Глава 5. О почитании Девы Марии 4 страница

Именно в целях опровержения православного почитания Девы в качестве самой святой из людей протестанты выдвигают два главнейших аргумента, силясь, как обычно, поссорить Слово Божие с учением Церкви.

Первый аргумент такой: Христос сказал, что «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф.   11: 11). Поэтому, говорят протестанты, самый великий святой – Предтеча Господень, а не Дева Мария, как учат православные. На самом же деле эти слова Христа никоим образом не доказывают, что Иоанн Креститель больше и святее Девы Марии, и вот почему.

Во-первых, как часто это бывает, чтобы понять, о чём здесь говорит Христос, нужно прочесть приведенную цитату в её контексте. Ведь дальше Христос говорит: «но меньший в Царстве Небесном больше его». Иоанн Креститель был величайшим пророком Ветхого, но не Нового Завета. Ведь он умер раньше дня Пятидесятницы и не принял, как все христиане, новозаветного дара Духа Святого, «Духа усыновления» (Рим.   8: 15). Он не был также крещён во Христа, и, самое главное, он не причащался в Евхаристии Тела и Крови Христовых, как причащаются правоверные христиане. И благодаря таким великим дарам и благодати, явленной Богом только для Церкви, каждый христианин по благодати больше Иоанна Крестителя. А если же говорить не о каждом, а о великих святых Церкви, то ещё проще понять, что Апостолы Пётр и Иоанн, например, по святости, по благодати, по близости к Богу, по откровению и ведению Истины, по водительству Духа были больше Иоанна Крестителя. Поэтому Дева Мария, дожившая до дня Пятидесятницы и принявшая всю новозаветную благодать, хотя бы как член новозаветной Церкви, больше Иоанна Крестителя.

Протестанты, слава Богу, не спорят со всем этим. «Но, – говорят они – если бы на момент произнесения слов Христа Мария была бы больше Иоанна, то Христос так бы и сказал». Это неправда! Протестанты ведь признают, что Апостолы больше Иоанна Крестителя. Почему же Христос тогда не сказал, что Его Апостолы больше? По очевидной причине: Он говорил только о праведниках Ветхого Завета, которые не вошли, как и Иоанн Креститель, в Новый Завет. Об Апостолах же, равно как и о Своей Матери, Христос знал, что они войдут в Новый Завет и станут больше Иоанна. Потому Христос ставит с одной стороны праведников Ветхого Завета, среди которых Иоанн наибольший, а с другой – праведников Нового Завета, меньший из которых больше наибольшего праведника Ветхого Завета. Потому если все истинные христиане больше Иоанна, то, конечно, больше его и Дева Мария.

Во-вторых, Христос здесь вообще говорит только о мужчинах, в мужском роде: «из рожденных женами не восставал»⁴³⁷. Среди мужчин во время Христа Иоанн Креститель был больший; о женщинах же Христос попросту ничего не говорит.

Итак, Христос в Мф.   11: 11 говорит только о пророках и праведниках Ветхого Завета, и только о мужчинах. Поэтому сей стих никак не доказывает, что Иоанн Креститель больше Девы Марии. Напротив, Сам Христос сказал о том, что не только Его Матерь, но и многие другие, кто вступит с Богом в Новый Завет, будут большими величайшего праведника Ветхого Завета.

Второй аргумент, приводимый протестантами не реже первого против особого почитания Девы Марии, – это евангельские места, где Христос как бы отказывает Своей Матери в каком-то особом почтении. Так, в Лк.   8: 19–21 мы читаем: «И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа. И дали знать Ему: Мать и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя. Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его». Подобный случай произошёл ещё раз, когда «одна женщина, возвысивши голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк.   11: 27–28). Вот, – говорят протестанты, – Сам Христос сравнял Марию со всеми верующими в Него. Если читать Евангелие через призму предания реформаторов, то, действительно, трудно не согласиться с тем, что здесь Христос относится к Марии чуть ли не пренебрежительно. Но православным эти места вовсе не видятся в таком свете, и эти отрывки Евангелия читаются при Богослужении именно на Богородичные праздники, как если бы Церковь видела в них не уничижение, а наоборот – возвеличивание Девы Марии. Так как же на самом деле обстоят дела? Христос возвышает или, наоборот, восстаёт против особого почитания Своей Матери?

