 |
Проблема понимания в современной философии
|
|
|
|
Обратимся прежде всего к работам Поля Рикёря, одного из ведущих философов XX в., профессора Сорбонны, почетного профессора Чикагского университета. В своих трудах Рикёр уделял большое внимание объяснению и пониманию в социальных науках.
Под герменевтикой будем понимать теорию операций понимания в их соотношении с интерпретацией текстов. Слово «герменевтика» означает последовательное осуществление интерпретации. Под последовательностью понимается следующее: истолкование - это совокупность приемов, непосредственно применяемых к определенным текстам. Герменевтика - это дисциплина второго порядка, исследующая общие правила истолкования.
Необходимо выявить соотношение между понятиями интерпретации и понимания.
Понимание - это искусство постижения значения знаков, передаваемых одних сознанием и воспринимаемых другим сознанием через их внешнее выражение. К последнему относятся жесты, позы, речь. Цель понимания - совершить переход от внешнего выражения к тому, что является основной интенцией знака, и как-то выразить ее для себя. Способностью понимания наделено каждое сознание благодаря творческой возможности воспроизводить ход мышления другого. Переход от понимания к интерпретации предопределен тем, что знаки имеют материальную основу. Ее моделью служит письменность. Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив может быть письменно зафиксирован и зовет к интерпретации.
Под термином «понимание» следует разуметь общее явление проникновения в чужое сознание с помощью внешнего обозначения. Слово «интерпретация» употребляют по отношению к пониманию, направленному на зафиксированные в письменной форме знаки.
|
|
|
Строго говоря, методическим можно назвать только объяснение. Понимание требует приемов и процедур, которые применяются тогда, когда затрагивается соотношение части и целого, значения и его интерпретации. Основа понимания остается интуитивной по причине изначального родства между интерпретатором и тем, о чем говорится в тексте.
Благодаря письменной фиксации совокупность знаков достигает семантической автономии, т.е. становится независимой от рассказчика, слушателя и конкретных условий своего возникновения. Автономный текст располагается на стыке объяснения и понимания. Текст всегда есть нечто большее, чем линейная последовательность фраз. Он представляет собой структурированную целостность, которая всегда может быть образована несколькими различными способами. Множественность интерпретаций, даже их конфликт является не пороком, а достоинством понимания, образующего суть интерпретации. Здесь можно говорить о текстуальной многозначности так же, как говорят о лексической многозначности.
Понимание составляет неустранимую основу интерпретации. Оно предваряет, сопутствует и завершает объяснительные процедуры. Понимание предваряет объяснение путем сближения с субъективным замыслом автора текста. Мир, который является содержанием текста, обживается читателем благодаря воображению и симпатии. Понимание завершает объяснение в той мере, в какое оно преодолевает географическое, историческое или культурной расстояние, отделяющее текст от его интерпретатора.
Деятельность чел-ка изначально подлежит внутренней интерпретации самого действующего. Действие всегда руководствуется представлениями, которые могут быть техническими, стратегическими, эстетическими и моральными. Действие регулируется нормами поведения. Такие свойства действий превращают их в поддающиеся прочтению, т.е. в своеобразный текст.
|
|
|
Действия, как и книги, являются произведениями, открытыми множеству читателей. Здесь то одерживает победу возможность быть прочитанными, то берет верх неясность и даже стремление все запутать. В новом историческом контексте социальные действия могут быть объяснены и поняты по-новому, т.е. стать объектом социальной критики или получить значение великих шедевров.
38. Теория речевых актов (Дж. Остин)
Теория речевых актов — одно из направлений аналитической философии 
, созданное в конце 1940-х гг. оксфордским аналитиком Дж. Остином. Т. р. а. учит тому, как действовать при помощи слов, «как манипулировать вещами при помощи слов» (это дословный перевод основополагающей книги Остина «How to do things with words» — в советском переводе «Слово как действие»).
Прежде всего, Остин заметил, что в языке существуют глаголы, которые, если поставить их в позицию 1-го лица ед. числа, аннулируют значение истинности всего предложения (то есть предложение перестает быть истинным или ложным), а вместо этого сами совершают действие. Например, председатель говорит:
(1) Объявляю заседание открытым;
или священник говорит жениху и невесте:
(2) Объявляю вас мужем и женой;
или я встречаю на улице пожилого профессора и говорю:
(3) Приветствую вас, господин профессор;
или провинившийся школьник говорит учителю:
(4) Обещаю, что это никогда не повторится.
Во всех этих предложениях нет описания реальности , но есть сама реальность, сама жизнь. Объявляя заседание открытым, председатель самими этими словами объявляет заседание открытым. И я, произнося предложение (3), самим фактом произнесения его приветствую профессора.
Такие глаголы Остин назвал перформативными (от англ. performance — действие, поступок, исполнение). Предложения с такими глаголами были названы перформативными, или просто речевыми актами, чтобы отличить их от обычных предложений, описывающих реальность:
(5) Мальчик пошел в школу.
Оказалось, что перформативных глаголов в языке довольно много: клянусь, верю, умоляю, сомневаюсь, подчеркиваю, настаиваю, полагаю, расцениваю, назначаю, прощаю, аннулирую, рекомендую, намереваюсь, отрицаю, имею в виду.
Открытие речевых актов переворачивало классическую позитивистскую картину соотношения языка и реальности, в соответствии с которой языку предписывалось описывать реальность, констатировать положение дел при помощи таких предложений, как (5). Т. р. а. же учит, что язык связан с реальностью не проективно, а по касательной, что он хотя бы одной своей точкой соприкасается с реальностью и тем самым является ее частью.
|
|
|
Эта картина не вызвала шока, поскольку к тому времени было уже известно учение Витгенштейна о языковых играх (см.), а речевые акты являются частью языковых игр.
Понятие истинности и ложности для речевых актов заменяется понятиями успешности и неуспешности. Так, если в результате речевого акта (1) заседание открылось, в результате речевого акта (2) состоялось бракосочетание в церкви, профессор ответил на мое приветствие (3) и школьник действительно хотя бы на некоторое время перестал шалить (4), то эти речевые акты можно назвать успешными.
Но если я говорю: «Я приветствую вас, господин профессор!» — а профессор, вместо того чтобы ответить на приветствие, переходит на другую сторону улицы, если мальчик, пообещав, что он «больше не будет», тут же начинает опять, если у священника к моменту бракосочетания был отнят сан и если собрание освистало председателя — эти речевые акты неуспешны.
Речевой акт может быть как прямым, так и косвенным. Забавные примеры косвенных речевых актов приводит американский аналитик Дж. Серль:
(6)Должны ли вы продолжать так барабанить?
Здесь под видом вопроса говорящий совершает речевой акт просьбы не барабанить.
(7) Если бы вы сейчас ушли, это никого не обидело бы.
Здесь говорящий смягчает речевой акт, который в прямом варианте звучал бы как «Немедленно уходите!». (8) Если вы замолчите, от этого может быть только польза.
Было бы лучше, если бы вы дали мне сейчас деньги.
Нам всем было бы лучше, если бы вы немедленно сбавили тон.
В 1960-е гг. было высказано предположение — так называемая перформативная гипотеза, — в соответствии с которым все глаголы являются потенциально перформативными и все предложения представляют собой потенциальные речевые акты. Согласно этой гипотезе «невинное» предложение (5) имеет молчаливый глубинный «зачин», подразумеваемые, но непроизносимые вслух слова (пресуппозицию):
|
|
|
(5а) Я вижу мальчика, идущего в школу, и, зная, что тебе это интересно, сообщаю тебе: «Мальчик пошел в школу».
Если перформативная гипотеза верна, то это равносильно тому, что вся реальность поглощается языком и деление на предложение и описываемое им положение дел вообще не имеет никакого смысла Это соответствует представлениям о возможных мирах и виртуальных реальностях , согласно которым действительный мир — это лишь один из возможных, а реальность — одна из виртуальных реальностей.
|
|
|
