Попытка нового синтеза классической теории: Джон Стюарт Милль.

Обширный труд Милля «Принципы политической экономии с некоторыми ее приложениями к социальной философии» (1848) был задуман как трактат, по своей широте подобный «Богатству народов» А. Смита, но на уровне более глубоких знаний, достигнутых к середине XIX в. Трактат Милля почти до конца XIX в. стал общепризнанным университетским экономическим учебником. Это был компромиссный свод различных версий классической школы политической экономии с элементами социалистических учений.

К числу основных «естественных законов» производства и распределения Милль отнёс:

· закон свободной конкуренции как лучшего стимула для прогресса производства и удешевления потребительских продуктов;

· закон определения ценности продукта уровнем издержек производства этого продукта, включающих среднюю прибыль на вложенный капитал;

· закон «рынков сбыта» Сэя;

· закон убывающего плодородия и закон народонаселения Мальтуса;

· закон дифференциальной ренты Рикардо;

· закон сравнительных преимуществ и обоюдного выигрыша в международной торговле.

Для компромиссного стиля Милля характерно, что он не считал, например, что закон свободной конкуренции в сельском хозяйстве с той же неизбежностью ведёт к торжеству крупного производства, как и в промышленности. Отвергая протесты Сисмонди против технического прогресса, Милль ссылался на приведённые тем же Сисмонди примеры процветания в Швейцарии частнособственнического мелкого землевладения. Особое достоинство мелкой земельной собственности Милль видел в том, что она сдерживает рост населения, которому он сам предлагал противодействовать законодательством о высоком брачном возрасте. Не особенно пугало Милля и рикардовское «стационарное состояние», поскольку он полагал, что ослабление экономических стимулов будет сопровождаться усилением стимулов к моральному совершенствованию человеческого общества. Цели роста производства, по мнению Милля, остались приоритетными только в отсталых странах; то, что экономически необходимо в наиболее развитых, — это «лучшее распределение».

Направления реформирования распределения и производства. Милль выделил три главных направления реформирования современной ему экономической системы, которые соответствовали принципам утилитаризма и одновременно некоторым требованиям социалистических доктрин:

1. Ограничение права наследования. В этом пункте на Милля оказали влияние как Бентам, так и аргументы французских сен-симонистов о «случайности рождения» (см. гл. 8), часто слепо предоставляющей средства производства и «лучшую часть продукта» в пользу «неспособного или ленивого собственника».

2.Социализация земельной ренты при помощи высокого прогрессивного налога. Милль считал, что земельной собственности не свойственна такая же неприкосновенность, как другим видам собственности, поскольку земля не создание отдельного человека, а изначальное достояние всех людей; потому «её присвоение всецело является вопросом общей целесообразности».

3.Замена системы наемного труда, разрушительной для индивидуальности, ассоциацией рабочих на правах взаимного равенства, с общим вложенным в предприятие капиталом и под руководством избираемых и отзываемых самими рабочими управляющих. В этом пункте Милль наиболее приблизился к утопическому социализму того времени.

____________________________________________________________________________

47.Раскол либерализма. Утилитаризм И. Бентама. Теория "недопотребления" Ж. Сисмонди.

С именем Жана-Шарля-Леонар­да Симонда де Сисмонди (1773 — 1842) связан раскол либерализма в западном экономическом мышлении — переоценка отношения к «естественному порядку» и вмешательству государства.

Сисмонди согласен, что свободная конкуренция действительно движущая сила производительности, усовершенствований, замены ручного труда машинным, снижения издержек на крупных предприятиях. Но прогресс техники влечёт периодические вытеснения из фабричного производства целых масс рабочих, сделавшихся излишними вследствие новых технологий. И для самого производства с его внешне блестящими достижениями не все обстоит так благополучно, как это полагает политическая экономия А. Смита. Крупное машинное производство с его давлением конкуренции не только оставляет лишними множество наёмных рабочих, ранее находивших занятие, но и разоряет и лишает всех источников доходов мелких производителей; оно концентрируется в руках наиболее богатых промышленников, занижающих зарплату рабочих, оставшихся на фабриках, благодаря давлению избыточного предложения труда. Покупательный спрос в обществе, где исчезают промежуточные слои — мелкие хозяйчики, мастера и лавочники, а рабочий класс почти исключен из пользования результатами возрастающей продуктивности его труда, неизбежно сужается, и это приводит к его хроническому отставанию от предложения товаров, к их перепроизводствуи кризисам сбыта. Перепроизводство, не соответствующее потребностям рынка, избыток товаров и «бедность, испытываемая всеми теми, кто своим трудом произвёл слишком много богатства», — не случайность, а закономерность «естественного порядка». Это результат одностороннего стремления к накоплению капитала с неблагоприятными последствиями в сфере распределения продуктов.

Новый взгляд на предмет и метод политической экономии. Сисмонди изложил свою концепцию в книге «Новые начала политической экономии, или о богатстве в его отношении к народонаселению» (1819). «Новые» начала подразумевали понимание предмета экономической науки как «теории благотворительности». Целью хозяйственной деятельности является не богатство само по себе, а увеличение человеческого благополучия. Будучи историком, Сисмонди оспаривал также абстрактно-дедуктивную манеру английских экономистов; он указывал, что промышленники, связанные привычкой, вовсе не могут так быстро менять род занятий, как это допускал Рикардо, а избыток рабочего населения, вопреки Мальтусу, является следствием не природных причин, а от недостатков экономической организации.

Для смягчения, если не устранения, этих недостатков Сисмонди предлагал реформирование общества на основе социального законодательства и рассредоточения земельной собственности и капиталов. Законодательная власть должна активно вмешаться в регулирование капиталистического производства и распределения благ и в порядок землевладения; содействовать выживанию мелких мастерских и ферм. Сисмонди выступал за законодательное ограничение продолжительности рабочего дня, право рабочих на коалиции и за профессиональные гарантии — возложение на нанимателя обязанности позаботиться о рабочих во время болезни и старости. Требуя «справедливости в отношениях между фабрикантом и рабочим», Сисмонди высказывал пожелание, чтобы промышленные капиталы были поделены между «большим числом средних капиталистов», а не сосредоточены в руках владельцев-миллионеров, и чтобы рабочие были допущены к участию в прибылях и даже к тому, чтобы «иметь надежду» стать компаньонами своих хозяев.

Влияние И. Бентама. На английскую политическую экономию XIX в. не меньшее влияние, чем А. Смит и Д. Рикардо, оказал плодовитый философ Иеремия (Джереми) Бентам (1748 — 1832). Это влияние было различным для трёх поколений.

Согласно Бентаму, человек по природе своей гедонист (от лат. hedone — «наслаждение»), он мыслит и действует в соответствии со стремлением испытывать наслаждения и избегать страданий. Правительственная власть является необходимым злом, поскольку опирается на принуждение, а принуждение создаёт страдание; она проникнута «дурными» (sinister) интересами; её нельзя уничтожить, но можно ограничить. В «Наблюдениях над ограничительной и запретительной коммерческой системой» (1821) Бентам предложил английский перевод лозунга laisser faire как «leave us alone» (дословно: оставьте нас в покое Бентам считал, что политическая экономия должна быть частью более общей науки — эвдемоники (от греч. ευδαιμονία — «блаженство»). Цель этой науки — содействовать «наибольшему счастью для наибольшего числа людей», которое достигается, по мнению Бентама, как суммарная полезность от максимизации каждым индивидуумом собственной пользы в стремлении к личному преуспеянию с подсчётом наслаждений и страданий. Наслаждения и страдания Бентам представлял как своеобразные векторы, с интенсивностью и продолжительностью как главными компонентами. Благосостояние измеряется как сумма интенсивностей всех удовольствий за данный промежуток времени, умноженных на их продолжительность, за вычетом количества страданий, испытанных за тот же период и рассчитанных по аналогичной формуле.

Главные политэкономические выводы Бентама из «арифметики счастья»:

· «из всех страстей» наиболее подвержена расчётам та, что соответствует «мотиву денежного интереса»;

· стремление к труду — лишь «псевдоним стремления к богатству»; «сам же труд может вызывать лишь отвращение»;

· для индивида, располагающего некоторой суммой денег, удовольствие от равной по количеству дополнительной суммы, будет меньшим, чем удовольствие от первой суммы.

Будучи сторонником свободной конкуренции, Бентам признавал, однако, конфликтность интересов различных социальных слоёв и групп, и считал, что законодательство в этих конфликтах должно содействовать тем, у кого потенциальное благосостояние в случае удовлетворения их интересов будет больше, а если эти количества равны — более многочисленной группе. Одна и та же сумма денег, будучи добавленной к доходу бедняка, принесет тому больше счастья, чем такая же сумма, добавленная к доходу богатого. Поэтому некоторое перераспределение доходов между богатыми и бедными способно увеличить суммарное количество счастья в обществе.

____________________________________________________________________________

48.Политическая экономия труда. "Прекрасный мир утопизма". Р. Оуэн и социалисты-рикардианцы. Сен-симонизм и фурьеризм.

Рикардианство и оуэнизм: дистанция и сближение. Среди противников Р. Оуэна оказались и члены кружка утилитаристов И. Бентама, включая Д. Рикардо, который считал Оуэна благожелательным энтузиастом и успешным менеджером, но отказывался верить в перспективы производительного труда без стимула частного интереса. Подчёркивая, что «опыт веков говорит решительно против» Оуэна, Рикардо критиковал того и за «Замечания о влиянии фабричной системы» (1815), где указывалось на мотив «любви к накоплению» и на внедрение машин как на причины пауперизма и обесценения труда.

Однако трудовую теорию ценности самого Рикардо Оуэн стал использовать как аргумент в обосновании в права трудящихся на «справедливую и твёрдо установленную долю». Как практическую реализацию этого права Оуэн предлагал замену денег рабочими квитанциями, на которых указано, сколько часов затрачено на производство того или иного товара. Соединение рикардианской теории труда как единственного мерила ценности с идеями Оуэна (в том числе о «биржах справедливого обмена» по трудовым квитанциям) определило аргументацию социалистов-рикардианцев за право рабочего на полный продукт труда.

Член кружка утилитаристов и приверженец идей французских просветителей У. Томпсон в «Исследовании о принципах распределения богатства применительно к человеческому счастью», высказался в поддержку предложений Оуэна о вознаграждении работников в рамках коллективного владения предприятием. Близкие к позиции Томпсона взгляды развивал бывший морской офицер Т. Годскин, журналист и инициатор создания институтов механики в Лондоне и Манчестере для обучения взрослых рабочих.

Томпсон и Годскин подвергли критике «закон народонаселения» Мальтуса, «теорию рабочего фонда» и формулу трёх факторов производства. Томпсон отмечал корыстный классовый интерес, стоящий за обоснованием бесполезности усилий рабочих по повышению уровня их заработной платы. Годскин считал, что капитал, вклинивающийся между работниками в общественное разделение труда, «есть средство для приобретения власти над трудом», которое нарушает «естественный закон» свободной конкуренции.

Последователи Оуэна начали в Англии кооперативное движение, к которому примкнули социалисты-рикардианцы Томпсон и Грей. В начале 1830-х гг. число кооперативных обществ стало быстро расти; их представители ежегодно собирались на конгрессы в крупнейших английских городах. Но энергия движения вскоре иссякла. Обнаружились расхождения между Оуэном, отрицавшим политическую борьбу, и Томпсоном, призывавшим рабочих к самоорганизации и к борьбе за всеобщее избирательное право ради захвата политической власти и употребления её на содействие строю производственных кооперативов. Потерпела неудачу затея Оуэна и Грея с организацией в Лондоне «биржи справедливого обмена» с трудовыми квитанциями. Туда стали поступать самые неходовые товары, и пришлось отступить от принципа расценки продуктов по «общественно-необходимому труду». Тем не менее, биржа через 2 года закрылась, дискредитировав оуэнизм и подорвав доверие к кооперативным союзам.

Новая (с 1844 г.) волна кооперативного движения, перенесшая направление самоорганизации английских рабочих на потребительские товарищества, развернулась уже без всякого участия старого Оуэна, хотя за ним и осталась репутация «апостола кооперации».

Сен-симонизм: доктрина индустриального общества и планирования. Слово «социализм» было введено в самом начале 1830-х гг. французским писателем, изобретателем и философом Пьером Леру (1797 — 1871), издателем журнала «Глобус», ставшего рупором сен-симонистов — последователей французского мыслителя и общественного деятеля, сыгравшего главную роль в формировании стадиальной концепции прогресса, обычно называемой формационной. Первыми сен-симонистами объявили себя математик О. Родриг и служивший под его началом в ипотечной кассе Парижа инженер П. Анфантен, участник тайного общества карбонариев. Издав уже после смерти учителя его последнюю книгу «Новое христианство» (1825), они обратили в новую веру карбонария С.-А. Базара.

Сен-Симон предложил новые критерии для определения поступательных стадий развития общества:

1. смягчение эксплуатации человека человеком (от франц. exploitation — «извлечение выгоды из»);

2. прогресс знания от фетишизма и религий многобожия через религии единобожия и метафизику к позитивной науке;

3. смена классов-лидеров в обществе путём политических и научных революций.

Сен-Симон считал, что крепостному состоянию прикреплённых к земле работников соответствовало лидерство духовенства и феодальной знати (военно-теократическое общество), которое на европейском Западе в результате многовекового процесса сменилось — но ещё не окончательно — лидерством «индустриалов». Класс «индустриалов» Сен-Симон трактовал довольно расплывчато, включая в него не только промышленных фабрикантов, инженеров и ремесленников, но также банкиров, негоциантов, моряков, врачей, деятелей науки и искусства.

В последние годы жизни, однако, Сен-Симон выделил из класса «индустриалов» рабочих, лишенных собственности, и заново определил свою миссию: внушить учёным и руководителям промышленных работ, «что их интересы по существу совпадают с интересами народных масс», «что они примыкают к классу трудящихся, являясь в то же время его естественными вождями». Это направление мыслей Сен-Симона было систематизировано его учениками в доктрине сен-симонизма.

После революции 1830 г. во Франции сен-симонисты сделали попытку реализовать свою доктрину защиты интересов рабочего класса организацией потребительских коммун и кооперативных мастерских, но потерпели неудачу. Вскоре после этого Анфантен провозгласил себя «верховным отцом» сен-симонизма как новой религии и спровоцировал раскол школы выпячиванием на первый план культовой стороны учения и такой трактовкой брачно-интимных отношений, которая привела к аресту и осуждению самого Анфантена за безнравственность. После года тюрьмы он направился в Египет, где разработал проект Суэцкого канала и основал новую сен-симонистскую общину. Однако она просуществовала лишь два года, пока паша Мохаммед Али не прогнал Анфантена из страны за отказ принять ислам и поступить к паше на государственную службу.

Яблоко Фурье. Француз Шарль Фурье (1772 — 1837), пожалуй, более, чем кто-либо другой, дал основание критикам социализма рассматривать утопизм как продукт патологического умственного склада и невротического состояния.

Требованием закона «социального притяжения» к экономической организации общества Фурье считал максимальное вовлечение населения в совместный производительный труд, которому необходимо придать привлекательный характер, сходный с игрой.

Придание труду привлекательного характера Фурье думал обеспечить разнообразием — переходами от одного занятия к другому в трудовых «сеансах» в рамках производительно-потребительных ассоциаций, объединяющих по 1600—1800 человек. Эти предполагаемые ассоциации Фурье предложил назвать «фалангами» и устроить их на земельных участках в размерах около одной квадратной мили вокруг «великолепного» жилища — «фаланстера», с украшенными залами для читален и культурных мероприятий, с паропроводом и телеграфом, стеклянными галереями, зимними садами, обсерваторией и т.д.

Фурье предполагал, что замена строя «цивилизации» строем «гармонии» — длительный и поэтапный процесс, проходящий через промежуточные стадии «гарантизма» и «социантизма». Во-вторых, поскольку переход к устройству «фаланстеров» предполагался исключительно мирным и на средства заинтересованных богатых лиц, возникла схема распределения долей производимого продукта между трудом (⁵/₁₂ ), талантом (управление и особые умения) (³/₁₂ ) и капиталом (⁴/₁₂ ), за счёт которого фаланга получает исходный фонд средств производства.

Единственной успешной апробацией идеи «фаланстера» считается эксперимент французского предпринимателя Жана-Батиста Андре Годэна (1817 — 1888). Годэн в 1859 г. на берегах реки Луары, в окрестностях бывшего замка герцогов Гизов, возвёл благоустроенный жилой комплекс для семей работников своего предприятия, включавший парк, школу, детский сад–ясли, бассейн с подогревом воды, театр и библиотеку, назвав его «Фамилистер».

Фамилистер был рассчитан на 1800 человек — рабочих заводов Годена и членов их семей, обеспечиваемых продуктами через потребительские магазины. Хотя семья и частный быт сохраняли значение, внутренние крытые дворы больших домов должны были формировать дух коллективизма, а двери в комнатах были раздвижными. Выборные комитеты заботились о материальных, воспитательных и спортивных потребностях рабочих. Изобретательный Годэн, сам переехавший в фамилистер, установил систему распределения прибылей на основе ограниченного владения акциями в пропорции: труду и капиталу — по ³/_8, таланту — ¹/_4. Доли не подлежали продаже и не могли быть увеличены более чем вдвое. Годэн завещал рабочим свой капитал (свыше 3 млн франков), благодаря чему доля труда в распределяемой прибыли к 1900 г. превысила ⁹/_10.

Хотя, вопреки скептикам, фамилистер в Гизе надолго пережил своего создателя,, он, конечно, был, весьма локальным социалистическим экспериментом. Будущность ему во многом обеспечили инженерно-предпринимательские таланты Годэна и по сути монопольная рыночная ниша в международном производстве бытовой отопительной техники. Как производительно-потребительный кооператив фамилистер стал скорее не ячейкой нового общественного строя, а примером успешного делового предприятия с развитым социальным «пакетом».

 

____________________________________________________________________________

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: