 |
Пятая планета
|
|
|
|
Наука достигла огромной высоты. С этой высоты она видит далеко. И она «видит» бесконечное число обитаемых миров, населённых, как и Земля, разумными существами, идущими по тому же пути медленного, постепенного, но неуклонного развития.
Мыслящий разум идёт вперёд и вверх. И, по мере подъёма, перед ним открываются всё более и более обширные горизонты.
Нельзя себе представить широкое развитие разума без такого же широкого взгляда на мир. В первую очередь это относится к взгляду на жизнь, как на явление не местного, а вселенского масштаба.
Смерть человека не прекращает жизни человечества. Но и смерть человечества не может прекратить жизни на других мирах. И если бы, допустим на минуту, исчезла жизнь во всей видимой нами Вселенной, жизнь осталась бы там, куда не может (пока не может) проникнуть взгляд человека.
Было время, когда Солнечная система имела не девять, а десять планет. Между Марсом и Юпитером находилась пятая планета. Она погибла. Как и почему – никто не знает. Но то, что неизвестно сегодня, станет известным завтра.
Обитатели пятой планеты исчезли с лица Вселенной. Но их мысль, прошедшая, как и везде, долгий и трудный путь развития, была уже достаточно могучей, чтобы дать знать другим мирам, другим разумным существам, что она существовала когда‑ то. Обитатели обречённой планеты умели строить космические корабли и смогли покинуть свою гибнущую родину. Присутствие на Венере их корабля свидетельствовало о том, что они это сделали.
Был ли этот корабль единственным? Куда улетели другие, спасая от гибели своих хозяев? Где нашли приют осиротевшие обитатели планеты? Когда‑ нибудь и это станет известным.
Но один корабль достиг Венеры и теперь был на ней найден. Те, кто находился на нём, хорошо знали, что их планета не единственный населённый разумными существами мир. Они верили, что рано или поздно на Венере появятся жители других планет. Они знали, что их звездолёт просуществует тысячи лет. Они верили, что разум неизвестных им звездоплавателей будет подобен их собственному. И, зная это, веря в это, они подготовились к приходу тех, кто получит оставленное ими наследство знаний, расширит и разовьёт его дальше, в бесконечной последовательности развития мыслящего разума.
|
|
|
Знания и техника передаются не только из поколения в поколение на одной планете. Они могут переходить с планеты на планету, осуществляя на практике великое братство мыслящих существ.
Те, кто прилетел на Венеру на кольцевом корабле, знали это.
* * *
Первое, что увидели Мельников и Второв, войдя в третий отсек звездолёта, была схема Солнечной системы, висевшая на стене прямо напротив входа. Это был большой лист голубоватой бумаги или чего‑ то очень похожего на бумагу.
Оба звездоплавателя сразу заметили особенность этой схемы, отличающую её от аналогичных схем земной астрономии. И они поняли, что схема повешена тут специально для них.
Это было первое указание на оказавшееся огромным наследство, оставленное им наукой другой планеты, исчезнувшей с лица Вселенной.
На схеме было десять орбит планет Солнечной системы. Десять, а не девять! Каждая планета была изображена маленьким кружком с соблюдением их относительных размеров и с орбитами спутников.
Мельников и Второв ещё от двери увидели «лишнюю» планету и всё поняли.
– Вот, наконец, бесспорное доказательство, что пятая планета действительно существовала, – сказал Мельников. – И они прилетели с неё.
– В нашей астрономии её, кажется, называют Фаэтоном? – спросил Второв.
– Да, такое название существует.
|
|
|
Они подошли ближе. Отсек был гораздо короче двух предыдущих, метров пятнадцати в длину. От волнения они не обратили никакого внимания на его странную обстановку и даже не заметили, что дверь за ними закрылась. Открытие пятой планеты поглотило всё их внимание. Это была новость огромного научного значения.
Вблизи они заметили, что, кроме орбит планет, на схеме, гораздо слабее, изображены три орбиты астероидов. Схема оказалась не из бумаги, а из чего‑ то вроде цветного плексигласа. И она не висела на стене, а находилась перед ней, как будто ничем и никак не прикреплённая.
И вот тут‑ то они и стали свидетелями самого замечательного явления, самого удивительного и самого важного из всего, что успели увидеть на звездолёте. Из тьмы веков хозяева корабля «рассказали» им всё, что случилось с ними на Венере и раньше. Это было новым доказательством продуманности, с которой они готовились к приходу людей другой планеты, свидетельством их стремления оставить после себя как можно более полные сведения. Заранее настроенные и отрегулированные автоматы «провели» гостей прямо сюда, в это помещение. Никуда больше они не могли прийти, потому что двери не открылись бы перед ними. Это стало совершенно ясно, когда всё окончилось. И здесь они должны были «выслушать» короткий, но достаточно полный рассказ, чтобы понять многое из того, что до сих пор было покрыто мраком тайны. А то, что всё‑ таки осталось непонятным, должно было проясниться впоследствии, так как им ясно указали, где искать ключ к тайнам.
Хозяева корабля предусмотрели всё!
* * *
Сначала «ожила» схема. Медленно двинулись с места и поплыли по своим орбитам кружки планет и их спутников. Находящееся в центре изображение Солнца засверкало, как маленький бриллиант. Вместе со всеми пришёл в движение и Фаэтон. Возле него обращался крохотный спутник.
И вдруг от пятой планеты отделилась маленькая блестящая точка. На мгновение она увеличилась в размерах, и они увидели три кольца, соединённые прямой линией. Это было изображение звездолёта, на котором они находились. Превратившись опять в точку, он подошёл к Марсу, на секунду слился с ним и двинулся дальше, к Земле.
|
|
|
Демонстрировался путь звездолёта, совершившего в баснословном прошлом космический рейс.
И вот, когда точка слилась с изображением Земли, что ясно показывало приземление, на месте, где находился Фаэтон, вспыхнуло яркое пламя, точно загорелся магний. Ослепительная вспышка сразу погасла, но Фаэтона больше не было на схеме. Не было и его спутника. По орбите планеты побежали один за другим крохотные огоньки. Потом они погасли, и сразу выделились орбиты астероидов.
У Мельникова и Второва буквально захватило дух. Только что на их глазах произошла катастрофа, уничтожившая пятую планету, раскрылась предполагаемая многими астрономами тайна появления астероидов в Солнечной системе. Они были «свидетелями» трагической судьбы экипажа звездолёта, несомненно видевшего картину гибели своей родины. Что же дальше случилось с ними? Отчего погиб Фаэтон? Что вызвало страшную катастрофу?..
Демонстрация продолжалась. Точка – фаэтонский звездолёт – отделилась от Земли и направилась к одному из обломков планеты. Обойдя его кругом, направилась ко второму, затем к третьему. Немая, но такая красноречивая картина! Двоим людям казалось, что они видят лица экипажа корабля, глаза, полные слёз, устремлённые на то, что осталось от родной планеты, от всего, что они оставили на ней, улетая в рейс. Может быть, каждый из них с острой болью сознавал, что никогда больше не увидит родных и близких людей, что никогда не ступит на родную землю. Нет родины, нет близких, одни во всей Вселенной на маленьком корабле, без надежды и без цели. Какая страшная участь!
Фаэтонский звездолёт направился к Венере и слился с ней. Схема погасла. Перед двумя людьми был гладкий и пустой лист «плексигласа».
И снова всё повторилось сначала, в той же последовательности.
На этот раз Второв не забыл воспользоваться фотоаппаратом. Снимок за снимком он израсходовал всю плёнку и с лихорадочной быстротой заменил её новой. Каждое мгновение можно было ожидать появления ещё чего‑ нибудь. Он жалел, что не захватил с собой кинокамеру.
И «что‑ нибудь» не замедлило появиться.
|
|
|
Они поняли, что сейчас произойдёт, когда лист «плексигласа» вдруг исчез, а в образовавшемся пустом пространстве появилось лицо фаэтонца.
Начался рассказ о космическом рейсе последних людей погибшей планеты. 
Не только Мельников, но и Второв – специалист кинематографии, не смог потом объяснять, что это было, как была снята и продемонстрирована им эта удивительная картина. Впрочем, рассказывать о ней мог один Мельников. Второв за все тридцать минут демонстрации ни разу не оторвал глаза от видоискателя фотоаппарата и почти ничего не запомнил. Пять раз он менял плёнку, проделывая это с непостижимой быстротой.
«Картина» шла при голубом свете, заливавшем отсек, но это не мешало всё хорошо видеть. Она была объёмной и цветной. Без экрана на месте, где был лист, возникали один за другим и исчезали её кадры, поразительно реальные, точно куски подлинной жизни.
«Рассказ» не был связным и законченным. Скорее всего, это были отдельные куски, снятые без определённого плана, своеобразные путевые наброски.
Впоследствии Мельников высказал предположение, что фаэтонцы сначала не собирались показывать эту картину людям другой планеты, а снимали её для себя. Только потом они решили оставить её в наследство будущим людям.
Многое из того, что было загадочным и непонятным не только на Венере, но и на Арсене и Марсе, получило, наконец, достоверное объяснение.
Но странная вещь! В кадрах «картины» ни разу не появилась Земля, а, как показывала схема, звездолёт был на ней. Ни одного снимка земных пейзажей. И – что было ещё хуже – не было ни одного кадра о самой пятой планете. Ничего, что могло показать, как выглядела поверхность погибшего Фаэтона, ничего о жизни людей на нём.
Это доказывало, что «фильм» был снят в пути, в космическом рейсе, и предназначался для демонстрации на Фаэтоне после возвращения корабля. И ещё это неоспоримо свидетельствовало о том, что экипаж звездолёта намеревался вернуться, не подозревал о грозящей катастрофе, что она произошла неожиданно для него.
Сначала появилась во весь «экран» голова фаэтонца. Это был не тот, который приветствовал их у входа в отсек, а, очевидно, его товарищ. Длинные белые волосы обрамляли его своеобразно красивое лицо с огромными, раз в пять больше, чем у человека Земли, бледно‑ голубыми глазами, тонким носом и узкими губами. Глубокие морщины покрывали лоб и щёки. Он явно был в преклонном возрасте.
Мельников вспомнил, что первый фаэтонец тоже был далеко не молод. Но было трудно, почти невозможно предположить, что экипаж космического корабля составляли исключительно старики. Самым вероятным было предположение, что эти люди, лишившиеся родины, долгие годы жили на Венере и состарились на ней. Последующие кадры подтвердили правильность этой догадки.
|
|
|
Фаэтонец произнёс несколько слов. Люди снова услышали певучие звуки неведомого языка. Потом голова исчезла, и появилась уже виденная два раза схема Солнечной системы. Вероятно, она была сделана способом мультипликации. Жёлто‑ серый звездолёт перелетел с Фаэтона на Марс.
И вот, точно через открытое окно, Мельников увидел хорошо ему знакомую картину марсианской пустыни. За тысячи лет она нисколько не изменилась. Те же растения, те же озёра, то же фиолетово‑ синее небо с Солнцем и звёздами. На берегу одного из озёр лежал на «земле» кольцевой корабль. Возле него ходили фаэтонцы, стояли какие‑ то странные аппараты – не то автомобили, не то самолёты. Один из членов экипажа подошёл к самому «окну», и можно было хорошо рассмотреть молодое энергичное лицо маленького и на вид хрупкого человека. На нём был костюм с прозрачным шлемом, очень похожий на противогазовые костюмы людей Земли.
«Сейчас мы, наверное, увидим «ящериц» и «кроликов»», – подумал Мельников.
Они их действительно увидели, но совсем не так, как ожидали. Раскрылась одна из тайн.
После рейса звездолёта «СССР‑ КС2» среди учёных, главным образом биологов, возникли горячие споры. Присутствие на Марсе двух видов хорошо развитых животных при полном отсутствии каких‑ либо других и бедности флоры казалось необъяснимым, противоречило строго логичным и неопровержимым законам биологии. Одну из главнейших задач экспедиции на Марс Уильяма Дженкинса как раз и составляло разрешение этой загадки.
Мельников и Второв, находясь на Венере, узнали, в чём состояла тайна. На их глазах фаэтонцы выпустили из корабля несколько «ящериц» и около сотни «кроликов». Загадочные животные были не «марсианами», а «фаэтонцами».
Для чего же привезли их на Марс? Ответ на этот законный вопрос напрашивался сам собой. Это был научный опыт, проверка – смогут ли животные акклиматизироваться на Марсе. По‑ видимому, это интересовало учёных Фаэтона. Результат остался им неизвестен, но Мельников очень хорошо знал, что опыт удался. Он сам видел отдалённых потомков этих зверей, расплодившихся на чужой для них планете.
«Какая сенсация для биологов! » – подумал он.
Судя по количеству времени, которое заняло демонстрирование пребывания на Марсе, фаэтонцы были там недолго. Люди увидели, как с помощью непонятных машин был воздвигнут памятник – гигантский додекаэдр на гранитном постаменте. Оба одновременно подумали, что, если члены экспедиции Дженкинса обнаружат этот документ, им будет трудно объяснить себе его происхождение.
Потом снова появилась схема, и кольцевой корабль перелетел на Землю.
Мельников ожидал, что сейчас увидит далёкое прошлое родной планеты. Но, к его разочарованию, фаэтонцы не сочли нужным показывать Землю. Может быть, они знали, что именно с Земли явятся на их корабль люди будущего?..
Снова появилась схема, и звездолёт, покинув Землю, направился к одному из астероидов.
Звездоплаватели увидели такую же дикую картину, как на Арсене, – хаос скал, пропастей и ущелий.
Второй астероид оказался точно таким же. Ни на первый, ни на второй фаэтонцы, видимо, не опускались. Снимки производились с борта корабля, в полёте.
Но вот на «экране» хорошо знакомая круглая котловина Арсены. На этот раз фаэтонцы опустились и вышли из корабля. Снова появились непонятной конструкции сложные машины. Они ломали скалы, обтачивали их и устанавливали на искусственно выровненном дне. Машины работали как будто самостоятельно, никого из фаэтонцев возле них не было. Появилась странная постройка – огромный квадрат с гранитными изображениями тел простой кубической системы.
Зачем же их поставили на диком и необитаемом астероиде? «Фильм» дал ответ и на этот вопрос. Под гранитными фигурами были замурованы металлические ящики.
Гипотеза, высказанная Белопольским сразу же после отлёта с Арсены, блестяще подтвердилась. Там, на куске Фаэтона, был оставлен для людей огромный научный клад. Под символическими фигурами, пока ещё непонятными, спрятаны на долгие века сокровища знаний и техники исчезнувшего мира. Их предстояло найти, извлечь, понять и изучить. Не зная, что ожидает их на Венере, фаэтонцы приняли меры к сохранению своего архива.
Мельников подумал, что лучший сейф трудно было найти.
А затем перед двумя людьми появились пейзажи Венеры. Они увидели, как из кольцевого корабля, лежавшего на берегу озера, того самого, где стоял сейчас «СССР‑ КСЗ», вышли восемь фаэтонцев, – все молодые, одетые в защитные костюмы. Это доказывало, что воздух Венеры был им так же чужд, как и человеку Земли.
Леса, окружавшего теперь звездолёт, тогда не было. От озера до гор расстилалась равнина, покрытая высокой и густой травой жёлто‑ коричневого цвета.
Звездолёт с Фаэтона простоял на Венере, на одном и том же месте, очень долгое время. Это было видно по лицам его экипажа, становившимся всё более и более старыми. Фаэтонцы путешествовали по планете на своих странных экипажах, напоминавших автомобиль и самолёт одновременно.
Люди увидели, как умер первый член экипажа, присутствовали на его похоронах. Разъяснилась ещё одна тайна. Тело умершего положили в каменную чашу. Вспыхнуло пламя и полностью уничтожило труп. Потом они видели, как таким же способом хоронили и других.
Число фаэтонцев уменьшалось. Чаша потухала после каждой погребальной церемонии. Её тушили, но как это делалось, им не показали. И оба внезапно поняли, почему пламя горит в чаше теперь. Его некому было потушить. Последний фаэтонец СЖЁГ САМ СЕБЯ!
Пламя его могилы встретило их на пороге звездолёта горящим светильником – символом вечно живущего разума!
Большая половина «фильма» была посвящена Венере. И одна за другой раскрылись её загадки.
Фаэтонцы научили венериан выращивать светящиеся деревья, родиной которых, по‑ видимому, был Фаэтон. Они построили плотины на этой и на других реках и научили венериан сплаву леса. Они снабдили их многими инструментами, в том числе линейками, которые одни только остались в пользовании венериан. Всё остальное было забыто или утеряно впоследствии. Они помогали построить город в пещере. Они научили ловить и дрессировать «черепах», превращать их в домашних животных для тяжёлых работ. И было ясно, что фаэтонцы говорили с венерианами на их языке, пользуясь для этого какими‑ то аппаратами с наушниками.
Венериане потеряли большую часть того, чем снабдили их фаэтонцы. Осталось ничтожно мало – жалкие следы огромной и кропотливой работы, проделанной пришельцами с другой планеты. Но могло ли быть иначе? Слишком кратковременно было пребывание на Венере фаэтонцев. Семена, посеянные ими, не проросли полностью.
В заключение «фильма» были ясно и просто показаны способы открывать двери на звездолёте. Предположение Мельникова, что они реагируют на жесты, не подтвердилось. Существовали кнопки, и было показано, где их искать.
То, что пятиугольные отверстия открывались как будто сами собой, было результатом подготовки фаэтонцев к приходу людей – их «провели» по кораблю заранее намеченным путём. Всё было продумано и предусмотрено.
А когда промелькнул и исчез последний «кадр», «картинка» пошла снова, с самого начала. Очевидно, хозяева корабля предполагали, что неизвестные им зрители могут не успеть запомнить и понять с одного раза.
Но Мельников и Второв не стали смотреть «картинку» ещё раз, хотя охотно бы это сделали. Они торопились на звездолёт, чтобы рассказать обо всём, что видели.
Руководствуясь только что полученными указаниями, они прошли тем же путём обратно в центр, где по‑ прежнему горело голубое пламя и разноцветно переливались, отражаясь друг в друге, остроугольные грани стен.
Оба не сговариваясь, поклонились каменной чаше и горевшему в ней огню – могиле последнего человека погибшего Фаэтона, старшего брата человека Земли.
Мельников снял с невидимого постамента свою записную книжку. Если бы он знал, что представляет собой эта чаша, то никогда не положил бы её сюда.
Он протянул руку к незаметной кнопке, чтобы открыть наружную дверь, но она вдруг исчезла. В первое мгновение они подумали, что это прощальная любезность хозяев корабля, но по ту сторону пятиугольного отверстия увидели Пайчадзе и Коржевского. Обеспокоенные продолжительным молчанием разведчиков, товарищи пришли им на помощь. Именно они открыли дверь, намереваясь войти на корабль.
– Что вы видели? – в один голос спросили оба.
– Слишком долго и сложно рассказывать сейчас, – ответил Мельников. – Подождите, когда вернёмся на корабль.
– А можно нам пройти внутрь?
– Лучше не делать этого. Мы слышали какой‑ то незнакомый запах. Там воздух не Венеры. Если отравились мы оба, то незачем ещё и вам подвергаться неизвестной опасности.
Белопольский, выслушав соображения Мельникова, согласился с ним и приказал всем вернуться на звездолёт.
|
|
|
