Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Жизненная философия бабушки




 

Татьяна Марковна Бережкова — бабушка Райского, её образ воплощает консервативные идеи, стабильность и порядочность, свойственные людям старшего поколения. Ее опыт в отличие от опыта Райского не теоретический, а практический. Соответственно, его слова: у райского философия «нахватанная», а у бабушки «жизненная».

 

В бабушке всё своеобразно, гармонично. В ней есть энергия, большие задатки, деятельное отношение к жизни. У неё есть дворянская спесь и родовая гордость, она даже несколько деспотична и в то же время умеет быть терпимой и уважать чужое мнение. Она строга и требовательна к людям, но Марфиньку и Веру, своих внучек, любит глубоко и нежно. Более того, она дает им свободу в действиях и то, что Марфинька не выходит из-под крыла бабушки – не может считаться ограничением бабушкой ее свободы.

О ней говорят, что она любит командовать, осуждать, но все это «от привычки владеть крепостными людьми».

 

Марфинька замечает, что "Вон Бабушка: есть ли умнее и добрее на свете! А и она... грешит... сердится напрасно, терпеть не может Анну Петровну Токееву: даже не похристосовалась с ней! Полину Карповну не любит. На людей часто сердится; не всё прощает им; баб притворщицами считает, когда они жалуются на нужду... Деньги очень бережёт... А когда ошибется в чём-нибудь, никогда не сознается: гордая бабушка!", так что в ней есть свои, человеческие недостатки.

Но когда наступает беда, она откуда-то берет столько жизненной силы, она так твердо стоит перед лицом беды, что просто диву даешься.

 

Бережкова учит племянника именно правилам игры с жизнью, с судьбой. Гарантией получения желаемого является в ее глазах смиренное поведение. Вот что она говорит о счастье: "когда ждешь скромно, сомневаешься, не забываешься, оно и упадет. Пуще всего не задирай головы и не подымай носа, побаивайся: ну, и дастся". Характерен в этом отношении и её совет: "всегда будь доволен или показывай, что доволен"

В лексиконе Бабушки "судьба" и "Бог" - понятия синонимичные. Судьба - это не что иное, как действия Бога. Судьба учит человека "терпению, делает ему характер, чтоб... поворачивался живо, оглядывался на все зорким глазом, не лежал на боку и делал, что каждому определил Господь..."

 

Она смотрит на внука со стороны взрослой, знающей жизнь женщины, следовательно, знающей лучше то, что нужно Райскому. Она не отделяет своих интересов от интересов внука и до последнего считает себя правой. А когда ее уличают в эгоизме и деспотизме, она тут же как и любая бабушка пеняет на свой возраст, родственные связи и давит на жалость (но я это в хорошем смысле говорю, бабушки хорошие, да и ни одна бабушка плохого внуку не пожелает, так что она это все из любви). Это проявляется даже в мелочах:

- Странный, необыкновенный человек! - сказала бабушка. - Нет, бабушка: вы необыкновенная женщина. - Чем же я необыкновенная? - Как же: ешь дома, не ходи туда, спи, когда не хочется, - зачем стеснять себя? - Чтоб угодить бабушке.Но райский видит все под чистую: - О деспотка, вы, бабушка, эгоистка! Угодить вам - не угодить себе; угодить себе - не угодить вам: нет ли выхода из этой крайности? Отчего же вы не хотите угодить внуку? - Слышите: бабушка угождай внуку! Да я тебя маленького на руках носила! - Если вы будете очень стары, я вас на себе повезу! - Разве я не угождаю тебе? Кого я ждала неделю, почти не спала? Заботилась готовить, что ты любишь, хлопотала, красила, убирала комнаты и новые рамы вставила, занавески купила шелковые. - Это все вы угождали себе, а не мне! - Себе! - с изумлением повторила она. - Да, вам эти хлопоты приятны, они занимают вас; признайтесь, вам бы без них и делать нечего было? Обедом вы хотели похвастаться, вы добрая, радушная хозяйка. Приди Маркушка к вам, вы бы и ему наготовили всего... - Правда, правда, братец: непременно бы наготовила, - сказала Марфенька, - бабушка предобрая, только притворяется...

