 |
Глава 2: Место, где живут Боги. 11 глава
|
|
|
|
Кинжал упал на пол. Сион быстро подобрал его. Краем глаза он заметил красные ножны. Схватив их рефлексивно, он спрятал лезвие. Он почувствовал облегчение.
— Какого черта ты делаешь? — пронзительно завизжала женщина. Она упала на задницу, потому что Нэдзуми начал тянуть её назад.
— Не думаю, что стоит размахивать такой игрушкой, мисс. Это опасно, — мягко произнес Нэдзуми.
— Пусти меня. Какое тебе до этого дело? Этот бесполезный дерьмовый бабник заслуживает смерти.
Женщина залилась слезами на полу. Все еще держа в руке нож, Сион смотрел на ее вздрагивающую спину. Он не знал, что делать. Познания Сиона не содержали инструкции, как вести себя в подобных ситуациях. Нэдзуми опустился на колени и нежно погладил ее спину, трясущуюся от всхлипов. Он понизил голос до бормотания.
— Не плачьте. Нет… Вы должны плакать. Выплачьте все, что на сердце. Тогда Вам станет легче. Давайте, плачьте…
Это было похоже на гипноз. Его шепот был низким и успокаивающим, он проникал в душу Сиона, как звук дождя проникал в подвальную комнату. Он видел, как тревога женщины отступала под его нежностью и спокойствием. Но во взгляде Нэдзуми не было ни того, ни другого. Мельком осмотрев комнату, он остановил взгляд на полуголом мужчине, который лежал на полу и не мог отдышаться. Затем его взгляд переместился на Сиона, который будто прирос к полу. Сион сделал шаг вперед.
— Эм… вы Рикига-сан? Тот, кто работал в газете «Забытые страницы»?
Мужчина, шатаясь, поднялся и начал просовывать руки в рукава рубашки, валявшейся на диване. Хотя назвать толстяком его было нельзя, на плечах и талии хватало лишней плоти. Под правой лопаткой белел косой шрам.
— Ох… мы пришли не к тому человеку? — неуверенно спросил Сион. — Мы пришли сюда, потому что нам сказали, что здесь встретим Рикигу-сана…
|
|
|
— Вы не ошиблись, — ответила женщина. Ее лицо блестело от пота, слез и соплей, но она больше не плакала. — Так зовут этого никчемного лжеца. Когда-то он был репортером, но теперь эта куча дерьма, которою нельзя назвать мужчиной, выпускает дерьмовый журнал с порнухой, чтобы заработать на выпивку.
— А кто здесь устроил истерику, когда тот, которого «нельзя назвать мужчиной» ее бросил, хах? — парировал тот, кого звали Рикигой.
— Ты о чем? — огрызнулась женщина. — Сам ведь просил моей руки!
— Говорю же тебе, появились проблемы, и я больше не могу жениться.
— Какие проблемы?
— Ну… э-э-эм… видишь ли…
— Если уж решил меня продинамить, хотя бы придумай нормальную отмазку. Не стоит со мной шутить.
Она снова распалялась от собственных слов, гнев угрожал вспыхнуть с новой силой. Часто дыша, она неожиданно ринулась к Сиону.
— Верни мне мой нож!
— Нет… я не могу… — воспротивился Сион. — Не надо, пожалуйста. Это опасно.
— Я сказала, отдай мне эту чертову штуку. Что еще за «проблемы», хах? Давай послушаем твои оправдания. Не могу поверить, что меня так кинули. Я тебя убью.
— Хватит, спокойнее…
Нэдзуми встал. Сделав всего один шаг, он очутился рядом с Рикигой и положил ему руку на плечо.
— Отец, теперь она станет нашей матерью?
Женщина застыла. Ее рот распахнулся, веки дернулись.
— Отец?
Нэдзуми кивнул с очаровательной улыбкой.
— Да. Мы его сыновья.
— Ты… у тебя есть дети? Никогда раньше об этом не слышала.
Голос женщины стал хриплым. Рикига моргнул.
— Мать с отцом давно расстались, — пояснил Нэдзуми, — но она умерла месяц назад, и потому мы пришли сюда, чтобы жить с папой. Мы уже слышали, что у него есть пара. Но он сказал, что откажется от женитьбы, чтобы мы втроем снова могли жить как одна семья. Верно, братишка Сион?
|
|
|
— Хах?
— Мы ведь пришли сюда в поисках отца, верно?
— Что? Ох… да. Мы его сыновья. Приятно познакомиться.
Рикига прочистил горло.
— …Так оно и есть. Это мои сыновья. Теперь мне придется о них заботиться… растить их самому. Жить станет намного труднее. Я не могу втягивать тебя в это, милая. Я люблю тебя, я так тебя люблю. Но этим детям нужен отец… Я не могу просить тебя стать им матерью. Мне не остается ничего другого, кроме как попросить порвать со мной.
— Это и есть причина?..
— Ну… да.
Женщина провела рукой по своим волосам и вздохнула.
— Так вот оно что.
— Да, все именно так.
Женщина снова провела рукой по волосам, а затем подобрала лежащие на полу пальто и сумочку. Она посмотрела на Сиона и слегка дернула подбородком.
— У тебя странные волосы. Это парик?
— Ох, эм… всякое случилось…
— Опять «проблемы»? Яблоко от яблоньки, вы, ребятки, должно быть, любите проблемы. Ох, ну, ладно. Если так оно все и есть, я тебя бросаю. Сдался мне стареющий мужик с детьми.
Женщина энергично помахала рукой.
— Ну, пока-пока. Было весело.
Дверь закрылась. Сион выпустил кинжал из рук. Его ладони были потными от волнения.
Рикига поднял опрокинутый стул, убрал его в сторону и начал собирать куски разбитого стакана. Наверное, в нем была какая-то выпивка, потому его содержимое, оставившее пятно на ковре, так сильно воняло алкоголем, что Сиону стало плохо.
— Боже, она и правда ушла, — пробурчал Рикига. — «Было весело», хах? Изобразила важную птицу напоследок. Черт.
Рикига по очереди глянул на Сиона и Нэдзуми и усмехнулся.
— Вы спасли меня от возмездия. Сперва позвольте вас отблагодарить.
У него были сильные широкие плечи и высокий рост. Прямая переносица хорошо сочеталась с усами. Его лицо не было ни красивым, ни уродливым. Оно одновременно светилось оптимизмом и следами пережитых трудностей; это было лицо хитреца с железной силой воли.
— Хотя играть вы бы могли и лучше. Особенно такие звезды сцены, как ты, Ив.
Нэдзуми поднял с пола кинжал и слегка улыбнулся.
— Ты меня знаешь?
— Я твой фанат. Ходил смотреть на тебя на прошлой неделе.
— Приятно слышать, но на прошлой неделе я не выступал.
— Правда? Ну, в любом случае, наш журнал хотел бы напечатать статью о тебе. Мы попросили твоего менеджера об интервью, но он отклонил предложение.
|
|
|
— Еще бы, для такого журнала.
Пальцы Нэдзуми пролистали страницы. На обложке было фото голой женщины. В целом, она была довольно смазливой. Остальные страницы были примерно такими же. Голые женщины, полуголые мужчины. Разврат и похоть переполняли журнал.
— Это рассчитано на молодежь, — сказал Рикига. — Учит их всему, от контроля рождаемости до подкатов к женщинам.
— В следующий раз тебе надо поместить статью о том, как бросать женщину, старик.
Нэдзуми отшвырнул журнал. Рикига поднял руки в картинной позе.
— Черт, Ив, это было сурово. Я думал, ты божий одуванчик.
— Приятно слышать это от того, кого всего минуту назад повалила на пол женщина.
— Я был пьян, понятно? А она неожиданно прыгнула на меня... но я бы не в жизни не подумал, что у нее есть кинжал. Жуткие они, эти женщины.
Сион сделал шаг вперед.
— Ив… это твое настоящее имя, Нэдзуми?
— Нет, конечно. Рабочий псевдоним.
— Твоя работа… так ты сценический актер.
— На деле это и в половину не так престижно, как звучит. Может, лишь немного лучше этого журнала.
— Но… о, — бормотал Сион, наконец-то поняв, — так вот почему ты говоришь и двигаешься так элегантно.
На темной сцене горит софит, освещая одинокого актера, выходящего из темноты. Притягивая взгляды, слух и души зрителей, он начинает говорить — иногда с нарастающим темпом; иногда надтреснутым от боли голосом, подобным ветру, свистящему возле земли.
Нэдзуми фыркнул.
— Сион, что ты там напредставлял? Мы говорим о театре здесь, в Западном Квартале. Люди, у которых есть немного свободной наличности, приходят, чтобы забыть о тревогах. У нас нет вышитых портьер, красивых костюмов и реквизита. В основном это просто импровизированные песни и танцы. Вот и все.
— Но это все равно помогает людям забыть о проблемах, верно?
— Хах?
Сион не моргая смотрел на Нэдзуми. За последние несколько часов он пережил почти столько же, нет, наверное, даже больше, чем за всю свою жизнь. Конечно, все это было поверхностно. Но он смог увидеть, пусть и поверхностно, насколько трудно было прожить день, час, даже секунду в этом мире. Если эти люди в редкие свободные минуты по собственной воле решали идти в это место, туда, где выступал Нэдзуми, это было прекрасно. Это не наполняло их желудки, не утоляло жажду. Но люди все равно нуждались в этой сцене и историях, которые на ней рассказывались, чтобы, погрузившись в них, забыть о собственной тоске. Они хлопали, плакали, смеялись и шумели. Нельзя было сказать, когда смерть придет за ними. В такие моменты они могли жить и наслаждаться жизнью. И именно театр помогал им в этом.
|
|
|
— Нэдзуми, я думаю, это прекрасно.
Нэдзуми вздохнул, тут же оборвал себя и скривился.
— Брось это. Все не так радужно, как ты представляешь. Ты, наверное, и сцены никогда не видел.
— Ты прав — в Номере 6 ученикам запрещено было посещать спектакли.
— Я так и подумал. Особенно таким шишкам как ты, мистер Элита. Все, что ты смотрел или читал было сильно ограничено — хотя ты, скорее всего даже не понимал, что тебя ограничивают.
— Номер 6?
Рикига застыл, сигарета в его руке замерла на полпути к губам.
— Эй, минуточку. Говоришь, этот парень в парике из Номера 6? Ты, должно быть шутишь.
— Это не шутка, старик. И он не носит парика.
— Тогда это типа новый вид шляп? В наше время модно такое?
— Нет, это мои настоящие волосы, — ответил Сион. — Просто… много чего случилось из-за некоторых… эм, проблем.
— О? — сказал Рикига. — Проблемы я люблю больше всего. Если ты и правда сбежал из Номера 6, у тебя проблем так много, как ни у кого другого. Хочу услышать твою историю. И почему у тебя такие волосы.
Нэдзуми уселся на стол и заболтал ногами.
— Что-то учуял, старик?
— Что?
— У тебя нос дернулся. Ты унюхал что-то интересное или как?
Рикига слегка хлопнул себя по носу. Нэдзуми тихо рассмеялся.
— Дикие собаки так же морщат нос, когда чуют еду. Сначала нос дергается, потом ноздри раздуваются.
Рикига нахмурил брови, на его лице появилось выражение полного отвращения.
— Я уже говорил, Ив, думаю, я ошибся в тебе. Я думал, ты будешь более мягким и утонченным. Я и представить не мог такого грубого и наглого парня. Честно, я разочарован.
— А я думал ты мой фанат.
— Теперь можешь вычеркнуть меня из списка. Боже, не знаю, почему тебе так нравится доводить взрослых.
— Каран, — тихо произнес Нэдзуми. Рикига замер. — Знаешь женщину с таким именем?
Тело Рикиги с признаками возрастного ожирения опасно наклонилось. Его горло приподнялось, когда он сглотнул.
— Вы знаете Каран?.. Вы ее знакомые?..
— Она моя мать.
До Рикиги не сразу дошли слова Сиона. Он тяжело выдохнул.
— Мать?
— Я… о, меня зовут Сион. Я сын Каран.
— Сын… Сын Каран, хах… кто твой отец?
|
|
|
— Не могу сказать.
— Не можешь… но ты ведь знаешь, кто он? Он умер?
— Нет… мама говорила, что они расстались вскоре после моего рождения. Мы жили только вдвоем. Я никогда не встречался с отцом.
Нэдзуми продолжал смеяться.
— Пытаешься намекнуть, что он может быть твоим сыном?
— Нет, не может быть, минутку, э, как ты сказал, тебя зовут?
— Сион.
— Сион… астра, хах. Каран очень любила эти цветы. Ух… Сион, подождешь минутку? Я принесу тебе выпить… ох, то есть, что-нибудь безалкогольное, конечно… что ты будешь? У меня есть все. Ох, да… давай перейдем в более удобное место, где мы сможем поговорить.
Рикига постучал по стене за диваном и надавил на нее правой рукой. Стена беззвучно отодвинулась в сторону.
— Вау, — Нэдзуми присвистнул. — Считывание отпечатков пальцев? А у тебя здесь есть забавные штуки. Не такое уж это место запущенное, как кажется.
За стеной появилась весьма экстравагантная комната. Пол покрывал роскошный ковер, на нем стояли кожаные кресла, диван и стол. В камине горел огонь.
— Заходи, сюда. Я налью тебе кофе. Ты голоден? У меня есть отличный пирог.
Сион и забыл, что проголодался. Его желудок заныл от голода.
— А что за пирог? — спросил Нэдзуми. — Я предпочитаю с мясом.
— А ты можешь заткнуться.
Рикига раздраженно махнул рукой на Нэдзуми.
— Ты ужасен, так по-разному относишься к нам.
Рикига проигнорировал его и скрылся в небольшой прилегающей комнатке. Вскоре до них донесся аромат кофе.
— Кофе и пирог, хах. Просто не верится.
После побега из Номера 6 Сион едва ли пробовал такую вкусную еду. Нэдзуми обвел взглядом комнату.
— Ты прав. Конечно, это предметы роскоши. И то, как эта комната обставлена… похоже, информация Инукаши все-таки была правдива.
— В этом случае… — задумчиво произнес Сион. — Нет, не может быть…
— Чего не может быть?
— Мама как-то говорила, что мой отец легко терял деньги и женщин, он был в шаге от алкоголизма, безнадежный…
— Бездельник?
— Ага. Безнадежный бездельник… но она сказала, что был очень нежным, честным и прямолинейным.
— И что это значит? Твоя мама все еще к нему привязана?
— Без понятия… Но это подходит к его образу, верно?
Нэдзуми бросил взгляд на дверь маленькой комнаты и поморщился.
— Не знаю на счет нежности, честности и прямолинейности, но женщин он точно меняет часто и на полпути к тому, чтобы стать алкоголиком. Теперь, когда ты об этом сказал, мне начинает казаться, что у вас похожие глаза. Ну, у нас здесь нет тестов ДНК, поэтому с уверенностью сказать нельзя… Сион ты плохо выглядишь.
— Ах, нет… Наверное, просто проголодался…
— Не волнуйся. Мне бы тоже поплохело от одной мысли о таком отце. Наверное, начало бы лихорадить.
— Тебя лихорадит? Ты в порядке? — Рикига поставил на стол поднос. Там был кофе, пирог и стакан виски. У Сиона слюнки потекли.
— Каран тоже любила пироги, — задумчиво протянул Рикига, — а еще хлеб и торты.
— Она и сейчас их любит, — ответил Сион. — Она зарабатывает тем, что печет хлеб.
— Пекарня, хах… мм-ммм. Понятно.
Сион на ум пришла одна мысль.
— Вы помните случай с вишневым тортом?
— Вишневым тортом? Я не уверен… а что, ты хочешь вишневого торта?
— Нет, просто… мама рассказывала, что когда я родился, отец принес три коробки, в каждой был целый вишневый торт. Они съели их вдвоем.
Рикига поднял стакан янтарной жидкости и прищурился.
— Вот оно что… одно из любимых воспоминаний Каран, хах? К сожалению, я такого не помню. Я никогда не покупал вишневый торт и не ел его с Каран. Я даже никогда не был гражданином Номера 6. Сион, я не твой отец.
Нэдзуми проглотил пирог, которым был набит его рот, и похлопал Сиона по плечу.
— Вот он и признался. Какое облегчение, Сион, не так ли?
— И что это значит, Ив?
— Именно то, что я и сказал.
Сион вытащил записку Каран.
— Сюда нас привело это письмо.
Рикига рассматривал почерк Каран. Сион заговорил.
— Вскоре после… моего побега из Номера 6, моя мать прислала это мне. Она думала, что Вы до сих пор здесь. Мне просто интересно откуда…
Сион хотел произнести «Вы знаете мою маму», но слова застряли у него в горле. По лицу Рикиги покатилась слеза.
— Каран… она не забыла обо мне… она помнит меня… ее почерк… совсем не изменился…
Его склоненная голова и опущенные плечи слегка дрожали. Нэдзуми снова похлопал Сиона по плечу.
— Эх, только взгляни. Старик напился до слез. В его-то возрасте… да еще говорит такие вещи, хах.
— Заткнись. Почему нельзя немного посочувствовать? Ты вечно рыдаешь и вопишь на сцене.
— Это все игра. Хочешь сказать, что ты тоже играешь, старик?
Рикига зыркнул на Нэдзуми и тяжело поднялся. Он достал папку из глубин книжного шкафа. Он вытащил одно-единственное фото и положил перед Сионом.
— Это Каран и я.
Ему улыбалось изображение его матери, молодой, красивой, в платье без рукавов. Рядом стоял Рикига, намного стройнее, чем сейчас, хорошо сложенный и даже немного ребячливый.
— Это было пару десятков лет назад, вскоре после нашего знакомства. Каран тогда была студенткой, ее заинтересовали мои статьи и она пришла ко мне. Я работал на третьем этаже компании, я вернулся после интервью, а она сидела там. На улице был дождь и гроза, но она все равно пришла…
Рикига всхлипнул. Сион и Нэдзуми переглянулись. Нэдзуми издал долгий демонстративный вздох.
— Ты ведь был репортером, да, старик? Можешь рассказывать более сухим текстом? Ты ведь хочешь сказать, что ты и мама Сиона впервые встретились на третьем этаже издательства «Забытые страницы», верно?
— Точно. Мы отлично ладили… Мне нравилось проводить время с Каран. Думаю, это была любовь. В те времена Номер 6 еще не был настолько закрытым, как сейчас. Люди могли входить и выходить более-менее свободно. Я только начал свою карьеру журналиста и как раз вынюхивал все о Номере 6.
— Вынюхивал? Так у тебя были подозрения на счет этого города, хах, старик? Тогда у тебя было отличное чутье. Жаль, теперь оно тухнет без пользы.
Рикига снова посмотрел на Нэдзуми, его лицо скривилось в странной гримасе.
— Ив, я не шутил, когда говорил, что был твоим фаном. Когда я впервые тебя увидел, ты стоял посреди сцены и читал поэму. Кажется, это был Артюр Рембо… Я был покорен твоей внешностью и голосом.
Нэдзуми слизал с пальца жир от пирога и скрестил ноги.
Но – я исплакался! Невыносимы зори,
Мне солнце шлет тоску, луна сулит беду;
Острейшая любовь нещадно множит горе.
Ломайся, ветхий киль, – и я ко дну пойду [11] .
— Сион, что это?
— Строфа из «Пьяного Корабля», если я не ошибаюсь.
Нэдзуми усмехнулся.
— Заполняешь пробелы в знаниях, да? Могу еще подкинуть на бис, старик. А?
— Нет, спасибо. Но должен сказать, на сцене ты был блистателен. Я даже не могу поверить, что это был такой наглый мальчишка. Поэтому сделай одолжение и заткнись.
— Не кипятись, — протянул Нэдзуми. Он выпрямил ноги, его лицо потеряло всякое выражение. Оно стало плоским и хмурым. Раздался голос, на удивление непохожий на прежний. — В самом начале шесть зон, включая Номер 6, были созданы, как модели городов будущего. Это были модели, созданные в поисках того, как человечество может комфортно жить на полностью разрушенных землях, с аномальными погодными условиями, вызванными в основном углекислым газом из-за активного потребления топлива во время войны. Так изначально задумывалось. План состоял в том, что каждый город будет принимать участие в исследованиях и разработке таких вещей, как безопасный источник энергии для замены ископаемого топлива и атомной энергии, научные технологии должны были варьироваться от уровня нанометров до космических величин, в зависимости от того, что больше подходило каждому городу. Люди надеялись, что однажды все на земле смогут жить спокойно, без угрозы войны, катастрофы или эпидемии. Номер 6 был первым шагом на этом пути, первым кирпичиком надежды на безопасную жизнь. Во всех отношениях, сначала это было именно так. Да, старик?
Рикига одним глотком осушил свой стакан с остатками виски. Он слегка закашлялся.
— Кажется, наизусть ты не только классику цитировать можешь, Ив. Твой менеджер сказал, что он не знает ни твоего настоящего имени, ни возраста, ни места рождения. Он сказал, ты просто бродяга, возникший из неоткуда. Но я в это не верю — ты не просто странствующий артист. Кто ты на самом деле?
— И все продолжаешь совать нос в мои дела. Так в то время, когда было снято это фото, Номер 6 все еще считался надеждой человечества, верно? Но ты сомневался. Чтобы унюхать здесь что-то сомнительное, ты должен был обладать отличным чутьем.
— Когда я стал журналистом, Номер 6 уже начал меняться, — сказал Рикига. — Научно-исследовательские организации отбирали все светлые умы, их отделения процветали; но в то же время информации поступало все меньше и свобода слова все больше ограничивалась. Я подумал, правда ли он станет городом-утопией? Я сомневался. Ты и твой острый язык правы. В то время я и правда был способен унюхать что-то, что я не мог увидеть. Пока я собирал информацию, границы города расширились и стали более охраняемы, входить и выходить из него стало сложнее. Вскоре нельзя было уже это делать без разрешения города. Все случилось очень быстро. Поскольку я был журналистом, они сделали все, чтобы и ноги моей в городе не было. Так они и свободу прессы подавили. Конечно, это означало, что я больше не мог видеть Каран. Честно говоря, думаю, это ранило меня больше, чем невозможность заниматься своей работой.
Спустя лет десять или больше… получилось то, что вы видите сейчас. Прилегающие к Номеру 6 земли стали использоваться ради выживания города. Сельскохозяйственные угодья, пастбища, леса для отдыха и эта мусорная свалка. Нищета, болезни, насилие — весь мусор, извергаемый Номером 6, оседает здесь. Вы двое не в курсе, однако, раньше этот город был хоть и маленьким, но весьма достойным. По крайней мере, не таким, чтобы на его вешать ярлык вроде Западного Квартала и откладывать в сторону. Но они превратили это место в мусорку. О какой надежде они говорят теперь? Какой же это Святой Город — он позорит это имя. Это, скорее, дьявол, отравляющий все, к чему он прикасается.
— Думаю, люди и города в этом похожи, — заметил Нэдзуми. — Со временем они забывают свои благородные цели и вконец портятся.
Нэдзуми допил остатки своего кофе и бросил взгляд на мужчину, только что закончившего говорить.
— Что это должно значить? Пытаешься сказать, что я испортился?
— А скажешь, нет?
Сион перевел взгляд на профиль Нэдзуми. Он чувствовал, что тот провоцировал Рикигу. Рикига поддался на провокацию. Нет, скорее, попался в умело поставленную ловушку.
— Ты критикуешь меня за то, что я спился, хах? Как скатился до производства журналов, полных обнаженки, такого количества выпивки, что я мог бы купаться в ней, и того, что меня почти убила женщина.
— Звучит грустно, старик. Но красивые слова не помогут тебе выжить здесь.
— Это все знают.
— Меня вот интересует эта комната. Теплая комната и хорошая еда. Это нелегко получить. Не думаю, что на это идет только твоя прибыль от порно журналов. А значит — ты влез в чей-то еще кошелек. Я прав?
Нэдзуми улыбнулся. Улыбка получилась надменной, но элегантной, как у того, кто вершит суд Божий.
— Слыхал я, высокопоставленные чиновники из Номера 6 частенько сюда наведываются.
Рот Рикиги сделал жевательное движение.
— Старик, я слышал, ты принимаешь от них заказы и приводишь им женщин, которых они просят, выступая посредником. Думаю, все же твои связи со времен журналистики оказались полезными. А огромная плата, которую ты получаешь от этих ребят, идет на роскошную жизнь. Ты подлизываешься к парням, управляющим городом, который ты назвал Дьяволом, и пристраиваешься к кормушке, обделяя женщин, которым приходиться торговать своим телом, чтобы избежать голода и холода. Разве это не испорченность?
Лицо Рикиги лишилось всякого выражения. На нем не было ни тени, ни света, оно казалось абсолютно плоским. Огни камина освещали правую сторону его лица.
— …Где ты это услышал?
— От собаки.
— Собаки?
— Собака сказала, что слышала, как ты шептался с каким-то мужчиной под лестницей. А потом этот мужчина сел в машину, проехал через специальные пропускные ворота и без всяких проблем оказался в Номере 6. Только ограниченное число людей может свободно перемещаться между Номером 6 и Западным Кварталом. Только высокопоставленные чиновники с идентификаторами. Все остальные будут уничтожены в воротах.
Сион сглотнул. Ему казалось, что он смотрит спектакль. Он ничего не мог прочитать на окрашенном в алый отблесками пламени лице мужчины. Неожиданно его рот дернулся.
— Не хочешь присоединиться?
— Присоединиться?
— Номер 6 — скучное место. Беспорядочная жизнь запрещена. Нищие и проститутки не имеют права на существование. Все уныло. Они приезжают сюда расправить крылья. Они приходят и смеются над женщинами, продающими себя за копейки. Эти мужчины убеждаются, что они — привилегированное сословие и наслаждаются этим. После краткого веселья, они возвращаются в свой скучный дом. Такие люди обычно приходят за добавкой.
— Так бизнес процветает, хах? Для тебя это хорошо.
— К счастью, да. Но их требованиям нет конца. Они каждый раз дают мне новые заказы. То темнокожую девушку, то молодую девушку с тату на спине. Иногда это напрягает.
Сион склонил голову. Ему было больно слушать Рикигу. С виду Номер 6 был красивым городом. Теперь он сомневался, можно ли назвать это настоящей красотой, но там хотя бы царил порядок. Между зданиями и природой поддерживался хрупкий баланс, ни одна из сторон не перевешивала, все люди были деликатными и вежливыми. А за всем этим стояла правда, которую он сейчас слышал. Его взгляд встретился с глазами Каран на фотографии.
Мам, место, где мы жили, а ты живешь до сих пор — это чудовище, скрывающееся под маской красавицы. Мама…
— Ты предлагаешь мне присоединиться к охоте на женщин?
Это был сухой, раздраженный голос Нэдзуми. Рикига рассмеялся. Его смех был неприятным и резал слух.
— Нет. Это перевод рабочей силы, которой можно найти лучшее применение. На самом деле, я думал об этом с тех пор, как увидел тебя на сцене. Ты можешь зарабатывать, сколько захочешь. Для тебя должно быть раз плюнуть уболтать этих скучающих зануд выложить свои деньги. Что ты думаешь? Я буду платить куда больше, чем этот задрипанный театр.
— Ты предлагаешь мне обрабатывать клиентов? Старик, алкоголь тебе мозг проел?
Рикига фыркнул.
— Не строй тут крутого. Фиг тебя знает, откуда ты пришел и чем занимался — странствующий актер все равно, скорее всего, через такое прошел. Нет смысла строить из себя невинность…
— Заткнись!
Это кричал Сион. Он выплеснул содержимое чашки с кофе на Рикигу. Он перескочил через стол, схватил Рикигу за промокшую рубашку и навалился на него всем своим весом. Рикига коротко вскрикнул, падая на пол.
— Хватит! — зло вопил Сион. — Как ты осмелился сказать что-то насколько низкое! Извинись!.. Извинись перед ним!
Сион уселся на Рикигу и начал грубо его трясти. Рикига ударялся затылком о пол. Все еще держа его за воротник, Сион начал сжимать руки на горле мужчины.
— Не могу… дышать… — выдохнул Рикига. — Сион, пожалуйста… я правда не могу… я извинюсь… прекрати…
— Заткнись! Ты бессовестный… позор тебе…
Пара рук скользнула ему под мышки и его оттащили назад.
— Сион, хватит уже. Еще немного, и этот старик откинется.
Рикига скорчился и кашлял.
— Какой сюрприз, — пробормотал Нэдзуми, все еще удерживая Сиона сзади. Он и правда казался удивленным.
— Никогда не думал, что ты склонен к насилию. Оказывается, даже тебе иногда кровь в голову ударяет, хах. Причем так, что на людей кидаешься.
— … Впервые в жизни… — произнес Сион, слегка запыхавшись.
— Оно и видно. Твое сердце стучит как бешеное.
Сион повернулся и нетерпеливо стряхнул руки Нэдзуми.
— Почему ты не злишься?
— Злюсь? Сион, если я буду реагировать на каждую шутку, то буду круглый год злым ходить. Я привык. Это пустяк.
— Идиот!
— Идиот? Сион, чего ты кипятишься?
— Ты идиот. Его слова — это не пустяк. Не говори, что привык к этому. Не…
Его глаза жгло. По щеке скатилась слеза, прежде чем он успел их закрыть.
— Сион… давай, не плачь. Зачем тебе… Не могу поверить, что ты разревелся, — раздраженно произнес Нэдзуми.
— Он… оскорбил тебя…
— Хах?
— Он оскорбил тебя. Он говорил ужасные вещи — связал тебя с развратными чиновниками из Номера 6. Но ты сказал, что это пустяк. Ты даже не разозлился… и это заставило меня чувствовать себя еще беспомощнее и злее… настолько злее… Я даже не знаю, что теперь делать…
Нэдзуми открыл рот и закрыл его. Он потянул скатерть и сунул ее угол Сиону.
— Мне особо нечего тебе предложить, но можешь вытереть лицо этим.
— Ладно.
— Сион, оскорбили меня, а не тебя. Не плачь за других. Не дерись за других. Плачь и дерись только за себя самого.
— Я не понимаю, что ты говоришь.
— Думаю, и не поймешь — иногда мы будто на разных языках говорим. Смотри, у тебя сопли текут. Вытри их, давай.
— Мм-хмм.
— Я никогда не мог тебя понять. Даже если мы всю жизнь проживем вместе, я все равно тебя не пойму. Ты вроде передо мной, но будто где-то далеко. Наверное, поэтому…
Рикига поднялся на ноги рядом с Сионом.
— Простите, что прерываю, но, между прочим, это шелковая скатерть. Мне она нелегко досталась, поэтому не надо в нее сморкаться.
Он заглянул Сиону в лицо.
— В гневе ты похож на Каран. У меня ощущение, будто это она меня отчитала. Хотя Каран никогда не кричала на меня так жестко.
Потом он повернулся к Нэдзуми и наклонил голову, извиняясь.
— Прости. Я слишком далеко зашел. Я заслужил хорошего пинка. Похоже, моя нравственность прогнила.
— Не прогнила. Она утонула в алкоголе, вот и все.
Нэдзуми слабо хлопнул Сиона по спине.
— Думаю, день удался. Пошли домой.
|
|
|
