-будущая исправляет чужие ошибки… Тоже неплохо…
А по основной проблеме полезного ноль. Задание Витька не выполнила, скорее, наоборот. Возможно, конечно, всё, но…
«Мекрина! – громыхнул в голове голос Люцифера. – В Переговорную!»
Когда Князь Тьмы так орет, надо не думать, а исполнять. Даже не ответив, Мекрина перенеслась.
В Переговорной собрался весь Высший Совет. На пару с Низшим. Яхве в ипостаси Бога Отца в председательском кресле. Сатана за противоположным торцом. С правой руки Всевышнего Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Селафиил, Иегудиил, Варахиил, Иеремиил и даже мусульмане Джибриль с Азраилом. Архангелы-престолы-серафимы. Богословы напридумывали столь сложную ангельскую иерархию, что в сознании большинства верующих все звания перепутались и, по сути, свелись к двум: ангелы и архангелы. Ангелы в основном были практически безличны, да и архангелы мало отличались друг от друга. Выделялись только ослепительный Михаил с огненным мечом, Гавриил – особо одухотворенным ликом да мусульмане – истинно арабской суетливостью и бесцеремонностью.
Вторую сторону стола занимали представители Ада. Грузный Бафомет, утонченный, похожий на испанского гранда Мефистофель, дикий и неопрятный Иблис, до глаз укутанный в черный плащ собственных крыльев Самаэль, Вельзевул в облаке жужжащих мух, коварно улыбающийся Велиал, Асмодей, бывший шеф Мекрины. И для полного комплекта Лилит и Наама. Обе ослепительно красивы и невероятно опасны. Впрочем, беспомощные и некусючие так высоко не летают!
Владыка молча сотворил еще один стул и, глядя на Мекрину, ткнул в него пальцем. Чертовка мысленно присвистнула. Сатана сажал ее выше всех иерархов Ада. Знатная подстава! Пока она в фаворе, никто не дернется. Но теперь один неверный шаг, малейшая опала, и оскорбленные высшие порвут нахалку в мгновение ока! Даже кончика хвоста не останется! Вон как смотрят! Особенно бабы: их-то место в самом конце. Ближе к Богу, конечно, но кого это обманет… Делать, однако, нечего, показывать собственные опасения – самая большая глупость, какую только можно придумать. Мекрина натянула на голову нимб, пусть видят, что покровительство двойное, и уверенно заняла предложенное место, уважительным кивком поблагодарив Люцифера.
- Вот теперь все, - довольно улыбнулся Господь. – Начинаем. Миша!
Михаил обвел присутствующих взглядом.
- Прошедший период, - начал он, - характеризуется некоторой стагнацией текущих противостояний…
- Ты попроще можешь? – прервал оратора Господь. – Самое основное, кратко и по делу!
Михаил чуть заметно поморщился, но воле Всевышнего внял.
- Одноглазого успешно тесним. Старик Тенгри вроде угомонился, - он бросил взгляд на Джибриля, пробормотавшего: «Нэ совсэм», и спросил. – Поясни.
- Кыргызы с уйгурамы зашевелылысь, - рявкнул мусульманин.
- Что-то конкретное? – поинтересовался Князь Тьмы.
- Нэт пока!
- Тогда вернемся к главному, - кивнул Сатана.
Подобное поведение на советах Яхве поощрял, предпочитая слушать, а не говорить. А вопросы пусть другие задают.
- Основная борьба, - продолжил Михаил, - идет со сварожичами. Тут ситуация неясная. За последние годы мы потеряли хазар и приличную часть Болгарии. Победы Святослава пошатнули веру угров и печенегов. Уменьшилось наше влияние на Руси. В ответ удалось вытеснить противника из Полабья…
- Это мы уже слышали, - проворчал Асмодей.
- Наша молодая коллега – нет, - Михаил одарил Мекрину предельно ласковой улыбкой, аж мороз по коже пробежал. – Но переходим к новостям. Мы рассчитывали, что Цимистий при таком перевесе в войсках разгромит русов под Доростолом, тем более что византийцам удалось договориться с христианами в дружине Святослава, - архангел взял паузу. – Увы. Всё, что получилось у нового императора – избежать собственного разгрома. Еще и откупаться пришлось. Изменников князь казнил. Единственный результат: русы ушли в Киев. Боюсь, следующим летом надо ждать нового похода. Шансы потерять Византию очень велики! Предлагаю перейти к следующему плану.
|
|
|
