с церебральным параличом с членами семьи 1 глава

для взаимодействия

2.1. Дисгармоничная семья как психогенный фактор

В гармоничной семье все возрастные трудности, все осо­бенности разных типов нарушений в значительной мере сглаживаются и не ве­дут к социальной дезадаптации. Гармоничная семья способствует выработке сво­его рода «психологического иммунитета» к неблагоприятным влияниям среды, более высокой резистентности к действию психических травм. Даже психопатоподобные изменения после перенесенных психических заболеваний в гармонич­ной семье скорее и полнее компенсируются (лишь при конституциональных и органических психопатиях дезадаптация может быть стойкой при самой благоприятной семейной атмосфере).

Семьи разнятся и по своему структурному составу, и по функциональным особенностям. Различают по составу семью полную (наличие отца и матери в семье) и неполную (отсутствие одного из них). Семья по составу может быть расширенной (другие родственники по прямой или боковой линиям в составе се­мьи). Искаженной или деформированной, называют семью, где имеются отчим или мачеха. Однако не мешает вспомнить, что в трудные послевоенные годы многие семьи остались без отцов, что не помешало большинству сирот вырасти вполне соци­ально адаптированными личностями. Решающее значение имеет не состав семьи, а степень ее гармоничности, но, конечно, неполной или деформированной семье гармоничной стать труднее.

В гармоничной семье ее члены связаны теплой эмоциональной привязаннос­тью друг к другу, их роли в семье не конкурируют друг с другом, а дополняют друг друга, никто из членов семьи не узурпирует себе функции другого и не игнорирует свои обязанности. Внутри гармоничной семьи отсутствуют стойкие подгруппы (на­пример, объединение матери с сыном или дочери с отцом против других членов семьи). Избирательные контакты одного члена семьи с другим не умаляют роли других членов. Но только одной внутрисемейной гармонии мало. Семья не может быть вполне гармоничной, если сама находится в конфликте с ближайшим окру­жением, если она изолирует себя от общества и даже противопоставляет себя ему.

Негармоничные семьи отличаются нарушением внутренних функциональных отношений. Они могут быть разделены на несколько видов. Ниже приводится схема такого разделения применительно к семьям подростков, предложенная Э. Г. Эйдемиллером с дополнениями А. Е.Личко.

Собственно негармоничная семья характеризуется тем, что один из родителей занимает чрезмерно доминирующее, а другой - слишком зависимое положение («семейный перекос»). Интересы одних членов удовлетворяются в ущерб другим, или один из членов семьи игнорирует свою роль и перекладывает свои обязанно­сти на другого. Отсутствует истинное партнерство.

Деструктогенная семья отличается отсутствием способности ее членов к взаимодополнению, солидарности в решении жизненных проблем, чрезмерной автономией отдельных членов, наносящей ущерб семье в целом, неравномерностью или отсутствием взаимности в эмоциональных привязанностях.

Распадающаяся семья живет в условиях обострившейся конфликтной ситуа­ции, уход из семьи одного из родителей назревает, или его риск постоянно высок, или фактически разрыв между родителями уже произошел, но юридически раз­вод еще не оформлен и супруги еще продолжают жить вместе.

Распавшаяся семья определяется ситуацией, когда один из родителей уже отде­лился от семьи, может иметь другую семью, но в какой-то мере продолжает со­хранять контакты с семьей прежней и несет еще часть функций ее члена.

Как видно, все эти типы представляют собой разные ступени перехода от гар­монии к полному распаду.

Ригидная псевдосолидарная семья существенно отличается от всех предыдущих типов безоговорочным доминированием одного из членов с зависимым пассив­ным положением других, жесткой закостенелой регламентацией всей семейной жизни, отсутствием двусторонней эмоциональной теплоты. Нередко у некото­рых членов такой семьи существует свой маленький автономный мирок, оберега­емый от вторжения других, особенно властного семейного лидера.

Все типы негармоничных семей являются главной причиной неправильного воспитания.

2.2. Виды неправильного воспитания в семье

Неправильное воспитание способствует возник­новению патохарактерологических реакций и неврозов, формированию психо­патического развития. Оно же утяжеляет конституциональные и органические психопатии и может играть роль провоцирующего и преципитирующего фактора для эндогенных психических болезней. Некоторые виды неправильного воспи­тания, какими они предстают перед психиатром, были описаны Н. И. Озерецким, Г. Е. Сухаревой, О. В. Кербиковым.

Личко А. Е. было подчеркнуто значение следующих видов неправильного воспитания подростков (с акцентуациями характера) в семье.

Гипопротекция. В крайней форме проявляется безнадзорностью, чаще недо­статком опеки и контроля, а главное - истинного интереса к делам, волнениям и увлечениям подростка. Лишь иногда гипопротекция простирается до такой сте­пени, что подросток оказывается совершенно заброшенным - ненакормленным, неодетым, живущим в тяжелых бытовых условиях. Обычно же в наши дни в усло­виях всеобщего материального достатка гипопротекция не сказывается на удов­летворении насущных нужд подростка, а проявляется только недостатком вни­мания, заботы, руководства. В духовной жизни подростки оказываются полнос­тью предоставленными самим себе.

Скрытая гипопротекция наблюдается тогда, когда контроль за поведением и жизнью подростка как будто осуществляется, но на деле отличается крайним фор­мализмом. Подросток чувствует, что старшим не до него, что они несут в отноше­нии его лишь тяжкие для них обязанности, что на деле они бы рады от них осво­бодиться. Скрытая гипопротекция нередко сочетается с описываемым далее скры­тым эмоциональным отвержением. Обычно подросток научается обходить формальный контроль и живет своей жизнью.

Гипопротекция особенно неблагоприятна при акцентуациях по неустойчиво­му, гипертимному и конформному типам. Такие подростки быстрее других ока­зываются в асоциальных компаниях и легко заимствуют там праздный, полный поисков увеселений образ жизни.

Доминирующая гиперпротекция. Чрезмерная опека, мелочный контроль за каж­дым шагом, каждой минутой, каждой мыслью вырастает в целую систему посто­янных запретов и неусыпного бдительного наблюдения за подростком, достига­ющего иногда постыдной для него слежки. Непрерывные запрещения, невозмож­ность принять когда-либо собственное решение путают подростка, создают у него впечатление, что ему «все нельзя», а его сверстникам «все можно». Гиперпротек­ция не позволяет с ранних лет учиться на собственном опыте пользоваться свобо­дой, не приучает к самостоятельности. Мало того, она подавляет чувство ответ­ственности и долга, ибо если за подростка все решают и всегда ему указывают, как поступить, то он приходит к убеждению, что он сам может ни за что не отве­чать. У гипертимных подростков доминирующая гиперпротекция еше в младшем или среднем подростковом возрасте приводит к резкому обострению реакции эмансипации. Почувствовав возмужание, такие подростки подымают бунт про­тив «притеснения» и в какой-то момент напрочь рвут все родительские запреты и устремляются туда, где, с их точки зрения, «все можно», то есть в асоциальную уличную компанию.

На подростков с психастенической, сенситивной и астеноневротической акцентуациями доминирующая гиперпротекция оказывает иное действие - усили­вает их астенические черты: несамостоятельность, неуверенность в себе, нере­шительность, неумение постоять за себя и свое дело. Эти недостатки дают себя знать при вступлении в самостоятельную жизнь, то есть в старшем подростковом и послеподростковом возрасте.

Потворствующая гиперпротекция. В крайнем проявлении речь идет о том, что ребенок и подросток становятся «кумиром семьи». Здесь дело не столько в посто­янном контроле/сколько в чрезмерном покровительстве, в стремлении освобо­дить любимое чадо от малейших трудностей, от скучных и неприятных обязанно­стей. Это дополняется восхищением мнимыми талантами и преувеличением дей­ствительных способностей. Такие дети растут в атмосфере похвал, восторгов и обожания, ими любуются и восхищаются. Это культивирует эгоцентрическое же­лание всегда быть в центре внимания окружающих, ловить полные интереса к своей особе взгляды, слышать разговоры о себе, а все желаемое получать с легко­стью, без особого труда.

Потворствующая гиперпротекция мешает выработке навыков к систематиче­скому труду, упорства в достижении цели, умения постоять за себя. Для подрост­ка создается кризисная ситуация: с одной стороны, желание быть на виду, лиди­ровать среди сверстников, пользоваться их вниманием, вызывать у них восхище­ние, а с другой стороны - полное неумение осуществлять лидерские функции, подчинять себе, руководить другими.

При истероидной акцентуации потворствующая гиперпротекция толкает к психопатическому развитию по этому же типу. Однако она также способствует появлению истероидных черт при лабильной и гипертимной, реже при шизоид­ной и эпилептоидной акцентуации характера.

Потворствующая гиперпротекция в случае эпилептоидной акцентуации пре­вращает подростков в жестоких семейных тиранов, способных избивать родите­лей (синдром «избитых родителей», по Harbin H. Т., Madden D. J.). Родите­ли же готовы все прощать, скрывать нанесенные побои, обелять и выгораживать своих тиранов, все изображать в лучшем свете; отцы в таких семьях обычно спо­койно взирают, как сын или дочь бьет мать.

Потворствующая гипопротекция. Этот вид неправильного воспитания описан А. А. Вдовиченко (цит. по: Личко А. Е.) у делинквентных подростков. Здесь сочетается недостаток родительского надзора с некритичным отношением к нарушениям поведения у подростка. Родители пре­небрегают сигналами со стороны о его дурном поведении, негодуют по поводу общественных порицаний, стремятся оправдать его проступки, переваливают вину на других. Выгораживают своего сына или дочь, любыми средствами стараются освободить от заслуженных наказаний. Такое воспитание культивирует и не­устойчивые, и истероидные черты. Попав в воспитательные учреждения, особен­но в условиях строгого дисциплинарного режима, и оказавшись без привычной потворствующей защиты, такие подростки при малейших трудностях и конфлик­тах обнаруживают склонность к истерическим реакциям (суицидальные демон­страции и т. п.).

Воспитание «в культе болезни». Такое воспитание описано Е. С. Ивановым у детей и подростков с церебральными параличами. По нашим наблюде­ниям, его приходится встречать также при хронических соматических заболева­ниях (например, при бронхиальной астме) или физических дефектах. Болезнь ребенка и подростка становится центром, на котором фиксировано внимание всей семьи. Подросток привыкает к мысли, что болезнь дает ему многие права, из-за нее все должны идти навстречу всем его желаниям, от всех неприятностей ограж­дать, от вполне посильных обязанностей освобождать, проступки прощать и по­зволять то, что не дозволено другим. Такое воспитание культивирует не только эгоцентризм, но и определенные установки, завышенные притязания.

При столкновении с трудностями в жизни наиболее универсальной становит­ся истерическая реакция с уходом в болезнь, ипохондризацией.

Эмоциональное отвержение. При этом типе воспитания ребенок и подросток постоянно ощущают, что им тяготятся, что он - обуза в жизни родителей, что без него им было бы легче, свободнее и привольнее. Еще более ситуация усугубляет­ся, когда рядом есть кто-то другой - брат или сестра, отчим или мачеха, кто го­раздо дороже и любимее (положение Золушки). Скрытое эмоциональное отвержение состоит в том, что родители, сами себе не признаваясь в этом, тяготятся сыном или дочерью, хотя гонят от себя подоб­ную мысль, возмущаются, если кто-либо им укажет на это. Силами разума и воли подавленное эмоциональное отвержение обычно гиперкомпенсируется подчерк­нутой заботой, утрированными знаками внимания. Однако ребенок и особенно подросток чувствует искусственную вымученность такой заботы и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла.

Эмоциональное отвержение тяжело сказывается на лабильной, сенситивной и астеноневротической акцентуациях, усиливая черты этих типов. Однако явное эмоциональное отвержение может заострять также черты эпилептоидной акцен­туации. При сочетании эмоционального отвержения с гипопротекцией лабиль­ные подростки ищут эмоциональных контактов в уличных компаниях - в итоге на лабильное ядро могут наслоиться черты неустойчивости.

Условия жестоких взаимоотношений. Обычно сочетаются с эмоциональным отвержением. Жестокое отношение может проявляться открыто - суровыми рас­правами за мелкие проступки и непослушание или тем, что на ребенке, как на существе слабом и беззащитном, срывают зло на других. Но жестокие отношения в семье могут быть скрыты от посторонних взоров. Душевное безразличие друг к другу, забота только о себе, полное пренебрежение интересами и нуждами других членов семьи, незримая стена между ними, семья, где каждый может рассчиты­вать только на себя, не ожидая ни помощи, ни участия, - все это может быть без громких скандалов, без драк и без избиений. И тем не менее такая атмосфера ду­шевной жестокости не может не отразиться на подростке.

Жестокие отношения могут также культивироваться между воспитанниками в некоторых закрытых учебных заведениях, особенно для трудных и делинквентных подростков, несмотря на материальную обеспеченность и строго регламен­тированный режим. Тирания вожаков, издевательство сильных над слабыми, рас­правы за неподчинение, раболепие одних и мучения других - все это особенно легко расцветает, если работа воспитателей отличается формализмом.

Воспитание в условиях жестоких взаимоотношений способствует усилению черт эпилептоидной акцентуации и развитию этих же черт на основе акцентуа­ции конформной.

Условия повышенной моральной ответственности. В таких случаях родители питают большие надежды в отношении будущего своего ребенка, его успехов, его способностей и талантов. Они нередко лелеют мысль, что их потомок воплотит в жизнь их собственные несбывшиеся мечты. Подросток чувствует, что родители от него ждут многого. В другом случае условия повышенной моральной ответственности создаются, когда на малолетнего подростка возлагаются недетские заботы о благополучии младших и беспомощных членов семьи (Сухарева Г. Е.).

Почти все подростки обнаруживают большую устойчивость в отношении воз­вышенных родительских экспектаций или возложенных на них трудных обя­занностей. Несостоятельность и промахи не производят надламливающего дей­ствия. Исключение составляет психастеническая акцентуация, черты которой резко заостряются в условиях повышенный моральной ответственности, при­водя к психопатическому развитию или к затяжному обсессивно-фобическому неврозу.

Противоречивое воспитание. В одной семье каждый из родителей, а тем более бабки и деды могут придерживаться неодинаковых воспитательных стилей, со­четать несовместимые воспитательские подходы, осуществлять разные виды не­правильного воспитания. При этом члены семьи конкурируют, а то и открыто конфликтуют друг с другом. Например, могут сочетаться доминирующая гипер­протекция со стороны отца и потворствующая со стороны матери, эмоциональ­ное отвержение со стороны родителей и потворствующая гиперпротекция со сто­роны бабки. Подобные ситуации оказываются особенно пагубными для под­ростка, создавая большой риск для удара по слабым сторонам его характера.

Подросток оказывается наиболее чувствительным к тому из видов неправиль­ного воспитания, которое адресуется к ахиллесовой пяте его типа акцентуации.

Воспитание вне семьи. Само по себе воспитание вне семьи, в условиях ин­терната, в подростковом возрасте не является отрицательным психогенным фактором. Наоборот, для подростков бывает даже полезным расставаться с семьей на определенные отрезки времени и жить среди сверстников - это спо­собствует развитию самостоятельности, умению устанавливать контакты, вы­работке навыков социальной адаптации. Временное отделение от семьи быва­ет особенно полезным, когда нарушения поведения связаны с тяжелой семей­ной ситуацией.

Отрицательными психогенными факторами являются недостатки в работе интернатов и других воспитательных учреждений - сочетание строгого режима, граничащего с гиперпротекцией, с формализмом в его соблюдении, открываю­щим отдушину для скрытой безнадзорности, дурных влияний, жестоких взаимо­отношений между воспитанниками, а также недостаток эмоционального тепла со стороны воспитателей. Устранить все эти дефекты в интернате гораздо труд­нее, чем в гармоничной семье. Именно поэтому воспитание в такой семье, дополненное и корригируемое общественным воспитанием, было и остается лучшим для становления личнос­ти, особенно в младшем и среднем подростковом возрасте. Описанные типы неправильного воспитания связаны с теми тенден­циями, которые в какой-то мере оказываются присущими ряду современных се­мей.

 

Литература: Личко А. Е. Дисгармоничная семья как психогенный фактор. Виды неправильного воспитания в семье // Психология семьи и больной ребенок. Учебное пособие: Хрестоматия. - СПб.: Речь, 2007. – С. 30-37.

2.3. Социально-психологическая ситуация в семье ребенка с ОВЗ

2.3.1. «Родители в печали и кризисе»

Когда родители осознают, что с ребенком что-то не так, у них обычно возни­кает кризисная ситуация. Они становятся очень уязвимыми, поэтому важно вы­брать верный тон в общении с ними. От родителей редко можно получить объек­тивные сведения о ребенке, которого госпитализируют. Обычно они часто быва­ют в отделении, пытаясь успокоить ребенка, и здесь следует уважительно поддержать их, учитывая реакции, связанные с кризисом. Важно отметить, что, когда дело касается больного ребенка, информацию о диагнозе надо давать в спо­койной обстановке и желательно в присутствии обоих родителей. Им обычно на­значают время новой встречи, чтобы, все осмыслив, они смогли задать возник­шие вопросы.

Мать и отец ведут себя в состоянии кризиса по-разному. Это может вызвать непонимание и создать между ними дистанцию. Иногда требуется помощь, что­бы они смогли понять себя и друг друга. Кризис отнимает много сил и времени. При остром кризисе иногда требуется отпуск по больничному листу, чтобы роди­тели могли побыть вместе в трудное время. Иногда они вынуждены из-за ребенка сдерживать свои эмоции. Порой отец выглядит более сильным и выдержанным, а мать в это время не может с собой совладать, затем роли могут поменяться. От­ношения родителей могут обостряться в периоды напряжения, а роли меняться кардинальным образом. Часто из-за кризиса семьи не берут на себя инициативу просить о помощи (Jagerheim, 1998).

Обычно инвалидность и серьезные болезни не единственные причины кризи­са. Могут возникать новые симптомы, осложнения и препятствия для нормаль­ного развития ребенка, которые вновь затрудняют жизнь. Например, когда ребе­нок идет в школу, родители могут осознать, что он не справится с обычной про­граммой, и это очень травмирует. Fyhr (1999) показал, что печаль может «сидеть внутри», даже если острый кри­зис миновал. Она может напоминать о себе, когда родители видят здоровых детей или понимают, что у их ребенка нет друзей. Печаль может привести к усталости и отсутствию желаний. Она может «поселиться» между родителями, нарушать их отношения и приводить к конфликтам. Иногда душевная горечь делает родите­лей критичными и требовательными по отношению к миру даже без причины. Поэтому конкретная практическая помощь семье имеет особое значение.

Многие родители чувствуют себя лучше, если получают больше информации о болезни, если их поддерживают в экономическом плане, помогают принять правильное решение. В целом психотерапия здесь не слишком помогает. Больше пользы принесет встреча семьи с человеком, много знающим о таких нарушени­ях в общем и о данной проблеме в частности. При этом важно «индивидуализиро­вать» помощь, помня о том, что каждая семья уникальна.

Иногда помогает, если родители оказываются способными вместе осознать создавшуюся ситуацию. Можно горевать о том, что не смогли родить здорового ребенка, или о том, что он заболел, до тех пор, пока сам не будешь готов свык­нуться с мыслью, что у ребенка проблемы. Иногда у окружения недостает уваже­ния и терпения, когда этот процесс затягивается. Он может продолжаться весь период взросления ребенка: родители, даже приняв факт, что у них больной ребе­нок, мечтают, что он пойдет в школу, как обычные дети, у него будет нормаль­ный, здоровый подростковый период.

Это особенно заметно в тех семьях, где больной ребенок рано умирает (Kiiblr-Ross). Обычно первая реакция у родителей, когда они узнают диагноз, - отрицание: «Это неправда, кто-нибудь сможет вылечить». В следую­щую фазу возникает гнев и горечь. В это время им трудно понять чувства других и правильно «видеть» своего ребенка. Третью фазу Kublr-Ross называет «сделкой». Пока умирающий еще достаточно силен, обычно пытаются отстранить смерть, «заключить сделку с судьбой». Хорошо, если при этом люди из окружения под­держивают способность семьи ценить маленькие радости, делая вид, будто они не поняли серьезности ситуации. Четвертая фаза - депрессия, когда смерть при­ближается, когда болезнь берет верх. Тогда родителям нужно помочь справиться с ситуацией. Им нужна также практическая помощь, если они будут ухаживать за ребенком дома. В последней фазе родители вынуждены настроиться на смерть. Важно, чтобы они могли обеспечить ребенку покой, он должен хотя бы умереть спокойно.

После смерти ребенка у родителей, братьев или сестер должен быть шанс по­говорить с врачом и другими людьми о последних его днях, чтобы они получили ответы на все вопросы и могли бы разделить с кем-то небезучастным свое горе. Важно, чтобы другие дети не были оставлены «вне печали». Они должны выра­зить свои чувства и попрощаться с братом или сестрой. Хорошо подготовленные дети старше четырех-пяти лет могут пойти на похороны.

Литература: Б. Лагерхейм, К. Гиллберг (В. Lagerheim, С. Gillberg) Ситуация семьи, где есть ребенок с нарушениями различных функций // Психология семьи и больной ребенок. Учебное пособие: Хрестоматия. - СПб.: Речь, 2007. – С. 50-54.

 

2.3.2. Трудности, возникающие у семей с ребенком с ОВЗ

Первое, что приходится совершить семье, это принять диагноз, поскольку сообщение диагноза «вызывает шок и личностную дезинтеграцию у родителей» (Stegie). За этим следует процесс, состоящий из фаз отрицания, приписывания вины, агрессии, ярости и печали, что напоминает совладание с диагнозом у тяжело и смертельно больных людей. На самом деле, как считает Троут, многие родители, когда у них появляется новорожденный ребенок с какой-либо недостаточностью, печа­лятся об утраченном ребенке, а именно о ребенке, которого они себе воображали. Троут подчеркивает значимость процесса печали, так как лишь после этого роди­тели могут сформировать более сильную эмоциональную привязанность к свое­му ребенку. Это социально-эмоциональное отношение, как уже отмечалось, яв­ляется важной предпосылкой для редукции нарушения у ребенка.

Психосоци­альные последствия неполноценности ребенка затрагивают преимущественно две сферы жизни родителей:

Во-первых, это практическое обеспечение и уход за не­полноценным ребенком, что нередко очень ограничивает и профессиональную деятельность, и досуг (особенно матерей). Плюс к этому необходимые особые медицинские, педагогические и психологические мероприятия часто связаны с немалыми финансовыми затратами. Энгельберт (Engelbert, 1994) показывает, что налицо большие несоответствия между финансовой потребностью и фактиче­скими доходами у семей с неполноценными детьми; эти семьи имеют явно мень­ший средний доход по сравнению с другими семьями.

Во-вторых, неполноцен­ность ребенка влияет на отношения между супругами, отношения между родите­лями и их здоровыми детьми, а также и на прочие социальные контакты. Это рассмотрение ясно показывает, «как психосоциальные последствия в одной сфе­ре становятся одновременно медиаторами для стрессов в другой сфере, и наобо­рот». Ранее постулированный тезис о том, что семьи с непол­ноценными детьми по причине этих стрессов превращаются в «неполноценные семьи», не подтверждается более новым исследованием. Все-таки наряду с боль­шими нагрузками и вытекающими отсюда трудностями для родителей, а также братьев и сестер нельзя не упомянуть также приобретаемую силу характера и по­зитивный опыт, например искренность, толерантность и способность к эмпатии.

Наибольший стресс для семьи - это все время повторяющиеся кризисы, раз­личные требования в разные периоды развития или конфронтация с тем фактом, что недостаточность неустранима. При этом родители неполноценных детей особенно тяжело переживают те стадии развития, которые у здоровых детей являют­ся типичными, например время, когда дети учатся ходить или говорить, поступ­ление в школу или пубертатный возраст. Похожие стрессы родители переживают, когда младший брат или сестра опережает в развитии неполноценного ребенка или когда надо решить вопросы помещения в школу или приют. В этих ситуациях необходима специфическая поддержка, ориентированная на индивидуальные потребности семьи. Рассмотрение всех семей с неполноценны­ми детьми как патологических, разумеется, противоречит дифференцированно­му взгляду на них, и такой подход вреден.

Существует также исследование роли братьев и сестер. Как оказалось, у стар­ших сестер и младших братьев неполноценных детей имеется повышенный риск психосоциальных расстройств (у старших сестер - по причине падающих на их плечи обязанностей по уходу, у младших братьев - по причине отсутствия вни­мания со стороны родителей). Чувства братьев и сестер по отношению к их не­полноценному брату или сестре высоко коррелируют с тем, насколько здоровый ребенок чувствует, что родители принимают его. В целом ситуация братьев и сес­тер неполноценных детей часто очень сложна, так как здоровые братья и сестры, как правило, получают мало внимания («У тебя же все в порядке»). Особый соци­альный стресс обнаруживается прежде всего в более позднем детском и подрост­ковом возрасте.

 

Литература: И. Xapdu (I. Hardi). Ребенок и больница // Психология семьи и больной ребенок. Учебное пособие: Хрестоматия. - СПб.: Речь, 2007. – С. 62-64.

 

2.3.4. Ребенок и больница

Заболевание ребенка - это недуг и для среды, в которой он живет, болезнь и для родителей, для всей семьи. Это беда для всей семьи. Большое значение этого факта должен учитывать психолог, который собирает анамнез, стремясь выяснить до конца происшедшее. Часто это оказывается нелегким именно из-за участия всей семьи. Поведение родителей зависит от их отношения к детям, от их опыта, приобретенного в ходе той же болезни у других детей, у родственников. Наиболее частой реакцией является беспокойство, озабоченность, страх родите­лей за ребенка. Естественно, что родители берегут детей как зеницу ока, боятся за них. Проблемой это становится лишь в том случае, если эти страхи преувеличе­ны, если родители придают заболеванию излишне большое значение, даже лож­но освещая факты.

Ребенок, особенно маленький ребенок, живет минутой, можно сказать: он веч­но в настоящем. Поэтому серьезную проблему означает отрыв от матери ребенка до пятилетнего, а еще более - до трехлетнего возраста. Отрыв ребенка от матери при попадании в больницу, незнакомая среда, предоставленность самому себе, чув­ство заброшенности может причинять как преходящие, так и стойкие, непреходя­щие травмы. В таких случаях мы говорим о вредностях госпитализации, иначе - о т.н. госпитализме.

При приеме в больницу ребенок может плакать, кричать, он отказывается отпустить мать или зло протестует абсолютно против всего и всех. По описанию Bowlby и Robertson'a, острое потрясение в таких случаях, как правило, проходит три стадии.

Первая - протест, который может продолжаться от несколь­ких часов до нескольких недель. Ребенок громко плачет, беспокоен, ищет мать. Он не желает ни с кем иным иметь дело.

Затем следует второй этап - отчаяние. Ребенок монотонно, постоянно или временами, периодически плачет, зовет мать. Он мо­жет замкнуться в себе. Может возникнуть и депрессивное состояние. Обычно в этой стадии ребенок держится тихо, не плачет.

А в третьей стадии проявляется отделе­ние, отрыв от матери, который можно уже рассматривать как успокоение. Ребенок не отворачивается от медсестры, играет с ней, более того, даже может подружиться с ней. Случается, что он равнодушно встречает мать, не плачет.

Однако после пребы­вания в больнице могут проявляться и более длительные травмы: расстройства сна, ночные страхи, ночное недержание мочи или кала, страх смерти, тики, ипохондри­ческие страхи, задержка развития или иные нарушения, например возникшее пос­ле операции упрямство или заикание. Естественно, могут возникнуть и более серь­езные неврозы и расстройства поведения. Нужно избегать излишних перемен сре­ды, смены персонала в детских лечебных учреждениях, стремиться к формированию личных контактов с ребенком и его связи с новой средой, к стабилизации этих свя­зей.

Особая осмотрительность необходима при направлении в больницу детей до пятилетнего возраста. Стационарное лечение детей до трехлетнего возраста реко­мендуется только в безусловно показанных случаях. И в этих случаях ребенка сле­дует соответственно подготовить к поступлению в больницу. Рекомендуется пред­варительно побеседовать с ребенком, познакомить его с больничной средой, вра­чам и медсестрам - подружиться с ним. Естественно, лучше всего, если рядом мать. Целесообразно, чтобы мать проводила ребенка в больницу и на некоторое время еще осталась с ним там. Ни в коем случае нельзя оставлять ребенка в больнице, прибегая к обману, насилию, различным уловкам. Любой обман, любые уловки, насилие, ложь вредны. После того как мать ушла, медсестра обязательно должна поиг­рать с ребенком, заняться им, быть может, рассказать ему сказку, постараться рас­положить его к себе. Нельзя прибегать к насилию, например при купании или раз­девании упирающегося ребенка. В период пребывания в больнице, если родители не могут посещать больного ребенка, они должны непременно присылать письма, подарки, любыми средствами укреплять связь с детьми, давая ребенку почувство­вать, что по-прежнему любят его, что всегда с ним. Создав хорошую связь с ребенком, можно сделать очень многое в борьбе против вредностей госпи­тализации.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: