 |
Послесловие ко второму тому (бунко) 6 глава
|
|
|
|
Руки Сиона замерли посреди процесса перевязки.
— Четыре года назад. Ты, правда, считаешь, что не ошибся?
— Ну, выбор был небольшой, — медленно произнес Сион. — Хотя тогда это все, что я мог сделать. Сейчас, пожалуй, я смог бы наложить шов получше.
Длинные пальцы его ловких рук проворно двигались, обматывая бинт плотно и аккуратно.
— Я не о моей ране. Я обо всей ночи.
Аккуратно завязав конец повязки, Сион посмотрел Нэдзуми в глаза.
— Твоя жизнь в ту ночь повернулась на 180 градусов. Ты до сих пор уверен, что поступил верно?
— Да.
Его ответ был таким быстрым, что застал Нэдзуми врасплох.
— Ты не жалеешь об этом?
— Нет.
— Ни капли?
— Нет.
— Почему?
— Нэдзуми, я правда не понимаю, к чему ты клонишь. Но переехав в Затерянный Город, я и сам размышлял иногда. Я спрашивал себя, если бы я вернулся назад во времени в ту ночь четыре года назад… если бы я вернулся в момент, когда еще не встретил тебя, что бы я сделал?
Сион смущенно улыбнулся и поставил аптечку назад на полку.
— Я думал об этом снова и снова. И каждый раз ответ был только один. Сколько бы раз я не возвращался в ту ночь, я поступал бы одинаково. Я бы открыл окно и ждал тебя.
— Даже если бы знал, что после этого тебя ждет собственное падение?
— Но никакого падения не было, — мягко ответил Сион. — Не думаю, что мое пребывание здесь можно назвать падением. Верно, Крават?
Маленькая коричневая мышка кивнула со своего места на вершине книжной стопки.
— Это же Гамлет, разве нет?
— Гамлет спит на кровати.
— О. Точно… Блин, с этими твоими дурацкими именами еще большая путаница.
— Эти бедняги заслужили имена, это меньше, что ты можешь сделать. Они оба умны и отважны. Вот Гамлет сегодня сообщил мне, что ты в опасности.
|
|
|
— Вот только он обратился не к тому человеку. Если бы ты и успел, то особо бы не помог. В этот раз обошлось, потому что я уже прогнал собаку, в противном случае это ты сидел бы здесь с рваной раной.
— Ага, ну… на счет этого, думаю, ты прав.
Нэдзуми встал и схватил Сиона за руку.
— Никогда больше так не делай, слышишь меня? Что бы ни случилось, не льсти себе мыслью, что ты можешь мне хоть чем-то помочь.
Сион, не мигая, посмотрел в ответ. Нэдзуми вздернул подбородок и сжал зубы.
— Ты бессилен, помни об этом. У тебя нет навыков или смекалки, необходимой в бою. Ты как птенец, выпавший из гнезда. Ты просто будешь чирикать, пока тебя не съест лиса. Поэтому сделай одолжение, не ступай на опасную тропинку. Никогда этого не делай. Используй голову. Приведи в действие свой так называемый одаренный ум, на всю мощь, используй мышление, чтобы справиться с ситуацией. Блин, не знаю, о чем ты вообще думал, когда бежал в темноту, даже оружия не взяв.
— Я и не думал.
— Что?
— Я совсем не думал о ситуации или опасности. Я уже бежал, прежде чем мог остановиться и подумать.
— Поэтому я и говорю, Сион, в следующий раз не смей вести себя так глупо или рискованно.
— Тогда что мне делать?
— Ничего не делай. Ты все равно ничего не можешь сделать. Накрой голову одеялом и сиди тихо.
Сион опустил взгляд и покачал головой.
— Я не могу этого сделать, — тихо произнес он. — Я не могу оставаться здесь и просто сидеть, если ты в беде. Я бы все равно выбежал наружу.
— Ты бы просто стал помехой.
— Ты опять грубишь, — мягко сказал Сион.
— Это правда.
— Хорошо — ты прав, — уступил он. — Я бесполезен. Я не знаю, как драться, и я никогда не смогу заставить себя причинить кому-то боль.
— Ага, и как бойца, это ставит тебя на низшую ступень. Нет, на самом деле, тебя бы признали не годным. Поэтому даже не думай сражаться. У тебя не та психика, чтобы за других переживать. Ты даже себя защитить не можешь. Поэтому ничего не предпринимай. Прошу тебя, просто даже близко не подходи к опасным местам.
|
|
|
Что за хрень я несу?
Нэдзуми снова стиснул зубы.
Что он говорил? Что он делает, так серьезно к этому относясь? Он так хочет остановить Сиона?
Сион собирается пойти один.
Низкий голос Инукаши эхом звучал у него в ушах.
Да, Сион, наверное, пойдет один. Он отправится туда, шансов вернуться живым у него будет меньше, чем один на миллион, и он пойдет один, не попросив моей помощи, даже не сказав мне. Он уйдет молча, ничего не зная о том, как драться, не зная боли от пролитой крови или леденящего ужаса жажды убийства. Бесполезный, большеголовый, наивный идиот.
— Но логика здесь ни при чем, — тихо произнес Сион, нарушая молчание.
— А? Ты что-то сказал?
— Логика здесь ни при чем, Нэдзуми. Я прекрасно понимаю, что если б я и успел, я бы ничем не смог тебе помочь… я бы не смог тебя спасти. Я знаю.
— Рад за тебя. Серое вещество в твоей голове — единственное, чем ты можешь похвастаться. А если твоя голова все понимает, послушай ее совета.
— Нет.
Сион твердо сжал губы с дерзким выражением лица. Это было лицо человека с железной силой воли. Нэдзуми впервые видел такое выражение у Сиона.
— Логика здесь не при чем! — разгоряченно произнес Сион. — Когда Гамлет позвал меня, я испугался. Я решил, что с тобой что-то случилось. Я подумал, ты умираешь. Хочешь сказать, я должен был остановиться и просчитать все в своей голове? Решить, что я не принесу никакой пользы, если пойду, и просто сидеть? Я никогда так не смог бы. Как я могу? Как я могу спокойно размышлять, есть у меня сила или нет, могу я помочь тебе или не могу? Как вообще кто-то может такое? Идиот!
Сион во второй раз обозвал его идиотом. Оба раза Нэдзуми не смог предсказать взрыв гнева Сиона. В первый раз Нэдзуми сказал ему: «Не плачь из-за других. Не борись за других. Плачь и сражайся только за себя». Сион сказал, что он не понял. Он и правда не понял. В этот раз Сион снова ринулся в темноту за чужим человеком. Не обращая внимание на голос разума, кричавший о риске, он убежал в темноту. Это было опасно. Очень опасно. Нэдзуми был готов к тому, что Сион станет кандалами, сковывающими его лодыжки. Но и противоположное тоже имело место. Возможно, он сам превратится в оковы, обхватившие запястья Сиона.
|
|
|
Поэтому…
Нэдзуми отвел взгляд от мальчика перед ним.
Поэтому от людей столько проблем. Чем больше ты имеешь с ними дело, тем сильнее становятся путы. Они ограничивают свободу движения. Становится тяжелее жить только для себя. Может, нам вообще не стоило встречаться. Может, однажды, Сион, ты тоже придешь к такой же мысли.
Плечи Сиона поднялись и опали, когда он глубоко вздохнул. Он недовольно скривил губы.
— Нэдзуми, почему ты ничего не говоришь?
— Это бессмысленно.
— Давай, смейся, если хочешь. Ты, наверное, считаешь это все ахиней того, кто ничего не знает о мире, верно? Отлично. Смейся, сколько душе угодно. Давай, смейся.
— Погоди минутку, Сион, — торопливо произнес Нэдзуми. — Я вовсе не издеваюсь над тобой. Я просто, ну… Я просто хочу сказать, что опасно вот кидаться с головой в неприятности, даже не подумав…
— Это я и сам знаю! — горячо возразил Сион. — Но я не мог ничего поделать! Хорошо, я до чертиков волновался. Или мне нельзя даже беспокоиться за тебя? У меня даже нет права волноваться?
