Глава II. Повествовательные инстанции 8 Глава

И с озлоблением, как будто со страстью, бросается убийца на это тело, и тащит, и режетего; 'так и он покрывал поцелуями ее лицо и плечи. Она держала его руки и не шевелилась (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Т. 18. С. 157—158. Курсив мой. — В. Ш).

Кому принадлежит сравнение любовника с убийцей? Сначала можно было бы предположить, что так чувствует Вронский («Он же чувствовал то...»), но вскоре становится ясно, что сам он вряд ли способен так воспринимать то, что почти целый год составляло для него «исключительно одно желанье его жизни» (Там же. С. 177). Поэтому здесь исключена нарраториальная передача чувств Вронского. Принимая во внимание, что вокруг выделяемых курсивом отрывков передаются чувства и внутренняя речь Анны, есть основание заключить, что источником образа свирепствующего любовника-убийцы является не кто иной, как она сама. В ее сознании такое представление закономерно: ведь оно является отражением «ужасной смерти» железнодорожного сторожа, когда Анна слышала, что сторож был разрезан колесами поезда «на два куска» (Там же. С. 81). В свете такого сцепления мотивов ее смерть под колесами поезда является последовательной 136

реализацией схемы ее ожиданий. Поскольку рассматриваемый ключевой момент в сцеплении мотивов смерти излагается с персональной точки зрения, автор дает нам указание на жизнестроительную или ведущую к смерти силу подсознания персонажа.

2. Идеологический план

Повествовательный текст в плане идеологии (или оценки) может отражать смысловые позиции либо персонажа, либо нарратора.

Примером персональной точки зрения в плане идеологии может служить начало «Студента» Чехова. Первые предложения этого рассказа (в которых «видит» и говорит, по всей очевидности, не персонаж, а нарратор) пронизаны все же отчетливо персональными оценками (выделяемые мною курсивом):

Погода вначале была хорошая, тихая. Кричали дрозды, и по соседству в болотах что-то живое жалобно гудело, точно дуло в пустую бутылку. Протянул один вальдшнеп, и выстрел по нем прозвучал в весеннем воздухе раскатисто и весело. Но когда стемнело в лесу, некстати подул с востока холодный пронизывающий ветер, все смолкло. По лужам протянулись ледяные иглы, и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой (Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Соч. Т. 8. С. 306).

Еще до того, как ввести своего героя, нарратор описывает мир с его же идеологической точки зрения, не пользуясь, впрочем, ни лексическими, ни синтаксическими особенностями, свойственными персонажу, ни даже его перцептивной точкой зрения.

Когда в повествовательном тексте идеологическая точка зрения является персональной, в передаче персонально окрашенных отрезков может одновременно претворяться смысловая позиция нарратора. Пример персональной оценки, в передаче которой слышится явно дистанцированный

голос нарратора, мы находим в повести «Скверный анекдот» Ф. М. Достоевского:...однажды зимой, в ясный и морозный вечер, впрочем часу уже в двенадцатом, три чрезвычайно почтенные мужа сидели в комфортной и даже роскошно убранной комнате, в одном прекрасном двухэтажном доме на Петербургской стороне и занимались солидным и превосходным разговором на весьма любопытную тему. Эти три мужа были все трое в генеральских чинах. Сидели они вокруг маленького столика, каждый в прекрасном, мягком кресле, и между разговором тихо и комфортно потягивали шампанское {Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 5. С. 5).

По этому поводу В. Н. Волошинов (1929, 147—148) отмечает, что «пошлые, бледные, ничего не говорящие» эпитеты (выделенные в цитате курсивом), которые «родились» в сознании изображаемых героев, приобретают в контексте «автора-рассказчика» утрирующие иронические и издевательские акценты.

Ироническая акцентировка персональных оценок встречается, разумеется, и в диегетическом повествовании. Множество таких случаев имеется в «Подростке». Нарратор часто «свертывает» мышление того или другого персонажа, сводя его до характерных выражений. Нередко персональные оценки даже маркированы кавычками:

Где бы Версиловы ни были... Макар Иванович непременно уведомлял о себе «семейство» {Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30 т. Т. 13. С. 13).

Это была целая орава «мыслей» князя [т. е. старого князя Сокольского] (Там же. С. 22).

Нарратор может дистанцированно относиться и к оценкам, свойственным повествуемому «я» за несколько месяцев до момента повествования:

В это девятнадцатое число я сделал еще один «шаг» (Там же. С. 36).

...и хоть теперешний «шаг» мой был только примерный, но и к этому шагу я положил прибегнуть лишь тогда, когда... забьюсь в скорлупу и стану совершенно свободен. Правда, я далеко был не в «скорлупе»... (Там же).

