Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Политическое сознание

Поскольку политическое сознание, как и большинство других форм общественного сознания, существует на двух уровнях (обыденном (психологическом) и теоретическом), возможны два его соответствующих определения. Первое из них (широкое) наряду с сущностными признаками идеологического отражения действительности призвано включить в себя и атрибуты психологического. И тогда можно сказать, что политическое сознание есть совокупность чувств, устойчивых настроений, традиций, идей и цельных теоретических систем, отражающих коренные интересы больших социальных групп, их отношение друг к другу и к политическим институтам общества. Если из этого определения исключить структурные единицы, из которых складывается чувственное познание политического бытия общества, то фактически речь будет идти о политической идеологии. Но для того, чтобы дополнить наше знание политического сознания общества, необходимо учитывать такой объективный феномен, как настроения масс, все традиции и привычки прошлого – в общем, психологический «этаж» политического сознания, так как с ним государство, партии и политическая практика в целом не могут не считаться. К сожалению, по отношению к данному феномену политического сознания, политической психологии общества обнаруживается серьезная недооценка и в социально-философской, и в исторической литературе.

Политическое сознание отличается от других форм общественного сознания не только специфическим объектом отражения (политическое бытие общества) и, соответственно, специфическим категориальным аппаратом, но и более конкретно выраженным субъектом познания. Конечно, в политическом сознании общества известное место занимают и категории, отражающие общецивилизационные политические ценности (демократия, разделение властей, гражданское общество и т.д.), но все-таки превалируют те чувства, традиции, взгляды и теории, которые циркулируют короткое время и в более сжатом социальном пространстве.

Эта специфика становится легко объяснимой, если вспомнить, что политическое сознание обязано своим возникновением расколу общества на большие социальные группы с диаметрально противоположными социально-экономическими интересами. К тому же возникает еще один политический фактор, требующий специальной рефлексии: появляются полиэтнические государственные образования с весьма непростыми отношениями между населяющими их народами, а также не менее сложные межгосударственные отношения. И если в массах все эти политические явления фиксируются прежде всего в определенных чувствах, настроениях и социально-психологических установках, то мыслители (идеологи) воспроизводят их уже в виде идей и цельных теоретических систем, носящих субъективный отпечаток определенной социальной принадлежности, чаще всего классовой либо национальной.

Правосознание, как и политическое сознание, представлено в общественном сознании на двух уровнях: правосознание как психология и правосознание как идеология (см. рис. 6.5).

Правосознание

Теоретическое правовое сознание Идеи, взгляды, отражающие правовые явления на теоретическом, научном уровне (в научных трудах, законодательстве)

Обыденное правовое сознание Правовые представления, чувства, переживания, складывающиеся у людей под влиянием правотворческой, правоприменительной и правоохранительной практики, освещения правовых явлений

Роль правосознания в общественной жизни Фактор правотворчества, совершенствования законодательства; Способствует формированию и развитию правовой культуры должностных лиц и населения; Условие полного и точного соблюдения законов, активности людей в отстаивании своих прав и свобод, в поддержании правопорядка, борьбе с правонарушениями

Рис. 6.5. Структура правосознания

На социально-психологическом уровне правосознание представляет собой совокупность чувств, навыков, привычек и представлений, позволяющих человеку ориентироваться в правовых нормах и на правовой основе регулировать свои отношения с другими физическими и юридическими лицами, государством и обществом в целом.

Уже в правовых чувствах содержится определенная установка индивида на межличностные, хозяйственные и прочие отношения с другими людьми и обществом в целом, а также оценка своего правового статуса как справедливого или несправедливого, правомерного или неправомерного. Эти чувства могут адекватно отражать объективный статус личности (например, его свободу или несвободу), но могут – в силу разных причин – быть и иллюзорными. Правовые навыки представляют собой закрепленные по ходу житейской практики стереотипные приемы законопослушного (либо незаконопослушного) поведения. Здесь мы имеем аналогию с интуитивным способом нахождения истины: выбор поведения осуществляется без каких-либо развернутых рассуждений, исходя из накопленного правового опыта.