Для решения этого вопроса мы вновь должны исследовать контекст. В первом случае (Лк.   8: 19–21), перед тем как Христу доложили о приходе Его Матери и братьев, Он рассказывал притчу о сеятеле, где сравнивал слушающих Его слово с четырьмя видами почвы: придорожной, каменистой, заросшей терниями и доброй. Закончил же Христос Свою речь словами: «А упадшее на добрую землю, это те, которые, услышавши слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении». И когда пришли к Нему родные, то Он, пользуясь случаем, для того чтобы усилить Своё слово и наглядно показать, в какие близкие отношения с Ним вступят те, которые будут слушать и хранить Его слово, и приносить плоды, сказал, что таковые будут Ему как мать и братья. Но разве здесь Христос противопоставил Свою Матерь хранящим слова Божии? Разве Он отверг Её достоинство? Разве Он сказал, что Его Мать не исполняет Его слова? Он лишь указал на то, что, во-первых, духовное родство больше плотского, и, во-вторых, что каждый слушающий и исполняющий Его слова может стать родным и близким Ему, как близки человеку мать и братья.

Теперь же зададимся вопросом: а внимала ли и хранила ли слова Божии Матерь Христова, и насколько хорошо? Оказывается, так хорошо, что само Евангелие неоднократно свидетельствует и подчёркивает именно это качество Девы Марии: «А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце своём»; «И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце своём» (Лк.   2: 19, 51). То есть, Христос говорит, что мать и братья (т. е. на самом деле близкие Мне люди) Мои не те, кто родственники Мне по плоти, но те, кто по духу, кто хранит слова Божии в сердце своём. Но ведь ни о ком другом, как о Деве Марии, само Евангелие говорит, что именно Она особо усердно слагала и сохраняла слова Христа и слова о Христе! Поэтому, Она стала не только по плоти, но и по духу самая близкая и родная Христу, как более всех других сохранявшая и исполнявшая Его слова. И в том и слава Богоматери, что Её духовное состояние совершенно соответствовало Её высочайшей роли и миссии – быть Матерью Сына Божия.

Во втором месте (Лк.   11: 27–28) Христос говорит то же самое – о блаженстве тех, кто слушает и соблюдает Его слово. Но ведь именно по этому определению Дева Мария есть самая блаженная, ибо более всех слушала, сохраняла и исполняла слово Христа. И Христос именно педагогически переводит акцент со Своей Матери на Своих слушателей. Ведь если бы Христос на реплику той женщины сказал, например: «да, Матерь Моя, конечно же, блаженна, что родила и вскормила Меня», то каково было бы в том назидание слушающим? Такого пресного ответа не могло быть в устах Христа, ибо Он всегда говорил с солью, часто переводя жизненные ситуации на духовную плоскость (ср. Мф.   16: 6–12; Ин.   5: 7–15). Ведь если бы Он ответил так, то у слушающих осталось бы только то впечатление, что быть Матерью Христа – блаженно, и этого блаженства им никогда не испытать. Христос же ободряет слушающих и использует сложившиеся обстоятельства для того, чтобы дать им великую надежду и цель. Он как бы говорит им: «Вы понимаете, что быть Моей Матерью есть великое блаженство. Но и Вы можете стать Мне столь же родными, и столь же блаженными, если будете исполнять слово Божие»! Такой по смыслу ответ Христа естественен, исполнен благодати, мудрости, надежды, и полностью соответствует целям и методам Его служения. Но, переместив акцент с плотского родства на духовное, Христос нисколько не уничижил Свою Матерь, а наоборот – возвысил, ибо именно Она не только по плоти, но и по духу явила Себя самой родной Христу. Ведь если Христос говорит слушающим лишь о возможности стать блаженными, если они соблюдут Его слово, то о блаженстве Марии праведная Елизавета Духом Святым засвидетельствовала: «блаженна Уверовавшая» (Лк.   1: 45).

Но – скажут не унимающиеся и не желающие соглашаться с истиной протестанты – если мы и знаем, что Мария хранила слова Божии, и даже особенно ревностно, то откуда мы можем знать, что Она сохраняла и исполняла их больше и лучше всех остальных христиан?

Во-первых, мудрый может понять это из одних только мест Св. Писания, которые мы выше рассмотрели (Лк.   1: 28, 41–49) если прочесть их с любовью, а не с протестантской душевной неприязнью к Пречистой Деве.

