 |
Опыты по метрике и ритмике (размеры и напевы)
|
|
|
|
Пляска дум
(Одностопные хореи)
Моря вязкий шум,
Вторя пляске дум,
Злится, – где-то там...
Мнится это – к нам
Давний, дальний год
В ставни спальни бьет.
Было то же: мы,
В милой дрожи тьмы,
Ждали страстных мук;
Далей властных звук
К счастью ближе звал,
Страстью движа вал!
В небе рдяный пыл —
Жребий данный был.
Ныне, бездны бед —
Синий звездный свет!
«Поздно!» – учит час...
Грозно мучит нас
Моря в пене шум,
Вторя смене дум.
1918
Вечная весна
(Одностопные ямбы)
И ночи – короче, и тени – светлей,
Щебечет, лепечет весенний ручей,
Истомой знакомой пленяет апрель:
Он сладко, украдкой, вливает свой хмель,
И снова иного не надо! Мечта
С лучами, с ручьями усладой слита,
Нет горя! Не споря с порывом, душа
Вся – пенье! в волненьи счастливом спеша —
На воле, там, в поле, росточком восстать,
На склонах зеленых листочком дрожать!
9 января 1918
Веретена
(Пеон третий)
Застонали, зазвенели золотые веретена,
В опьяняющем сплетеньи упоительного звона.
Расстилается свободно вырастающая ткань...
Успокоенное сердце! волноваться перестань!
Это – парки. Неуклонно неустанными руками
Довершают начатое бесконечными веками:
Что назначено, то будет! исполняется закон
Под звенящее жужжанье вдохновенных веретен!
1918
Буря с берега
(Пеон третий)
Перекидываемые, опрокидываемые,
Разозлились, разбесились белоусые угри.
Вниз отбрасываемые, кверху вскидываемые,
Расплетались и сплетались, от зари и до зари.
Змеи вздрагивающие, змеи взвизгивающие,
Что за пляску, что за сказку вы затеяли во мгле?
|
|
|
Мглами взвихриваемыми путь забрызгивающие,
Вы закрыли, заслонили все фарватеры к земле.
Тьмами всасывающими опоясываемые,
Заметались, затерялись в океане корабли,
С неудерживаемостью перебрасываемые,
Водозмеи, огнезмеи их в пучину завлекли.
Чем обманываете вы? не стремительностями ли
Изгибаний, извинений длинно-вытянутых тел?
И заласкиваете вы не медлительностями ли
Ласк пьянящих, уводящих в неизведанный предел?
24 декабря 1914
На причале
(Ритмы 4-стопного ямба)
Удерживаемый причалом,
Не примиряется челнок
Ни с буреломом одичалым,
Ни с вытянутостью осок.
Челн рвет узлы: вдруг режет, взброшен,
Сеть лилий, никнет, полн воды,
Гнет тростники; вдруг прочь, непрошен,
Летит, – стал, словно вкован в льды...
И прыгнул вновь; вновь, дик, безумен,
Канат натягивает... Но
Ветер свирепствует, безумен...
Что суждено, то суждено!
Веревки перервались с треском.
Миг, – челн в просторе водяном!
Вот он, под беспощадным блеском
Небес, уже плывет вверх дном.
1918
Уединенный остров
(Женская цесура в 6-стопном ямбе)
Уединенный остров, чуть заметный в море,
Я неуклонно выбрал, – золотой приют,
Чтоб утаить в пустыне и мечты и горе
И совершить свободно над собой свой суд.
Немного пальм качалось над песком прибрежий:
Кустарник рос по склонам, искривлен и сер;
Но веял ветер с юга, просоленный, свежий,
Вдали, в горах, прельщала тишина пещер.
Я с корабля на берег был доставлен в лодке;
Как с мертвецом, прощались моряки со мной,
Казались в миг разлуки голоса их кротки,
И каждый стал как будто для меня – иной.
Над палубой взметнулось колыханье дыма,
Над голубым простором прозвучал свисток...
И вот судно помчалось вдаль невозвратимо,
И на косе песчаной был я одинок!
О, как я страстно жаждал рокового мига,
Мечтал все путы жизни навсегда порвать...
|
|
|
Теперь природа вскрыта, как большая книга:
Леса на скалах, небо и морская гладь...
Но почему так страшен этот миг разлуки?
Иль я глубоко знаю, что напрасно жду?
Изменятся лишь краски, ароматы, звуки,
Но и в пустыне буду, как в толпе, – в аду!
16 марта 1918
Восход луны [75]
(Ритмы 4-стопного хорея)
Алтарь страсти
(7-стопные хореи и др. ритмы)
Любовь и страсть – несовместимы.
Кто любит, тот любовью пьян.
Он не действительность, а мнимый
Мир видит сквозь цветной туман.
Он близости, а не сближений
С любимой ищет; в жданный миг
Не размеряет он движений
По указанью мудрых книг;
И все равно ему, чем страсти
Последний трепет побежден:
У темных чувств он сам во власти,
Но ими не владеет он.
То нежность, то восторг, то ревность
Его смущают и томят,
И сладострастья, во вседневность
Превращены, теряют яд.
Истинное сладострастие – самодержавно,
Как искусство, как религия, как тайный смысл
Вечного стремленья к истине, единой, главной,
Опирающейся в глубине на правду числ.
Сладострастие не признает ни в чем раздела.
Ни любовь, ни сострадание, ни красота,
Не должно ничто соперничать с порывом тела:
В нем одном на миг – вся глубина, вся высота!
Дивное многообразие жрецу открыто,
Если чувства все сумеет он перебороть;
Свят от вечности алтарь страстей, и Афродита
Божеским названием святит поныне плоть.
Но святыню сладострастия ищи не только
В наслаждении сплетенных рук и сжатых губ;
Пусть объятий триста тридцать три и дважды столько—
Их восторг – мгновенен, призрачен и слишком груб!
Истинное сладострастие – за гранью чувства,
В мигах ласк изменчивых всегда искажено,
Как религия, как смысл наук и как искусство,
В сфере вечных мировых идей царит оно!
Как музыка – не эти звуки,
Не этот или тот напев,
Мотив тоски, мотив разлуки,
Хор юношей, детей и дев;
И не – симфония, соната,
Романс иль опера, – не то,
Что композитором когда-то
В гармонию из нот влито!
Как, в музыке, – все исполненья,
Рояль, песнь, скрипка и орган,
Лишь – отраженья, приближенья,
Лишь – созерцанья сквозь туман —
Неведомых, непостижимых
|
|
|
Напевов, слышанных в тиши,
В минуты грез неповторимых
Не слухом тела, но души;
Так, в сладострастьи, все земное —
Лишь отблеск страсти неземной,
И все дневное, все ночное,
Лобзанья, нега, томный зной,
Сближенья, ласки, быстрый трепет
Объятий гибких формы все, —
Все это – только слабый лепет,
Хотящий подражать грозе!
Искусство гейш и одалисок,
И баядерок и гетер,
Все это – только бледный список,
Как звук пред музыкою сфер!
Страсть, святыня вечная,
Страсть, священный зов,
Ты – связь бесконечная
Зиждемых миров!
Страсть животворящая,
Древний жезл чудес,
Нас во мгле роднящая
С глубями небес,
Ты – всегда божественна,
Дивна – каждый час,
Ты – во всех тождественна,
В ангелах и в пас!
Сила неизменная
В сменах мировых, —
Держится вселенная
Властью уз твоих!
Страсть, мечту очисти нам!
На своем пути
Нас вселенским истинам
Тайно причасти!
8 апреля 1918
Из мениппей Варрона
(Ямбический триметр)
Внезапно ночью, близко от полуночи,
Когда прозрачный воздух теплый пламенно
Далеко в небе хоры звезд показывал, —
Равно холодным кровом тучи зыбкие
Златую бездну в небесах задернули,
Струя на смертных воду подземельную
И с хладной оси ветры вдруг низринулись,
Неистовые порожденья Севера,
Неся с собою ветки, крыши, остовы...
И мы, бедняги слабые, как аисты,
Чьи крылья пламень молньями зубчатыми
Спалил, упали на землю в унынии.
<1917?>
В условный час
(Ионический диметр)
«Приходи!» – страстно мечта стонет,
Но его ль тайный призыв -тронет!
Как ответ, ива чело клонит.
Тишина; речка внизу плачет;
Миновал избранный час... Значит, —
Для тебя горестный круг начат!
Суждено всем испытать то же:
Пережить сладкие дни дрожи,
Исчерпать страсть на ночном ложе,
А потом – горечь разлук, вскоре
Наблюдать скорбь в дорогом взоре
И испить, все до конца, горе!
Пред тобой черная здесь веха,
Ты зовешь, плачешь... на плач эхо
Прозвенит легкой волной смеха,
|
|
|
Лишь с тобой речка внизу плачет.
Роковой час миновал, значит, —
Для тебя горестный круг начат.
