 |
Дж.Р.Уорд о «Священном любовнике» 23 глава
|
|
|
|
– Ты скажешь «пожалуйста», – выдохнула она. – Когда попросишь меня объясниться.
Его подмывало сказать, чтобы она не рассчитывала на это. Но вместо этого Рив сделал еще один выпад в ее рот, на что она ответила ногтем, и они снова и снова повторяли действо, пока оба не начали задыхаться.
В этот момент его член весь горел, кипел от жара, пульсировал от нужды кончить в ее мерзкий рот.
– Спроси меня, почему, – потребовала она. – Спроси, почему я не пришла.
Он покачал головой.
– Нет… ты сама расскажешь, когда захочешь. Я же спрошу, тратишь ли ты наше время впустую, или же позволишь мне кончить?
Она оторвалась от пола, подошла к окну и оперлась на подоконник своими отвратительными руками.
– Ты можешь кончить. Но только в меня.
Сучка всегда так делала. Всегда только внутри.
И всегда на окне. Очевидно, несмотря на то, что она не могла точно знать о его страховке, на каком-то уровне она чувствовала, что за ними наблюдали. И если они будут трахаться у оконного стекла, его караул будет вынужден смотреть.
– Кончи в меня, будь ты неладен.
Выгнув спину, Принцесса приподняла зад. Сетка обвивала ее ноги и бедра, и ему придется разорвать ее, чтобы добраться до входа. Поэтому она ее носила. Если помада была плоха, то эта сетчатая хрень – еще хуже.
Ривендж зашел за ее спину и запустил указательный и средний пальцы в сетку в районе поясницы. Он рывком содрал узор с ее задницы и гениталий.
Она блестела, припухла, молила его.
Принцесса с улыбкой оглянулась через плечо, обнажая идеальные квадратные белые зубы.
– Я голодна. Я хранила себя для тебя. Как всегда.
Его передернуло, и он не смог скрыть этого. Мысль, что он был ее единственным любовником, была невыносима… уж лучше быть одним из сотен мужчин, тогда происходящее между ними не выглядело бы столь значительным. К тому же, это равенство вызывало тошноту. Она тоже была его единственной любовницей.
|
|
|
Он пронзил Принцессу, толкнув ее вперед так, что она ударилась о стекло головой. Потом он взял ее бедра и медленно вышел. Ее ноги задрожали серией волн, и он ненавидел себя за то, что давал ей желаемое. Поэтому он медленно вошел, остановившись на полпути так, что она приняла его не целиком.
Ее глаза пылали огнем, когда она оглянулась через плечо.
– Еще. Благодарю.
– Почему ты не пришла, моя любимая стерва?
– Почему бы тебе не заткнуться и закончить?
Рив наклонился и пробежал клыками по ее плечу. Сетка была покрыта скорпионьим ядом, и он почувствовал, как его губы мгновенно онемели. Эта хренотень будет на его руках и теле после того, как они закончат трахаться, поэтому ему придется как можно скорее принять душ, когда он доберется до убежища. А это будет не так скоро, как нужно. Как всегда, ему будет ужасно плохо. Она чистокровный симпат, поэтому яд не приносит ей вреда, для нее он словно парфюм, аксессуар. Для его же особенно восприимчивой вампирской сущности это была чистая отрава.
Рив медленно вышел и толкнулся вперед на пару дюймов. Он знал, что основательно взялся за нее, когда ее пальцы с тремя костяшками вошли в старую, рассохшуюся древесину подоконника.
Боже, эти ее руки, с тремя суставами на пальцах и отросшими красными ногтями… они словно вышли из фильма ужасов, подобные хватают край гроба прежде, чем зомби вылезает наружу и убивает положительного героя.
– Скажи… мне… почему… сучка… – Он подчеркивал каждое слово своим ритмом. – Или никакой разрядки. Ни для кого из нас.
Боже, он ненавидел и любил это, они оба пытались занять позицию власти, оба приходили в бешенство от уступок, на которые должны были идти. Ее живьем снедало то, что она видела, как он мастурбировал, а он презирал то, что делал с ее телом, и она не желала говорить, почему опоздала на две ночи, но знала, что придется, если захочет кончить…
|
|
|
И так далее по кругу этой карусели.
– Скажи мне, – прорычал он.
– Твой дядя становится сильнее.
– Да ладно. – Он вознаградил ее быстрым, злобным толчком, и она задохнулась. – И почему?
– Две ночи назад… – дыхание вылетело из ее рта, когда позвоночник изогнулся, чтобы принять его наиболее глубоко. – Он был коронован.
Рив сбился с ритма. Дерьмо. Смена власти – это плохо. Симпаты могли быть привязаны к колонии, изолированы от реального мира, но любая политическая нестабильность угрожала тому маленькому драгоценному контролю, который вампиры имели над ними.
– Ты нужен нам, – сказала она, протянув руки за себя и вонзив ногти в его зад. – Сделать то, в чем ты хорош.
Ни за что, вашу мать.
Он убил достаточно родственников.
Она посмотрела через плечо, и скорпион в ее ухе жестко уставился на него, задвигал веретенообразными ножками, пытаясь дотянуться до него.
– Я дала тебе причину. Так что примись за дело.
Рив поместил свои мозги под строгую изоляцию, сосредоточившись на изображении пляжа, и позволил своему телу закончить работу. Во время его погружающегося ритма, Принцесса кончила, ее тело обхватило его в серии пульсаций, словно кулак, сжимающий в тисках его пенис.
Поэтому его член цеплялся за нее, наполняя ее.
Он вышел из нее, как только смог, и начал свое падение в ад. Он уже чувствовал воздействие яда от ее треклятой сетки. Покалывание распространилось по всему телу, нервные окончания его кожи время от времени мигали в приступах боли. И станет еще хуже.
Принцесса выпрямилась и подошла к платью. Из потайного кармана она достала длинный кусок красного атласа и, не отрывая от него взгляда, обмотала его между ног и завязала серией аккуратный бантов.
Ее рубиновые глаза сияли от удовлетворения, когда она убедилась, что ни единая его капля не выскользнула из нее.
Рив ненавидел это, и Принцесса это знала, вот почему она не возражала, когда он быстро выходил из нее. Она прекрасно понимала, что он хотел запихнуть ее в отбеливающий раствор и заставить мыться до тех пор, пока остатки секса не исчезнут из нее, будто их там вообще не было.
|
|
|
– Где моя десятина? – спросила она, натягивая платье.
Его зрение раздвоилось от яда, когда он подошел к пиджаку и вынул маленький вельветовый мешок. Он кинул его, а она поймала.
Внутри лежало двести пятьдесят тысяч долларов рубинами. Готовыми к огранке.
– Ты должен вернуться домой.
Он слишком устал, чтобы играть в эти игры.
– Эта колония – не мой дом.
– Ошибаешься. Сильно ошибаешься. Но ты вернешься. Гарантирую это. – На этой ноте она испарилась в воздухе.
Рив обмяк, положив ладони на стену хижины, когда зловещая волна истощения прокатилась по нему.
Когда открылась дверь, он выпрямился и подобрал штаны. Трэз ничего не сказал, просто вошел внутрь и помог принять устойчивое положение.
Риву было плохо и станет еще хуже, но оделся он самостоятельно. Это было важно для него. Он всегда одевался сам.
Когда пиджак вернулся на должное место, галстук обвил его шею, а трость оказалась в руке, его лучший друг и телохранитель поднял его на руки и словно ребенка понес к машине.
Глава 36
Человеческий стресс, словно гелий в воздушном шаре. Избыток давления, всякого дерьма и плохих новостей… и вечеринка по случаю дня рождения летит под откос.
Фьюри снова открыл свою прикроватную тумбочку, хотя только что в нее заглядывал.
– Дерьмо.
Где, черт возьми, весь его красный дымок?
Он достал почти пустой пакетик из нагрудного кармана. Едва ли хватит даже на один тонюсенький косяк. А, значит, ему бы лучше бежать сломя голову в «ЗироСам», прежде чем Преподобный закроет клуб.
Фьюри натянул легкий пиджак, чтобы по возвращении назад было куда спрятать полный мешочек, затем сбежал по парадной лестнице. Когда он достиг вестибюля, голова ожила и скорчилась от боли, заполненная Десятью Основными Причинами, приведенными колдуном, по которым Фьюри, сын Агони - Полный Мудак:
Номер десять: умудрился вышвырнуть себя из Братства. Номер девять: Наркоман. Номер восемь: ругается с близнецом, беременная шеллан которого в плохом состоянии. Номер семь: Наркоман. Номер шесть: плюет на женщину, с которой хочет быть, прогоняя ее прочь. Номер пять: врет ей, чтобы скрыть свою зависимость от наркотиков.
|
|
|
Или это тоже подпадает под номера девять и семь?
Номер четыре: подвел своих родителей. Номер три: Наркоман. Номер два: влюбился в вышеупомянутую, изгнанную им же женщину…
Черт.
Черт.
Черт.
Он влюбился в Кормию? Как? Когда?
Колдун заглянул в его голову. Да к черту это, напарник. Закончи список. Давай же. Окей… думаю, номером один пойдет «наркоман», не так ли?
– Куда ты собрался? – раздались сверху слова Рофа, звучащие, словно голос совести, и Фьюри замер, положив руку на дверную ручку.
– Куда? – спросил король.
Никуда конкретно, не оборачиваясь, подумал Фьюри. Просто схожу с ума.
– Прокачусь, – сказал он, поднимая над головой ключи от машины.
В данный момент ложь не беспокоила его совесть. Он просто хотел, чтобы все убрались с его дороги. Когда он получит свой красный дымок, найдет в нем успокоение, и его голова перестанет быть тикающей самодельной бомбой, он вернется назад и будет готов пообщаться.
Роф начал спускаться вниз по лестнице, и топот его ботинок по ступеням напоминал звук пощечин. Фьюри повернулся лицом к королю, в его груди начинала закипать злость.
И кто бы мог подумать, настроение Рофа тоже не было праздничным. Его брови за оправой очков низко опустились, удлинились клыки, а тело стало чертовски напряженным.
Очевидно, он шел с очередными плохими новостями.
– Что случилось на этот раз? – выплюнул Фьюри, задаваясь вопросом, когда же этот бушующий поток дерьма перейдет на чьи-нибудь чужые жизни.
– Этой ночью напали на четыре семьи из Глимеры, выживших нет. У меня ужасные новости для Куина, но я не могу связаться ни с ним, ни с Джоном Мэтью, так как они ведут наблюдение за домом Блэйлока.
– Хочешь, чтобы я отправился туда?
– Нет, я хочу чтобы ты двинул свою задницу на Другую Сторону и выполнил свой гребаный долг, – отрезал Роф. – Нам нужно больше Братьев, а ты согласился стать Праймэйлом, так что перестань маяться дурью.
Его подмывало обнажить зубы, но он взял себя в руки.
– Я выбрал другую Первую Супругу. Она готовится, и я отправлюсь туда завтрашней ночью.
Брови Рофа взлетели вверх. Потом он кивнул.
– Окей. Хорошо. А сейчас, какой у Блэйлока номер? Я собираюсь отправить парня назад, к нему домой. Все Братья заняты, и я не хочу, чтобы Куин узнал это по телефону.
– Я могу сходить…
– Черта с два ты можешь, – ответил Роф. – Будь ты все еще в Братстве… но, с тем дерьмом, что сейчас творится, я не могу потерять Праймэйла расы, так что думать забудь. А сейчас назови мне гребаный номер Блэйлока!
Фьюри продиктовал Рофу цифры. Попрощался и вышел из вестибюля. Он не заморачивался относительно своей лжи Рофу насчет «прокатиться»; он оставил свой БМВ там, где тот был припаркован, и дематериализовался в центр города.
|
|
|
Роф в любом случае знал, что Фьюри лгал. И не было причин задерживать поездку в «ЗироСам», взяв машину лишь для того, чтобы поддержать ложь, о которой они оба были прекрасно осведомлены.
Подойдя ко входу в клуб, Фьюри избежал очереди, просто обогнув ее и сдвинув вышибалу с дороги.
В VIP-секции, у дверей Ривенджа стоял айЭм. Казалось, появление вампира не стало сюрпризом для Мавра, но, с другой стороны, чем-то удивить личных телохранителей Рива было довольно сложно.
– Босса там нет. Ты хочешь сделать покупку? – спросил парень.
Фьюри кивнул, и айЭм пропустил его внутрь. Фьюри дважды махнул рукой, и Ралли, парень с весами, тут же испарился.
айЭм прислонился бедром к столу Ривенджа и просто уставился на Фьюри через весь офис, его черные глаза были спокойны и невозмутимы. Из них двоих Трэз – его брат – был более вспыльчивым, поэтому Фьюри всегда думал, что опасаться следовало айЭма.
Хотя, он также полагал, что это спорный вопрос, вроде сомнительного выбора между двумя видами оружия.
– Есть совет, – сказал Мавр.
– Я – пас.
– Категорично. Не кидайся к вещам пожестче, приятель.
– Понятия не имею, о чем это ты.
– Брехня.
Ралли вышел из потайной двери в углу комнаты, и когда Фьюри взглянул на траву в прозрачном полиэтиленовом пакете, его кровяное давление упало, а сердечный ритм замедлился. Он выложил штуку баксов и вылетел из офиса так быстро, как смог, готовясь прикурить в своей комнате.
Направляясь в сторону выхода, он видел Хекс, стоящую у барной стойки. Ее глаза опустились на его руку, которую он держал в пиджаке, потом она нахмурилась и произнесла «Мать твою».
Когда Хекс двинулась к нему, у Фьюри возникло странное ощущение, что она собирается отобрать его дурь, а так не пойдет. Он выложил за нее немало налички по справедливой цене. Не было никаких причин для недовольства управляющей.
Он быстро слинял через дверь и дематериализовался. Фьюри понятия не имел, в чем была проблема, да и плевал на это. Он получил, что хотел, и сейчас направлялся домой.
Пучком молекул переместившись в особняк, он подумал о том нарике в переулке, который прирезал дилера и начал обыскивать карманы парня, пока тот истекал кровью.
Фьюри пытался убедить себя, что он не такой. Пытался не видеть в отчаянии последних двадцати минут трамплин к тому, что наркоман сделал раскладным ножом.
Но действительность была такова, что никто и ничто не находились в безопасности, стоя между наркоманом и тем, чего он жаждал.
***
Оглядывая задний двор Блэя, Джон думал, будто делает это уже в тысячный раз. Это ожидание, это наблюдение… эта опасная задержка – все это, казалось, вошло для него в привычку. Что было полным бредом.
Нет, подсказывало ему что-то. Все это было обычным для него делом. Просто он только сейчас обратил на это внимание.
Куин, стоящий в тени рядом с ним, был удивительно спокойным. Обычно парень всегда пребывал в движении, пристукивал ногами и руками, метался из стороны в сторону, не закрывал рта. Но не сегодня, не под этими кустами жимолости.
Ну, окей, они прятались в кустах. Не так мужественно, как укрываться за стволами дубов, зато обзор лучше, и, кроме того, особого выбора из имеющегося камуфляжа, находившегося вблизи задней двери в дом Блэя, не было.
Джон посмотрел на часы. Они ждали здесь уже добрый час или даже два. В конце концов, им придется уйти, дабы избежать рассвета, и это паршиво. Он здесь для сражения. Он настроился на бой.
Если он не сможет отделать еще одного лессера, его внутренний засранец основательно опухнет от злости.
К несчастью, все, что они имели – это налетающий время от времени летний ветерок, который уравновешивал гудение сверчков.
«Я не знал о Блэе», внезапно показал Джон знаками. «Как давно ты знаешь о… ну, его чувствах?»
Куин заколотил пальцами по бедру.
– Примерно с самого начала… то есть очень давно.
Вау, подумал Джон. Со всеми секретами, вылезшими наружу, было похоже, что они снова прошли через превращение.
И подобно изменениям, произошедшим с их телами тогда, они втроем уже никогда не будут прежними.
– Блэй скрывал свои чувства, – пробормотал Куин. – Но не из-за секса. В смысле, я ничего не имею против парней, особенно когда участвуют цыпочки. – Куин рассмеялся. – Ты выглядишь таким шокированным. Думал обо мне иначе?
«Ну… я… я... в смысле…»
Черт возьми, если он раньше чувствовал себя девственником, то перед лицом похождений Куина… что бы там не было… он осознал, что он был более, чем ДЕВСТВЕННИКОМ.
– Слушай, если я смущаю тебя…
«Нет, дело не в этом. Черт, в действительности я не особенно-то удивлен. В смысле, ты бегал в приватные ванные со стольким числом разных…»
– Ага. Пусть все идет, как идет. Это нормально. – Куин потер лоб. – Но я не планирую вести себя так постоянно.
«Нет?»
– Когда-нибудь я захочу свою собственную шеллан. Но до тех пор я буду трахать все подряд. Таковой я вижу свою жизнь.
Джон задумался о сказанном Куином. «Я тоже хочу женщину. Но это сложно, из-за…»
Куин не взглянул на него, но понимающе кивнул… и это было хорошо. Забавно, в некотором смысле с другом было легче говорить об этих вещах сейчас, когда он знал, почему определенное дерьмо трудно дается конкретно ему.
– Знаешь, я вижу, как ты смотришь на Хекс.
Джон покраснел как свекла. «Ээ…»
– Да ладно. В смысле, блин… она нереально горяча. Отчасти потому, что пугает до чертиков. Думаю, она может заставить сожрать собственные зубы, если выйдешь за рамки. – Куин пожал плечами. – Но ты не думаешь, что мог быть начать с кем-то, кто более… ну, не знаю, мягок?
«Сердцу не прикажешь».
– Воистину.
Услышав чье-то приближение со стороны фасада здания, они оба напряглись, поднимая дула своих пистолетов и направляя их на восток.
– Это я, – крикнул Блэй. – Не стреляйте.
Джон вышел из-за куста.
«Я думал, ты ушел со своими родителями?»
Блэй уставился на Куина.
– Братья пытались связаться с тобой.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросил Куин, опуская оружие.
– Они хотят, чтобы ты вернулся в особняк.
«Почему?» Показал знаками Джон, в то время как Блэй не отрывал взгляда от Куина. «Роф сказал, что мы можем остаться…»
– Какие новости? – напряженно спросил Куин. – У тебя есть новости, не так ли?
– Роф хочет, чтобы ты…
– На мою семью напали, верно? – Куин стиснул челюсть. – Верно?
– Роф хочет, чтобы ты…
– К черту Рофа! Говори!
Блэй посмотрел на Джона прежде, чем снова обратиться к другу.
– Твои отец, мать и сестра мертвы. Твой брат пропал.
С хрипом, дыхание покинуло Куина, будто кто-то пнул его в живот. Джон и Блэй потянулись к нему, но он отшатнулся и отступил в сторону.
Блэй покачал головой.
– Мне так жаль.
Куин ничего не ответил. Будто вообще позабыл английский.
Блэй еще раз попытался подойди к другу, но когда Куин снова отошел назад, он сказал:
– Слушай, Роф позвонил мне, когда не смог связаться ни с кем из вас, и попросил привести обоих назад, в особняк. Вся глимера сейчас скрывается.
«Пойдем в машину», показал Джон Куину.
– Я не поеду.
– Куин…
«Куин…»
Голос Куина был полон эмоций, которые отказывалось выражать его лицо.
– Катись все это в ад. К чертям все…
В доме Блэя зажегся свет, и Куин повернулся голову в ту сторону. Через окна кухни они ясно увидели лессера, который вошел в комнату.
Куина было не остановить. Со сверхзвуковой скоростью он кинулся к задней двери дома с пистолетом наготове. И он не умерил темпа, попав внутрь. Он навел свой H&K на убийцу и десяток раз нажал на курок, пришпилив ублюдка к стене.
Несмотря на то, что лессер рухнул на пол, истекая кровью, Куин продолжал стрелять, и обои стен позади твари стали напоминать лучшие работы Джексона Поллока[69].
Блэй и Джон бросились вперед, и Джон обхватил рукой шею друга, оттягивая его назад. Он сжал его руку с пистолетом, на случай, если Куин попытается развернуться и выстрелить.
Когда другой лессер влетел в кухню, Блэй бросился в атаку, схватив нож для разделки мяса со стойки Хенкельс[70]. Когда он встал перед бледноволосым ублюдком, тот непонятно откуда вытащил раскладной нож, и они начали кружить друг напротив друга. Блэй был воодушевлен, его большое тело приготовилось к бою, а взгляд стал колючим. Но проблема была в том, что его раны, полученные еще до отъезда с родителями, по-прежнему кровоточили, а лицо выглядело бледным и изнуренным от пережитых событий.
Куин поднял дуло пистолета, даже не заметив хватку Джона на своей руке.
Когда Джон покачал головой, Куин прошипел:
– Отпусти меня. Сейчас же.
Голос парня был смертельно спокойным, и Джон подчинился.
Куин послал свою идеальную пулю прямо между глаз лессера, и тварь свалилась на пол, как кукла.
– Что за фигня? – рявкнул Блэй. – Он был моим.
– Не собираюсь смотреть, как тебе перережут горло. Ни за что на свете.
Блэй указал на Куина дрожащим пальцем.
– Никогда так больше не делай.
– Этой ночью я потерял людей, которых терпеть не мог. И не потеряю того, о ком я на самом деле беспокоюсь.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты становился моим героем…
Джон встал между ними. «Домой, показал он. Сейчас же.»
– Здесь могут оказаться…
– Здесь вероятно есть еще…
Они замерли, когда зазвонил телефон Блэя.
– Это Роф. – Пальцы Блэя забегали по клавишам. – Он на самом деле хочет, чтобы мы вернулись. И Джон. Проверь свой телефон, похоже, он не работает.
Джон достал мобильный из кармана. Телефон не подавал признаков жизни, но сейчас не время выяснять, почему. Может, повредился во время сражений?
«Пойдем», показал он знаками.
Куин подошел к стойке с ножами, вытащил тот, что предназначался для разделки мяса, и пронзил им обоих лессеров: того, которого превратил в решето, и другого, кому выстрелил прямо в «десятку», промеж глаз.
Двигаясь так быстро, насколько это было возможно, они закрыли дом, включили сигнализацию, и сели в Мерседес Фритца, Куин – за рулем, а Блэй с Джоном на заднем сидении.
Когда они добрались до Шоссе 22, Куин начал поднимать перегородку.
– Если мы возвращаемся в особняк, ты не должен знать, где он находится, Блэй.
Это, естественно, была только одна из причин поднятия экрана между ними. Куин хотел побыть в одиночестве. Он всегда нуждался в этом, когда в его жизни все шло из рук вон плохо; именно поэтому Джон согласился сесть на место Миссис Дэйзи[71].
Сквозь кромешную темноту заднего сиденья, Джон посмотрел на Блэя. Парень откинулся на сиденье так, будто вес его головы был равнозначен весу двигателя, а глаза, казалось, закатились в череп. Он выглядел на сто лет.
По человеческим стандартам.
Джон подумал, как друг выглядел несколько ночей назад, в Аберкомби, когда перебирал вешалки с рубашками, вытаскивая то одну, то другую для оценки. Смотря на Блэя сейчас, можно было подумать, что тот рыжеволосый парень в магазине был далеким, младшим кузеном вампира, сидящего в Мерседесе: ничего общего, кроме цвета волос и комплекции.
Джон похлопал парня по предплечью. «Нужно, чтобы доктор Джейн осмотрела тебя».
Блэй опустил взгляд на свою белую рубашку и удивился, обнаружив на ней кровь.
– Похоже, об этом жужжала моя мама. Совсем не болит.
«Хорошо».
Блэй отвернулся и посмотрел в окно, сквозь которое было невозможно что-то увидеть.
– Мой отец сказал, что я могу остаться. Чтобы сражаться.
Джон тихо просвистел, привлекая внимание парня. «Я не знал, что твой отец умеет так обращаться с мечом».
– До женитьбы на моей матери он был солдатом. Она заставила его бросить сражения. – Блэй потер рубашку, но кровь прочно впиталась в волокна ткани. – Возник серьезный спор, когда Роф попросил найти вас двоих. Моя мама боится, что меня убьют. А отец хочет, что бы я стал достойным мужчиной, ведь раса нуждается во мне. И вот я здесь.
«А чего хочешь ты?»
Глаза парня метнулись к перегородке. А потом окинули заднее сиденье.
– Я хочу сражаться.
Джон откинулся на сиденье. «Хорошо».
После длинной паузы, Блэй сказал:
– Джон?
Джон медленно повернул голову, чувствуя себя не менее измотанным, чем Блэй.
«Что», спросил он губами, не найдя сил, чтобы показать знаками.
– Ты все еще хочешь дружить со мной? Даже зная, что я гей?
Джон нахмурился. Потом выпрямился, сжал кулак и треснул парня в плечо изо всех сил.
– Ау! Что за хрень…
«Почему я не должен хотеть быть твоим другом? Не считая факта, что ты идиот долбанный, раз задаешь подобные вопросы».
Блэй потер место удара.
– Прости. Не знал, изменит ли это что-то или… Не бей туда больше! У меня на плече рана!
Джон снова откинулся на спинку сиденья. Он собирался показать парню очередное «бестолочь», когда осознал, что спрашивал подобное после произошедшего в раздевалке.
Он посмотрел на своего друга. «Ты для меня все тот же».
Блэй сделал глубокий вдох.
– Я не сказал своим родителям. Только вы с Куином знаете.
«Ну, когда ты расскажешь им или кому там еще, мы будем рядом с тобой. От начала и до конца».
Вопрос, задать который у Джона не хватило духу, должно быть, читался в его глазах, потому что Блэй протянул руку, коснувшись плеча Джона.
«Нет. Совсем нет. Я не верю, что есть что-то, из-за чего я стану думать о тебе хуже».
Они единодушно вздохнули и в одновременно закрыли глаза. Никто не проронил ни слова на протяжении всей дороги домой.
***
Лэш сел на пассажирское сиденье Фокуса с раздражающим ощущением, что даже с теми нападениями на дома аристократии, которые он организовал, члены общества не усекли фишку. Лессеры подчинялись приказам Мистера Д, не его.
Черт, они даже не знали о его существовании.
Он посмотрел на Мистера Д, чьи руки покоились на рулевом колесе. Часть его хотела убить лессера просто из злости, но его рациональная сторона знала, что лучше оставить парня в живых в качестве глашатая… по крайне мере, пока он не разберется, кто еще входил в его войска.
Войска. Ему нравилось это слово.
Лучше этого было только слово «его».
Может, ему стоит организовать себе форму. Ну, типа генеральской.
Он на все сто процентов заслужил это, учитывая, насколько ловкой была его стратегия боевых действий. Он был прирожденным гением… и факт, что он использовал то, чему его обучило Братство, против них же, был чертовски выдающимся.
За последние, сколько бы там ни было веков, Общество Лессенинг просто чистило вампирское население. Под недальновидным командованием и с нескоординированной военной силой, они придерживались стратегии «выследить-убить», которая давала незначительные результаты.
Но Лэш мыслил широко и обладал необходимыми знаниями, чтобы осуществить свои планы.
Чтобы уничтожить вампиров, нужно сломать коллективную волю общества, и первым шагом была дестабилизация. Были убиты главы четырех из шести семей-основателей глимеры. И два других на подходе, а как только их уничтожат, лессеры могут приниматься за остаток аристократии. Из-за истребления глимеры, немногочисленные выжившие члены Совета Принцепсов, организуют оппозицию Рофу. Возникнут соперничающие политические группировки, и в результате – борьба за власть. А Роф, как лидер, который должен будет улаживать общественные беспорядки, организованные для оспаривания его власти, и одновременно вести войну, начнет совершать ошибки. Что только обострит нестабильность.
Последствия будут не только политическими. Мародерство в домах приведет к незначительным сборам для Братства, вследствие размывания налогооблагаемой базы. Сокращение аристократии приведет к безработице для гражданских, что приведет к финансовым затруднениям в низших слоях и сокращению их поддержки короля. Возникнет порочный круг, который неизбежно приведет к свержению Рофа, его убийству, переходу в стан правителей, лишенных власти… и социальный строй вампиров приобретет билет первого класса в никуда. Возникнет хаос, и в этом момент придет Лэш и разнесет то, что осталось.
Лучше стала бы только эпидемия вампирской чумы.
Его план уже работал, и эта первая ночь принесла значительные успехи. Лэша взбесило, что урода Куина не было дома, когда они совершили налет на его особняк, потому что ему бы понравилось убивать своего кузена, но он узнал кое-что интересное. На столе его отца лежали бумаги, подтверждавшие изгнание Куина из семьи. И значит, бедненький разноглазый кретин был где-то на улице… но, очевидно, не у Блэя, потому что в его дом они тоже наведались.
Да, паршиво, что Куина не оказалось дома. Но, по крайней мере, они взяли живым его брата. Намечается веселуха.
Общество потеряло всего нескольких членов, преимущественно в домах Блэя и самого Лэша, но в целом, это было только на пользу последнему.
Ситуация, однако, была критической. Глимера побежит в свои убежища, и хотя он знал местоположение некоторых из них, они находились преимущественно на севере штата, что означало командировки для части его людей. Чтобы ускорить убийства, им нужно атаковать по возможности еще большее количество домов здесь, в городе.
Карты. Им нужны карты.
Когда он подумал об этом, его желудок заурчал.
Им нужны карты и еда.
– Заскочи в «Ситго»[72], – рявкнул он.
Мистер Д пропустил левый поворот, поэтому пришлось сдавать задним ходом.
– Мне надо перекусить, – сказал Лэш. – Кроме того, нужны карты…
На другой стороне улицы патрульная машина отделения полиции Колдвелла включила голубой проблесковый маячок, и Лэш выругался.
Если копы засекли, как они нарушили правила дорожного движения, то их ждут большие неприятности. В багажнике Фокуса полно оружия. Одежда в крови. Бумажники, часы и кольца убитых вампиров.
Прекрасно. Просто охрененно. Вряд ли офицер решил срочно заправиться пончиками, потому что нацелился он прямо на них.
– Мать. Твою. – Мистер Д поставил машину на паркинг и опустил стекло, когда один из защитников порядка в Колди подошел к машине. – Здравствуйте, инспектор. Здеся[73] у меня водительские права.
|
|
|