 

Бонус. Здесь основная глава о бабушке, все видно, самые ключевые моменты я выделю:

Бабушка была по-прежнему хлопотлива, любила повелевать, распоряжаться, действовать, ей нужна была роль. Она век свой делала дело, и если не было, так выдумывала его.

По-прежнему у ней не было позыва идти вникать в жизнь дальше стен, садов, огородов "имения" и, наконец, города. Этим замыкался весь мир.

Она говорит языком преданий, сыплет пословицы, готовые сентенции старой мудрости, ссорится за них с Райским, и весь наружный обряд жизни отправляется у ней по затверженным правилам.

Но когда Райский пригляделся попристальнее, то увидел, что в тех случаях, которые не могли почему-нибудь подойти под готовые правила, у бабушки вдруг выступали собственные силы, и она действовала своеобразно.

Сквозь обветшавшую и никогда никуда не пригодную мудрость у нее пробивалась живая струя здравого практического смысла, собственных идей, взглядов и понятий. Только когда она пускала в ход собственные силы, то сама будто пугалась немного и беспокойно искала подкрепить их каким-нибудь бывшим

примером.

Райскому нравилась эта простота форм жизни, эта определенная, тесная рама, в которой приютился человек и пятьдесят - шестьдесят лет живет повторениями, не замечая их, и все ожидая, что завтра, послезавтра, на следующий год случится что-нибудь другое, чего еще не было, любопытное, радостное.

Рассуждает она о людях, ей знакомых, очень метко, рассуждает правильно о том, что делалось вчера, что будет делаться завтра, никогда не ошибается; горизонт ее кончается - с одной стороны полями, с другой Волгой и ее горами, с третьей городом, а с четвертой - дорогой в мир, до которого ей дела нет.

Желает она в конце зимы, чтоб весна скорей наступила, чтоб река прошла к такому-то дню, чтоб лето было теплое и урожайное, чтоб хлеб был в цене, а сахар дешев, чтоб, если можно, купцы давали его даром, так же как и вино, кофе и прочее.

Любила, чтоб к ней губернатор изредка заехал с визитом, чтобы приезжее из Петербурга важное или замечательное лицо непременно побывало у ней, и вице-губернаторша подошла, а не она к ней, после обедни в церкви поздороваться, чтоб, когда едет по городу, ни один встречный не проехал и не прошел, не поклонясь ей, чтобы купцы засуетились и бросили прочих покупателей, когда она явится в лавку, чтоб никогда никто не сказал о ней дурного слова, чтобы дома все ее слушались, до того чтоб кучера никогда не курили трубки ночью, особенно на сеновале, и чтоб Тараска не напивался пьян, даже когда они могли бы делать это так, чтоб она не узнала.

Любила она, чтобы всякий день кто-нибудь завернул к ней, а в имениныее все, начиная с архиерея, губернатора и до последнего повытчика в палате, чтобы три дня город поминал ее роскошный завтрак, нужды нет, что ни губернатор, ни повытчики не пользовались ее искренним расположением. Но если

бы не пришел в этот день m-r Шарль, которого она терпеть не могла, или Полина Карповна, она бы искренне обиделась.

До приезда Райского жизнь ее покоилась на этих простых и прочных основах, и ей в голову не приходило, чтобы тут было что-нибудь не так, чтобы она весь век жила в какой-то "борьбе с противоречиями", как говорил Райский.

Если когда-нибудь и случалось противоречие, какой- нибудь разлад, то она приписывала его никак не себе, а другому лицу, с кем имела дело, а если никого не было, так судьбе. А когда явился Райский и соединил в себе и это другое лицо и судьбу, она удивилась, отнесла это к непослушанию внука и к

его странностям.

Она горячо защищалась, сначала преданиями, сентенциями и пословицами, но когда эта мертвая сила, от первого прикосновения живой силы анализа, разлеталась в прах, она сейчас хваталась за свою природную логику.

Но бабушка триумфа ему никогда не давала, она сдаваться не любила и кончала спор, опираясь деспотически на авторитет уже не мудрости, а родства и своих лет.

Райский удивлялся, как могло все это уживаться в ней и как бабушка, не замечая вечного разлада старых и новых понятий, ладила с жизнью и переваривала все это вместе и была так бодра, свежа, не знала скуки, любила жизнь, веровала, не охлаждаясь ни к чему, и всякий день был для нее как будто новым, свежим цветком, от которого назавтра она ожидала плодов.

Бабушка добыла себе, как будто купила на вес, жизненной мудрости, пробавляется ею и знать не хочет того, чего с ней не было, чего она не видала своими глазами, и не заботится, есть ли там еще что-нибудь, или нет.

А она, кажется, всю жизнь, как по пальцам, знает: ни кутщы, ни дворня ее не обманут, в городе всякого насквозь видит, и в жизни своей, и вверенных ее попечению девочек, и крестьян, и в кругу знакомых - никаких ошибок не делает, знает, как где ступить, что сказать, как и своим и чужим добром распорядиться! Словом, как по нотам играет!

 

Она сделала из наблюдений и опыта мудрый вывод, что всякому дается известная линия в жизни, по которой можно и должно достигать известного значения, выгод, и что всякому дана возможность сделаться (относительно) важным или богатым, а кто прозевает время и удобный случай, пренебрежет данными судьбой средствами, тот и пеняй на себя!

- Всякому, - говорила она, - судьба дает какой-нибудь дар: одному, например, дано много ума или какой-нибудь "остроты" и уменья (под этим она разумела талант, способности), - зато богатства не дала. Другой красив: картинка - зато петый дурак!

А есть и такие, что ни "остроты" судьба не дала, ни богатства, зато дала трудолюбие: этим берут! Ну, а кто лежебокой был или прозевал, загубил дар судьбы - сам виноват! Оттого много на свете погибших: праздных, пьяниц с разодранными локтями, одна нога в туфле, другая в калоше, нос красный, губы растрескались, винищем разит!

 

- Можно ведь, бабушка, погибнуть и по чужой вине, - возражал Райский, желая проследить за развитием ее житейских понятий, - есть между людей вражда, страсти. Чем виноват человек, когда ему оставляют ногу, опутывают его интригой, крадут, убивают?.. Мало ли что!

- Виноват, виноват! - решала она, не слушая апелляции. - Уж если кто несчастен, погибает, свихнулся, впал в нищету, в крайность, как-нибудь обижен, опорочен и поправиться не может, значит - сам виноват. Какой-нибудь грех да был за ним или есть: если не порок, так тяжкая ошибка! Вражда, страсти!.. все один и тот же враг стережет нас всех !.. Бог накажет иногда, да и простит, коли человек смирится и опять пойдет по хорошему пути. А кто все спотыкается, падает и лежит в грязи, значит не прощен, а не прощен потому, что не одолеет себя, не сладит с вином, с картами, или украл, да не отдает краденого, или горд, обидчик, зол не в меру, грязен, обманщик, предатель... Мало ли зла: что-нибудь да есть! А хочет, так выползет опять на дорогу. А если просто слаб, силенки нет, значит веры нет: когда есть вера, есть и сила.

Может ли быть, чтоб человек так пропал, из-за других, потому что захотели погубить? Не зевай,

смотри за собой: упал, так вставай на ноги да смотри, нет ли лукавства за самим? А нет, так помолись - и поправишься [т.е Причину возникновения несчастий и неудач в жизни человека, Бабушка видит скорее в самом факте "падения", нежели в развитии страсти, приведшей к этому падению]

- Ну, хорошо, бабушка: а помните, был какой-то буян, полицмейстер или исправник: у вас крышу велел разломать, постой вам поставил против правил, забор сломал и чего-чего не делал!

- Да, правда: он злой, негодный человек, враг мой был, не любила я его! Чем же кончилось? Приехал новый губернатор, узнал все его плутни и прогнал! Он смотался, спился, своя же крепостная девка завладела им - и пикнуть несмел. Умер - никто и не пожалел!

- Ну, вот видите! Что же вы сделали: вы ли виноваты?

- Я! - сказала бабушка, - я наказана недаром. Даром судьба не наказывает...

. - Ах, бабушка, чего я не захочу, что принудит меня? или если скажу себе, что непременно поступлю так, вооружусь волей...

- Никогда не говори: "непременно", - живо перебила Татьяна Марковна, - боже сохрани!

- Отчего? вот еще новости! - сказал Райский. - Марфенька! я непременно сделаю твой портрет блаблабла

- Ты никак с ума сошел: поучись-ка у бабушки жить. Самонадеян очень. Даст тебе когда-нибудь судьба за это "непременно"! Не говори этого! А прибавляй всегда: "хотелось бы", "бог даст, будем живы и здоровы..эх А то судьба накажет за самонадеянность: никогда не выйдет по-твоему...

- У вас, бабушка, о судьбе такое же понятие, как у древнего грека о фатуме: как о личности какой-нибудь, как будто воплощенная судьба тут стоит да слушает...

- Да, да, - говорила бабушка, как будто озираясь, - кто-то стоит да слушает! Ты только не остерегись, забудь, что можно упасть, - и упадешь. Понадейся без оглядки, судьба и обманет, вырвет из рук, к чему протягивал их! Где меньше всего ждешь, тут и оплеуха...

- Ну, когда же счастье? Ужель все оплеухи?

- Нет, не все: когда ждешь скромно, сомневаешься, не забываешься, оно и упадет. Пуще всего не задирай головы и не подымай носа, побаивайся: ну, и дастся. Судьба любит осторожность, оттого и говорят: "Береженого бог бережет". И тут не пересаливай: кто слишком трусливо пятится, она тоже не любит и подстережет. Кто воды боится, весь век бегает реки, в лодку не сядет, судьба подкараулит: когда-нибудь да сядет, тут и бултыхнется в воду.

Райский засмеялся.

- О, судьба проказница! - продолжала она. - Когда ищешь в кошельке гривенника, попадают все двугривенные, а гривенник после всех придет; Пропадет вещь: весь дом перероешь, а она у тебя под носом - вот что!

- Какое рабство! - сказал Райский. - И так всю жизнь прожить, растеряться в мелочах! Зачем же, для какой цели эти штуки, бабушка, делает кто-то, по вашему мнению, с умыслом? Нет, я отчаиваюсь воспитать вас... Вы испорчены!

- Для какой цели? - повторила она, - а для такой, чтоб человек не засыпал и не забывался, а помнил, что над ним кто-нибудь да есть; чтобы он шевелился, оглядывался, думал да заботился. Судьба учит его терпению, делает ему характер, чтоб поворачивался живо, оглядывался на все зорким глазом, не лежал на боку и делал, что каждому определил господь...

- То есть вы думаете, что к человеку приставлен какой-то невидимый квартальный надзиратель, чтоб будить его?

- Шути, а шутя правду сказал, - заметила бабушка.

Он мысленно проводил параллель между собою и бабушкой.

 

 

"Я бьюсь, - размышлял он, - чтобы быть гуманным и добрым: бабушка не подумала об этом никогда, а гуманна и добра. Я недоверчив, холоден к людям и горяч только к созданиям своей фантазии, бабушка горяча к ближнему и верит во все. Я вижу, где обман, знаю, что все - иллюзия, и не могу ни к чему привязаться, не наложу ни в чем примирения: бабушка не подозревает обмана ни в чем и ни в ком, кроме купцов, и любовь ее, снисхождение, доброта покоятся на теплом доверии к добру и людям, а если я... бываю снисходителен, так это из холодного сознания принципа, у бабушки принцип весь в чувстве, в симпатии, в ее натуре! Я ничего не делаю, она весь век трудится..."

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...