— Права? Сион, ты ерунду говоришь.
— Это ты вынудил меня сказать!
Кулак Сиона врезался в книжный шкаф. Посыпались книги. Крават встревожено пискнул и юркнул в складки одежды Нэдзуми.
Сион заморгал, его щеки покраснели. Он наклонился собрать книги и сдавленным голосом забормотал извинения.
— Прости, я просто… я не хотел орать.
— Я не против, — легкомысленно сказал Нэдзуми. — Довольно интересно было увидеть тебя таким взбудораженным. Я не против такого отношения время от времени.
— Похоже, рядом с тобой я всегда на взводе, — вздохнул Сион. — Я удивлен, насколько эмоциональным могу иногда быть.
— Ты всегда был эмоциональным человеком. Ты всегда предпочитал чувства разуму, и ты не стесняешься признавать свои эмоции. Четыре года назад все было так же. Даже будучи кандидатом в ряды элиты Номера 6, ты все равно пошел на поводу у эмоций и подобрал меня.
— Ага… подчинился своим эмоциям… — задумчиво произнес он. — Наверное, ты прав.
|
|
|
Сион аккуратно сложил книги и вздохнул.
— Но знаешь, Нэдзуми, я правда не жалею об этом. Я все равно рад, что той ночью не повернулся спиной к своим чувствам.
— Знаю.
— А?
— Я знаю, что ты ни капли не сожалеешь о том, что сделал. Я просто спросил от балды. Думаю, мне просто стало скучно.
Он поднес руку к плечу. Старые и изношенные бинты, потерявшие всю эластичность, туго обхватывали его плечо и подмышку, не показывая ни малейших признаков ослабления.
— Я бы не смог так хорошо забинтовать свою рану, — задумчиво сказал Нэдзуми. — Драться ты, может, и не можешь, но, наверное, людей лечить тебе по силам. У всех что-то есть. И, наверное…
— Наверное?
— Нет, забудь. Я голоден, а ты?
Сион посмотрел на Нэдзуми и нежно улыбнулся.
— На столе есть мясо и хлеб. Кое-что случилось, и осталось всего ничего, но на обед должно хватить.
— А ты?
— Я пойду спать. Твоя рана, наверное, тебе сегодня уснуть не даст, так что кровать в твоем распоряжении. Я посплю на полу.
— Какой ты добрый.
— Нэдзуми.
— Хм?
— Если бы я тебя не встретил, я бы, наверное, так и не понял, что я за человек, да?
— Почему ты сейчас об этом говоришь?
Сион наклонился ближе к Нэдзуми, сидящему на стуле, и посмотрел ему прямо в глаза.
— Я бы вырос в доброго, рационального, послушного взрослого, даже не зная, сколько внутри меня эмоций. Я бы не узнал, что значит плакать, или злиться, или противиться чему-то. Я встретил тебя и понял, сколько всего у меня есть. И я горжусь, что я это знаю.
Слова Сиона оборвались, он нерешительно опустил взгляд.
— Я рад, что встретил тебя.
Он произнес это едва различимым шепотом. Сион склонился, его взгляд был все еще опущен. Он слегка коснулся губ Нэдзуми своими.
Где-то с громким стуком упала книга.
Когда Сион снова поднял лицо, заговорил Нэдзуми.
— Это ведь не благодарственный поцелуй, да?
— Это поцелуй перед сном.
— Перед сном, хах.
— Завтра я буду стричь собак, — сказал Сион. — У многих длинный мех. Инукаши за ними не следит, их мех спутывается и начинается раздражение кожи.
— Меня только что собака покусала, ясно? Мне плевать, короткий у них мех или длинный, мне вообще сейчас про собак и слышать не хочется.
Сион громко рассмеялся и, как обычно, помахал рукой.
— Тогда спокойной ночи.
— Ага. Сладких снов.
— Тебе тоже.
Сион исчез среди теней от книг. Крават выполз из одежды Нэдзуми и засеменил следом за ним, вероятно, тоже собираясь лечь спать вместе с Сионом.
— Поцелуй перед сном, хах.
Нэдзуми провел пальцами по губам и опустился назад на стул.
— Ну ты и врунишка.
Грызущий его голод, усталость и пульсирующая боль отступили. На их место из глубины души хлынуло что-то другое. Печаль, одиночество — было и что-то еще. Что же это было? Горячая капля скатилась по его щеке. Не сразу он понял, что это были слезы. Он давно уже забыл, что значит плакать.
|
|
|
На вкус они были солеными, как пересоленный суп.
Нэдзуми уперся коленями и положил на них голову. Он медленно глотал слезы, стекавшие ему в рот.
Глава 5: В сопровождении Вымысла
Хотокэ, сам Будда, почивший в нирване,
Был некогда смертным в обличье земном
И мы по скончании буддами станем,
Бессмертными буддами в мире ином.
Заложена в каждом благого частица,
Великого Будды священная суть,
Но участь живущих — разлукой томиться.
Что пользы стремиться былое вернуть?
«Хэйкэ-моногатари»[14]
Сион медленно поднялся с пола.
В печке осталось всего пара тлеющих угольков, в комнате стоял дикий холод. Крават, который спал, свернувшись рядом с Сионом, поднял голову и тихо заверещал.
— Шшш… — Сион накрыл своим одеялом мышку. — Вот, спи под ним. Только, пожалуйста, не шуми, хорошо?
Сион так привык к этой комнате, что мог найти выход даже в темноте. Он пошел прямо к двери. Он отпер ее, и, прежде чем открыть, повернулся назад. Он тщательно прислушался. Ни звука.
Похоже, боль в плече не помешала Нэдзуми уснуть. Думаю, такая маленькая рана не лишит его сна. Ему еще так много всего надо было сказать Нэдзуми. Радость встречи с ним, благодарность за все, что он сделал для Сиона, и глубокое уважение, которое он к нему испытывал — Сион не смог адекватно выразить ничего из этого.
Я рад, что встретил тебя.
Это все, что я смог сказать.
Сион глубоко вдохнул воздух комнаты, всего раз, прежде чем тихо открыть дверь.
* * *
Зажглась лампочка, сообщая о звонке на прямой линии с Мэрией. Мужчина оторвался от отчета об исследованиях и раздраженно прищелкнул языком. Документ, распечатанный десятки лет назад на принтере, был весьма интригующим, ему хотелось почитать дальше. Но лампочка горела красным, значит, ситуация была экстренной. Мужчина снова щелкнул языком и убрал бумаги в папку.
Когда он нажал кнопку, на экране появилось знакомое мужское лицо. Он привык называть этого мужчину Фенеком.
Фенек — пустынная лиса. И кто первым начал так его называть?
— Что случилось, Фенек?
— Срочное дело. Два образца доставлены в Центральную Больницу.
— С этим какие-то проблемы?
— Они оба не числятся в списках.
— Что?
— Это не те образцы, которые ты запрашивал. Все получилось само по себе, без нашего вмешательства.
— Возможно, еще рано делать выводы. Мало ли, что могло случиться?
Фенек с несогласием покачал головой. На экране мигом возникла другая картинка. Голос за кадром озвучил личную информацию двух трупов.
Имя, возраст, адрес, должность, история болезни, физические параметры, личный номер…
Мужчина и женщина. Два тела. У обоих искаженные страданием лица состарились и сморщились. Если бы не выражение лица, причиной их смерти можно было смело посчитать старость. Но, судя по документам, одному телу было шел третий десяток, второму — четвертый.
— Ты прав, это должно быть, сделали они. — пробормотал мужчина.
Экран снова моргнул, показав крупным планом хмурое лицо Фенека. Мужчина тихо вздохнул.
— …Что бы это все значило?
— Думаю, это я у тебя должен спрашивать! — Фенек повысил голос, его уши негодующе дернулись.
Ах, да. Такая у него привычка. С молодости он привык дергать ушами, когда был взволнован. Поэтому его и прозвали Фенеком. Фенек — маленькая лисичка с самыми длинными среди сородичей ушами, достигающими пятнадцати сантиметров в длину.
— Но как могло такое случиться? — продолжил Фенек. — Даже не вериться. Что происходит?
— Похоже, где-то что-то пошло не так, — ответил мужчина. — Но это ерунда. Тебе не о чем волноваться.
Горло Фенека дернулось, когда он сглотнул после слов мужчины.
— Ты уверен?
— Конечно.
— На тебе, знаешь ли, самая большая ответственность в этом проекте.
— Неофициальная, — добавил мужчина. — Ну, опять-таки, официально об этом проекте вообще ничего заявлять нельзя.
— Но если все пройдет успешно, проект Города Номер 6 наконец-то станет идеальным и законченным, верно?
— Да.
— Тогда даже минимальные оплошности недопустимы.
— Знаю. Я организую расследование причин. Я хочу, что бы ты прислал мне тела в специальную комнату для вскрытий, в секции V.
— Уже отправил.
— Тогда пойду приступать к работе.
— Давай. Буду ждать твоего отчета.
— Так точно.
— Ах, да, — добавил Фенек. — Когда с этим беспорядком более-менее разберемся, я планирую еще одну зачистку.
— Зачистку? Давненько я этого не слышал. Скажи-ка, уже ведь Святой Праздник на носу, да?
— Да, наступает все тот же трепетный день. Если нужен будет кто-то для твоих экспериментов, подгоню столько, сколько потребуется. Что скажешь?
— Я почти поражен добротой помыслов Его Превосходительства.
— Давай без этих формальностей.
— Но вскоре ты станешь абсолютным властителем этих земель, — сказал мужчина. — Единственным Королем. Пора начинать звать тебя «Ваше Высочество».
— А как же мне тебя называть?
— Я останусь тем же, кем и был. У меня будут такие первоклассные условия и обстановка для исследований, мне не о чем больше просить.
— Как всегда скромен в своих запросах, как я посмотрю. Тогда я верю, что ты закончишь работу.
Экран беззвучно погас. Мужчина скользнул взглядом по документам, к которым едва притронулся. К сожалению, сегодня дочитать он их уже не сможет.
В этих бумагах говорилось о виде муравьев, Eciton burchelli, которые водились в Центральной и Южной Америке. Эти муравьи, живущие колониями до 500,000 особей, не жили на одном месте, они постоянно повторяли циклы переселения и миграции на протяжении всей жизни. Колонией управляла одна королева. Но ее роль сводилась к откладке яиц, у нее не было необходимости управлять другими муравьями. Воины и рабочие муравьи, большие и маленькие — все они двигались в соответствии со своими инстинктами, и в результате, колония функционировала так, будто ей управлял великий общий разум.
Муравьи, как и пчелы, создали идеальное общество.
Не может быть, чтобы людям оказалось не под силу то, что уже осилили насекомые. Каждый будет послушно выполнять свою роль. Не задумываясь, не отрываясь на сомнения, при необходимости они будут пользоваться мозгами. В душах необходимости не было.
Колония в 500,000 членов и единственный правитель.
Говоришь, у меня скромные запросы? Ты прав, Фенек. Я ничего не хочу. У меня нет нужды в желаниях. В отличие от тебя, мне никогда не придется страдать из-за гнета желаний.
Мужчина скромно улыбнулся и нажал кнопку вызова лифта, ведущего в хирургию.
* * *
Подмораживало. Замерзшая трава хрустела под ногами, когда он ступал по ней. Когда взойдет солнце, иней заблестит, и бесплотные земли озарятся светом на короткое мгновение. Но сейчас было слишком рано — солнце еще не скоро поднимется. Сион остановился и поднял лицо к холодному небу. Он хотел достичь Исправительного Учреждения до рассвета. Он понятия не имел, что будет делать по прибытии. Но он должен идти. Это все, о чем он мог думать. Почему Сафу оказалась в Исправительном Учреждении, если она должна быть за границей? Это из-за связи с ним? Если да, будет ли в безопасности Каран? Неуверенность и тревожные опасения растекались по его телу, не давали дышать, сдавливали сердце. Он не хотел никого терять, ни мать, ни Сафу, ни Нэдзуми. Он сделает все, чтобы защитить их. Но он злился на себя из-за того, что не мог придумать, как именно это сделать.
Даже сейчас, когда он шел, Сафу, наверное, одна и напугана. Он должен что-то сделать. Он должен спасти ее и увести. Но что ему делать? Как он сможет…
Ииии-пиии.
Тихий зов. Его шаги замерли. Глаза, привыкшие к темноте, смотрели на маленького грызуна, высунувшего мордочку из травы.
— Крават?
Он взял маленькую мышку в руки.
— Ты сюда за мной дошел? Иди домой, ты не должен…
Говоря это вслух, он понял, что это не Крават. Это был и не Гамлет. Мышка вообще не была живой, не было ни малейших признаков тепла живого существа.
— Это-робот?..
— Это навигатор.
Позади него раздался голос. Ему не надо было поворачиваться, чтобы узнать, кому этот голос принадлежит. Сион несколько раз размеренно вдохнул и выдохнул, затем медленно повернулся.
Нэдзуми тоже медленно приближался. Он выхватил мелкого робота из рук Сиона и сунул его в сумку.
— Это простой навигатор с трехмерной картой. Он предупреждал тебя, потому что ты не туда шел.
— Не туда…
— Ты разве не к Инукаши шел? Ты собирался подстричь длинношерстных собак, потому что у них кожа воспаляется, так ведь? Ужасно рано ушел, а? Какой ты усердный. Но это не та дорога.
Сион втянул холодный предрассветный воздух.
— Тебя это не касается, — резко произнес он. — Не твое дело, что я делаю или куда иду. Меня уже тошнит от того, как ты изображаешь из себя опекуна. Я не беспомощный ребенок. Просто оставь меня одного. Знаешь что, хватит. Если ты все еще считаешь, что четыре года назад задолжал мне, тогда позволь сказать — ты отплатил сполна. Ты дал даже больше, чем надо. Отныне я буду свободным. Я собираюсь поступать, как мне угодно, и ты не будешь меня ограничивать. Это мое решение, так что не становись на пути.
У него закончилось дыхание, и он замолк. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица Нэдзуми. Его темная фигура слегка шевельнулась, раздался звук аплодисментов.
— Вполне неплохо для любителя. Может, у тебя даже есть сценический талант. В любом случае, куда лучше, чем вчерашний поцелуй.
— Нэдзуми, что…
Он вроде бы увидел, как поднялась правая рука Нэдзуми, а потом в его щеку врезался тяжелый удар. Сион пошатнулся и упал на спину. Рот наполнился привкусом крови.
— …Что это было?!..
— Лучше поднимись, если у тебя есть время задавать вопросы. Следующий на подходе.
Кончик ботинка Нэдзуми двинулся прямо на него. Сион инстинктивно откатился в сторону.
— Не останавливайся. Двигайся, не стой на месте.
Удар пришелся прямо по ребрам Сиона. У него перехватило дыхание. Он слепо хватался за камни, лежавшие на островке травы.
— Не закрывай глаза. Не отводи взгляда от атак противника. Двигайся!
Сион повернулся, чтобы швырнуть камни в Нэдзуми, одновременно оттолкнувшись от земли и пытаясь ударить его плечом. Он поскользнулся и упал на землю. В этот раз встать он уже не смог. Он видел звезды. Звезды, рассыпанные по небу, еще не тронутому рассветом, сияли почти пугающе ярко.
Сиона схватили за руку и подняли с земли.
— Сион, это наказание.
— Наказание за что?
— Ты мне солгал.
— Ну…
— Ты ведь не будешь отрицать?
— Ага… Наверное.
— Второй проступок. Ты меня недооценил.
— Этого я никогда не делал.
— Если врешь кому-то — значит, недооцениваешь его. Думал, я куплюсь на твои жалкие отмазки? Если это не оскорбление, то я вообще не знаю, что это.
— Это была моя лучшая попытка, — слабо запротестовал Сион.
— Ну, из тебя получился бы ужасный политик или писатель, судя по тому, что ты не можешь реалистично соврать.
— Все так плохо?
— Ужасно. Но что бесит меня больше всего, Сион…
— Да?
— Ты, похоже, решил, что я идиот, не способный отличить один вид поцелуя от другого. Что там было, поцелуй на ночь, а? Чушь.
Нэдзуми опустился на колени перед Сионом и крепко ухватил его за воротник.
— Слышишь меня? Никаких больше прощальных поцелуев. Никогда.
— Прости.
— И никогда больше не ври мне.
— Не буду.
— Поклянись.
— Клянусь.
Его отпустили. Нэдзуми уселся на землю и посмотрел в небо.
— Слышал, в Номере 6 творится что-то странное.
— Странное?
— Подробностей не знаю, но Инукаши собирает для меня информацию. Если постараемся, сможем использовать старика Рикигу и получить информацию и от его клиентов тоже. И, похоже, в Исправительном Учреждении тоже что-то происходит. Суетятся и внутри Номера 6 и снаружи. Странновато, не находишь?
— Исправительное Учреждение? Нэдзуми, хочешь сказать…
— Важный для тебя друг — ты ведь называешь ее лучшим другом, верно? — я уже какое-то время знаю о ней.
Он протянул записку Каран Сиону. После ее прочтения у Сиона задрожали пальцы.
— Твоя мама сейчас в безопасности. Насчет твоей подруги не уверен. Но не паникуй. Сейчас нам надо собрать всю возможную информацию и составить план. Инукаши говорит, что поможет. Это все приготовления, чтобы нам как можно быстрее проникнуть в Исправительное Учреждение. Понятно? Мы туда не на смерть идем. Мы идем спасать ее. Успокойся.
Сион кивнул.
— Так я, наконец-то, тоже втянул тебя в неприятности.
— Это не твоя вина. Инукаши говорит, что нечто учуял, да и у меня, честно говоря, подозрения есть. Зачем сажать в тюрьму драгоценного представителя элиты? Есть шанс, что это связано с осами.
— Осы-паразиты, хах… Но в это время года они не активны.
— Вот поэтому и должно было что-то случиться, нечто неожиданное. Если так оно есть, уровень риска увеличивается. В любом случае, следующий шаг предпримем, когда со мной свяжется Инукаши. До тех пор, мы должны собирать информацию и готовиться.
Нэдзуми встал и заговорил прекрасным голосом, звеневшим подобно хрусталю.
— Взбодрись. Все получится. У нас все получится.
— Спасибо. Ты снова меня спас.
— Все только начинается.
Сион тоже поднялся и позвал по имени парня, стоящего позади него.
— Нэдзуми.
— Хм?
— Ты не против…
— А? Что?
Когда Нэдзуми повернулся, чтобы вопросительно на него посмотреть, Сион изо всех сил залепил ему пощечину. Нэдзуми, конечно, шока не испытал, но удивился он изрядно. Восстановив дыхание, он заорал:
— Какого черта?
— Это наказание.
— Наказание?
— Ты скрывал от меня информацию. Ты ни словом не обмолвился об этой записке.
— Какой смысл тебе говорить? Нельзя отпускать тебя шляться одного, как сегодня. Я сделал одолжение и присмотрел за тобой. И что, хочешь сказать, у меня нет права беспокоиться о тебе — стой-ка, где-то я это уже слышал.
— Беспокоиться обо мне и ничего мне не говорить — это разные вещи. Я не хочу, чтобы ты меня опекал. Я не хочу легко шагать по жизни под твоей защитой. Я хочу…
Сион сжал в кулак руку, которая еще помнила соприкосновение со щекой Нэдзуми.
— Я хочу быть с тобой наравне.
Нэдзуми втянул голову в плечи и поднял правую руку.
— Признаю свою ошибку. Больше такого не повторится.
— Клянешься?
— Клянусь здесь и сейчас на моей побитой щеке.
Где-то вдалеке прокричал петух. Даже в темноте он чуял приближение рассвета и во всеуслышание объявил о нем. Скоро небо на востоке посветлеет, свет солнца снова рассеет тьму. Начинался первый день битвы.
* * *
Сафу пыталась очнуться. Она ощущала, как сознание медленно возвращается к ней. Но тело до сих пор ее не слушалось.
Где я?
Что я здесь делаю?
Я сплю?
Я должна вспомнить.
Вспомнить что?
Очень близкого человека.
Близкого человека.
— Сафу.
Рядом послышался голос, мужской голос.
Нет.
Это не тот голос.
Я жду не этого голоса.
— Как самочувствие? Полагаю, ощущения отличаются от привычных? Но ты очень быстро привыкнешь. Надеюсь, особая камера тебе понравится. Это лучшее, на что можно рассчитывать, особенно тебе, Сафу.
Мне не нравится этот голос.
Не зови меня по имени.
Не зови меня по имени этим голосом.
— Сафу, ты довольно красива. Даже больше, чем я представлял. Верно, ты прекрасна. Я очень доволен.
Мне не нравится этот голос и этот запах.
Пахнет как кровь.
Запах крови.
— Я сегодня довольно занят. Я еще зайду сегодня. Тебе лучше расслабиться и немного отдохнуть, Сафу.
Шаги затихли, и запах крови пропал. Сафу полегчало.
Но почему.
Почему все такое мутное?
Но я...
Из задворков ее сознания, пока еще не оправившегося, возник яркий образ.
Эти глаза, эти ногти, этот рот, отсутствующий взгляд, энергичная улыбка или помрачневшее лицо, длинные пальцы — и, ох, она слышала его голос.
«Я всегда считал тебя другом».
Он всегда был таким ребенком. Он и не подозревал о ее чувствах к нему. Но он отчаянно искал и тосковал по кому-то другому. Она любила его детскую, но целеустремленную душу. Она любила его как никого другого. До сих пор…
Она теряла сознание. Тьма нежно обволакивала ее.
Я больше никогда тебя не увижу… Сион.
* * *
Сион провел большую часть дня в заботах о собаках. Инукаши утром не показался, так что Сиону пришлось самому готовить еду и приводить в порядок десяток с небольшим собак. У него не было времени на отдых, но он не считал этот труд обременительным. Наоборот, он был благодарен за него. Погрузившись в работу, он мог хоть ненадолго забыть о тревоге.
Не спеши и терпеливо жди. Веди себя спокойно.
Слова Нэдзуми звучали очень настойчиво, ему оставалось лишь кивать головой, но он все равно не мог унять волнение. Он не мог сохранять спокойствие.
Даже пока я сейчас этим занимаюсь, Сафу…
Каждый раз, когда эта мысль всплывала в его голове, эмоции начинали бурлить, он паниковал и кусал губы до крови.
Жалобно заскулила собака. Это был один из маленьких щенков, рожденных в начале осени. Сион понял, что выпал из реальности прямо посреди процесса приготовления еды.
— Ох, прости.
Он поспешно наложил в их миски тушеные объедки. Щенки энергично замахали своими одинаковыми хвостиками, погружая мордочки в еду. В то время, когда даже люди умирали от голода, Инукаши смог снабжать своих собак едой, чтобы они не голодали.
Объедки доставлялись в руины ночью и сортировались на еду для людей, которая отправлялась на рынок, и остальную, достававшуюся собакам. Теперь Сион знал, откуда она приходит. Инукаши, вероятно, отслеживал этот маршрут. Нэдзуми тоже исчез рано утром.
|
|
|