Во-вторых, мы можем понять это по самому существу дела. Если Бог избрал Марию для наитеснейшего соединения с Ней, для того, чтобы Она стала Матерью Его Сына, то значит, Она была самая святая и самая достойная. Если бы была другая дева, более святая, чем Дева Мария, то Бог бы избрал другую. Но таковой не было и не будет. Бог мог соединиться только с самой святой и самой непорочной. Евфимий Зигабен пишет об этом так: «Давно, ещё прежде сложения мира, предопределено было воплощение Бога; но даже до пресвятой Марии не обреталось достойного вместилища для воплощения. И когда обрелось оно, то и воплотился Господь»⁴³⁸. И ясное ощущение и вера в то, что ни один человек ни женского, ни мужского пола, ни до, ни после Девы Марии не был чище и безгрешнее Её, кроме Христа, присуще Церкви Христовой на протяжении всей её истории.

Таким образом, Боговоплощение (а значит, и само спасение человека! ) было бы невозможным, если бы Дева Мария своим личным усилием воли не пожелала бы сохранять Себя в такой чистоте и смирении. И когда протестанты отказывают Деве Марии в особом почтении, они грешат именно тем, что совершенно не придают значения Её роли в спасении человека. Бог не спасает человека без самого человека, без его воли. Спасение совершается только в синергизме (содействии) Божественной и человеческой воли. И добрая воля, чистота, святость и послушание Девы дало Богу возможность совершить искупление человека. Православный богослов Николай Кавасила совершенно правильно замечает: «Воплощение было делом не только Отца, Его Силы и Его Духа… но также делом воли и веры Девы. Без согласия Непорочной, без содействия веры, домостроительство это было столь же неосуществимым, как и без действия трёх Божественных Ипостасей. Только научив и убедив Её, Бог берёт Её Себе в Матерь и воспринимает от Неё плоть, которую Она соглашается дать Ему. Он желал, чтобы Матерь Его родила Его так же добровольно, как и Он воплотился добровольно»⁴³⁹.

Поэтому христиане с древности сравнивали Деву Марию с Евой, называя Христа вторым Адамом, а Марию – второй Евой. Ибо если непослушанием Евы грех вошёл в мир, то послушанием Девы пришло спасение миру. Св. Ириней Лионский (II в. ) пишет об этом следующее: «Итак, явно Господь пришел к Своим и был носим Своим собственным созданием, которое носится Им Самим, и не послушание, бывшее по поводу древа, исправил Своим послушанием на древе; и обольщение, которому несчастно подверглась уже обрученная мужу дева Ева, разрушено посредством истины, о которой счастливо получила благовестие от Ангела также обрученная мужу Дева Мария. Ибо, как та была обольщена словами ангела к тому, чтобы убежать от Бога, преступив Его слово, так другая чрез слова Ангела получила благовестие, чтобы носить Бога, повинуясь Его Слову. И как та была непослушна Богу, так эта склонилась к послушанию Богу, дабы Дева Мария была заступницею девы Евы. И как чрез деву род человеческий подвергся смерти, так чрез Деву и спасается, потому что непослушание девы уравновешено послушанием Девы»⁴⁴⁰. В другом месте он пишет о том же: «Ибо необходимо было новое совершение Адама во Христе, чтобы смертное поглощено было бессмертием (ср. 1Кор.   15: 53); таким же образом и в отношении к Еве и Марии, чтобы Дева, ходатайствуя за деву, девственным послушанием разрушила и уничтожила девственное непослушание»⁴⁴¹.

Итак, как же можно сомневаться в исключительной святости Девы Марии? Как можно не почитать и не любить от всей души Пречистую, если воплощение Сына Божия и всё спасение человечества совершилось в огромной степени благодаря Ей? В определённом смысле можно сказать, что Бог не смог бы воплотиться, если Дева Мария не пожелала бы этого, если бы не явила такой чистоты, святости и послушания. Но сердца протестантов остаются закрытыми для любви и почтения Богородицы. Вместо пламенной любви к Ней и достойной оценки Её великого подвига веры, чистоты и послушания, они сравняли Её со всеми остальными положительными персонажами Библии, вспоминая о Ней, разве что, на Рождество.

Против православного почитания Девы Марии и всех святых вообще протестанты весьма часто приводят заповедь Христа Своим ученикам: «Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк.   17: 10). А также: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс.   113: 9). Вот, говорят протестанты, Божьи служители, какое бы высокое и важное служение они ни исполнили, ничего не стоящие рабы, и вся слава и честь должна воздаваться только Богу.

Опять хочу обратить внимание на то, как искусно построен этот аргумент, и каким правдивым, неопровержимым, строго библейским и смиренным он кажется протестантам, и какими нарушителями Божьей воли кажутся им православные, почитающие святых! На самом же деле, этот аргумент – антибиблейский, богохульный и противоречит не только Библии, но и самим протестантским понятиям. Нужно понимать, что в приведенных и подобных местах Библии говорится не о том, что посланники и служители Божьи на самом деле по отношению к людям есть никчемные рабы, которых не должно прославлять, но о том, что они должны сами себя считать таковыми перед Богом, и искать славы не себе, а только имени Господа. И именно так все святые и поступали. Так, Пресвятая Дева назвала Себя не иначе, как рабой Господа (Лк.   1: 38, 48). Ап. Павел также называет себя рабом Иисуса, «извергом» и «наименьшим из Апостолов» (1Кор.   15: 8–9), «наименьшим из всех святых» (Еф.   3: 8). Так поступали и все другие православные святые. Например, прославленный русский святой Феодосий Печерский своё завещание начинает словами: «Я – Феодосий, худой раб Пресвя­той Троицы», а св. Серафим Саровский постоянно называл себя «убогим». Святые в молитвах всегда называют себя окаянными, наибольшими грешниками и подобными эпитетами, признавая, что ничего доброго они не сделали⁴⁴². Но всё это вовсе не значит, что мы должны считать Божьих святых худыми людьми и последними грешниками. Мы не должны говорить об Апостоле Павле: «да это ничего не стоящий раб, изверг, последний из святых», или думать, что св. Иоанн Златоуст действительно ничего доброго не сделал для Бога. Мы должны их почитать, в том числе и за такое их смирение. То есть, одно дело, как святые должны относиться сами к себе, и совсем другое – как другие должны к ним относиться. Протестанты же не хотят понимать этой принципиальной разницы (впрочем, только тогда, когда им нужно хулить Церковь – своих же пасторов и деятелей они почитают). Итак, святые всегда смиряли себя и искали не своей, а Божьей славы, но Бог со Своей стороны дарует славу Своим святым, как написано: «славу, которую Ты дал Мне, Я дал им» (Ин.   17: 22). Впрочем, об этом уже говорилось в гл. 4, абз. 167–191.

Итак, только читая Библию в протестантском духе, только находясь в протестантской культуре и живя по его преданию, можно так искренне не понимать, в чём же столь исключительная святость Девы Марии, и «что здесь особенного» – родить Христа. Но если протестант станет отходить от человеческих преданий реформаторов, и начнёт входить в предание Истины, в предание Божественное, в предание Церкви, то величие Богоматери ему непременно будет открываться уже не только на словах, а на деле. Когда величие, святость и реальное присутствие Богородицы на Богослужении будет дано вам, мой протестантский читатель, прочувствовать самому, то поверьте, все многие слова и аргументы, приведенные в данной главе, станут для вас намного понятнее и убедительнее. Ведь доказательства о величии Бога, например, кажутся более убедительными, когда у человека уже есть вера и какой-то опыт, когда ему это величие было хотя бы в малой степени открыто.

Теперь кратко хочу сказать о титулах, наименованиях и молитвенных обращениях к Деве Марии в Православии, которые смущают протестантов, и показать, что они совершенно справедливы и правомерны, а все протестантские возражения против них необоснованны.

1) «Царица Небесная» и «Владычица». Титулы эти протестанты считают кощунственными и невозможными, говоря, что у нас один «Господь господствующих и Царь царей» (Откр.   7: 14). Е. Пушков говорит, что «называть Марию «Владычицей» и «Царицей небесной» мы не имеем права»⁴⁴³, чем выражает, безусловно, общепротестантскую точку зрения. На самом же деле, тот факт, что Христос именуется «Царём» или «Царем царей» не только не опровергает возможности того, что и люди могут быть названы царями и царицами, но напротив – именно название «Царь царей» и утверждает то, что у Христа есть цари, над которыми Он царствует. В Библии все искупленные Христом называются «царями и священниками» (Откр.   5: 10). Более того, Христос говорит: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моём, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр.   3: 21). Так если все искупленные называются царями и сидят на престоле Самого Христа и с Ним соцарствуют, то Дева Мария более всех соцарствует со Христом, и по праву может называться царицей хотя бы как одна из искупленных Христом. Но так как она не просто «одна из» спасённых, а самая великая святая из всех спасённых, то Она и называется Царицей в преимущественном смысле. Кто больше свят в Царствии Христа, тот больше и царствует с Ним. Но над всеми царями и царицами, в том числе и Богоматерью, владычествует Христос. И, называя Деву Марию Царицей, православные не считают, что Она царствует наравне со Христом. Царствуя, Она, как и все остальные царствующие, поклоняется Сыну Своему и Богу Иисусу Христу, и Богу Отцу, и Богу Духу Святому.

То же самое нужно сказать и о титуле «Владычица». Владыкой называет Библия Бога (Исх.   15: 17; Иуд.   1: 4; Откр.   6: 10), но владыками позволительно называть и людей. Сам Бог именует владыкой Соломона (3Цар.   11: 34) и Езекию (4Цар.   20: 5). Если они могли именоваться владыками, будучи царями ветхозаветного царства, то Богородица во много раз достойнее называться так.

2) «Заступница» и «Ходатаица». Протестанты, не желающие признавать Богородицу Ходатаицей, приводят место Писания: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1Тим  2: 5), а также: «И потому Он есть Ходатай нового завета…» (Евр  9: 15), и в протестантском понимании – Ходатай единственный. Но говоря о превосходнейшем и главнейшем Посреднике и Ходатае Христе, Библия говорит нам и о других ходатаях-людях, чьё ходатайство также угодно Богу (см., например, 2Кор.   1: 10–11). И так как Бог прежде и более всех слушает молитвы праведников (см. Пс.   33: 16), которые более всех возлюбили Его и исполнили Его волю, одним словом – более святых, поэтому Дева Мария, как самая святая из всех святых Христовых, есть первая после Христа Ходатаица пред лицом Божиим. (О самой же возможности членов Тела Христова ходатайствовать друг за друга как на земле, так и на небесах, подробно говорилось в гл. 4, абз. 11, 12, 15, 16, 19–31, 114–126, 151).

3) «Пресвятая», «Пречистая», «Преблагословенная», «Пренепорочная». О слове «Пресвятая» протестанты нередко иронизируют, говоря, что в Библии Бог называется «святым» (Откр.   3: 7), а Марию православные (и католики) называют «пресвятой», и «получается, что православно-католическая Мария святее Самого Бога»⁴⁴⁴. На самом же деле, называя Марию «Пресвятой», православные вообще не сравнивают Её святость со святостью Бога. «Пресвятая» значит «самая святая» и «самая избранная» из людей, и это есть чистая правда. И, конечно же, Дева Мария есть самая чистая, самая благословенная и самая непорочная из людей, иначе Она не была бы избрана Богом в Матери для Своего Сына. Деву Марию Церковь действительно весьма почитает, по праву поставляя Её выше Ангелов, но ни в коем случае не выше Бога – это было бы полное безумие, ибо как тварь может превзойти своего Творца, и кто может быть святее Бога? Св. Дионисий Ареопагит писал о Боге: «Как неподражаемый и недостижимый, Он выше всякого подражания и достижения и выше тех, которые подражают и достигают общения с Ним»⁴⁴⁵. В известной же православной молитве Богородице говорится: «ибо мы по (т. е. после) Боге к Тебе прибегаем». Впрочем, доказывать, что Православие не чтит Богородицу выше Бога, совершенно нелепо, и тот факт, что протестанты смеют в этом обвинять православных, показывает лишь то, как ненавидят они Церковь и насколько предвзято к Ней относятся. А чтобы протестанту было яснее, что прилагательными с приставкой «пре», обозначающую превосходную степень, православные не приписывают Марии «Божеские атрибуты»⁴⁴⁶ и не ставят Её святость выше Божественной, можно привести в пример Соломона, который часто, в том числе и протестантами, называется «премудрым», и протестанты не видят в этом титуле ничего предосудительного. Они не говорят, что термин этот кощунственный, так как делает Соломона мудрее Бога. Ведь протестанты хорошо понимают, что в данном случае «премудрый» значит «самый мудрый» из людей (причём даже не из всех людей, а прежде всего ветхозаветных, ибо Соломон не был мудрее, например, ап. Иоанна).

4) «Палата Святого Духа» и «Вместилище Невместимого». Если о каждом христианине сказано, что он есть «храм Духа Святого», то, конечно же, таковым Храмом в преимущественном смысле явилась Божья Матерь, и по чистоте Своей жизни, и потому, что в Ней, как в Храме, исключительным образом пребывал Сам Христос-Бог. Этой тайне Боговоплощения и удивляется Церковь: Бог, Которого не вмещают небеса, вместился в утробе Пречистой Девы!

5) «Честнейшая Херувимов и славнейшая без сравнения Серафимов». Чему здесь можно не верить или чем соблазняться, если каждый человек по своей природе и призванию есть больше Ангелов? Как пишет о том ап. Павел: «Не все ли они (Ангелы) суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, кто имеет наследовать спасение? », а также: «Не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово» (Евр.   1: 14; 2: 17). О человеке, а не об Ангелах, сказано, что он сотворен по образу и подобию Божию. Серафимам Бог не являл такой жертвенной любви; и не Херувимы причащаются пречистых Тела и Крови Христовых; и не Ангелы будут Невестой Христовой на браке Агнца, а только избранные люди, которые станут «подобны Ему» (1Ин.   3: 2). Поэтому, святые во Христе достигнут большей славы и чести, чем Херувимы и Серафимы, то тем более Дева, Которая в самом высшем смысле является Невестой Бога, имеет пред Ангелами больше славы и чести.

Теперь о молитве «Пресвятая Богородице, спаси нас». Из-за отчуждённого от Церкви сознания протестантов, эта короткая православная молитва является для них просто концентрацией соблазнов. Их соблазняет здесь каждое слово: и (1) «Пресвятая», и (2) «Богородица», и (3) то, что православные молятся кому-то ещё, кроме Бога, и (4) что православные просят о спасении кого-то ещё, кроме Христа. Если на первые два пункта уже был дан ответ в настоящей главе (см. абз. 136, 66–104) – о третьем же подробно говорилось в главе предыдущей, то на последнем остановим внимание. О том, что не только Христос, но и слуги Христовы могут спасать людей, или, иначе – участвовать и сотрудничать со Христом в спасении, ясным образом говорит Библия. Ап. Павел, например, пишет о себе: «не спасу ли некоторых из них? » (Рим.   2: 14). Тимофею же он гово­рит: «... так поступая (вникая в себя и в учение), и себя спасешь, и слушающих тебя» (1Тим.   4: 16). И не только Апостолы и служители Церкви, но даже обычная христианка может спасать: «Почему знаешь, жена, не спасешь ли мужа? » (1Кор.   7: 16). Итак, не только Христос, но и Христовы, являясь «соработники у Бога» (1Кор.   3: 9), могут спасать других – своей проповедью, своей жизнью и примером, своими делами, своей молитвой и ходатайством. Священник, например, буквально спасает человека, когда крестит его во Христа, когда низводит на него благодать Св. Духа через Миропомазание, когда причащает его небесного Хлеба, когда отпускает ему грехи. Человека может спасти всякий христианин, если отвратит его от пути погибельного и наставит на путь правды: «…обративший грешника от ложного пути его спасёт душу от смерти…» (Иак.   5: 20). Спасение человека совершает Христос не Сам, но в сотрудничестве с самим человеком и Своими рабами. Протестанты же часто считают кощунством мысль о том, что кто-то, кроме Христа может спасать. Но ведь святые Христовы спасают не отдельно от Христа, не сами по себе, а только вместе с Ним, и Его благодатью. Потому если пастырь Церкви совершением Таинств и проповедью может спасать своё стадо; если обычая женщина чистотой жизни может спасти мужа; если каждый христианин отвращением от ложного пути своего ближнего может спасти его душу от вечной смерти, то тем более может спасать нас Богородица Своими молитвами и ходатайством о нас.

Очень соблазняет протестантов и такое известное нежное и любвеобильное молитвенное обращение православных к Богородице: «Не имеем иной помощи, не имеем иной надежды, кроме Тебя, Владычица»⁴⁴⁷. (В Православии есть и другие подобные молитвы, например: «Всё упование на Тебя возлагаю, Матерь Божия», а также трогательнейшая и очень православными любимая молитва «Царице моя Преблагая», где есть такие слова: «…помоги мне… ибо не имею иной помощи кроме Тебя, ни иной Предстательницы, ни благой Утешительницы, только Тебя, о Богоматерь». ) Первая мысль всякого протестанта при прочтении этих слов будет примерно такой: «ну вот, православные самым откровенным образом отрекаются от Христа и Духа Утешителя, заменив Их на Деву Марию, возложивши всю свою надежду и упование на Неё, а не на Бога. И если православные прямо отрекаются от Христа, то разве не правильно мы поступили, когда оставили это заблудившееся православие и создали свою правильную Церковь? ». По крайней мере, известный баптистский богослов С. Санников оценивает эту православную молитву именно так: «Это заявление выглядит кощунством по отношению к жертве Иисуса Христа и практически перечёркивает её значение»⁴⁴⁸. Может ли православное богословие дать достойный ответ на такое обвинение?

Перед тем как ответить на этот вопрос, пользуясь подходящим случаем, хочу поведать моему читателю о том, что в своё время, когда я поставил для себя цель доказать своей душе правоту баптизма и опровергнуть Православие, я с особой ревностью и скрупулезностью выявлял и записывал множество подобных аргументов против Православия, которые мне казались совершенно неопровержимыми, но всякий раз после исследования каждого вопроса я находил для себя такой удовлетворительный, библейский, богословски и логически (а где нужно, и исторически) правильный и веский православный ответ, что по совести уже не мог не признать своей неправоты и невежественности. И вышеописанный аргумент против Православия – один из многих таких аргументов, который, если ещё не знаешь православных доводов, кажется мощнейшим и совершенно неразбиваемым, но который превращается попросту в прах, когда эти доводы узнаёшь. Итак, что же могут ответить православные на данные протестантские обвинения?

Ответ здесь совершенно прост. Данные молитвы не есть догматическая формула, и не могут быть оцениваемы в догматических категориях. Эти слова к Богородице – поэзия, и обращение к Ней – поэтическая гипербола. Человеческие чувства, выражаемые в словах, особенно в поэзии, зачастую не имеют научной и «математической» точности. Псалмопевец Давид, например, восклицает: «К святым Твоим, которые на земле, и к дивным Твоим – к ним всё желание моё (Пс.   15: 3). Если мы подойдём к данному выражению с методом, с которым подходят протестанты к оценке вышеприведенных православных молитв, то мы обязательно должны будем обвинить Давида в отсутствии любви к Богу. Ведь он здесь сам откровенно и прямо признался, что всё его желание направлено к святым, а раз всё, то, естественно, желания к Богу уже не осталось никакого. Но правильным ли будет такой вывод? Или мы понимаем, что если Давида так влечёт к святым Божьим, то значит, к Самому Богу душа его тяготит ещё больше?

Другой пример – мать-христианка, держа своего младенца на руках, приговаривает: «ты у меня самый лучший, самый дорогой». Какой протестант обвинит эту мать в том, что она любит своего сына больше Христа и подпадает ужасной участи, по словам Спасителя: «кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф.   10: 37)? В записях святой новомученицы царицы Александры найдены такие слова в отношении своего царственного сына мученика Алексия: «вся жизнь моя в нём». Эти слова – сущая правда, и все понимают их смысл. И толковать эти слова так, что св. Александра жила только своим сыном, и в душе её уже не оставалось места для иной любви, будет чистая ложь, поскольку из других её же записей мы видим, как безмерно она любила Бога, своего мужа, дочерей и людей, её окружающих. Поэтому её признание «вся жизнь моя в нём» никак не может пониматься в том смысле, что кроме своего сына мать уже никого не любит, и никем другим уже не живёт.

Можно привести и такой пример. У протестантов, как и у всех людей, бывает период влюблённости, и многие говорят (по крайней мере, теоретически могут сказать) своей девушке (или жене) такие слова: «ты – радость и свет всей моей жизни; ты – моя единственная любовь; без тебя мне весь свет не мил» и т. п. И это нормально, и никакой протестант обычно не увидит в этих словах ничего греховного. Но ведь если судить об этих словах так, как судят протестанты о поэтических православных молитвах к Богородице, то мы обнаружим здесь массу ересей. Любовные признания этого баптиста тоже выглядят «кощунством по отношению к жертве Иисуса Христа и практически перечёркивают её значение», ведь женщина не должна быть для человека радостью и светом всей жизни, ибо Христос должен быть Его радостью, и только Он есть «свет миру» (Ин.   8: 12); она не может быть и единственной его любовью, ведь он должен любить больше всех Бога, и т. п.

⇐ Предыдущая20212223242526272829Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: