СНГ. Чечня. Северный Кавказ 8 глава

Т.е. поддержать усилия по стабилизации ситуации, чтобы не было желания раскачать лодку. Я вообще негативно отношусь к разного рода призывам проводить сходы или какие-то митинги в Абхазии. Надо принять сейчас как данность то, что законные процедуры скомпрометированы, в том числе в результате давления с обеих сторон, со стороны команд обоих кандидатов. И сегодня выборы новые, это становится, если не второй тур, то хотя бы повторные выборы становятся единственным средством и возможностью как-то перевести это все-таки в рамки избирательной борьбы, а не вооруженной борьбы, потому что вооруженной борьбы, конечно, Абхазия просто не выдержит. Это республика, это страна, которая не залечила еще раны 1992-1993 гг.

Н.Болтянская: Существуют ли прецеденты подобных ситуаций?

К.Затулин: Прецеденты мировые, конечно, существуют. Наш российский прецедент, например, в 1993 г. закончился стрельбой по Белому дому. Это в условиях, когда все легитимные механизмы разрешения ситуации оказались скомпрометированными своей вовлеченностью на той или иной стороне. Скажем, конституционный суд, казалось бы, в 1993 г. мог бы стать арбитром, но его фактически скомпрометировали. Точно также как сегодня скомпрометировали и ЦИК, и верховный суд Абхазии. Конечно же, кому может понравиться то, что верховный суд дважды меняет свое решение? До этого ЦИК также.

Н.Болтянская: С вашей точки зрения, как будут развиваться события реально?

К.Затулин: Я очень надеюсь на то, что удастся удержать ситуацию под контролем.

Н.Болтянская: Но, тем не менее, прогноз, надежда?

К.Затулин: Тем не менее, сейчас впечатление такое, что Сергей Багапш готовит какой-то ответный ход, его декларация на заседании Со-вбеза, она, в общем, свидетельствует об этом.

Н.Болтянская: Взрывоопасна?

К.Затулин: Сообщение о том, что будет собран сход, это тоже вариант этого ответного хода. Безусловно, сходы, всенародные сходы в Абхазии — это традиция. Но вся проблема, связанная со сходом, она, по-моему, очевидна. И с тем сходом, который был после выборов, это сход очень односторонний, т.е. собираются сторонники одного кандидата и объявляют себя всенародным сходом. Кто выбирает участников схода, кто следит за тем, как правильно их выбирают? Конечно, никто их не выбирает. Это просто сбор сторонников. Поэтому мне казалось бы, что наши СМИ не должны в каждом случае принимать на веру, глубокомысленно, как это у нас иногда бывает, рассуждать об абхазских традициях, о сходах как высшей форме народной демократии. Безусловно, в 19 веке имели место такие сходы, и в 20 веке имели место. Но это было в условиях, когда никакой другой демократической системы в Абхазии не было. Сейчас все-таки какие-то элементы этой системы есть. И всенародный сход в этой ситуации, на самом деле, это просто сбор сторонников одного из кандидатов. Не нужно здесь идти на поводу и сбор сторонников одного из кандидатов называть всенародным сбором или сходом. Это тоже важный момент в оценке ситуации, потому что все, что произносится в Москве, хочу на это обратить внимание, с удвоенным, с утроенным вниманием слушается в Абхазии. И слово, сказанное в Москве, гораздо большим резонансом обладает в Абхазии, чем слово, сказанное в самой Абхазии.

Н.Болтянская: Персоны, которые могли бы, на ваш взгляд, работать посредниками?

К.Затулин: Мне казалось, что назначение новым премьером Нодара Владимировича Хашбы совсем недавно должно было бы как-то увести эту ситуацию в более регулируемое русло. К сожалению большому, до последнего времени премьеру не удалось справиться с ситуацией, у меня лично такое впечатление, потому что ни ЦИК недоработал, как следовало бы, и не выдал вердикт, который мог бы, как говорится, перевести страсти в более спокойную тональность, ни верховный суд, как выяснилось, не был огражден от давления со стороны кандидатов. Поэтому я думаю, что сейчас Нодару Хашбе и президенту республики Владиславу Ардзинбе надо очень серьезно проанализировать свои действия и сделать так, чтобы все-таки никаких дальнейших потрясений в Сухуми не происходило. А то, что касается выборов, должны быть даны гарантии всем участникам, что они будут честные, прозрачные, что никто не будет в этом случае в них вмешиваться, что подчиняться все стороны, для этого их нужно собрать за одним столом, вердикту избирателей. Пусть Багапш, к примеру, будет избран, но он будет избран на законном основании, так чтобы проигравшая сторона не сомневалась в том, что она проиграла.

Н.Болтянская: Телевидение и радиовещание отключены, как вы считаете, когда это закончится?

К.Затулин: Безусловно, телевидение и радиовещание сегодня важнейший инструмент влияния. Обе команды пытаются каким-то образом воздействовать на государственное абхазское телевидение, в ходе выборов произошла смена руководства телевидения. Я сам был свидетелем того, как телевидение вынужденно поддается давлению кандидатов. И конечно же, мы не должны здесь обольщаться. Абхазия — это страна с

очень небольшим, по нашим российским меркам, населением, все друг друга знают, все родственники друг другу, все остро переживают происходящее. Может быть, такие оценки крайние всего происходящего, они как раз и связаны с национальным темпераментом и со всем остальным. Сейчас больше всего нужно успокоить страсти и понять, что другого выхода, кроме как опять обратиться за советом ко всем без исключения живущим в Абхазии, нет. Но для этого должны быть созданы условия и успокоены страсти.

Н.Болтянская: Я напоминаю слушателям, что гостем студии был Константин Затулин, директор института стран СНГ, член комитета ГД по делам СНГ и связям с соотечественниками.

Радиостанция «Эхо Москвы», 29.10.2004

 

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА КОНФЕРЕНЦИИ «ПАРАЛЛЕЛЬНОЕ СНГ. АБХАЗИЯ, ПРИДНЕСТРОВЬЕ, ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ И НАГОРНЫЙ КАРАБАХ КАК РЕАЛИИ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА»

Москва, 14 сентября 2005 г.

Уважаемые участники конференции! Мы рады вас приветствовать. Сегодня мы приступаем к обсуждению темы в рамках заявленной повестки. Мы назвали нашу конференцию «Параллельное СНГ». Эту конференцию проводит Институт стран СНГ совместно с четырьмя университетами: Приднестровским университетом, Арцахским университетом, Южно-осетинским и Сухумским университетом. «Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия, Нагорный Карабах как реалии постсоветского пространства», Я скажу несколько вступительных слов, и дальше мы предоставим участникам право говорить, выступать, будем спорить, будем соглашаться или будем оппонировать.

Прежде всего, я хотел бы начать с того, что в 1991 году, то есть четырнадцать лет назад, прекратил свое существование Советский Союз -государство, в котором большинство из нас жило, работало, как и большинство сегодня населяющих все послесоветское пространство. Распад Советского Союза, системы социализма оказался чрезвычайно важным событием, которое определило ход мировой истории — кто-то может сказать «к сожалению», для кого-то, вероятно, распад Советского Союза был успехом и радостью. Во всяком случае, после распада Советского Союза, как мы знаем, союзные республики приобрели независимость, и с тех пор существует на постсоветском пространстве Содружество Независимых Государств и три государства Прибалтики, которые с самого начала не стали участвовать в этом содружестве: Литва, Латвия, Эстония. Но если мы ограничимся только этим, когда будем анализировать существующее на постсоветском пространстве, то мы, конечно, выступим плохими экспертами.

Все мы знаем, что распад Советского Союза хоть и не сопровождался такими масштабными катаклизмами, как, скажем, распад Югославии, тем не менее, сопровождался и кровопролитием, и стрельбой, и убийствами, и конфликтами, И как минимум в четырех таких зонах конфликтов, после того как эти конфликты перешли в более мирную фазу (не были исчерпаны, но прекратилось прямое вооруженное противостояние), возникли государства, которые мы сегодня и пригласили. И университеты этих государств, к участию в этой конференции. Можно говорить, что они являются непризнанными. Это Абхазия, Южная Осетия, Приднестровская Молдавская республика и Нагорно-Карабахская республика.

Прошло уже пятнадцать лет, Сами конфликты, как мы помним, разворачивались примерно в одно время. Конфликт в Абхазии произошел в открытой форме в августе 1992 года, в Приднестровье к этому времени уже была, к сожалению, целая история конфликта. События начались в 1988, 1990 годах; в 1992 произошла наиболее яркая вспышка этого конфликта, наиболее кровопролитная.

Что касается Южной Осетии, то там еще в период существования Советского Союза, была напряженность и были принесены первые человеческие жертвы. А волнения в Нагорном Карабахе, требования самоопределения Нагорного Карабаха сопровождали все последние годы Советского Союза и стали одним из заметных явлений периода перестройки — заметных, будоражащих и не находящих себе ответа в рамках Советского Союза.

Прошло, таким образом, уже более пятнадцати лет. История этих непризнанных государств и конфликтов, которые их породили, которыми сопровождалось появление этих государств, старше истории самого распада Советского Союза, и старше, может быть, многих признанных государств как таковых. И, конечно же, за это время происходили важные изменения, которые мы сегодня будем анализировать. Но кроме вопроса 0 признании или непризнании существующих государственных формирований, которых я назвал, — надо отметить, что все это время жизнь не стояла на месте, простая человеческая жизнь. Рождались, умирали, женились, разводились люди. Они имеют свое человеческое право на счастье, которое совершенно не обязательно должно зависеть от высокой политики или тонких и деликатных моментов урегулирования в зонах конфликтов. Прежде всего, этим обстоятельством мы руководствовались, когда предложили провести конференцию. Или, если быть совершенно точным, согласились с предложением, которое было высказано, которое витало в воздухе, о проведении такой встречи.

Прошло много времени. Что толку, что мы на официальном уровне повторяем как дятлы все время одно и то же — что эти государства непризнанные, непризнанные, непризнанные? В этих государствах живут десятки, сотни тысяч людей. Между прочим, многие из них являются и с гордостью себя называют российскими соотечественниками. В общей сложности более миллиона человек живет в зонах конфликтов и в этих непризнанных государствах. С точки зрения государственности, Абхазия, Приднестровье, Нагорный Карабах, Южная Осетия обладают многими атрибутами, которых нет на сегодняшний день по факту у очень многих государств, являющихся признанными членами Организации Объединенных Наций и так далее. Я имею в виду не только и не столько вооруженные силы — они есть, вы знаете, если бы их не было, то, вероятно, судьба этих государств сложилась бы по-иному. Не только службы безопасности, которые по необходимости существуют в любом государстве, но для непризнанного государства они играют особую роль. Я имею в виду, например, такое, на мой взгляд, всем понятное и признанное обстоятельство, как демократический процесс, который в этих государствах, несмотря на все трудности и их непризнанность, прежде всего, развивается, продолжается. Проходят выборы, сменяется руководство, избираются и переизбираются на альтернативной основе руководители этих государств.

Кстати говоря, далеко не все признанные государства СНГ, в том числе и те, которые являются стороной конфликтов в случае с Абхазией, Осетией, Нагорным Карабахом, могут похвалиться такими достижениями по части демократического процесса. Мы все знаем, какие существуют проблемы у нас на постсоветском пространстве, и проблема демократического развития, подлинности демократических процедур, является одной из важных, очень важных.

Так вот, даже если сточки зрения сегодняшней картины и состояния этих государств — нельзя просто так отбрасывать их и замыкаться исключительно на воинствующей риторике. Если бы мы сегодня как эксперты, как политические, общественные деятели, поддержали бы версию, которую активно распространяют в Грузии, Азербайджане, Молдове, и включились бы в кампанию по третированию существующих непризнанных государственных образований, то этим самым мы не столько нанесли бы ущерб этим образованиям, сколько нанесли бы моральную травму населяющим эти образования людям. Об этом мы должны подумать и признать, что 15 лет — это большой срок, И то, что можно в течение года, двух, трех, в расчете на то, что что-то должно свершиться, что все происшедшее было просто недоразумением и существующие политические режимы в государствах, которые фактически распались в результате конфликтов, но при этом часть из них остается признанной и претендует на другую, которая является непризнанной, — так вот если бы мы ограничились бы этим, то, безусловно, в этом случае мы ничего бы на сегодняшний день не смогли бы больше сделать и ничего бы дальше не смогли предложить. Мы понимаем всю деликатность положения и деликатность, которая обуславливается тем, что хотя конфликты, повторяю, в основном перешли в такое мирное течение споров о будущем устройстве и так далее, но они сопровождаются при этом пропагандистской войной. И, к сожалению, хотя я говорю о том, что сегодня в Абхазии, в Южной Осетии, в Нагорном Карабахе, в Приднестровье, не льется широким потоком кровь в результате столкновений между сторонами, все-таки выстрелы периодически звучат. И на этой конференции целый ряд ее предполагавшихся участников отсутствует по одной простой причине. Скажем, президент Южной Осетии, Эдуард Кокойты, который собирался принимать участие, в настоящее время находится в Южной Осетии именно потому что в ней вновь обострилась ситуация, вновь произошли захваты заложников, вновь прозвучали выстрелы, И это не прекращается все время после прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили, С прошлого года мы отмечаем постоянную эскалацию напряженности в зоне южно-осетинского конфликта.

Мы прекрасно знаем о том, что Приднестровская молдавская республика живет под угрозой полной экономической, таможенной и прочей блокады. Эта блокада уже в течение нескольких лет, вопреки всем договоренностям, достигнутым на международном или двустороннем уровне, продолжается со стороны властей Республики Молдова, И в настоящее время новый импульс этой блокаде или возможности такой блокады придал приход определенных политических сил к власти в Украине. Мы знаем о том, что решение о присоединении к блокаде Приднестровской молдавской республики были приняты ушедшим теперь в отставку правительством Украины. Оно просто приостановлено, но оно не отменено.

Вероятно, эти и другие вопросы, касающиеся жизни и Абхазии, и Нагорного Карабаха, и Приднестровья, и Южной Осетии сегодня найдут свое место в выступлениях докладчиков, ученых, экспертов. Но я хотел бы еще раз, завершая свое вступительное слово, отметить тот факт, что не только аудитория, но и те предварительные отклики, которые вызвала сама идея проведения конференции, нам известны.

За эти пару дней по поводу нашей конференции уже успел высказаться государственный министр по урегулированию конфликтов в правительстве Грузии господин Хаиндрава и спикер грузинского парламента очаровательная госпожа Бурджанадзе, и азербайджанская пресса во множестве комментирует факт проведения конференции. Мы приветствуем интерес к этой конференции. Любой интерес к конференции. Но я хотел бы сразу обратить ваше внимание, что мы никому не закрывали сюда двери. Здесь присутствуют представители посольств — посольство Грузии, насколько я знаю, здесь присутствует, посольство Молдовы, да и другие посольства. Посольство Румынии запросило аккредитации, наверное, здесь присутствует советник румынского посольства, который предполагал сюда придти. Я хочу этим подчеркнуть, что никакой тайны из происходящего мы не делаем. Наша конференция по целям своим является научной, а не политической, хотя мы понимаем, что мы обсуждаем в том числе и политические вопросы. Но невозможно просто запретами, отказами от обсуждения, всякими формальными обстоятельствами предотвратить обсуждение этой темы, Пятнадцать лет ограничиваться только тем, что говорить, что мы сталкиваемся здесь с непризнанными государствами, и сводить волю и желания людей к самоопределению, к независимости исключительно к проискам сепаратистов — на мой взгляд, это несправедливо, и самое главное, это не соответствует действительности.

Кроме того, я хотел бы успокоить грузинскую сторону, сказав, что «параллельное СНГ» означает параллельное сообщество непризнанных государств. Что касается паники, которая возникла по поводу того, что мы здесь собираемся создать второе СНГ, то Государственная Дума, к этому не причастна. Не сегодня-завтра она якобы будет заниматься данным вопросом — все это преувеличение. Чем точно будет заниматься Государственная Дума — по крайней мере, пока у нее есть определенные депутаты и я себя к ним отношу — так это то, что она будет внимательно относиться ко всем голосам, которые доносятся из зон конфликтов, и внимательно следить за тем, чтобы урегулирование в конфликтных зонах не привело к поражению в правах людей, и в том числе русских и русскоязычных, которые живут в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Южной Осетии. Этим мы точно будем заниматься. Что же касается всего остального, то само это сообщество непризнанных государств, стало складываться в последние годы. Мы видим, что встречаются, общаются между собой руководители Абхазии, Приднестровья, Южной Осетии и

Нагорного Карабаха периодически, консультируются. Я думаю, что их на это толкает тот факт, что до сих пор признанные государства, в том числе и Россия, не предложили им ничего кроме некоторых определенных гарантий мирного существования. Эти гарантии сегодня обеспечиваются, в частности, присутствием, по крайней мере, в трех из четырех зон конфликтов российских миротворцев. Российская Федерация несет определенные издержки — не только финансовые, но, прежде всего, человеческие. Я имею в виду жертвы. Можно говорить о том, что мы платим свою цену за мир и стабильность в тех регионах, которые совсем недавно по историческим меркам оказались в эпицентре конфликта, И я думаю, то. что мы платим такую высокую цену за мир и стабильность в этом регионе, дает нам право проводить такие встречи и обсуждать положение, которое там складывается.

Мы сегодня будем целый день работать в этом зале. Завтра, как вы знаете, состоится заседание комиссии по правам человека Межпарламентской Ассамблеи Православия и «круглый стол» на тему; «Обеспечение прав человека и свободы вероисповедания в зонах конфликтов». Мы посчитали, что такое соседство двух этих мероприятии вполне объяснимо, и приглашаем всех участников сегодняшней конференции, в том числе и средства массовой информации, принять участие в завтрашнем «круглом столе».

 

ЕЩЕ НИКТО НЕ ДОКАЗАЛ, ЧТО СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ МОЖНО УДЕРЖАТЬ, ОТКАЗАВШИСЬ ОТ ЗАКАВКАЗЬЯ

Ситуация, возникшая вокруг российских военных баз в Грузии, вызывает все большее недоумение общественности. Ну, во-первых, почему Россия вообще выводит базы?

Местное армянское население в Ахалкалаки, где находится одна из баз, выступает против ее вывода, видя в базе гаранта своей безопасности. Жители Батуми, где находится вторая, тоже не против базы — она многих обеспечивает работой. Тбилиси ссылается на Стамбульские договоренности, по которым Россия якобы взяла на себя обязательства вывести базы. Но в тексте этих документов (которые, к слову, носят декларативный характер, не ратифицированы и поэтому не обязательны к исполнению) нет ни слова о том, что мы взяли на себя обязательства вывести базы, тем более к конкретному сроку. Во-вторых, почему российская сторона, сначала настаивавшая на 11 годах, необходимых для вывода баз, вдруг неожиданно согласилась на все условия Грузии — вывести базы до конца 2008 года? Почему именно 2008 год так важен для Тбилиси — понятно. Саакашвили нужно избираться на второй срок, необходимо демонстрировать успехи. Уход из Грузии российских военных станет для него предвыборным пиаром. Но зачем Россия помогает своему недругу Саакашвили? Загадка. Еще большая загадка — почему вывод военной техники из Грузии уже начался, военные объекты грузинской стороне передаются, а само соглашение о выводе баз еще даже не подписано?

Депутат Госдумы РФ Константин Затулин считает, что это должно стать предметом специального расследования. В интервью «Газете СНГ» он поделился своими мыслями о российско-грузинских отношениях.

- Константин Федорович, зачем нам Грузия? Кому вообще нужна Грузия?

- Географическое положение Грузии — это ворота в Азербайджан, к Каспию и в Среднюю Азию. Это горлышко бутылки. Кому интересно такое положение Грузии? Тем, кто хотел бы прийти на Каспий, проникнуть в Среднюю Азию в обход России.

- К тому же через Грузию можно проникнуть и на российский Северный Кавказ...

- Совершенно верно. Если в Грузию попадают силы, конкурентные России, они всегда смогут через грузинскую границу поддерживать нестабильность на Северном Кавказе. Потому что никто еще не доказал, что Северный Кавказ можно удержать, отказавшись от Закавказья. Помните, как мы пришли на Кавказ? Сначала начали наезжать депутации из Грузии и Армении с одной-единственной просьбой: возьмите нас под покровительство, потому что нас режут и уничтожают. Речь шла об исчезновении грузинского народа как такового, потому что с одной стороны турки, а с другой — персы. Откликаясь на эти просьбы, мы и пришли в Грузию. При Александре Первом три раза заседал Государственный Совет, рассматривая просьбу кахетинских царей о принятии в состав России. Дважды им отказывали, потому что считали деньги, жизни и издержки. И только в третий раз, когда все умылись слезами, приняли. Сначала мы заполучили Закавказье, после этого были вынуждены, понимая, что иного пути нет, прокладывать к нему дорогу через Северный Кавказ. Сейчас картина поменялась. Мы отказались от Закавказья, но при этом не ответили на вопрос: а эта новая наша граница — она обороняема или нет? Так, чтобы можно было быть спокойными, что завтра в Ростове, Краснодаре что-то не произойдет. На этот вопрос мы сейчас пытаемся ответить. И помощником в поисках ответа не выступает ни министерство обороны РФ, ни министерство иностранных дел.

- У меня было впечатление, что при нынешнем министре МИД стал вести более активную политику по защите наших интересов...

- У меня тоже было такое впечатление и определенный душевный подъем в связи с приходом Лаврова на пост главы МИДа. У меня были с ним задушевные беседы, которые, к сожалению, сейчас прекратились. Тогда министр только вернулся в Россию после многолетнего пребывания в США и делал первые шаги в новой роли и в науке придворной жизни. Я думаю, что в тот момент он был полон разных идей, надежд, а в настоящее время, к большому сожалению, министр иностранных дел выглядит как человек, которого аппарат, двор переварили. Он перестал быть человеком самостоятельной линии.

- А кто определяет эту самую линию?

- По большому счету, линию во внешней политике определяет президент. Но мнение президента формируется кругом советников, которые у него есть. У нас по отношению к Грузии есть целая плеяда выдающихся советчиков из области внешней политики, которые, советуя в каких-то вопросах правильные вещи, в этом дают слабину. Потому что не могут отрешиться от своих детских воспоминаний об этом славном уголке Советского Союза. Это же уму непостижимо: у нас считается, что повернуть самолет над Атлантикой и поссориться с Америкой можно в любой момент, а с Грузией — никогда. У нас есть выдающийся политический деятель, гуру нашей внешней политики, в рот которому смотрят многие. В администрации президента уважают его авторитет. Но в этом вопросе он не авторитет!

У нас сегодня два министерства иностранных дел. Есть всем известное публичное министерство иностранных дел. И есть Совет безопасности, в котором сидит бывший министр иностранных дел и выполняет те же функции. Потому что нельзя обижать хорошего человека, даже если президент понял, что как министр иностранных дел он, может быть, недостаточно отражает его мысли.

- Вы думаете, он перестал быть министром иностранных дел из-за своих действий в Тбилиси и Батуми во время революции роз?

- Я этого не знаю. Видимо, Игорь Сергеевич Иванов устал. Он устал угадывать, в чем состоит внешнеполитическая линия нашей страны. Он был замом Примакова, был министром иностранных дел при премьере Примакове и говорил о преступной войне НАТО против Югославии. Через несколько месяцев после отставки Примакова обнимался с натовцами. Он уже запутался. При Ельцине было легче, тот не интересовался всем этим. А Путин интересуется, и надо угадать, что по тому или иному вопросу он думает. Поэтому МИД стал такой гадальной конторой. Собственного мнения при Иванове у МИДа не было. Когда дело касалось Грузии, Игорь Сергеевич, понимая, что он как наполовину грузин может быть очень уязвим, всегда подстраховывался. Вот что это за идея такая: назначить грузина послом от России в Цэузию? Потом эту идею поставили на поток и решили поставить армянина в Армению и азербайджанца в Азербайджан.

- Идея вроде не плохая...

- Идея очень плохая. Потому что вы портите этого дипломата, вы теряете его для внешней политики и ставите его в необычайно сложное положение. Вот Чхиквишвили, наш посол в Грузии. Способный дипломат, специалист по США. Вернувшись из США, готовился занять пост посла в Бельгии. В этот момент Игорь Сергеевич продавил его назначение послом в Грузию. Зачем? Чтобы снять с себя часть проблемы. Чтобы не он сам ходил и говорил президенту какие-то вещи, которые президенту не ложатся на душу. А чтобы это носило более объективный характер: чтобы из нашего посольства в Грузии шли в Москву определенные донесения. Комплиментарные в отношении Грузии. До этого нашим послом в Грузии был Феликс Станевский. Умный человек, он поехал в Грузию с одними представлениями, после пребывания в Грузии стал всем рассказывать, что же представляет собой сегодняшняя грузинская политэлита. Заметьте, как аккуратно поступили со Станевским. Он затем работал у меня в институте заведующим отделом Кавказа. Но поскольку он все это рассказывал очень уж убедительно, ему предложили более солидную должность в Торгово-промышленной палате. И он перестал об этом рассказывать. Все те же люди предложили. Евгений Максимович.

- А Евгений Максимович действительно имеет сегодня возможность оказывать такое влияние на нашу внешнюю политику, какое вы ему приписываете?

- Безусловно. Евгений Максимович как человек с очень большими связями не может не оказывать влияния. На Совет Безопасности просто определенным образом оказывает. Там вершит дела бывший руководитель его аппарата Зубаков, заместитель секретаря Совбеза. Все вопросы конфликтов ведет Зубаков. С кем он советуется? С Примаковым.

- Вы считаете, Примаков сыграл определенную роль в том, что Россия сначала по сути поддержала Саакашвили?

- Благодаря вмешательству Евгения Максимовича во время революции было упущено время, которое нельзя было упускать. Сам Аслан Абашидзе мне рассказывал, что лично Примаков его всячески убеждал, что надо найти компромисс с Саакашвили. Евгений Максимович искренне оскорбился бы, если бы ему сказали, что он исповедует ущербные для национальных интересов России взгляды. Он очень любит дружить, любит застолья, свою привычную компанию, воспоминания детства проведенного в Тбилиси. Он искренне считает все произошедшее с Грузией недоразумением. Считает, что гордые грузины просто не могут смириться с потерей Абхазии и Осетии, что если бы сегодня этой проблемы не было, то у нас с Грузией вновь были бы замечательные отношения.

- И в Абхазии эти же политики лоббировали Багапша?

- Совершенно верно. Они поддерживают все то, что, по их мнению, дает какой-то шанс на нужное решение вопроса.

- Какой же была бы правильная линия поведения России в случае с Саакашвили и Шеварднадзе?

- Безусловно, Шеварднадзе не был героем нашего романа. Но не было никакой необходимости нам мельтешить, суетиться в момент розовой революции. Очевидно, что зря был послан Иванов в Тбилиси. Что он мог сделать? Он мог что-то предотвратить? Кого спасать? Шеварднадзе?

- Кто принимал это решение?

- Я думаю, что все вместе убедили президента, что мы, Российская Федерация, просто никак не можем быть в стороне от такого события. И послали туда Иванова, судя по всему, с желанием, чтобы Шеварднадзе остался. Но когда он туда приехал, ему тоже захотелось аплодисментов на площади. Он присутствовал на встрече Шеварднадзе и Саакашвили, и на какой-то момент создал видимость, что это мы послали туда Иванова с тем, чтобы произошла смена власти в Грузии. Есть поговорка: в чужом пиру похмелье. Чужой пир: американцы проводят плановую замену одного прозападного политика, проворовавшегося, на другого, молодого и еще некоррумпированного. Они проводили таких замен во всем мире десятки. Зачем мы туда лезем, какое мы к этому имеем отношение? Это же ясно, в чьей бочке заквашен Саакашвили. Ясно было, чей заказ они со Жванией выполняют. Не было никаких сомнений, как они будут себя вести.

- Как бы ни относиться к революции роз, Саакашвили совершил государственный переворот, пришел к власти незаконно, в обход Конституции. Почему Россия даже не попыталась использовать этот факт в своих интересах? Почему по сути сдала Абашидзе?

- Осенью 2003 года меня пригласили в МИД, там сидело все руководство во главе с Ивановым. Они решали важную проблему: что делать с Грузией? Саакашвили уже у власти, но еще не президент. Идет избирательная кампания. Вроде он уже успел столько нам наговорить, что поддерживать его не удобно. И вот они сидят и думают: как бы нам так пригласить Саакашвили, чтобы с одной стороны познакомиться, а с Другой неофициально это сделать, чтобы это не выглядело как его поддержка. Кто-то говорит: а почему бы его не пригласить прочесть лекцию в МГИМО? Саакашвили очень рвался в Москву, ему важно было продемонстрировать, что он способен с Москвой разговаривать. Я сказал: вы что обсуждаете? Вы на Кавказе должны поддерживать своих друзей и ставленников и наказывать своих врагов. Что, Саакашвили ваш друг? Нет. Поэтому займите позицию: мы признаем Сакашвили де-факто, но не де-юре. Де-юре он узурпатор. Используйте тот факт, что Саакашвили пришел нелегитимным путем. Подвесьте его на этом крючке.

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: