 |
Вопрос 30. Философские теории значения.
|
|
|
|
Актуальность разработки теории значения в двадцатом веке обусловливалась явлениями, характерными для этого времени. Стремительное развитие науки поставило философов перед необходимостью по-новому рассмотреть такие классические проблемы, как истина, достоверность, соотношение теории и эксперимента, аналитических и синтетических суждений и т. д. Решение этих вопросов невозможно без обращения к проблеме значения.
Впервые в систематическом виде теория значения была разработана Аристотелем. Она стала классической для последующих исследователей [6]. В девятнадцатом веке Дж. С. Милль изучал природу некоторых языковых выражений и указывал на семантический дуализм имен. Он противополагал коннотативные (соозначающие) имена неконнотативным (именам собственным). По его мнению, значение имен заключается не в том, что они денотируют, а в том, что они коннотируют [115].
На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков работы Г. Фреге заложили основания аналитической философии. При решении проблемы тождества – как два разных выражения могут быть тождественны (а≡в)? – Фреге в своей классической работе «Über Sinn und Bedeutung» предложил концепцию смысла как некой информации, сообщаемой именем, и значения как объекта, на который указывает имя
Дальнейшее развитие проблема значения получила в теории дескрипции Б. Рассела [129, 133]. Решая проблему существования, – существуют ли пегасы, если не существуют, то о ком мы говорим? – он предложил рассматривать имена как скрытые дескрипции.
Несомненно, что на идеи Рассела оказал влияние «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна [22]. В этой работе Витгенштейн полагал, что язык соотносится с миром подобно тому, как карта соотносится с отображаемой местностью. Семантика Рассела и Витгенштейна двухуровневая. Она включает знаки и денотаты и этим отличается от трехуровневой семантики Фреге, который еще учитывал смысл знака. Двухуровневая семантика позволила решить некоторые онтологические проблемы, однако породила трудности, связанные с анализом непрозрачных референциальных контекстов.
|
|
|
Наиболее сильное влияние на раннюю аналитическую философию оказала семантическая концепция истины А. Тарского [158, 159]. Ученик Куайна Д. Дэвидсон попытался даже построить теорию значения, отталкиваясь только от теории истины Тарского [55]. Однако попытки построить семантику, исходя из классической концепции истины или ее семантической переинтерпретации, сталкиваются с некоторыми трудностями.
Например, невозможно удовлетворительным образом построить деонтическую логику (логику норм), основываясь на классической концепции истины. Необходимость построения семантики языка, исходящей из иного понимания истины, продемонстрировали Г. фон Вригт, Р. Хилпинен, Я. Хинтикка [25, 26, 177, 178, 179].
Современный аналитический философ М. Даммит, критикуя попытку Дэвидсона свести теорию значения к теории истины, указывает на необходимость рассматривать выражения в контексте определенного речевого акта [40]. Как уже отмечалось, теория значения, по мнению Даммита, должна состоять из теории референции и теории иллокуции.
Если представители логистической философии делали акцент на сведении выражений естественного языка к каким-то идеальным формам, то представители лингвистической философии изучали, каким образом мы употребляем язык в повседневной жизни.
| феноменологическая теория значения, разработанная Э. Гуссерлем в “Логических исследованиях”, исходит из фундаментального различения реального и идеального аспектов сознания, т.е. психических переживаний (актов сознания) в процессе мышления и того содержания, которое ими полагается, ибо “никакая мыслимая градация не может составлять переход между идеальным и реальным”. Это различение в первую очередь касается понятий выражения и значения. Выражение помимо того, что имеет свою физическую сторону (напр., звуки, буквы), заключается в экспрессиональных актах сознания. Однако, когда мы осуществляем акты выражения (так сказать, “живем в них”), воспринимаем речь (пусть даже свою внутреннюю) или напечатанный текст, то для нас оказываются актуальными не психофизические аспекты выражения, а подразумеваемое здесь значение. Вместе с тем, выражение не только нечто означает, но и говорит о чем-то, т.е. имеет отношение к предметному. Необходимо различать значение и предмет выражения. Выражения могут означать различное, но вести речь об одном и том же предмете и, наоборот, говоря о разных предметах, иметь одно значение. Любое выражение имеет значение в феноменологическом смысле, вне зависимости от того, существует ли предмет выражения или он фиктивен (“кентавр”), или вообще невозможен (“круглый квадрат”). Дело в том, что значение, согласно феноменологии, не есть психический образ, и переживание значения вовсе не обязательно сопровождается наглядными созерцаниями. Для изучения проблемы значения могут оказаться интересными взгляды еще одного представителя постструктурализма, Р. Барта. Один из вопросов, занимающих Барта, – вопрос о соотношении в одном языке различных дискурсивных практик [9]. Современную континентальную философию невозможно представить без философии М. Хайдеггера. Немецкий философ по-своему обрабатывает феноменологическую традицию, можно сказать, что он погружает феноменологическую проблематику в горизонт повседневности, временности [170]. В поздний период он пытается решить фундаментальный онтологический вопрос посредством обращения к языку, в котором, по его мнению, сказывается бытие. Философия предложила множество подходов к рассмотрению проблемы значения, но, тем не менее, статус данной проблемы по-прежнему остается неопределенным. |
|
|
|
|
|
|
