 |
«Ходят чаши на пирушке…». «Вышла Лада на крылечко…». ДУБРАВНА. «Милей, милей мне славы…». «Была над рекою долина…». «Как не петь и не молиться…»
|
|
|
|
«Ходят чаши на пирушке…»
Ходят чаши на пирушке,
На пиру гуляют кружки,
Еле движутся ковши:
Что ж у Лады нет подружки,
Нет подруженьки‑ души!
Чаши чокаются сами,
Кто же тонет в них усами,
Кто ж пирует на пиру:
Всходит месяц за лесами,
И туманит ввечеру!..
Шум и гомон в пивоварне, –
Ладу замуж выдают,
Сами клюшки и поварни
В печь белёную снуют.
На селе гуляют парни,
Песни девушки поют!..
Над речными берегами
Месяц острыми рогами
Звезды по небу катит,
Носит ветер над лугами
Листья поздние ракит!
Плачет Лада на пирушке:
Вкруг нее гуляют кружки,
Ходят чаши и ковши –
Нету рядом с Ладой дружки,
Нет подруженьки‑ души!..
< 1913>
МЕСЯЦ
Средь вечернего тумана
Спит деревня у холма:
– Месяц, Месяц,
Над грядою перелесиц,
По краям его кафтана
Серебрёная кайма.
– А кафтан кроили ветры
Из высоких облаков,
Шили молнии на туче
Золоченою иглой.
– А края его кафтана,
Втихомолку от грозы,
В легком сумраке зарницы
Обводили серебром.
Скучно девице в светлице
Нагибаться у пайма!
– Месяц, Месяц,
Над грядою перелесиц!
Золоченые петлицы,
Серебрёная кайма!
< 1910, 1918>
«Вышла Лада на крылечко…»
Вышла Лада на крылечко,
Уронила перстенек,
Бирюзовое колечко,
За березовый пенек.
Покатилося далечко
Бирюзовое колечко:
По опавшему лесочку,
По затянутым ручьям –
По хрустальному мосточку
К ранним утренним лучам! –
Синим морем всё‑ то краешком
По песочку да по камешкам,
Пред волною вдали
На далекий край земли!
На краю земли в пещере
Есть зол о ченые двери,
|
|
|
Есть и камень перед дверью,
А сквозь щели на двери
Блещут крылья, клюв и перья
Птицы огненной – зари!..
< 1910, 1918>
ЗИМА
По‑ за лугу у крылечка
Льется Речка – Быстротечка:
Берега ее убр а ны
В янтари и жемчуга! –
В голубой ее пучине,
Весь в цветах речных и тине,
Озаренный теремок,
На двери, как на листочке,
Две щеколды – рыбьи щечки
Да серебряный замок.
Крыша вздернута, как уши,
Окна смотрят, как глаза,
У светелки‑ боковуши
В окнах яхонт, бирюза.
По‑ за лугу у крылечка
Льется Речка – Быстротечка:
Берега ее убр а ны
В янтари и жемчуга! –
Дремлет месяц на оконце,
Под князьком сияет солнце,
Облака висят, как пух,
Звезды с матицы пылают,
А по терему гуляет
Золотой певун – петух!..
Колыхаясь, приседая,
На жемчужном берегу
Пляшет старица седая,
Вся в сосульках и снегу!..
< 1910, 1918>
ДУБРАВНА
«Милей, милей мне славы…»
Милей, милей мне славы
Простор родных полей,
И вешний гул дубравы,
И крики журавлей.
Нет таинства чудесней,
Нет красоты иной,
Как сеять зерна с песней
Над вешней целиной.
Ой, лес мой, луг мой, поле!..
Пусть так всю жизнь, и пусть
Не сходят с рук мозоли,
А с тихой песни грусть.
< 1912, 1918>
«Была над рекою долина…»
Была над рекою долина,
В дремучем лесу у села,
Под вечер, сбирая малину,
На ней меня мать родила…
В лесной тишине и величьи
Меня пеленал полумрак,
Баюкало пение птичье,
Бегущий ручей под овраг…
На ягодах спелых и хмеле,
Шир о ко раскрывши глаза,
Я слушал, как ели шумели,
Как тучи скликала гроза…
Мне виделись в чаще хоромы,
Мелькали в заре терема,
И гул отдаленного грома
Меня провожал до дома.
Ах, верно, с того я и дикий,
С того‑ то и песни мои –
Как кузов лесной земляники
|
|
|
Меж ягод с игольем хвои…
< 1912, 1918>
«Как не петь и не молиться…»
Как не петь и не молиться,
Если все поет вокруг –
Лес и луг, ручьи и птицы,
Если облак светлолицый
Улыбается, как друг!..
Друг прекрасный, облик милый,
Вестник радости земной!..
В жизни бедной и унылой
Всюду образ белокрылый
Тихо веет предо мной!..
Пусть тебя я и не встретил
И не встречу на земле –
Сердцем радостен и светел,
Я пою, как ранний петел,
В одиночестве и мгле…
В мгле холодной, как могила,
Изнемог бы я от слез! –
Но да льется голос милый
Моей родины унылой
В шуме ласковом берез…
Не грустить и не молиться
И не петь я не могу,
Я на дне души‑ слезницы
Тихий свет ее зеницы,
Словно тайну, берегу!
< 1914, 1929>
«Над полем туманит, туманит…»
Над полем туманит, туманит,
В тумане мигает грудок,
А з а лесом гаснет и манит
Меж туч заревой городок.
Сегодня я в поле ночую,
Лежу, притаясь за скирдой, –
А в высь голубую, ночную
Кат и тся звезда за звездой…
И нехотя месяц всплывает
Над ширью покосов и нив,
И ряски свои одевают
Ряды придорожные ив…
И кто‑ то под голос волынки
Незримо поет в вышине,
И никнет былинка к былинке,
И грустно от песенки мне.
И то ли играет подпасок,
Поет ли волынка сама –
Ах, беден на нем опоясок
И сбоку убога сума!..
Но в полночь, когда он на кочке
Сидит в голове табуна,
В кафтан с золотой оторочкой
Его наряжает луна…
И в сумку, пропахшую хлебом,
Волшебную дудку кладет…
И тихо под песенку небом
За облаком облак плывет:
Плывет он и смотрит с опаской,
Что скоро потухнет грудок,
Замолкнет волынка подпаска,
Зальется фабричный гудок.
< 1914, 1927>
«Я иду, за плечами с кошелкою…»
Я иду, за плечами с кошелкою,
С одинокою думой своей,
По лесам, рассыпаясь и щелкая,
Запевает весну соловей.
Попадают мне странницы, странники,
Как и я, все идут не спеша,
Зацветают поля и кустарники,
И моя зацветает душа.
Вот село, на березах скворешники, –
Ручейки у закуток журчат,
И так весело с ними в орешнике
Затаилася песня девчат…
|
|
|
Под вечернею, розовой дымкою,
Когда дремлет весенняя Русь,
Я пройду по селу невидимкою
И у крайней избы постучусь.
В изголовьи усталого пахаря,
После страдного, вешнего дня,
Сны воркуют, как дикие вяхири,
И никто не окликнет меня…
На краю под резной боковушею
Невидимкою я постою,
Постою, невидимкой послушаю
Полуночную их воркотню.
Чтоб наутро, встречая дорогою
Столько хмурых нерадостных лиц,
Осенить их улыбку убогую
Голубыми воскрыльями птиц.
< 1914, 1929>
|
|
|