1918
Из песен Сапфо [76]
(Античные ритмы)
Из Венка [77]
(Дактиле-хореические дистиха)
В духе латинской антологии [78]
(Гендикасиллабы)
Памятник
(1-й асклепиадов стих Горация)
Вековечной воздвиг меди я памятник,
Выше он пирамид царских строения,
Ни снедающий дождь, как и бессильный ветр,
Не разрушат его ввек, ни бесчисленных
Ряд идущих годов или бег времени.
Нет, не весь я умру, большая часть меня
Либитины уйдет; славой посмертною
Возрастать мне, пока по Капитолию
Жрец верховный ведет деву безмолвную.
Буду назван, где мчит Авфид неистовый
И где бедный водой Давн был над сельскими
Племенами царем, из ничего могущ.
Первым я перевел песни Эолии
На Италийский лад. Гордость заслуженно
Утверди и мою голову Дельфийским
Благосклонно венчай лавром, Мельпомена.
<1912—1918>
Рок
(Гексаметры Авсония)
Все непрочное в мире родит, и ведет, и крушит Рок,
Рок, неверный и зыбкий, но манит нас льстивых
надежд рой,
Рой, что с нами всю жизнь, и с кем разлучит
нас одна смерть,
Смерть ненасытная, кою адская кроет в свой мрак ночь.
Ночь в свой черед умирает, едва воссияет златой свет,
Свет, этот дар богов, пред кем впереди предлетит Феб,
Феб, от кого не укрылся с Кипридой одетый в доспех
Марс,
Марс, что рожден без отца; его чтит фракийцев слепой род,
Род проклятый мужей, что свой в преступлениях зрит
долг,
Долг убивать, как жертву, людей; таков той страны нрав, —
Нрав свирепых племен, что законов признать не хотят
власть.
Власть, что в мире возникла из вечных природы людской
прав,
Прав благочестия дщерей, прав, где сказался богов ум,
Ум этот чувством небесным кропит достойный того дух,
Д|ух подобие мира, всей жизни начало, упор, мощь,
Мощь, бессильная, впрочем: затем, что все – шутка,
ничто все!
1911
Пророчество мечты
(Ропалические стихи)
Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями.
Даль горит, сверкает радостными ожиданьями!
Ты, опять доверясь обольщенью вековечному,
Жизнь предать согласен сновиденью бесконечному,
Вновь сожмешь объятья, трепетные, обольщенные!
Ах, тая проклятья, истинные, освященные!
Миг страстей настанет, совершится невозможное,
И любовь обманет, – повторится непреложное!
Мгла тебя отметит трепетами сладострастными,
И, губя, приветит лепетами полуясными...
Даль – свята, пылает радостными обещаньями,
Лишь мечта рыдает горестными восклицаньями.
1914
Гном о жизни
|
|
|
(Ропалические стихи XIV в.)
Жизнь – игра желаний мимолетных,
Есть – пора мечтаний безотчетных,
Есть, потом, – свершений горделивых,
Скук, истом, томлений прозорливых;
Есть года жестоких испытаний,
Дни суда, глубоких ожиданий;
Страсть везде незримо торжествует,
Льстит в нужде; гонима, знаменует
Дни побед холодным беспристрастьем...
Мир согрет бесплодным сладострастьем!
1918
После скитаний [79]
(Разложение дактилического гексаметра)
Весной [80]
(Двух-трехдольники)
Клинопись [81]
(Параллелизм)
Из китайской поэзии [82]
(Параллелизм)
Вечер после свиданья
(Силлабические стихи.)
Вода едва качает
Абрисы темных ив;
День, убывая, тает;
Свет вечерний пуглив.
Словно лестницей длинной,
За ступенью ступень,
Лишь дрожа беспричинно,
Идет ночная тень.
Вот воцарились всюду
Тишина, темнота;
Верит невольно чуду,
Опьянена, мечта.
Кажется, все вернется,
Что было час назад;
Склонится, улыбнется
Близко – желанный взгляд!
И будет миг свиданья
Дивен, сладок вдвойне,
В святом кругу молчанья,
При встающей луне.
Сознавая невольно
Власть ее волшебства,
Качнулась богомольно
Под ветерком трава.
И не жаль, что утрачен
Миром – колдуний дар,
Когда встает, прозрачен,
За лесом лунный шар!
1918
Ночная песнь странника
(Свободный стих Гете)
На всех вершинах —
Покой.
В листве, в долинах,
Ни одной
Не вздрогнет черты...
Птицы дремлют в молчании бора.
Погоди только: скоро
Уснешь и ты!
<1915>
Друзья [83]
(Ритм)
Дождь
(Свободный стих Верхарма)
Как длинные нити, нетихнущий дождь
Сквозь серое небо, и полон и тощ,
Над квадратами луга, над кубами рощ
Струится нетихнущий дождь,
Томительный дождь,
Дождь...
Так он льет со вчера,
Так он мокрые тянет лоскутья
С тверди серой и черной;
Терпеливый, упорный,
Так он льет со вчера
На перепутья,
Необорный.
По путям,
Что ведут от полей к городам,
По дорогам, безмерно скривленным,
Шагом сонным,
Монотонным,
Утомленным,
Словно дроги путем похоронным,
Проезжают возы, в колеях,
Для того без конца параллельных,
Что они исчезают в ночных небесах,
И сливаются в далях предельных...
А вода,
Час за часом, струится всегда;
Плачут травы, деревья и домы
В бесконечности краткой истомы...
Перейдя за гнилые плотины,
Разливаются реки в долины
Серой пеной,
И плывет унесенное сено;
Ветер хлещет орешник и ивы;
И, хвостами в воде шевеля,
Стадо черных быков наполняет мычаньем поля;
Вечер близится; тени – пугливы,
И неслышно ложатся вдоль сумрачных рощ;
Твердь – все та же;
Так же льется нетихнущий дождь,
Долгий дождь,
Дождь густой и прозрачный, как сажа.
Долгий дождь
Нити вытянул ровно и прямо;
Ткет ногтями своими упрямо, —
Петля за петлей, стежок за стежком
Одеянье,
Закрывая в свой плащ каждый дом,
Каждое зданье,
В плащ изодранный, жалкий,
Что виснет тряпьем,
Как на палке...
Голубятня под крышей зубчатой;
Слуховое оконце, бумагой заткнутое грубо;
Водосточные трубы,
Что крестом стоят над коньком;
На мельницах крылья с заплатой;
Крест над родной колокольней, —
Под долгим дождем,
Непрерывным дождем
Умирают зимой в агонии безбольной...
О, нетихнущий дождь,
В серых нитях, в морщинах, с большой
бородой
Водяной!
О, нетихнущий дождь
Старых стран,
Многодневный, седой, облеченный в туман!
<1915>
Присловья
(Склад народных песен)
Да притихнут щекоты славие,
Да примолкнут говоры галичьи,
Да не грают вороны черные,
Да сороки не стрекочут, пестрые!
Сокол правит путь в поднебесье,
По чистым полям громок конский скок,
На червленый щит взвыл голодный волк,
Далеко по земле слышен орлий клект.
Высоко, высоко до поднебесья,
Глубоко, глубоко до морского дна,
Кто, богатырь, сошел во глубь земли,
Кто, ведун, возлетел под облаки?
Чудеса вместил в себя божий мир,
Ни сказать, ни спеть, что на свете есть.
Как по морю, морю синему,
Мимо ль острова неведомого,
Выплывали, выгребали в ширь
Ровно тридцать три кораблика,
А на первом па кораблике
На корме беседа – рыбий зуб...
Колыбельная
Кто пришел, кто стоит
Там у притолки?
Кто кивнул головой
Нам из сумрака?
Это – сон, он пришел
Да за дитяткой,
Спи, мой милый, усни,
Я баюкаю...
<1918>
Частушки
(Склад новонародных песен)
Я присела на крылечко,
Вася подарил колечко.
Я прошлася на лужочек,
Федя мне принес платочек.
Я вечор гоняла кошку,
Митрий преподнес мне брошку,
А когда я вышла в сени,
Подзатыльник дал мне Сеня.
Как подарки позабыть?
Буду каждого любить.
Мою милку не забуду,
Потому что хороша.
Разопью я с ней посуду,
Гуляй, вольная душа!
Буду верен две недели,
Приходи на сеновал!
Засмеют меня соседи,
Дескать, паренек пропал,
Не хочу только жениться,
Душе воля дорога.
Будешь в омуте топиться,
Туда и дорога!
Ворожила мне маменька:
Не быть тебе старенькой,
Слишком милого любишь,
Свою душу загубить.
Я же маменьке ответила:
Проживу жизнь весело,
Ежели подчас тоскую,
Зато милого целую.
Говорила я маменьке,
Сидя на заваленке,
А сама была не своя:
Бросил милый мой меня.
18 декабря 1914
|
|
|
