Правовое регулирование права на уважение частной и семейной жизни в Российской Федерации. Основания ограничения данного права. Конституционный суд РФ о праве на уважение частной и семейной жизни.

Принципы ст. 8 Европейской Конвенции нашли закрепление в нормах Конституции РФ. В ст. 23 Конституции Российской Федерации записано: “Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных разговоров, почтовых, телеграфных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения”. В статье 24 Конституции РФ сформулирован запрет на сбор, хранение и распространение информации о частной жизни лица без его согласия. Статья 25 закрепляет неприкосновенность жилища. Развитие и конкретизацию эти конституционные нормы получили в отраслевом законодательстве. Прежде, чем перейти к анализу их содержания и применения на предмет согласованности с практикой Европейского Суда по применению ст. 8 Конвенции, постараемся все-таки кратко обобщить изложенное доктором Урсулой Килкли:

• В части 1 ст. 8 использован термин “уважение”, а не термин “неприкосновенность”, который использован в нашей Конституционной норме, что на первый взгляд ослабляет степень обеспечиваемой Конвенцией защиты, однако гибкость, присущая термину “уважение” позволяет защите развиваться. “Уважение” трактуется не только как запрет на вмешательство государства, но и как возложение на государство позитивного обязательства обеспечить с помощью законодательства и других средств уважение личной сферы гражданина и ее защиту от вмешательства со стороны третьих лиц.

• Европейский Суд затруднился дать исчерпывающее определение понятия “личная жизнь”, но одновременно указал, что “было бы слишком строго ограничивать ее интимным кругом. Уважение личной жизни должно также включать до некоторой степени право устанавливать и развивать отношения с другими людьми. Понимание “личной жизни” столь широко, что Европейский Суд не видит принципиальных оснований исключать из личной сферы деятельность профессионального и делового характера, поскольку именно в своей работе большинство людей имеют значительное, если не наибольшее, количество шансов развивать отношения с внешним миром.

• Понятие “семейная жизнь” в практике Европейского Суда также трактуется весьма широко, вплоть до признания права на семейную жизнь между фактическим отцом и ребенком, с матерью которого такой отец прекратил совместное проживание еще до рождения ребенка. В решениях по конкретным делам Суд указал: “В понятие семейной жизни, на котором основана ст. 8, входят и узы, которые существуют между лицом и его ребенком, даже если мать и отец не проживают совместно и независимо от того, рожден ребенок в браке или вне его.

• “Жилище” в интерпретации Европейского Суда - это не только жилой дом, жилое помещение, где гражданин постоянно или временно проживает, но при известных обстоятельствах, как жилище, с точки зрения защиты от вмешательства, могут рассматриваться и служебные помещения. По делу Нимитц против Германии, Суд, в частности, отметил, что в широком значении слово “жилище” может распространяться на деловой офис типа адвокатского. Суд пришел к такому выводу, поскольку не всегда можно провести четкое разграничение между домом и офисом, также и потому, что вести деятельность, которую можно отнести к профессиональной или деловой можно с таким же успехом и со своего места жительства, и наоборот, можно заниматься делами, которые не относятся к профессиональной сфере, в офисе или коммерческих служебных помещениях”.

В понятие “корреспонденция” включаются не только почтовые, телеграфные, телексные сообщения, но и телефонные переговоры, а также и сообщения, передаваемые с помощью других современных средств связи, например, по электронной почте. Защита от вмешательства по ст. 8 предоставляется не только в случаях ведения телефонных переговоров с домашнего телефона, но тогда, когда переговоры проводятся с телефона, установленного в офисе.

• Под “вмешательством” в смысле ст. 8 понимается совершение действий, нарушающих права, предусмотренные ч. 1 ст. 8.

• Права, гарантированные ч. 1 ст. 8, не являются абсолютными. Как указано в ч. 2 ст. 8 Конвенции, право на уважение личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции может быть ограничено в интересах:

- национальной безопасности;

- общественного спокойствия;

- экономического благосостояния страны;

- охраны здоровья, нравственности или защиты прав и свобод третьих лиц;

а также в целях предотвращения беспорядков и преступлений

Заметим, что перечень оснований ограничений, предусмотренный в ч. 2 ст. 8 Конвенции согласуется с содержанием ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.

За нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений установлена уголовная ответственность. Вместе с тем, в соответствии со ст. 91 Уголовно-исполнительного кодекса РФ (далее - УИК РФ) от 8 января 1997 г. № 1-ФЗ осужденным к лишению свободы, хотя и предоставлено право получать и отправлять за счет собственных средств письма и телеграммы без ограничения их количества, но получаемая и отправляемая осужденными корреспонденция подвергается цензуре. Что касается телефонных переговоров, то в соответствии со ст. 92 УИК РФ осужденным к лишению свободы предоставляется право на 4 телефонных разговора в год продолжительностью до 15 минут каждый. В пункте 5 ст. 92 УИК РФ предусмотрено, что телефонные разговоры осужденных контролируются персоналом исправительных учреждений, то есть прослушиваются. Следовательно, российское законодательство вводит ограничения на соблюдение тайны почтовой корреспонденции и телефонных переговоров заключенных.

Вопрос в том, будет ли в соответствующем случае такое ограничение расценено не только как основанное на законе и преследующее правомерную цель, но и как соразмерное, а также необходимое в демократическом обществе. В целом Суд считает, что ограничение прав является неизбежным последствием наказания