 |
Глава 2: Место, где живут Боги. 8 глава
|
|
|
|
— Ага, но…
— Но ты сейчас делаешь все наоборот. Ты начинаешь интересоваться мной и хочешь узнать больше. Ты пытаешься увеличить свою ношу. Ты безнадежно глуп, просто безнадежно.
Сион не мог понять, о чем говорит Нэдзуми. Это было сложнее любого прочитанного им учебника.
— Нэдзуми, я не понимаю, о чем ты, — честно признался он. Нэдзуми слегка пожал плечами.
— Чем больше узнаешь, тем сильнее привяжешься. И мы уже не сможем быть чужими. Для тебя это станет проблемой.
— Для меня? Почему?
— Когда мы станем врагами, ты не сможешь меня убить.
В его голосе звучала насмешка. Сион твердо уперся ногами в потертый ковер.
— Пока ты будешь занят, пытаясь одолеть эмоции, я смогу вонзить нож тебе в сердце. Знаешь, нож — старое оружие, но иногда оказывается весьма действенным.
— Почему мы должны стать врагами? Абсурд. Это самая большая глупость.
— Правда? А я думаю, вполне правдоподобно!
— Нэдзуми! — разгоряченно воскликнул Сион.
Послышался громкий шум обрушившейся стопки книг. Нэдзуми на плечо прыгнула мышь.
— Ну, если всерьез решился разобрать эти книги, лучше поспеши. Неделя пролетит быстро. Я пошел на работу.
Нэдзуми проворно повернулся на каблуках и вышел из комнаты. Сион почувствовал, что напряжение покинуло его тело. Оно стало холодным и липким. Иногда от разговоров с Нэдзуми его прошибал холодный пот. Сион облизал пересохшие губы.
— Я даже не знаю, что у тебя за работа, — пробормотал он себе под нос. — Я просто хочу знать. И кто здесь глупый?
Он позволил словам на миг повиснуть в воздухе, а потом сел разгребать книги.
— Сион.
Дверь открылась и его позвал голос Нэдзуми. В его сторону полетела пара рабочих перчаток.
— Будешь работать голыми руками, ноготь сломаешь.
|
|
|
Дверь закрылась прежде, чем Сион успел его поблагодарить, и в комнате снова повисла тишина. Этот случайный приступ доброты или холодные, бесстрастные слова, сказанные пару минут назад — чему же верить? Сион не мог его понять. И потому он так хотел до него достучаться. Сион натянул перчатки и поднял с пола несколько книг.
Конечно. Надо одевать перчатки, когда работаешь. Еще одна вещь, о которой я не знал.
Тебе нужна информация, которую можно превратить в цифры. Только так ты пытаешься понять людей. Слова, брошенные ему в лицо несколько минут назад, до сих пор упрямо звучали в ушах. Методу анализа людей через информацию о них Сион учился всю свою жизнь в Номере 6, с тех пор как заработал высокий рейтинг на Тестировании Детей и получил право учиться в спецклассе.
Человеческое тело состоит из 274 видов различных клеток, всего их 60 миллиардов. Он прекрасно помнил название, форму и функции каждой. Он знал расположение и назначение каждого органа, а также выучил пути передачи сигналов между миндалинами, околоносовой коры и гиппокампа.
Но для него это было бесполезным. Как бы он не применял свои знания, он не мог понять человека, с которым жил месяц.
Нэдзуми всерьез полагал, что однажды они станут врагами? Что в итоге они убьют друг друга — такое возможно? Слова и действия Нэдзуми всегда были загадочны, и это озадачивало Сиона.
Он не мог понять его. И потому так хотел достучаться до него. Он хотел узнать ту часть Нэдзуми, которую нельзя свести к цифрам. Сион покачал головой. Мыши деловито сновали под ногами. Я должен остановиться. Раздумьями тут не поможешь. Сейчас мне надо воевать с этими книгами.
