Почему именно – христианство и почему именно – Православие?

В православном учении есть пункт, которого нет ни в католицизме, ни в протестантизме, – это учение о первородном грехе. В православии первородный грех понимается как повреждение, которое произошло у первых людей Адами и Евы в результате их отпадения от блаженного пребывания с Богом в Раю. Для некоторых людей повествование о райской жизни людей может показаться мифом и сказкой, но этнографы, внимательно изучая предания народов мира, выяснили, что практически у всех народов есть повествование о блаженном пребывании людей с Богом и отпадении их от этой жизни. У разных народов в этом сюжете есть различные подробности, но общая идея сюжета одинакова. Так же протоиерей Тимофей Буткевиче в книге «Зло, его сущность и происхождение» говорит о том, что когда первые люди находились в общении с Богом они могли получить в дар от Бога все, чем Бог обладал по своей природе. Перспектива получения этого дара предполагала, что люди будут духовно возрастать в своей любви ко Творцу, вступая с Творцом в личные отношения. Сатана предложил людям иной путь: «Будете яко Боги. » Этот путь не предполагал возрастания и развитие личных отношений людей с Творцом. По словам Афанасия Великого, люди впали в самовожделение, сосредоточили собственное внимание на самих себе. В следствии утраты любви, жизнь первых людей деформировалась. Общение с Богом стало для них невозможным. Эта деформация повлекла за собой искажение человеческой природы. Доселе цельная человеческая природа раскололась. Тело и сердце приобрели некую автономию. После грехопадения человек не имеет в себе целостности. Умом он может понимать, что какое-то дело является благом. Но сердце его отзывается чувством отвращения и нежелания. А тело идет по своей программе, например, в магазин за алкоголем или хочет лежать дальше на кровати лениться. Этот внутренний разлад люди различают с большей или меньшей интенсивностью.

Когда православие говорит о грехопадении первых людей, оно говорит о факте. Когда оно говорит о первородном грехе, оно говорит о совершившемся факте, о некой травме, которая живет в человеке и которая проявляет себя с самого рождения. Католические и протестантские богословы могут этот факт отрицать, могут его оспаривать с помощью интеллектуальных построений, могут представлять его несуществующим или не имеющим значения. Однако от этого факт не перестает быть фактом. Если кто-то напишет статью, что солнца нет, солнце не перестанет от этого быть. Человек, который принимает эти интеллектуальные построения, лишается возможности преодолеть эту внутреннюю травму. Она проявляет себя с самого рождения человека как внутренний разлад. Современные психологи и психиатры могут пытаться объяснить зарождающиеся проблемы травматическими ситуациями в детстве, например, тем, что ребенка недолюбили. И возможно, какие-то внутри-семейные конфликты имеют место быть. Но присутствие зла, развивающегося в человеке с самого рождения, невозможно объяснить внутри-семейными конфликтами. Тем не менее зло в них стало проявляться с самого детства. Святые отцы православия, реализуя религиозную жизнь на основе Священного Писания и участия в таинствах, пришли к пониманию необходимости особого аскетического пути, благодаря которому человек получает возможность преодолеть первородный грех. Слова о первородном грехе у современного человека могут вызывать протест и нежелание смириться с самим фактом наличия первородного греха, но сам наш протест не уничтожает присутствие этой травмы внутри нас. Путь преодоления этой травмы описан в Евангелии. Через деятельную реализацию Евангельских заповедей человек формирует в себе добродетели и, преодолевая страсти, обретает внутреннюю целостность. Как писал Нил Синайский, победа над унынием и приобщение к радости является следствием победы над страстями и обретения целостности. Человек, преодолевший мучивший его разлад, еще здесь, посреди реалий земной жизни, может испытать радость и с этим состоянием переходит в жизнь вечную.

Бывает, человек формально принимает Священное Писание, но не желает следовать пути Евангельских заповедей. С помощью определенных интеллектуальных моделей он может для себя даже построить некую систему, в рамках которой жизнь по Евангельским заповедям была бы ненужной, потому что Христос тебя искупил своей смертью. Но если человек встает на эту точку зрения, то травма сама собой не преодолевается. Человек опять остается ни с чем. И в этом, наверное, кардинальное различие между религиозными системами католицизма, протестантизма и православия. И так же в рамках определенной системы можно оправдать совершение того или иного греха. Выше было отмечено, что, когда у человека появляется определенный очаг в коре головного мозга, доминанта (например, убийство), из Священного писания он может притянуть определенные смыслы, с помощью которых будет стремиться оправдать свое поведение.

Но надо понимать, что если человек, оправдывая себя, совершил тот или иной грех, он нанесет в себе душевную рану. И с этой раной ему – жить и с ней ему придется войти в вечность, как бы он себя не оправдывал, и как бы в рамках его системы этот поступок не был бы завуалирован.

В книге иеромонаха Тихона (Барсукова) «Архиерей» кратко изложена практическая суть православного богословия. Не в виде каких-то интеллектуальных систем, а в виде одного рассказа описаны главные пункты православного учения (далее – написанное в книге передается где-то своими словами). Есть некая язва, которая перешла ко всему человечеству от Адама. Эту язву, которая изъедает изнутри человека, философы, ученые, медики, деятели искусства пытались преодолеть на протяжении всего человечества. На уровне физиологии эта язва проявляет себя в виде болезни, на уровне социальных отношений – в виде войн и общественных катаклизмов, на уровне психической жизни – как психические заболевания, безумие и бред. В частной жизни эта язва может проявлять себя в виде страсти, неправильных поступков, приносящих человеку страдания.

Общество состоит из людей. Если каждый несет в себе эту язву, то и общество будет больное. Социальные нормы могут лишь только сдержать распространение этой язвы, но исцелить внутреннюю травму человека они не в состоянии.

Некоторые религии пытались ограничить распространение зла введением жестких социальных норм. Но они не освобождают человека от внутреннего зла.

В книге «Архиерей» приводится образ отца Герасима, который для служения людям решил принять сан священства. После рукоположения он пожелал, чтобы его назначили на самый тяжелый приход в той части города, где жили бездомные преступники, весь слой общества, который принято называть маргиналами. Позднее отец Герасим перенес несколько ударов. Он рассказывал своим прихожанам о любви Христовой, с увлечением читал проповеди и различные книги на данную тему. Постепенно прихожане стали ему доверять и начали открывать те деяния, о которых они не рассказывали первому встречному. Глубина греха ужаснула отца Герасима и надломила его. Он столкнулся с бездной пороков, в которую были погружены люди, казавшиеся ему довольно милыми. Однажды он посетил ночлежный дом, и увидев на полу человека, как ему показалось, в состоянии алкогольного опьянения, стал читать пламенную проповедь о вреде пьянства. В результате этой проповеди, ему было замечено с ужасающим цинизмом, что лежащий человек уже давно умер. Осматривая его, он увидел, что тело умершего было изъедено сифилисом. Тогда он принимает решение не проповедовать, а лечить. Забрасывает свои проповеднические книги, выписывает медицинские и начинает лечить людей. Через социальные преобразования он думает победить зло, но и этот путь никуда не приводит.

Предыдущий эпизод мы можем сопоставить с огромным количеством проповедников, которых называют моралистами. Они проповедают о любви. Но одно дело, как писал священномученик Иларион (Троицкий), говорить о любви, а другое – иметь силы к реализации закона любви в реальной жизни. Правда такова, что в современной жизни человек не имеет сил для реализации этого закона. Все мы знаем, что любить – это хорошо. Но мы так же знаем, как под напором страстей гнется наша разум и воля. «И если бы христианство ограничивалось только одним учением о любви, оно было бы бесполезно, потому что в человеческой природе, искаженной грехом, нет сил для проведения в жизнь этого учения. … в том-то сила и значение дела Христова, что оно не ограничивается одним только учением. Человеку даны новые силы, а потому для него и возможным становится новое церковное единение» (см. работу священномученика Илариона (Троицкого) «Христианства нет без Церкви»).

Отец Герасим хотел решить проблему зла путем социальных преобразований. Он пытался устраивать бездомных на работу, выписывал медикаменты. На каком-то этапе у него что-то и получалось. Он мог кого-то выдернуть из нищеты, но на его место приходило несколько новых. Об отце Герасиме пошла слава, и из других областей к его приходу стали стекаться бездомные, калеки и нищие. Нагрузка, которая легла на его немощные плечи стала многократно возрастать. Толща людского горя оказалась для него непосильной. Чтобы справляться со все возрастающей нагрузкой, отец Герасим стал сокращать свои молитвы и богослужения. В этой тенденции мы узнаем тенденции, которые видны и в современном мире, в том числе и во многих европейских городах. Молитвенная жизнь все более и более сокращается.

Кроме человеческих увечий и примеров человеческих катастроф, в жизни отца Герасима не было уже больше ничего, никакого просвета. И он надломился, потерял веру в Бога и стал думать, где же Бог, если он допускает столько страданий на земле. Ему казалось неразрешимым противоречие между наличием в мире страданий и идеи веры в Бога. Отец Герасим заперся в своей комнате и никуда из нее не выходил. Тем временем в город был назначен новый архиерей, который захотел посетить приходы своей епархии. Первым делом он направился в церковь, где служил отец Герасим. Приход представлял собой удручающее зрелище. На святом престоле лежала пыль, на иконах были паутины, перед храмом – неразобранная куча мусора. Архиерей был достаточно мудр и сразу понял, что речь идет не о простой лени. В ожидании архиерея отец Герасим уже приготовился с гневом возразить, если тот начнет говорить о необходимости смирения и терпения. Но архиерей не дал возможности отцу Герасиму привести свой план в действие.

Выслушав монолог отца Герасима, больше похожий на кощунственные речи атеиста, чем на слова верующего человека, он спросил его, что он видел в жизни. «Вы, – сказал архиерей отцу Герасиму, – считающий себя прозревшим “язву”, разъедающую человечество, в действительности не постигли и сотой доли ее… Что вы увидели? Пьяницу-ночлежника, заживо изъеденного сифилисом… От трупа пьяницы вы перешли к остальным ночлежникам и на их лицах увидали тоже “печать язвы”». Но «не один сифилис подкашивает человека. Чума, проказа, тиф, холера, чахотка… Доктор затруднится перечислить вам все существовавшие и теперь существующие болезни».

После этих слов архиерей стал расширять перед отцом Герасимом картину восприятия человечества и той язвы, которая досталась человечеству от Адама [о том, как в православии понимаются последствия грехопадения Адама, см. в упомянутой статье «Тирания мысли и алкоголь», одна из тем которой – исцеление внутреннего расколы, «язвы»]. «Язва, разъедающая человечество, многообразна и всеобща», никто не избавлен от нее, «печать ее на каждом человеке». Печать язвы лежит не только на людях, но и произведениях человеческого духа. «И в этой сфере она тоже все душит, мертвит и разлагает».

«Как имя этой “язве”? – Имени ей нет. Она известна людям под тысячами названий, но имени, которое определяло бы ее сущность, нет. Ее проявление в человеке люди называют болезнями, пороком. Ее переживание – страданиями, мучением, слезами, горем, воплями и стонами людей. Продукт работы ее в мире зовут нечистотою, гноем, тиной, гнилью, скверной. Отражение на экономической жизни человека – нищетой и беднотой. Присутствие ее в воздухе, воде и пище зовется заразой, ядом, вообще тем, что вредно человеку. В сфере деятельности мыслей, чувств и воли человека ее проявления зовутся грехами, нечестием, заблуждением, беззаконием, преступлением, ошибками и в переносном смысле – мраком, тенью, смертной, мертвой спячкой».

Усилия всех философов, мудрецов, ученых, поэтов и деятелей искусства не могли помочь им преодолеть эту язву. Соответственно, отец Герасим, пытаясь преодолеть эту язву своими немощными силами, тоже потерпел поражение. Архиерей настраивает его вновь взяться за дело, но только уже с помощью таинств и приобщения всесильной Божественной Благодати. Вся дальнейшая книга описывает воскрешение отца Герасима и новый виток его религиозной жизни (см. о книге и – комментарии к ней в лекции 12в «Восточного цикла»).

В его жизни представлен прототип наших отношений с Богом. Многие люди видят в христианстве какую-то систему универсальных принципов, призванных упорядочить общественную жизнь. Но такая постановка вопроса может разочаровать человека, потому что социальные преобразования не искореняют внутреннего зла, находящегося внутри человека. А социальное зло, имеющее место в обществе, рождается из индивидуального зла каждого конкретного человека.

Социологи говорят о таком явлении, как молекулярная война. Это война на многих уровнях, которая выражается в бессмысленном насилии каждого по отношению к каждому. Молекулярная война не преследует никакой программы, никакой цели, поэтому она не может быть преодолена никакими социальными реформами. Только преображением каждого конкретного человека, преодоление им своего внутреннего зла может привести в итоге к социальной стабильности и миру. Например, протестантизм воспринимает христианство как социальное служение: лечение бедных, раздачу бесплатных обедов. Но этот путь не приводит человека к преображению его личной жизни, не приводит человека к тому пути, идя по которому, он сможет сформировать то состояние внутреннего мира, с которым перейдет в вечность. На примере отца Герасима мы видим последствие отказа человека от участия в таинствах, участия в полноценной, а не формализованной молитве. Человек теряет связь с Богом и лишается источника сил. А лишившись благодатной помощи, обретаемой через участие в таинствах, через молитву, человек лишается и возможности преодолевать то, что современные психологи называют феноменом выгорания. Контакт человека со злом приводит человека к разочарованию, угасанию и внутреннему слому. А восполнить силы он не может, так как он попытался найти опору в тех интеллектуальных системах, которые пытаются обосновать и доказать ненужность как таинств, так и молитвенного общения с Богом.

В образе отца Герасима мы видим отличие православия от религиозных систем Востока. Страдание, с которым он столкнулся, Восток пытается преодолеть через оглушение сознания. Восток пытается дать людям такую картину мира, в которой это страдание не существует. Образ отца Герасима можно прокомментировать с помощью одной мысли, представленной в статье «Тирания мысли и алкоголь: О выходе из состояния “тирании мысли” и преодолении того, что толкает человека к алкоголю». В этой статье в виде притчи представлены отличия православия от религиозных систем Востока.

В городе с хорошо развитой технологической базой жили люди, которые для упрощения своей жизни, решили удалить себе желудки и вставить пластмассовые животы. Они стали потреблять пластмассовое мыло, к которому со временем привыкли и были вполне довольны. Однажды в городе произошла катастрофа, и люди вынуждены были его покинуть вместе с детьми, которым еще не удалили желудки и не внедрили пластмассовые животы. В лесах же сделать подобную операцию было невозможно. Взрослые захватили с собой мыло и могли им питаться, но дети страдали. Они искали пищу по лесу, падали в овраги, ломали себе ноги, пытались удались голод ягодами и получали отравление. Взрослые пытались придумать, как помочь детям избавиться от голода. Один предложил проводить через громкоговоритель сеансы аутотренинга, где бы детям внушалось, что они сыты и не хотят есть. Другой предложил научить детей медитации, во время которой они бы внушали себе, что нет этого леса, ни еды, ни самого желания. В таком состоянии у них даже не возникло бы мысли о голоде.

Пока взрослые спорили между собой, появился человек, который принес детям образцы пшеницы, научил ее сажать и выращивать. Рассказал, где найти воду и научил копать колодцы. Пшеница – это таинство Евхаристии, которое было дано людям. Колодцы, где можно было черпать живую воду, является образом благодати Святого Духа. Этот пример показывает разницу православия и медитативных практик. Даже на наивысших степенях медитативных практик люди не могут освободиться от внутреннего страдания. Отсутствие возможности быть приобщенном благодати Святого Духа выражается и в переживании внутреннего раскола даже тогда, когда человек путем медитативных практик и интеллектуальных построений привел себе в состоянии внутренней нечувствительности. Человек пытается организовать свою внешнюю жизнь соответственно с интеллектуальными моделями, в которые он хотел бы верить. Он занимается аутотренингом или другими психопрактиками, которые, казалось бы, вот-вот должны дать ему ощущение нечувствительности к внешним и внутренним проблемам. Но в его жизни все равно остается страдание, которое он не может преодолеть. Внутренний разлад, которые не может быть устранен. Он может быть устранен только через приобщение Благодати Святого Духа, через восстановление его расколотой природы. И этот путь описан святыми отцами православия. Они опытно реализовали принципы Священного Писания в своей жизни и описали, как Священное Писание может быть реализовано в практической жизни. На основе модели протестантизма можно сколько угодно размышлять о неактуальности или ненужности опыта святых отцов, но, отрицая его, мы лишаемся возможности приобщаться благодати Святого Духа и преодолевать свой внутренний раскол.

Экзюпери писал, что осуществляется только то, к чему ты стремишься делом, над чем работаешь, что создаешь. «С жизнью не слукавишь. Не обманешь дерево, оно потянется туда, куда его направят. Прочее – ветер слов»[4].

То есть взращивается лишь только то, что ты сеешь, а остальное – лишь ветер слов. Если ты отказываешься от пути, предложенного святыми отцами, ты можешь свой отказ обосновывать какими угодно красивыми идеями, но ты просто отказываешь вне пути, ведущего тебя к преображению.

Приложение – 5 книг, написанные обратившимися к православию из католичества и протестантизма

Есть книги, которые были написаны людьми, перешедшими в православие из католицизма и протестантизма. Эти книги качественно, если так можно сказать (впрочем, это мнение может оказаться и чисто субъективным, то есть одному так покажется, а другому – нет), отличаются от книг, написанных «профессиональными» (опять же – только, если можно так сказать) богословами.

Авторы, описавшие свое обращение к православию, изнутри изучали католичество и протестантизм. В них жило стремление найти Истину, и они искали ее на доступном для них поле (католичества и протестантизма), но испытав определенные трудности в реализации данного стремления они пришли к глубоко-осознанному решения (не спонтанному, а вызревавшему долгое время) поменять вектор движения.

Эти книги обилуют аргументами, глубоко проникающими в суть вопросов. И надо сказать, что некоторые авторы не всегда хотели сразу порвать с теми связями, в реализации которых они выросли. Испытывая сомнения, они пытались найти решения такого плана, чтобы, устранив сомнения, остаться при прежних своих связях и на прежнем своем поле. В некоторых случаях, с детства возрастая в определенной культуре, они до последнего не хотели терять с ней контакта. И только придя к пониманию невозможности удовлетворить двойному требованию (разрешить сомнения и остаться при прежнем образе жизни) они решались сойти с «проложенной колеи». Выбирая из всех возможных вариантов тот, который дает перспективу соединения с Истиной, они вставали на путь, ведущий к православию.