Важным элементом правовой психологии являются правовые привычки, т.е. выработанная по мере приобретения навыков потребность поступать именно так, а не иначе. Навыки и привычки в регулировании правовых отношений играют противоречивую роль. С одной стороны, они облегчают и упрощают реализацию правовых отношений, переводя их как бы на полуавтоматический режим. С другой стороны, они вносят в общественную жизнь определенный элемент рутинности, консерватизма. Конкретные общества отличаются друг от друга в зависимости от того, какие правовые привычки и навыки в них преобладают – привычка к «не укради!» или привычка к хищению чужого (тем более «казенного»), привычка к добросовестному выполнению служебных обязанностей или привычка к очковтирательству. Наконец, в правовую психологию входят и знания в виде определенных представлений о правомерном и неправомерном, о справедливости, равенстве, демократии и т.д. На первый взгляд, включение знаний в психологию может показаться парадоксальным, но ведь речь идет только о представлениях, а последние, как известно, являют собой промежуточную познавательную форму, переходную от чувственного к рациональному познанию. Древние римляне говорили: «Video meliora proboque, deteriora sequor» – «Вижу и одобряю лучшее, а следую худшему». И дело не в лицемерии, хотя и таковое нередко встречается. В этом изречении схвачено своеобразное противоречие между правовыми знаниями и правовыми чувствами, навыками, привычками, обнаруживаемое в массовом поведении: человек знает «что такое хорошо и что такое плохо», но груз привычек влечет его не в лучшем направлении.

Другой уровень правосознания представлен правовой идеологией. Если на психологическом уровне зримо проявляется элемент индивидуального в правосознании, то на идеологическом уровне это индивидуальное нивелируется, и правовая идеология предстает перед нами как теоретическое знание, выражающее правовые взгляды и интересы больших социальных групп.

К правосознанию наиболее близки нравственная и политическая формы общественного сознания.

Что касается нравственного сознания, то оно явилось тем духовным образованием, в чреве которого зародилось сознание правовое. Это стало возможным именно потому и только потому, что нравственное и правовое сознание выполняют единую регулятивную функцию в обществе. В силу этого и нравственные, и правовые взгляды носят, как правило, нормативный и оценочный характер. На близость между собой этих форм указывает единство многих используемых ими категорий («свобода», «справедливость», «долг», «права личности» и т.д.), хотя каждая из этих форм общественного сознания вносит в их понимание определенные нюансы. Так, существуют различия между долгом моральным и долгом служебным, несоблюдение которого влечет за собой правовые санкции. Или: то, что справедливо с точки зрения юридической, может выглядеть несправедливым в плане моральном. Есть, конечно, и такие понятия, которые отсутствуют в правосознании, но чрезвычайно важны для нравственного сознания. К ним относятся «милосердие», «искренность», «дружелюбие», «скромность», «самоотверженность», «лицемерие», «подлость», «угодничество» – качества, отсутствие или наличие которых не подлежит уголовному, а в большинстве случаев и административному преследованию. Но для нравственного сознания они чрезвычайно важным, ибо позволяют понять внутреннюю мотивацию деятельности человека, его субъективный мир^{^[96]}.

Непросты взаимоотношения правосознания и с сознанием политическим. С одной стороны, как уже говорилось, они чрезвычайно близки друг другу, близки настолько, что нередко о них пишут через дефис («история политических и правовых учений», «политико-юридические взгляды» и т.д.). И в этом дефисе содержится изрядная доля истины, поскольку каждая социально-экономическая и политическая сила имеет свое правосознание и, борясь за политическую власть (а тем более захватив ее), она пытается воплотить это правосознание в легитимной правовой системе. В результате наряду с политическим фронтом борьбы за командные высоты в обществе возникает еще один фронт – юридический. Наглядное свидетельство этого мы обнаруживаем в России последних лет, где каждая из основных политических сил боролась и борется за свой вариант Конституции, свой вариант приватизации, свой вариант закона о собственности на землю и т.д.

С другой стороны, поскольку правосознание есть и одна из духовных форм цивилизованности, борющиеся общественные силы должны искать правовой консенсус, если они не хотят ввергнуть страну в бездну анархии. Безошибочным индикатором стремления одной из сил повернуть общество к авторитарному, а то и к тоталитарному режиму служит пренебрежение общецивилизованными правовыми нормами и замена их принципом «революционной целесообразности». Видный русский философ XX в. И. А. Ильин писал: «Само собой разумеется, что всюду и всегда могут встречаться нецелесообразные или несправедливые законы, такие, которые были неудачны с самого начала, или такие, которые с течением времени утратили свою жизненную полезность, но закон не отменен, он должен применяться и соблюдаться, по римской формуле – «суров закон, но он закон»; это есть единственное средство поддерживать правопорядок в стране, укреплять его и не отдавать его в жертву произволу, мирской корысти и случайности. Тот, кто умеет блюсти «суровый» закон вплоть до самой его отмены, – тот предотвращает анархию и бесправие, ограждает принцип права и воспитывает правосознание своих сограждан»^{^[97]}.

Эстетическое или художественное сознание принадлежит к числу древнейших форм общественного сознания. Само слово «эстетика» происходит от греческого «эстетикос» – «чувствующий, чувственный», а эстетическое сознание есть осознание общественного бытия в форме конкретно-чувственных, художественных образов. Очень часто эстетическое сознание отождествляется с искусством, что не совсем точно. Искусство включает в себя деятельность общества по производству художественных ценностей и сами результаты этого производства – художественные образы, но за его пределами остается очень важный компонент эстетического сознания – сознание потребителей художественных ценностей. Поэтому, очевидно, целесообразно рассматривать проблему искусства и его гносеологической специфики во взаимосвязи с проблемой массового эстетического сознания, определяющего собой общественные функции искусства и тенденции его развития.

Слово «искусство» и в русском и многих других языках употребляют в двух смыслах. В узком смысле искусство понимается как специфическая форма практически-духовного освоения мира, а в широком – как высший уровень мастерства, умения, независимо от того, в какой сфере жизни общества они проявляются (полководческое искусство, мастерство хирурга, сапожника и т.д.). Нас сейчас интересует анализ искусства именно в первом, узком смысле слова, хотя оба смысла между собой связаны исторически. Искусство как самостоятельная форма общественного сознания и как отрасль духовного производства вырастало из производства материального, было первоначально вплетено в него в качестве хотя и эстетического, но сугубо утилитарного момента. Человек, подчеркивал А. М. Горький, по натуре своей художник и он всюду так или иначе стремится вносить красоту. Эстетическая деятельность человека постоянно проявляется в его труде, в быту, в общественной жизни, а не только в искусстве. Происходит эстетическое освоение мира общественным человеком.

Искусство выполняет цельную систему общественных функций.

Во-первых, это познавательная функция. Произведения искусства являются ценным источником информации о сложных общественных процессах, порой о таких, сущность и динамику которых наука схватывает гораздо труднее и с запозданием (например, повороты и переломы в общественном сознании).

Разумеется, не все в окружающем мире интересует искусство, а если и интересует, то в разной степени, да и сам-то подход искусства к объекту своего познания, ракурс его видения весьма специфичен по сравнению с другими формами общественного сознания. Генеральным и единственным объектом познания в искусстве всегда был и остается человек. Вот почему искусство в целом и, в частности, художественную литературу именуют человековедением, учебником жизни и т.п. Тем самым подчеркивается еще одна важнейшая функция искусства – воспитательная, т.е. его способность оказывать неизгладимое воздействие на идейное и нравственное становление человека, его самосовершенствование, или, напротив, падение.

И все-таки познавательная и воспитательная функции не являются специфическими для искусства: эти функции выполняют и все другие формы общественного сознания. Специфической функцией искусства, делающей его искусством в подлинном смысле слова, является его эстетическая функция (рис. 6.6).

Эстетическое сознание – осознание общественного бытия в форме конкретно-чувственных и художественных образов

Эстетика – учение о красоте, наука об эстетических ценностях, об исторической обусловленности эстетического богатства мира, его восприятия, оценке, освоении, о творчестве по законам красоты

Эстетика – общая социология искусства (наука об общественной природе художественного творчества)

Эстетика – гносеология искусства (наука о художественном мышлении, его сущности и форме)

Основные аспекты

Эстетика – онтология искусства (наука о художественном произведении как форме бытия искусства)

Эстетика – диалектика художественного творчества (наука о закономерностях художественного процесса)

Эстетика – морфология искусства (наука о системе видов художественного творчества)

Рис. 6.6. Эстетическое сознание, эстетика

Воспринимая и постигая художественное произведение, мы не просто усваиваем его содержание (подобно содержанию физики, биологии, математики), мы пропускаем это содержание через свое сердце, свои эмоции, даем чувственно-конкретным образам, созданным художником, эстетическую оценку как прекрасного либо безобразного, возвышенного или низменного, трагического или комического. Искусство формирует в нас саму способность давать подобные эстетические оценки, отличать подлинно прекрасное и возвышенное от всевозможных подделок. Познавательное, воспитательное и эстетическое в искусстве слито воедино. Благодаря эстетическому моменту, мы наслаждаемся содержанием художественного произведения, и именно в процессе наслаждения просвещаемся и воспитываемся. В связи с этим иногда говорят о гедонистической функции искусства (от греч. «гедоне» – удовольствие).

Каждая форма общественного сознания отражает объективную действительность специфическим, только ей присущим образом. Сравним в этом отношении науку и искусство.

Специфическим результатом теоретического отражения мира выступает научное понятие. Оно представляет собой абстракцию: во имя познания глубинной сущности предмета мы отвлекаемся не только от его непосредственно чувственно воспринимаемых, но и от многих логически выводимых черт, если они не представляют первостепенной важности. Другое дело – результат эстетического отражения действительности. В качестве такового выступает художественный, конкретно-чувственный образ, в котором определенная степень абстракции (типизация) сочетается с сохранением конкретно-чувственных, индивидуальных, зачастую неповторимых черт отражаемого объекта.

Гегель писал, что «чувственные образы и знаки выступают в искусстве не только ради себя и своего непосредственного выявления, а с тем, чтобы в этой форме удовлетворить высшие духовные интересы, так как они обладают способностью пробудить и затронуть все глубины сознания и вызвать их отклик в духе»^{^[98]}.

Выявляя специфику художественного мышления в сравнении с другими формами общественного сознания, это определение – в полном соответствии с основной парадигмой гегелевской философской системы – подводит к выводу о художественном образе как выражении абстрактной идеи в конкретно-чувственной форме. В действительности же в художественном образе запечатлена не сама по себе абстрактная идея, а ее конкретный носитель, наделенный такими индивидуальными чертами, которые делают образ живым и впечатляющим, не сводимым к уже известным нам однопорядковым образам.

Итак, в отличие от научного понятия художественный образ раскрывает общее в единичном. Показывая индивидуальное, художник вскрывает в нем типическое, т.е. наиболее характерное для всего типа изображаемых социальных или природных явлений.

Единичное в художественном образе не просто входит в общее, «оживляет» его. Именно индивидуальное в подлинном произведении искусства как раз и вырастает до понятия тип, образ. И чем ярче, точнее подмечены мелкие, индивидуальные, конкретные детали, тем шире образ, тем более широкое обобщение он содержит. Образ пушкинского Скупого рыцаря – это не только конкретное изображение жадного старика, но и обличение самой жадности и жестокости.

В связи со сплавом рационального и конкретно-чувственного в образе и производным от этого эмоциональным воздействием искусства особое значение приобретает художественная форма. В искусстве, как и во всех сферах окружающего нас мира, форма зависит от содержания, подчинена ему, обслуживает его.

Зависимость формы от содержания, тем не менее, приходится подчеркивать, имея в виду тезис представителей формалистической эстетики и формалистического искусства о художественном произведении как «чистой форме», самодовлеющей «игре формы» и т.п. В то же время научному пониманию искусства всегда было чуждо нигилистическое отношение к форме и – даже – какое бы то ни было умаление ее активной роли в системе художественного образа и произведения искусства в целом. Нельзя себе представить произведение искусства, в котором содержание было бы выражено не в художественной форме.

В целом можно сказать, что специфические свойства искусства по сравнению с наукой:

1) особый язык, установка на образность в отличие от обобщенных категорий и понятий науки;

2) особый способ обобщения: общее через индивидуально – частное;

3) использование художественного вымысла, что запрещается в науке;

4) личностный способ выражения в искусстве в отличие от безличностного в науке;

5) повышенное значение формы в искусстве, наука практически не придает ей значения;

6) эвристичность в виде использования скрытых от научного обобщения пластов человеческого сознания.

Религиозное сознание. На всех этапах исторического развития общества в качестве наиболее развитой формы общественного сознания выступает религиозное сознание (см. рис. 6.7).

Религиозное сознание – осознание реального присутствия в жизни человека, в бытии всех людей и всей Вселенной некоего Высшего Начала, которое направляет и делает осмысленным как существование Вселенной, так и существование человека

Институциональные (традиционные конфессии) Объединение верующих, связанных между собой системой религиозных отношений, для которого характерно единство вероучения, обрядности, организации ролевых взаимосвязей. Религиозный институт отличается устойчивостью, жесткой иерархией, господством догматики и строгих предписаний в области вероучения и поведения. Религиозный институт освящается и канонизируется.

Современные формы религиозного сознания

Внеинституциональные 1. Различные модернистские объединения, часто противопоставляющие себя обществу и традиционным конфессиям. 2. «Субъективные» верования человека, зависящие от его предпочтений, установок и свободного выбора, проявляющаяся в непосредственной связи с потусторонним миром, истинность которой устанавливается самим человеком в опыте взаимодействия (гадания, гороскопы, заговоры и др.).

Религия Мировоззрение и поведение отдельного человека, группы, общности, которые определяются верой в существование определенного Высшего Начала

Рис. 6.7. Религиозное сознание, религия

Главный признак религиозного сознания – определенное отношение к Богу, которое есть даже у атеистов. Религия – это общение (воссоединение) с Богом^{^[99]}.

Религия включает в себя три основных элемента:

1) собственно веру,

2) религиозное чувство (эмоциональный элемент)

3) религиозные действия (культовый, или обрядовый, элемент).

Как и любое общественное явление, религия как социальный институт выполняет определенные социальные функции.

Важнейшей из них является смысложизненная функция, состоящая в осознании человеком основ своего бытия, в возможности получения ответов на «вечные» вопросы.

Также имеет значение компенсаторная функция, состоящая в религиозном «восполнении» действительности, в религиозном утешении. В религии происходит снятие противоречий и конфликтов: реальное угнетение преодолевается «свободой в духе», социальное неравенство превращается в равенство перед Богом, разобщенность заменяется соборностью, фактическое бессилие человека компенсируется всесилием Бога, смертный оказывается бессмертным, вообще мир зла и несправедливости заменяется «Царством Божиим» («Царством Небесным»). Большое значение при этом имеет психологический аспект компенсаторной функции, который особенно отчетливо проявляется в молитве и покаянии. При их совершении происходит переход от состояния подавленности (беспокойства, неудовлетворенности, угнетенности, скорби и тоски) к состоянию облегчения (удовлетворенности, гармонии, радости, успокоенности, прилива сил).

На определенных исторических этапах религия может выступать как фактор интеграции общества, выполняя, таким образом, интегративную функцию. Суммируя поведение и деятельность индивидов, объединяя их мысли, чувства, стремления, направляя усилия социальных групп и институтов, религия может способствовать стабильности данного общества или становлению нового. Активная роль религии в этом плане историкам хорошо известна.

Религия выполняет и регулятивную функцию. Это значит, что религиозные идеи, ценности, установки, культовая деятельность и религиозные организации выступают в качестве регуляторов поведения людей. Подобную функцию религия способна выполнять потому, что она аккумулировала в себе нравственный опыт огромного множества предыдущих поколений людей, который мы в сжатом, афористическом виде обнаруживаем в знаменитых заповедях Моисея («Не убий!», «Не укради!» и т.д.), в моральных кодексах ислама, буддизма.

Существует еще одна важная функция религии – коммуникативная; религия служит средством общения верующих, а всем понятно, как важно общение для человека. Общение развертывается для верующих в двух планах: в плане их общения с Богом и в плане их общения друг с другом. Общение осуществляется прежде всего в молитве и в культовой деятельности.

Таким образом, религия является одним из важнейших факторов общественного развития.

Характерной чертой традиционных религиозных конфессий является монотеизм – признание существования единственного, личностного Бога. Также обязательный элемент – Священное Писание, где строго определяются нормы поведения человека по отношению к Богу, к другому человеку, к самому себе. Также в Священном Писании верующий человек может найти ответы на все интересующие его вопросы.

Долгое время в научной и учебной литературе происходило смешивание понятий «религия» и «мифология», результатом чего стало их объединение под общей категорией «религиозное сознание». Возможно, следовало бы различать «религиозное» и «мифологическое» сознание, включающее в себя различные формы псевдорелигиозных верований, поскольку мифология противостоит традиционным религиозным конфессиям по ряду особенностей. Начнем с того, что мифологии свойственен политеизм – «многобожие» – система верований в несколько богов или богинь, что является противопоставлением религиозному монотеизму. При этом боги ведут себя «по-человечески», совершая грехи. В мифологии нет единой установленной системы нравственных норм, прописанной и закрепленной в Священном Писании. Мифология – в основном устное народное творчество.

Также своеобразными формами верования являются пантеизм и деизм, не имеющие жестких канонов, что в значительной степени сближает их с мифологическим мировоззрением. Пантеизм – отождествление Бога и мира, отрицание личностного антропоморфного Бога или Бога-творца, что также неприемлемо для традиционных религий. Пантеисты спорят между собой вообще о применении слова «Бог». Часть из них настаивает на исключении этого слова, поскольку они в Бога не верят. Другая часть полагает, что это слово существенно для выражения силы чувств, которые они испытывают в отношении природы и Вселенной.

Деизм – направление, признающее сотворенность мира Богом, но в основном отрицающее Его дальнейшее участие в жизни мира. В том числе отрицается большинство божественных мистических явлений, божественное откровение, религиозный догматизм. Деисты полагают возможным постижение Бога при помощи только разума, логики и наблюдения за природой. Также деизм стремится привести к гармонии науку и идею о существовании Бога, а не противопоставлять науку и Бога.

Кстати, в христианстве религия и наука никогда не противопоставлялись. Более того, Святые Отцы и Учители древней Церкви были хорошо образованы и владели языком науки и философии. Это позволяло им использовать весь арсенал знания своего времени для творческого созидания христианского богословия.

Однако в среде христиан существовала опасная ересь – гносимахия – это вражда к знанию, которая питается представлением о несовместимости веры и знания. Но знания – прежде всего именно религиозного. Само богословие есть знание, опирающееся на религиозную веру и духовный опыт, обретаемый в Церкви Христовой. Гносимахи же борются с любым знанием, в том числе религиозным. Иными словами, они вообще не признают ценность знания – как богословского, «внутреннего», так и «внешнего» (научного). И такую вражду святой отец (Иоанн Дамаскин) называет ересью^{^[100]}.

К сожалению, мнение о том, что религия и наука противостоят друг другу достаточно распространено в наши дни. Его причина в поверхностном знании как в области науки, так и в области религии, и этим подтверждается мысль: «Знание приводит к Богу, полузнание удаляет от него». Легковерно принимая за научные доводы те доказательства, которые приводятся в пользу суждения, что Бога нет, мы забываем выясненные уже Иммануилом Кантом положения, что теоретический разум одинаково бессилен и доказать, и опровергнуть Бога, бессмертие души и свободу воли. Эти объекты потому и называются трансцедентными (выходящими за пределы науки)^{^[101]}.

Очень многие известные ученые – Фарадей, Ом, Кулон, Вольт, Ампер – имена которых увековечены в физике для обозначения известных физических понятий – были горячо верующими людьми.

Физик и астроном Галилей (1564–1642) писал: «Священное Писание не может ни в каком случае ни говорить зла, ни ошибаться,– изречения его абсолютно и непреложно истинны»^{^[102]}.

Философ и математик Ньютон (1643-1727) высказал свои положительные верования в чудеса и пророчества в своем толковании на книгу пророка Даниила и Апокалипсис^{^[103]}.

И таких примеров великих ученых, которые, будучи авторитетами в области науки, могут быть для нас примером в области религии, великое множество.

«Наука без религии – «небо без солнца». А наука, облеченная светом религии, – это вдохновенная мысль, пронизывающая ярким светом темноту этого мира», – говорил Святитель Лука Войно-Ясенецкий (1877-1961), Архиепископ Симферопольский и Крымский, Лауреат Сталинской Премии, хирург, профессор медицины.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