Вскоре он покрылся потом. Его спина болела, руки налились тяжестью. Но от работы его отрывала не только боль в теле или усталость, но и страницы книг, которые он просматривал. Он мог случайно открыть книгу и обнаружить, что сидит на полу и читает ее. Полностью поглощенный повествованием, он вскоре терял счет времени. И каждый раз мышка запрыгивала на страницу и делала строгий выговор.
|
|
|
«Ипии ипии!»
— Ладно, ладно. Я заканчиваю. Доволен теперь?
А на третий день он нашел кое-что под кипой старых научных журналов. Маленькую серебристую коробочку. Свою аптечку первой помощи.
Той ненастной ночью четыре года назад промокший насквозь Нэдзуми неожиданно появился в доме Сиона. Его плечи были залиты кровью, казалось, этот мокрый мальчик сейчас свалится. Сион, не задумываясь, протянул ему руку. Его инстинкт защитника был так силен, что он не испытывал страх перед пришельцем. Даже узнав, что он VC — жестокий и опасный преступник по мнению Номера 6 — Сион не изменил свое отношение. Он взял Нэдзуми под крыло, обработал рану и дал отдохнуть. Не колеблясь. Он не мог поступить иначе. В результате Сион потерял почти все, что имел, вместе с большей частью своей спокойной и обеспеченной жизни.
В ту ночь Сион обрабатывал рану, болезненное свидетельство попадания пули, используя содержимое этой аптечки. На следующее утро Сион лишился четырех вещей — красной клетчатой рубашки, полотенца, аптечки и самого Нэдзуми. Из них две вещи вернулись к нему в руки. Или, скорее, только аптечка, потому что нельзя было сказать, что Нэдзуми «вернулся» к нему. Это Сион попал в ловушку и стараниями Бюро Безопасности почти оказался в Исправительном Учреждении — Нэдзуми был тем, кто спас его и вывел за пределы Номера 6.
Это не он вернулся. Это я ворвался и укрылся здесь. Вот как оно было. Он попал из Города Утопии — который даже называли иногда Святым — в подвал, которого не достигали лучи солнца. Он, наверное, уже никогда не сможет вернуться в Номер 6 на законных основаниях. Он оставил там мать. Думала ли о нем Каран теперь, когда он стал беглым преступником? Сион знал, что глупо переживать из-за этого, но сердце все равно сжималось.
Он не мог отбросить все это, как Нэдзуми. Он не мог выкинуть часть себя. Он не мог жить без этого. Ему надо за что-то держаться, иначе он поскользнется и упадет. Ему надо всегда иметь кого-то в своем сердце, иначе он сойдет с ума.
Сион поднял крышку ящичка. Похоже, автоматический стерилизатор все еще работал. Скальпель и рулон марли тускло светились под красным светом стерилизующей лампы. Чувство ностальгии заполнило его грудь, как будто он встретил старого друга.
|
|
|
«Ипии-ипии! Чит-чит-чит!»
— Что? Знаю, знаю. Я закончил. Блин, а ты строг, — засмеялся Сион. В ответ мышка подняла передние лапки и пискнула.
* * *
К тому времени, как прошла неделя, Сион смог разобрать большую часть книг, покрывающих пол. Конечно, невозможно было найти на полках место для всех книг, и множество стопок так и лежало на полу — но жилого пространства явно прибавилось.
— Так что ты думаешь? — Сион гордо выпятил грудь. Нэдзуми лениво опустился на стул и зевнул.
— Аптечка, пара одеял, кружка и старый обогреватель. И это все, что ты смог найти?
— Это немало, — возмутился Сион.
— Плохо, что ты не смог найти пропуск в Номер 6.
Сион встал прямо перед Нэдзуми и посмотрел ему в глаза. Если хочешь говорить серьезно, нельзя избегать чужого взгляда. Это он понял за тот месяц, что жил с Нэдзуми. Сион наклонился и упер руки на подлокотники стула.
— Что?
Теперь Сион нависал над Нэдзуми. Тот неуютно заерзал на стуле.
— Нэдзуми, моя мать все еще в Номере 6. Она — мой единственный родственник. Мне все равно, сколько ты будешь надо мной смеяться, но я не могу забыть о ней. Но… но позволь мне сказать. Я больше не хочу жить в городе. Даже если бы кто-то сказал, что я могу вернуться в прошлое, я бы не согласился возвращаться к обеспеченной жизни законного гражданина Номера 6. Я серьезно — мне ни капельки не хочется возвращаться.
Серые глаза, в которые был устремлен взгляд Сиона, смотрели не моргая.
— Ты сказал, что моя жизнь в Номере 6 была фальшивой. Теперь я понял это на собственном опыте. И никогда, никогда не хочу возвращаться к жизни, только с виду кажущейся мирной и благополучной.
— Так ты готов к жизни вне Святого Города, ты это пытаешься мне сказать?
— Ага.
— Ты знаешь, что это за место?
Сион начал колебаться. Губы Нэдзуми растянулись в холодной улыбке.
— Ты ничего не знаешь, — мягко произнес он. — Ты не знаешь, что значит голодать, дрожать от холода, стонать из-за раны, которая кровоточит без лечения; ты не знаешь, какие страдания начинаются, когда рана заражена паразитами и ты гниешь заживо; ты не знаешь, каково это, когда кто-то умирает у тебя на глазах, а ты не можешь помочь. Ты ничего не знаешь. Ты просто бросаешься красивыми словами. Испытал на собственном опыте, говоришь? Ты увидел лишь поверхность этого города, а уже делаешь вид, что знаешь о нем все. Может, это город лжи, но у тебя в Номере 6 была теплая постель, куча еды и чистой воды. У тебя было полное медицинское обслуживание, санатории, образование. Все, что местные жители никогда не смогут получить, как бы того ни желали. А ты говоришь, тебя это не привлекает? Это так высокомерно. От такой надменности у меня мурашки по коже. Или ты просто врешь.
|
|
|
Сион перевел дух. Он сильнее сжал ручки стула.
— Может, это и высокомерно — но я не лгу. Не важно, что это за место, я все равно хочу жить здесь. Не потому, что Номер 6 преследует меня как преступника. Я в любом случае хочу жить здесь, вне зависимости от того, насколько ужасны тут условия.
— И что же у тебя за причина? — парировал Нэдзуми. — Если ты не врешь и не пытаешься впечатлить меня красивым ответом, что привело тебя к такому решению?
— Я увлечен тобой.
— Хах?
— Ты знаешь то, что мне незнакомо. Ты научил меня тому, чему никто больше не учил. Я не могу нормально выразиться, но… — он заколебался. — Я увлечен тобой. Сильно. Поэтому я хочу остаться здесь. Я хочу видеть то, что видишь ты, есть то же, что и ты, дышать тем же воздухом. Я хочу получить то, чего в Номере 6 мне никогда не достать.
Нэдзуми медленно моргнул два раза. Потом он положил руку на затылок и раздраженно покачал головой.
— Сион, я раньше не замечал, но…
— Но?..
— У тебя словарный запас хуже, чем у шимпанзе.
— Я слышал, что геном человека и шимпанзе отличается всего на 1,23 %, - невозмутимо произнес Сион. — Не думаю, что из-за этого стоит смеяться над шимпанзе.
— Я над тобой смеюсь, придурок. Ты что, другого объяснения придумать не мог?
— Я сказал что-то странное?
— Не используй слова вроде «увлечен» так легко. Это очень значительное, важное слово. Ты должен говорить его только особенному, незаменимому для тебя человеку.
— Тогда как мне это сказать? Я должен сказать, что люблю тебя?
Нэдзуми картинно тяжело вздохнул.
— Проехали, — пробормотал он. — Разговор с тобой выносит мне мозг. Вот, — он протянул Сиону толстую книгу и встал, — Гамлет. Прочитай.
— Я уже прочитал.
— Так прочитай еще раз. Развивай свои ущербные ораторские способности. Выучи пару новых слов.
— Я так ужасен?
|
|
|
Нэдзуми заговорил быстро.
— Ты просто очарован новыми и необычными вещами. Ты как ученый, открывший новую планету или новый вид бактерий. Тебя просто снедает любопытство, потому что ты встретил кого-то, непохожего на окружавших тебя людей. Вот и все. Ты не увлечен мной и не любишь меня. Ты просто взволнован, что открыл новое экзотическое животное. Ты ведь даже не знаешь, в чем разница?
Это были резкие слова. Они иголками вонзились в барабанные перепонки Сиона.
— Я не доверяю тебе, — сказал Нэдзуми.
Сион поднял лицо, его взгляд встретился с взглядом Нэдзуми. Он бессознательно кусал губы.
— Я не доверяю твоим словам. Ты с рождения жил в искусственном изобилии. И ты достаточно надменен, чтобы говорить, что можешь отбросить это так легко… Сион, — сказал он неожиданно, — когда ты занимался уборкой в парке, ты ведь совершал по утрам тот ритуал, да?
Ритуал был первым заданием в рабочем дне Сиона. Ему надо было положить ладонь на изображение Муниципалитета — или «Лунной капли» — на мониторе системы управления и произнести клятву.
— Сим клянусь в непоколебимой верности городу Номер 6.
— Мы благодарны за Вашу лояльность. Занимайтесь своей работой с отдачей и гордостью, как полагается гражданину Города.
Вот так. Каждое утро он делал одно и то же. Ему это было неприятно. Юношеская гордость страдала от необходимости повторять эти банальные и пафосные слова, да и из-за самого ритуала, казавшегося глупым.
Нэдзуми коротко рассмеялся.
— Ты ведь ненавидел это.
— Ага.
— Чувствовал, что тебя душат, заставляют проявлять лояльность.
— Ага… Раз уж ты об этом упомянул.
— Но ты с этим смирился, — сказал Нэдзуми. — Вместо того, чтобы восстать, ты повторял клятву каждое утро, не вкладывая душу ни в одно из слов, и притворялся, что тебя это не тяготит. Позволь сказать тебе кое-что, Сион: слова — это не то, что можно спокойно бросать на ветер. Нельзя против воли сказать что-то и смириться с этим. Но ты этого не знаешь. Вот поэтому я тебе и не доверяю.
Неожиданно Нэдзуми протянул руку к Сиону и коснулся его щеки.
— Болит? — спросил он нежно.
— Немного.
— …Я не держу на тебя зла. И я тебя не ненавижу.
— Знаю… — тихо ответил Сион. — До этого я и сам догадался.
— Сион.
— Хм?
— Хочешь выйти?
Его пальцы погладили волосы Сиона.
— Ты уже полностью поправился, да? Не хочешь взглянуть на место, в котором будешь жить дальше?
Нэдзуми медленно убрал руку. Несколько прядей белых волос прилипло к его пальцам. Волосы Сиона, хоть и потеряли цвет, но остались блестящими, кому-то это могло показаться красивым. Но это была жестокая красота. За одну ночь цвет покинул волосы Сиона, он испугался красного шрама, обвившего все его тело подобно змее. Он встретил детей, которые закричали при виде его. Он не мог забыть их взгляды. Они были наполнены тревогой и ужасом, как глаза человека, увидевшего уродливого монстра. Но он должен выйти наружу. Он хотел видеть мир, в котором собирался жить, своими глазами, слышать звуки собственными ушами, обонять своим носом, ощущать своей кожей. Тогда, возможно, он снова поговорит об этом с Нэдзуми.
Неважно, что это за место, я хочу остаться здесь жить. Чем быть окруженным ложью и глотать банальные слова, я лучше буду жить здесь — даже если это значит бороться…
— Мы можем покрасить твои волосы, если от этого тебе станет лучше, — сказал Нэдзуми. — Черные, русые, зеленые — любой цвет. Ну как?
— И так неплохо.
— Так и оставишь?
— Ага, я сохраню волосы такими. Белые волосы не так плохи. Я решил, это лучше, чем вконец облысеть.
Нэдзуми опустил голову. Его плечи тряслись.
— А ты забавный, знаешь? — сказал он, его голос дрожал от сдерживаемого смеха. — Серьезно. То есть, правда.
Я? — недоуменно спросил Сион. — Никто никогда не говорил, что я забавный…
— Ты комедиант от природы. Бросай книги по теории и изучай комедию.
— Я об этом подумаю.
— Надо. Точно — тогда завтра я покажу тебе окрестности.
— Хорошо, — согласился Сион.
— И в одно место тебе точно надо сходить.
— Забытые строения, — закончил за него Сион.
(Ок. LK-3000. Забытые стр. 3Э. Не уверена — К)
Это была записка от Каран, и она была зашифрована — Сион не знал, на что она указывает и что там будет.
— Ты нашел, где эти забытые строения?
— Не-а, — ответил Нэдзуми. — У нас здесь нет забавных номерков на зданиях. Но когда-то это место было приличным городом, и я смог найти карту тех времен. Один район отмечен как LK-3000.
— Ты все это раскопал… — почтительно пробормотал Сион.
— Просто, чтобы убить время.
— Не знал, что у тебя есть свободное время. Ты всегда такой занятой…
— О, и напиши письмо, — беззаботно оборвал его Нэдзуми.
— Хах?
— Своей маме. Но уложись в 15 слов. Просто записку. Эта мышка говорит, что соскучилась по домашней выпечке твоей мамы.
— Ты доставишь мое письмо?
— Скорее записку, — резко произнес он. — Только 15 слов. Не гарантирую, что она дойдет.
— Нэдзуми.
— Что?
— Спасибо.
Нэдзуми отшатнулся от Сиона и покосился на него с ужасом.
— Можешь не смотреть на меня так? У меня от этого мурашки. Чему быть, того не миновать. Я пойду в душ. О, и прежде, чем писать письмо маме, почитай бедному малышу. Он ждал все это время.
Нэдзуми исчез в ванной. Сион устроился на стуле и открыл книгу, которую взял ранее. Повеяло легким запахом бумаги. Он мгновенно увлекся и затерялся среди страниц.
Когда меня в своем хранил ты сердце
То отстранись на время от блаженства,
Дыши в суровом мире, чтоб мою
Поведать повесть. [10]
Гамлет испустил дух на руках у друга. Сион медленно закрыл книгу. До него доносился шум дождя. Он задавался вопросом, почему этот шум всегда просачивался через стены в подземную комнату. Он проникал внутрь и звучал подобно мягкой музыке.
В этом суровом мире умирать в боли — может, в этом и был смысл жизни в этом мире — страдать от боли. И Нэдзуми знал это. Это укоренилось в его теле. У его ног пискнула мышка.
— Ох, прости меня. Что хочешь почитать?
Мышь залезла к нему на колени и потерла передние лапки.
— Хочешь, чтобы я почитал эту книгу?
Ипии.
— А ты любишь трагедии. Почему бы не выбрать что-нибудь повеселее?
Он скрестил ноги, мышка так и осталась сидеть на колене.
— Прочитай ему его трагедию, — голос Нэдзуми раздался позади. Он не заметил, как Нэдзуми вышел из ванной. Сион ничего не услышал и не ощутил его присутствие.
— У тебя хороший голос. Этот малыш любит слушать. И ему нравится, как ты читаешь трагедии.
— Правда?
Мышка моргнула своими глазами цвета винограда. Сион решил, что так она говорит «да».
— Ладно, ладно. Тогда вернемся к началу пятого акта…
— Шшш… — Рука Нэдзуми прикрыла рот Сиона. — Я что-то слышу.
— Ммм?
Не успел Сион спросить, что это, как услышал и сам. Звук шагов на лестнице. В тяжелую дверь постучали. Кто-то стучал в центр двери, неистово, но не слишком сильно.
Ребенок.
В дверь отчаянно стучал ребенок. Сион встал и собрался открыть.
— Не так быстро, — остановил его Нэдзуми. Его серые глаза подозрительно смотрели на дверь из-под мокрой челки.
— Не открывай пока дверь.
— Почему нет?
— Это опасно. Не открывай дверь просто так.
— Это ребенок стучит. Причем отчаянно. Что-то случилось.
— Как ты можешь быть уверен? Вооруженный солдат тоже может стучаться в нижнюю часть двери.
Сион переводил взгляд с Нэдзуми на дверь.
Помогите.
Ему показалось, что он услышал жалобный плач. Он сглотнул. Он отпер дверь и схватился за ручку.
— Сион!
Он открыл дверь. В комнату ворвался прохладный воздух. На улице темнело, дул холодный ветер.
В сгущающейся темноте стояла девочка. Она взглянула на Сиона глазами, полными слез. Он ее уже видел. Она жила в бараках в низине за склоном. Эту девочку он не смог бы забыть — девочку, закричавшую при виде его белых волос и красного шрама в форме змеи. При первой встрече она смотрела на него, как на нечто уродливое. Но теперь в ее огромных глазах, затуманенных слезами, не было и следа ужаса. Вместо этого в них горела неистовая настойчивость.
— Помогите мне… пожалуйста… он умирает.
Сион быстро взял девочку за руку и начал подниматься по лестнице. Он торопливо крикнул через плечо.
— Нэдзуми, хватай аптечку и одеяла!
Затем он выскочил наружу, в лес голых ветвей и опавших листьев.
Глава 2: Место, где живут Боги.
И тогда богиня Ханнаханна решила прибегнуть к последнему средству. Она собрала не несколько, но сотни, тысячи пчел и сказала: «Вы маленькие и шустрые, вы быстры, как лучи света, вы точно найдете Телепину. Ступайте».
- Исчезновение Телепину, хеттский миф.
У подножья дерева, чья кора была белее, чем у остальных деревьев, лежал человек. Это был мальчик, еще меньше девочки. Он корчился от боли. Сион обхватил его руками и посадил. Даже в сумерках было видно, что мальчик смертельно бледен. Он скреб ногтями горло, его рот был открыт, но в губах не было ни кровинки.
Удушье. Он задыхался из-за чего-то, застрявшего у него в горле. Времени не было. Поддерживая живот мальчика одной рукой, ладонью другой Сион хлопнул его по спине.
— Выплюнь. Давай же, — взывал он. Дважды, а потом и трижды он хлопал по костлявой спине мальчика. Четыре, пять раз…
Мальчик скорчился, из его рта выплеснулась рвота. В ней виднелся круглый темный объект. Мальчик слегка дернулся.
— Воды! Принеси воды! — снова скомандовал Нэдзуми Сион. Он опустил мальчика на землю и наклонился к нему. Он определенно ощущал дыхание. Он в порядке, он дышит. Прочищать дыхательные пути мальчика или делать искусственное дыхание не было нужды. Но он без сознания…
— Позови его по имени.
Девочка тут же откликнулась. Она ринулась к мальчику, нагнулась к нему и позвала.
— Рико, ты меня слышишь? Рико.
— Рико, ты можешь дышать? — вслед за ней произнес Сион.
Грудь мальчика приподнялась. Веки затрепетали и открылись. Вниз по щеке скатилась слеза.
— …Сес…
— Рико!
Сион мягко отстранил девочку, когда она попыталась обхватить мальчика руками. Он медленно приподнял Рико и поднес к его кубам кружку с водой.
— Можешь выпить это?
— Ага.
— Молодец. Пей медленно. Так тебя зовут Рико, хах?
— Ага.
— Рико, ты хорошо слышишь мой голос и голос своей сестры? Ты четко нас видишь?
— Ага… а вода вкусная.
— Ты молодец, — Сион успокоился, — ты отлично справился. Как твой живот? В груди не болит?
— Мое горло…
— Мм?
— Горло болит…
Похоже, от боли Рико разодрал свою шею, она была покрыта царапинами, начинающими кровоточить. Сион достал марлю и спирт из аптечки. Они были четырехлетней давности, но это все, что у него было.
— Немного пощиплет. Не плачь.
— Не буду.
Он протер раны, наложил на них свежую марлю и забинтовал. Сион мог оказать только первую помощь. Он старался, как мог. Если бы он произнес фразу «в больницу», Нэдзуми рассмеялся бы ему в лицо. Сион знал, что здесь, в Западном Квартале Номера 6, не было такой вещи, как медучреждения. Из рвоты Рико Сион выудил то, что перекрывало дыхание мальчика.
— Орех?
Он был маленьким и круглым.
— Зачем это…
Рико склонил голову. Нэдзуми скрестил руки на груди и коротко вздохнул.
— Он был голоден.
— Хах?
— Он, наверное, так хотел есть, что не мог больше терпеть. Эти орехи, если перетереть их в муку, съедобны. Скорее всего, он нагулял аппетит, пока их собирал. От голода он положил один из них в рот и проглотил по ошибке — вот моя версия произошедшего.
— Рико всегда голоден, — сказала девочка. — Даже когда мама отдает ему свою часть хлеба, он все равно голоден.
— Но это такой маленький ломтик хлеба, — возразил Рико. — Один укус — и все.
Он зашелся в приступе кашля. Его голос был скрипучим, а лицо бледным. Сион завернул его в одеяло.
— Согрейся. Если будет болеть шея, я тебя подлечу. Приходи в любое время.
— Отведи их домой.
Сион вкинул голову на слова Нэдзуми.
— Я?
— Ага, ты. Сам же вызвался помочь, так что доведи дело до конца и проводи их. Они живут у подножия холма, здесь недалеко. Их мама уже, наверное, волнуется.
Значит, ему придется показаться взрослому человеку. Сион встал. Он не знал почему, но его начало трясти.
— Но я…
— Однажды тебе все равно придется выйти. Если тебе страшно сейчас, ты не сможешь ходить по улицам… Ну, это не мое дело. Но если так и будете сидеть под дождем, кто-то может подхватить пневмонию.
Он забыл, что идет дождь. Сион наконец-то заметил холод. Он пробирал его до костей, напоминая о приходе зимы.
— Ну, я пошел. А Его Превосходительство может делать все, что пожелает.
Нэдзуми повернулся к ним спиной и спустился вниз по лестнице. Рико чихнул. Девочка протянула свою руку и сжала пальцы Сиона.
— Спасибо.
— Хах?
— Спасибо, что спасли моего братишку.
— Ох… нет, я… это не… — Сион запнулся. — Не надо меня благодарить. Как тебя зовут?
— Каран.
— Каран? Прямо как мою маму.
— Правда?
— Ага.
Девочка улыбнулась. Сион чувствовал тепло ее руки, сжимающей его пальцы. Он взял Рико на руки вместе с одеялом.
— Я отведу вас домой. Каран, показывай дорогу.
От кастрюли на керосиновой плитке поднимался пар. Внутри был суп. Помешав бульон из овощей и мяса, Нэдзуми вздохнул. Он дернулся, осознав это. Несколько капель супа выплеснулись из кастрюли и зашипели, попав на конфорку.
Он ненавидел вздыхать. Одно дело вздыхать специально, но вздохи, слетавшие с его губ неосознанно, раздражали его.
«Никогда не вздыхай по-настоящему. Не плачь. Иначе тебя захватят демоны, — сказала ему женщина, настолько старая, что возраст уже не имел значение. — Вздохи делают тебя открытым и уязвимым. Если хочешь выжить, держи рот закрытым. Не позволяй никому видеть твои слабые места. Пусть никто не согревает твое сердце. Не доверяй никому, кроме себя самого».
Это были ее предсмертные слова. У нее была прострелена грудная клетка, изо рта текла кровь, но эти слова он расслышал четко. Нэдзуми даже не думал их забывать. Если бы и захотел, голос женщины не позволил бы. Он крепко вцепился в его разум и не отпускал.
Но Нэдзуми отвернулся от него. Даже не заметив этого, он позволил ненужному вздоху слететь с его губ. Все из-за него. Он раздраженно прищелкнул языком.
Возможно, было ошибкой приводить сюда Сиона. Он правда так думал. Сион без колебаний открыл дверь. Он распахнул ее, даже не проверив, кто стоит за ней и не спрятавшись в тени. Если бы им не повезло, он бы расстался с жизнью. Даже если гость не оказался бы вооруженным солдатом, он вполне мог быть вооруженным грабителем, использующим ребенка как наживку. Здесь, в Западном Квартале, это было вполне обычное дело. Но Сион кое-чего не знал. Он не знал, как быть подозрительным, настороженным или напуганным. Это была беспечность и незнание того, кто вырос в безопасности.
Нэдзуми чувствовал, что взял под крыло опасную ходячую проблему. Никто его не заставлял. Он сделал это по собственной воле, потому что хотел вернуть долг. Он не мог позволить ему умереть — Сиону, который спас его жизнь, ничего не требуя взамен.
Мертвецу долг вернуть невозможно, а Нэдзуми не хотел оставаться вечным должником. Поэтому он спас и привел сюда Сиона. Но сейчас он думал, что это было глупо. Может, он рисковал больше, чем думал. Забывчивый и беспечный, опасный и проблемный…
Он глянул на дверь.
Но если бы Сион не открыл тогда дверь, Рико бы не спасли. Маленькому ребенку не много времени надо, чтобы умереть от удушья. Быстрые действия и необходимое лечение — благодаря этому Нэдзуми не пришлось видеть маленькое тело с лицом, навсегда скривившемся от боли. Жизнь была спасена. То же самое было такой же дождливой ночью четыре года назад. Тогда он — теперь Рико. Оба раза Сион действовал беспечно и, в результате, спас их.
Сион был знаком с миром только через теоремы и рациональность. Он был наивен и не умел сомневаться в других. Он был от природы забывчив, невежда, идиот, и даже не знал, кто такой Гамлет. Но Сион определенно чем-то превосходил его. Не знаниями или навыками — но чем?
— Я увлечен тобой.
Была ли это способность положиться на такое смущающее признание и поверить, что сможешь донести свои чувства? Или способность протянуть руку помощи абсолютно незнакомому человеку, даже не думая о риске?
Он не знал. Он просто был уверен, что Сион опасный и проблемный. Он был очень… послышались шаги. Стук. Затем открылась дверь. Сион пришел домой.
— Если уж стучишь, не открывай, пока не услышишь ответа, — бросил Нэдзуми.
— Ты ведь все равно не ответишь, верно? — мягко возразил Сион. — Но я заметил, что ты оставил для меня дверь открытой.
— Хах?
— Замок. Я думал, ты его запрешь, но ты этого не сделал.
Он был прав. Нэдзуми не запер дверь. Как беспечно с его стороны.
— Только посмотри, я попал под твое дурное влияние, — удрученно сказал Нэдзуми.
— Что?.. Смотри, мне дали немного винограда в благодарность.
Виноградины были мелкими, веточка выглядела жалко.
— Она предлагала еще и сушеную рыбу, но я отказался.
— О? — сардонически произнес Нэдзуми. — Значит, даже тебе не нравится принимать подношения от бедняков.
— Нет. Просто ты не любишь рыбу.
— Я? Я съем и рыбу. Мне не настолько везет, чтобы быть привередливым в еде.
— Но однажды ты сказал мне, что не особо ее любишь.
— Я сказал, что не могу есть сырую рыбу. И подразумевал, что есть здесь сырую рыбу не гигиенично.
Сион моргнул и поднес руку к волосам.
— О. Ох, ну… Хотя я все равно рад.
— Чему?
— Семья Каран… о, кстати, ту девочку зовут Каран…
— Я знаю.
— Ох, ты знаешь? Так же зовут мою маму.
— Меня не волнует имя твоей матери, но… И? Это навеяло тебе воспоминания о мамочке и довело до слез? Бедняжка.
Предполагалось, что это будет саркастичное замечание, но Сион мрачно покачал головой.
— Нет, это не так. Там был еще один ребенок, девочка, даже младше Рико. Думаю, эта рыба была их ужином. Одна сушеная рыба на троих. Правильно было не взять ее, верно? Но их мать настаивала, чтобы я хоть виноград принял. Она была так благодарна. Вот поэтому я рад.
|
|
|