3. Пространственный план

Персональная точка зрения в этом плане характеризуется прикреплением повествования к

определенной пространственной позиции, занимаемой одним из персонажей. Соотнесенность с

позицией персонажа проявляется в дейктических наречиях места, таких как «здесь», «там», «с

правой стороны» и т. д. Пространственная позиция, которую занимает персонаж, существенно

сужает его поле зрения и позволяет ему следить лишь за попадающими в это поле аспектами

действия.

Нарраториальная точка зрения, в зависимости от пространственной компетенции нарратора,

может быть связана или с ограниченной позицией нарратора, или, наоборот, с его вездесущестью.

Немаркированность пространственной позиции свидетельствует не о какой-либо нейтральной, а

именно о нарраториальной точке зрения.

4. Временной план

Во временном плане персональная точка зрения заключается в приуроченности повествования к моменту действия или переживания какого-то из изображаемых персонажей. Соотнесенность с временной позицией персонажа проявляется в дейктических наречиях времени, таких как «теперь», «сегодня», «вчера», «завтра» и т. п., которые приобретают смысл только по отношению к определенной временной позиции. Дейктические наречия настоящего или будущего времени могут быть соединены с глаголами в прошедшем времени. В западной дискуссии об «эпическом претерите» выдающуюся роль играют такие цитаты, где дейктические наречия (в примерах они подчеркнуты мною простой линией) сталкиваются с глаголами прошедшего времени (двойная ли-ния): 1) Наречия будущего времени:

Aber am Vormittag hatte sie den Baum zu putzen. Morqen war Weihnachten (А. Беренд. «Женихи Бабетты Бомберлинг»).

...and of course he was coming to her party to-night (В. Вулф. «Миссис Дэллоуэй»).

2) Наречия настоящего времени:

Unter ihren Lidern sah sie noch heute die Miene vor sich... (Т. Манн. «Лотта в Веймаре»).

Такие соединения возможны и в русском языке:

... до завтра было еще далеко (Ф. М. Достоевский. «Подросток» // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 13. С. 241).

Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого (Л. Н. Толстой. «Война и мир» // Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Т. 11. С. 372).

Нарраториальная точка зрения в плане времени соотнесена с временной позицией акта повествовательного. Для обозначения повествуемого времени здесь употребляются не дейктические, а анафорические наречия времени, т. е. такие обороты, как «в этот момент», «в этот день», «день тому назад», «в следующий день после описываемых

³⁰ См. выше, с. 28, примеч. 32.

³¹ Немецкие и английский примеры приводятся по: Хамбургер 1968, 65. 139

происшествий» и т. п., отсылающие к моменту времени, фиксированному в тексте. Быстрое чередование персональной и нарраториальной точек зрения во временном плане характеризует «Кроткую». Но тут. соотнесенность дейктических наречий с персональной точкой зрения, а анафорических — с нарраториальной подчас не соблюдается: Это было вчера вечером, а напйй--

Наутро?! Безумец, да ведь этр.^утр.0. было сегодня, еще давеча, только давеча! (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 24. С. 32).

Сначала нарратор излагает историю с нарраториальной точки зрения, т. е. с точки зрения времени повествования (дейктическое наречие, относящееся к «сегодня» повествующего «я» подчеркнуто сплошной линией). Переходя к рассказу о следующем утре («наутро»), нарратор переносится, как бы вытесняя страшный факт настоящего времени повествовательного акта, во временную позицию повествуемого «я» (пунктирная линия), не подозревающего о предстоящей катастрофе. Вдруг осознав идентичность повествуемого момента действия («наутро») со страшным настоящим повествования, он, вновь вернувшись на временную позицию повествования («сегодня»), порицая самого себя («безумец»), подвергает себя суду воображаемого судьи.

Одно и то же происшествие может восприниматься персонажем в разные моменты повествуемой истории, например когда персонаж вспоминает им пережитое. Но и нарратор может упоминать то или другое происшествие в разные моменты повествовательного акта. В том и другом случае сдвиг на временной оси истории или повествования может быть связан с изменением восприятия, основывающимся на изменении знания или норм.

Для персональной временной точки зрения характерны тесная связь повествования с действием и прикрепление наррации к переживанию и восприятию действительности персонажем. Эта связь сказывается и в степени детализации подробностей (в степени сжатия или растяжения повествования по отношению к происходящему), и в организации последовательности событий. Последовательное изложение с персональной точки зрения претендует на полное отражение происшествий, точнее, их восприятия персонажем. Перестановки мотивов событий вопреки временному порядку («анахронии» по Женетту 1972, 71) возможны здесь лишь постольку, поскольку они мотивированы ак-140

тами сознания персонажа — воспоминанием о прошлом или ожиданием будущего. Аутентичное же (а не только мысленное) предвосхищение более поздних происшествий («пролепсис», по Женетту 1972, 100) здесь не оправданно. В противоположность этому, нарраториальная временная

точка зрения предоставляет возможность свободного обращения со временем. Нарратор может по выбору скакать между разными временными планами и даже предвосхищать более позднее развитие действия, самим персонажам еще не известное.

5. Языковой план

В фикциональных нарративах нарратор может передавать события как своим языком (нарраториальная точка зрения), так и языком одного из персонажей (персональная точка зрения). Процитированный выше отрывок из «Скверного анекдота», демонстрирующий персональную точку зрения в плане идеологии, дает в то же время пример персонально окрашенных лексических единиц. (Как мы уже отмечали, фразеологическая и идеологическая перспективы могут совпадать.) Выделенные в тексте слова (которые и дальше неоднократно повторяются) передают ограниченный лексикон и стереотипное мышление генералов.

В «Двойнике» Достоевского нарратор сплошь и рядом переходит на языковую точку зрения главного героя — господина Голядкина. Нарратор как бы «заражается» не только лексикой, но и синтаксисом, манерой выражения своего героя, полной, с одной стороны, канцеляризмов, высокопарных фраз и псевдопоэтических оборотов, а с другой стороны, неуверенной, отрывистой, изобилующей повторяющимися пустыми словами вплоть до афазии:

Обратимся лучше к господину Голядкину, единственному, истинному герою весьма правдивой повести нашей. Дело в том, что он находится теперь в весьма странном, чтоб не сказать более, положении. Он, господа, тоже здесь, то есть не на бале, но почти что на бале; он, господа, ничего; он хотя и сам по себе, но в эту минуту стоит на дороге не совсем-то прямой; стоит он теперь — даже странно сказать — стоит теперь в сенях, на черной лестнице квартиры Олсуфья Ивановича. Но это ничего, что он тут стоит, он так себе. Он, господа, стоит в уголку, забившись в местечко хоть не потеплее, но зато потемнее, закрывшись отчасти огромным шкафом и старыми ширмами, между всяким дрязгом, хламом и рухлядью, скрываясь до времени и покамест только наблюдая за ходом общего дела в качестве постороннего зрителя. Он, господа, только наблюдает теперь; он, господа, тоже ведь может войти... почему же не войти? Стоит только шагнуть, и вой-

дет, и весьма ловко войдет (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 1.С. 131)³².

Однополюсная и разнополюсная точка зрения

Обычно решение нарратора в пользу нарраториальной или персональной точки зрения в разных планах принимается односторонне или однополосно, т. е. точка зрения относится к полюсу либо только нарратора, либо только того или другого персонажа. Такой случай однополюсной точки зрения иллюстрируется при помощи следующих схем:

 

 

 

 

 

 

Однополюсная нарраториальная точка зрения		Однополюсная персональная точка зрения
план точки зрения	нарр. т. зр.	перс, т. зр	план точки зрения	нарр. т. зр.	перс, т. зр.
перцепция	X		перцепция		X
идеология	X		идеология		X
пространство	X		пространство		X
время	X		время		X
язык	X		язык		X

Но нередко мы имеем дело с разнополюсной точкой зрения. Это мы наблюдаем в тех случаях, которые Успенский (1970, 136—143) характеризует как «несовпадение точек зрения, вычленяемых

в произведении на разных уровнях анализа». В приведенных выше примерах мы не раз сталкивались с такой разной отнесенностью точек зрения. В от-

Даже сам автор заразился манерой своего героя. Работая над «Двойником» Достоевский пишет брату: «Яков Петрович Голядкин выдерживает свой характер вполне. Подлец страшный, приступу нет к нему; никак не хочет вперед идти, претендуя, что еще ведь он не готов, а что он теперь покамест сам по себе, что он ничего, ни в одном глазу, а что, пожалуй, если уж на то пошло, то и он тоже может, почему же и нет, отчего же и нет? Он ведь такой, как и все, он только так себе, а то — такой, как и все. Что ему! Подлец, страшный подлец! Раньше половины ноября никак не соглашается окончить карьеру. Он уж теперь объяснился с е<го> превосходительством и, пожалуй (отчего же нет), готов подать в отставку» (Там же. С. 483). 142

рывке из «Студента» к полюсу персонажа относятся только идеологическая и пространственная точки зрения, между тем как в других планах точка зрения является нарраториальной. Такое разнополюсное распределение точек зрения иллюстрируется в следующей схеме:

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: