Последний танец в тупом городе

 

На прошлой неделе я сидел в «Таверне» в Вуди-Крик и, как обычно, отхлебывал виски из большой бутылки. Я дожидался момента, когда концентрация алкоголя в крови дойдет до уровня, который мне требуется, чтобы начать безумную гонку на машине по местным хайвеям, объездным дорогам и бездорожью. Тут в таверну вошел парень, приехавший, по его словам, из Майами, и сказал, что хочет продать скоростной мотоцикл за пять тысяч долларов наличными.

Его мотоцикл был предназначен для гонок по городским улицам. Маленький, забавный и навороченный. С серебристым мотором размером не больше футбольного мяча и сиденьем, обтянутым итальянской кожей. Мотоцикл стоял, привязанный розовыми упругими веревками к платформе маленького грузовичка.

Никто из сидевших в таверне не обратил на парня внимания. По телевизору шел фильм о французских ученых, которые пытались погрузить белого медведя на корабль, напоминавший карибскую туристическую яхту. Зверь ревел и махал лапами, но на него накинули сеть, а потом появилась женщина с обнаженной грудью, одетая в бикини, и выстрелила в спину медведя усыпляющей пулей.

Середина скучного дня в Скалистых горах, в баре мало посетителей, и все они поглощены собственными проблемами. Местные жители – ковбои и азартные игроки. В ту минуту они меньше всего думали о покупке скоростного итальянского мотоцикла.

Приезжий огляделся вокруг, потом плюхнулся на скамейку рядом с окном и заказал порцию тернового джина.

– Кому интересны эти белые медведи? – проворчал он. – Они глупее собак и могут броситься на тебя без всякой причины.

Я увидел, как Кромвеля передернуло. Все утро он сидел в дальнем конце бара, нянчил бутылку «Музхеда» и беспомощно бормотал о ставках на 9-очковый разрыв в матче «Кельтикс» и «Рокетс». Показ игры по телевизору должен был начаться поздно вечером. Кромвель сделал большие ставки на «Рокетс» и поставил 16 к 1 против серии четырех непрерывных побед. Теперь он понял, что оказался глубоко в заднице.

Стоял странный день. Утро было теплым и солнечным, но в полдень стал накрапывать дождь, а небо угрожающе почернело. В половине третьего раздались раскаты грома и засверкали молнии – первая весенняя гроза в этом году.

Фильм о белых медведях продолжался. Животных привезли в зоопарк на окраине Парижа, имплантировали им в мягкие части тела электрические датчики, а потом выпустили на склонах горы Арарат.

Вопрос «зачем?» остался без ответа. Типичный фильм о работе секретных служб. Такие фильмы умеют снимать только французы. А на другом конце земного шара, на высоте 8000 футов над уровнем моря, в Скалистых горах, на берегу реки, в придорожной таверне какой-то нервный маленький фрукт из Майами, пребывающий в состоянии полной поведенческой дезориентации, пытался продать ковбоям итальянский мотоцикл, предназначенный для езды по городу.

Некоторое время Кромвель мрачно наблюдал за ним, потом встал и достал из своего кармана пару рифленых кожаных перчаток.

– Ну ладно, – сказал он. – Ты выбрал правильное место, чтобы предложить свой товар. Давай посмотрим на мотоцикл.

– Что? – спросил приезжий. – Вы действительно хотите его купить?

– Пока нет, – сказал Кромвель. – Но я куплю, если он развивает хорошую скорость. Я только что вернулся из Вегаса, и у меня на руках куча денег.

Откуда-то сзади, из кухни, раздался глупый смешок, но я сумел сохранить серьезное выражение лица.

Настоящая цена мотоцикла – десять тысяч, сказал приезжий, но так как он здесь человек новый, то скинет до пяти. Во всем мире есть еще только один точно такой же мотоцикл, и он был куплен Стивом Маккуином за сорок тысяч долларов.

– Кто из нас на нем поедет? – спросил Кромвель. – Я хочу устроить гонку: мотоцикл против моего джипа – милю по дороге до каменного карьера.

Он вышел под дождь и снял маленький симпатичный мотоцикл с платформы.

Потом Кромвель надел свои перчатки для мотокросса.

– Если мотоцикл окажется быстрее моего джипа, – сказал он, – я дам тебе десять кусков, но если наоборот – ты отдашь его даром.

Приезжий вытаращил глаза. Все кругом молчали.

– Вы с ума сошли? – наконец пробормотал парень. – Вы хотите устроить соревнование моего «дьюкати» с вашим чертовым джипом? За десять тысяч долларов?

– А почему бы и нет? – сказал Кромвель. – Давай начнем, пока не налетела гроза.

Нам всем понравилась его идея: «Победитель получает все». Кромвель вывел из угла стоянки свой страшный заляпанный грязью джип и развернул его вдоль дороги, а парень из Майами вывел свой мотоцикл. Я обошел машину Кромвеля и плотнее закрепил задний бампер. Его машина была таким быстрым и мощным чудовищем, что ездить по проселочным дорогам Колорадо на ней было страшно. На машине стоял 600-сильный мотор – турбо «форд-кос-ворт».

Окружающие стали делать ставки. Были слышны разговоры о «честных долларах» и депозите. Парень по имени Текс выступил вперед и сказал, что согласен держать наличные до конца гонок.

Мы все вели себя, будто бы нас увлекла эта затея, хотя на самом деле всем было наплевать... А через мгновение весь мир взорвался: грохот и яркая вспышка отбросили нас в сторону. Джип Кромвеля вспыхнул голубым огнем, как зажигательная бомба, и, окутанный облаком отвратительного электрического дыма, упал на мотоцикл.

Всех нас оглушило. Теперь я вспоминаю: следующее, что я услышал, был женский крик: «О господи! Текс, не умирай!» Я чувствовал, как меня тащат через дорогу. Я не узнавал окружающих. Везде стоял запах паленых волос; я слышал, как говорили о «кислороде», «сердечной недостаточности» и «человеческом пепле».

В тот день все деньги остались у своих хозяев. Мы никогда больше не видели того парня из Майами. Через несколько дней я опять заехал в таверну, и мне рассказали подробности происшествия. В нас ударила молния, большой голубой шар, который упал на стоянку, а потом прокатился по дороге двести футов до ручья и там взорвался.

Текс остался в живых, но его сердце превратилось в маленький кусок угля, а лицо сморщилось, как изюмина. Доктор из Феникса сказал, что тело Текса состарилось, теперь ему лет четыреста, и если он случайно ударится обо что-нибудь твердое, то он скорее всего расколется, как дешевый стеклянный стакан.

Я больше никогда не видел Текса. Семья поселила его в сельском отеле, где-то в Аризоне. Там он, совершенно беспомощный, будет доживать до конца то, что осталось от его жизни.

На стоянке напротив «Таверны» Вуди-Крик до сих пор виднеется большой кратер. Края ямы покрыты черной обугленной коркой, а на дне – лужа гнилой застоявшейся воды... Я больше не возвращался сюда с тех пор, как закончил работу и переехал на Север по причинам, связанным с моей профессией.

 

2 июня 1986 года

 

РАСЦВЕТ ТЕЛЕПРОПОВЕДНИКОВ

 

– Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные.

Мтф. 7:15

 

В последнюю неделю в среде евангелистов воцарился совершенно новый дух: радостно-авантюрный. Служители Бога вошли в американскую политику с энергией, невиданной со времен Уильяма Дженнингса Брайена, и их переполняло предвкушение увлекательных приключений.

Спасение душ всегда было прибыльным делом. Тем не менее в последние годы среди «Движения Иисуса» все шире распространялось ощущение страха и неисполненных надежд. Они все больше утверждались в мысли, что воля Всемогущего может быть лучше выражена – и стать более действенной, – если Его слуги будут работать в Белом доме, а не в обшарпанной церкви где-нибудь в Молайне.

У них и раньше возникали такие мысли; хотя, как правило, они не доводят до добра, от искушения никогда не удава-ется избавиться до конца. Похоже на похоть или малярию, но если вы хоть раз увидите, как человек, который ничем вас не лучше, стоит рядом с президентом на балконе Белого дома и машет рукой, приветствуя радостные толпы, ваша жизнь уже никогда не будет прежней.

Такая же история приключилась в прошлом году с популярным проповедником из Виргиния-Бич по имени Пэт Робертсон. Однажды утром он включил телевизор и увидел, как преподобный Джерри Фолуэлл – воин-евангелист, похожий на самого Пэта, но с куда меньшим списком почитателей, – неспешно прогуливается по овальному кабинету и перекидывается шутками с Рональдом Рейганом.

Для Робертсона это было мучительное зрелище. К тому же прошло совсем немного времени с того момента, когда Пэт услышал Глас Божий, призвавший его принять участие в борьбе за кресло президента США в 1988 году – от Республиканской партии. Вначале, сказал Пэт, его испугало это Откровение. Он хотел бы услышать другое предложение, но Бог редко ошибается в таких делах, и Пэт понял, что выбора нет...

Особенно теперь, в момент важнейшего исторического поворота, когда его старый конкурент Фолуэлл уже увидел новый свет и начал карабкаться на политическую вершину. Теперь нет ничего сверхъестественного в бескомпромиссных евангелистах-пятидесятниках, к которым прислушивается президент и которые оказывают влияние на национальную политику.

Фолуэлл уже преуспел в этом. Он пролез в ближайшее окружение в Белом доме: теперь он борется с порнографией плечо к плечу с генеральным прокурором Эдом Мизом и пишет речи для вице-президента Буша. Он официально признан, его мнение имеет большой вес, а охрана у ворот Белого дома называет его Джерри.

 

Пэт Робертсон взял все это на заметку и соответственно выстроил свои планы. В конце концов он самая крупная фигура в телеевангелизме. Список людей, пишущих ему письма, длиннее, чем у Фолуэлла. Он владелец телеканала, который каждый день смотрят в 28 миллионах домов.

Вначале Пэт немного колебался, но искушение было невыносимым. Через короткое время он сформировал комитет советников, который назвал «Свободным собором», и серьезно занялся политикой.

Отдельные люди над ним посмеивались – но не Фолуэлл, который понимает правила игры так, как не дано понимать Джорджу Бушу. Или, по крайней мере, достаточно хорошо, чтобы увидеть зловещую черную тучу, нависшую над его собственным политическим будущим. Угроза стала явной, когда на прошлой неделе преподобный Робертсон победил Буша и молодого консервативного лидера Джека Кемпа в неприметных местных выборах, состоявшихся в Мичигане. Результаты подобных выборов не имеют значения для политиков за исключением, может быть, общепринятых лидеров вроде Буша – в том случае, если они каким-то образом ухитряются проиграть.

Что Буш и сделал. Причину его провала никто вразумительно не объяснил. Результат стал хорошей рекламой для Робертсона, хотя он все еще далеко позади Буша в гонке, и пока я не стал бы биться об заклад, что он опередит хоть кого-нибудь, кроме, может быть, Линдона Лароша.

Политические профессионалы назвали результат голосования в Мичигане нелепым, но не все они говорили искренне. Пэт Робертсон показал, что способен неожиданно напасть на лидеров из засады. Кроме того, нет ничего странного в унизительном провале двух политиков – действующего вице-президента и главного поборника рейганомики в Конгрессе, – которым не удалось отбить наглую вылазку «темной лошадки», пусть это был всего-навсего проповедник-шарлатан из захолустной виргинской церкви.

 

Насчет того, что произойдет на последнем отрезке дистанции, когда самые сильные игроки по-настоящему разогреются, не существует единого мнения... но парни в красных галстуках и синих костюмах, которые периодически появляются в вечерней передаче Дюка Зибертса и которым платят за то, что они разбираются в политике, – так вот, эти парни не советуют своим друзьям ставить на то, что в решающий момент победят Буш или Джек Кемп.

По той же причине они не делают больших ставок на Пэта Робертсона. В конце концов он – просто очередной раскрученный проповедник-миллионер, который видит в большой политике не более чем новый способ передачи по кругу тарелки для сбора денег. Пэт выглядит как Джонни Карсон и говорит как любой другой богатый дядя. Но на фоне Джорджа Буша – законченного обывателя, и Джека Кемпа – пустого болтуна, преподобный Пэт смотрится очень хорошо. По крайней мере, он будет помехой для лидеров, будет отбирать у них голоса избирателей, выжидая, пока не подвернется дело поинтереснее. Может быть, Робертсон никогда не станет президентом, но он говорит, что Бог на его стороне, и в таких штатах, как Техас и Флорида, одолеть его будет непросто.

Он приятный человек, а в политике это много значит. На счету у Ричарда Никсона было много великих побед, но он был лишен привлекательности, и в итоге его выгнали из Вашингтона как отвратительного тролля. Ему еще повезло, что он унес оттуда ноги живым...

Судьба Пэта Робертсона сложится по-другому. Пэт – исцелитель, как он сам говорит, истинный пророк Господа. Он повторял это так много раз, что, кажется, сам в это поверил.

Всем известна история, когда он исцелил перед телекамерой больного, чьи легкие были «поражены раком».

«С кашлем выходят куски легких, – сказал Робертсон. – Не знаю как, но Бог исцеляет тебя прямо сейчас. Аминь».

 

9 июня 1986 года

 

СДЕЛКА СО СВИНЬЯМИ

 

– Нужно освободить всю нашу общественную жизнь от затхлого удушья современной эротики, нужно очистить атмосферу от всех противоестественных и бесчестных пороков... Право индивидуальной свободы должно отступить на задний план перед обязанностью сохранения расы.

Адольф Гитлер. Майн кампф, 1924 год

 

На прошлой неделе доклад Миза был отправлен в печать. Кажется, никто так и не понял, в чем смысл проделанной работы. Проблема «порнографии» очередной раз потерялась в идиотской неразберихе среди противоречивых и бессмысленных слухов. Расходы на подготовку доклада стоили бюджету половину суммы, которую в прошлом году братья Митчелл израсходовали на почтовые марки.

Комиссия из одиннадцати членов – сомнительная компания церковных проповедников, законников, моралистов и профессиональных поборников карательных мер – провела последние год, блуждая по всей стране и проверяя слухи о мнимых сексуальных преступлениях в таких местах, как Хьюстон, Ньюарк и трущобы восточного Сент-Луиса.

Первоначально идея расследования заключалась в том, чтобы найти связь между сексом, насилием и растлением детей. В итоге, комиссия не пришла к полному согласию ни по одному вопросу; единственным исключением стал вывод, что непристойные видеозаписи продаются по завышенной цене.

Пока неизвестно точно, какие именно умозаключения были сделаны, но две женщины – члены комиссии уже выступили с заявлением, которое наводит на мысль, что остальные девять человек – фанатики-фундаменталисты, хуже Фрэнка Каша¹ (¹Известный игрок в американский футбол, «гордость штата Аризона») или Германа Геринга, – потратили почти все время на прогулки вокруг общественных писсуаров и школьных раздевалок.

Жалобные стенания слышались из стана проституток, проповедников, коррумпированных копов и торговцев непристойностями. Завшивевшие люди с открытыми язвами на теле трясли своими кулаками перед пожилыми женщинами и ломали антенны стоящих на улице машин. Среди профессионалов секса нарастали беспомощность, смятение и страх.

Служба новостей «Нью-Йорк тайме» поместила на первой странице аналитическую статью, которую можно поставить в один ряд с худшими примерами бессмысленного вздора в англоязычной журналистике.

Окончательный вариант доклада Миза будет, скорее всего, объемным справочником по всем аспектам сексуального бизнеса. В него войдут сотни цветных фотографий, тысячи фильмов, описание и обсуждение всех отклонений, отвратительных извращений и преступлений, начиная со времен императора Нерона и доисторической Японии. Книга должна выйти в июле, и ей гарантирована судьба бестселлера.

«По количеству проданных экземпляров она побьет "Праздник кулинарии", – сказал один специалист в издательском бизнесе. – Если бы у меня была маленькая толстенькая дочка, я бы запер ее в подвале, обрил бы ей голову и перебил пальцы, чтобы они стали как крендели, и она никогда не смогла бы водить машину. Последний раз такая штука появилась в печати в 1970 году, когда боссом был Никсон, и это стоило мне должности, а моя первая жена превратилась в маленькое грязное животное. Она сбежала с фермером из Юмы, который потом запер ее на ферме и заставил ухаживать за свиньями».

Сейчас многие готовы заключить пари, что благодаря изданию этого нового пособия по сексу Эд Миз получит место в Верховном суде США – даже если ни один из сегодняшних пожилых судей к тому времени не умрет. В Вашингтоне ходят упорные слухи о сделке, заключенной между Белым домом и председателем Верховного суда Бергером, который, как известно, страдает серьезным заболеванием нервной системы.

Итак, рынок и обширная подпольная индустрия секса будут зачищены. Другие ответные шаги на доклад Миза будут еще в большей степени связаны с насилием. Многие производители порнофильмов, вероятно, попадут в тюрьму еще до того, как Миз закончит исполнять обязанности генерального прокурора и уйдет в Верховный суд.

Одна моя знакомая из Сан-Франциско, которая долго работала стриптизершей в разнообразных секс-шоу на Западе, включая притоны и публичные дома в Неваде, настаивает, что между сексом и насилием нет связи, если не считать некоторых «профессионалов» и отдельных полицейских с неустойчивой психикой.

– Я знала только одного парня, который был действительно опасен. Он был очень верующим. Писал мне письма два или три раза в неделю. Разговаривал с Богом по радио, а со мной общался телепатически, – рассказывала она. – Я испугалась и написала его психиатру, но это не помогло. Тогда я позвонила своему другу – копу, который работал с психическими. Он поговорил с парнем, и тот больше ко мне не приматывался.

Другой раз у меня была проблема с сорокалетним мужчиной, который предлагал развлечься вместе с его старушкой, – продолжала она. – Но это было тридцать лет назад. Тогда мне это показалось немного странным.

Я продаю сексуальные фантазии, и в этом занятии есть свои неприятные стороны, – она сделала паузу. – Многие мужчины плохо относятся к женщинам. Но меня никогда не преследовали, и, насколько я знаю, ни одну из девушек, с которыми я работаю, не насиловали.

Я не думаю, что, когда наши клиенты выходят на улицу, они кого-нибудь насилуют. Иногда меня на улице пытаются зажать в угол программисты из Сан-Хосе, – сказала она, – но после многих лет занятия стриптизом такие попытки предвидишь заранее.

 

16 июня 1986 года

 

ВЫСЫЛКА В МАЛАЙЗИЮ

 

Вчера утром я отправился на пляж, чтобы встретиться со своим адвокатом. Авеню были окутаны густым туманом. По календарю восход солнца начинался в 5:47 – но это только для людей, живущих на возвышенности в центре города. На Сорок четвертой авеню никакого восхода солнца не наблюдалось до девяти тридцати или десяти, а на некоторых участках Большого хайвея восхода не было вообще.

На рассвете адвокат позвонил мне из «Ботхаус-Холла», дома на берегу озера Мерсед, и сказал, что столкнулся с трагической ситуацией. Ему требовалась моя помощь. Пожилой китаец, один из его самых состоятельных и влиятельных клиентов, всю ночь пытается покончить жизнь самоубийством.

В последнюю минуту адвокату удалось остановить старика. В непроглядном тумане старый китаец отплывал от берега на маленькой лодке. К шее у него были привязаны железные бруски. После тяжелой борьбы китаец сдался, потом немного успокоился и согласился зайти в помещение, чтобы выпить последнюю чашку горячего кофе.

Я сказал, что приеду немедленно.

– Там недалеко от вас площадка для гольфа, где я всегда играю. Я захвачу свои клюшки.

– Ты с ума сошел? – закричал мой адвокат. – У меня тут такой ужас, а ты собираешься играть в гольф? Безумие!.. Кроме того, туман такой густой, что даже озера не видно.

– Ничего страшного, – сказал я. – Я купил новую железную – первый номер – и хочу опробовать ее перед тем, как рискну использовать при всем народе.

– Железная, первый номер? – сказал он. – Боже! Избавься от нее. Даже Иисус не может хорошо играть железным первым номером.

Потом адвокат рассказал, что старый китаец начал думать о самоубийстве уже несколько месяцев назад – после того, как Служба иммиграции и натурализации приняла решение депортировать его в Малайзию, откуда он приехал около 30 лет назад.

Китайца арестовали за рыбную ловлю без лицензии, когда он учил двух своих внуков забрасывать спиннинг на озере. Незначительное нарушение, штраф за которое составляет около девяти долларов, но, когда инспектор отправил его имя в большой компьютер, выяснилось, что старик живет в стране нелегально.

У него не было документов, подтверждающих американское гражданство, поэтому ему дали тринадцать дней, чтобы выехать из страны – несмотря на протесты всей азиатской общины. Хозяин сети цветочных магазинов и старейшина большой китайской семьи, он пользовался всеобщей любовью и уважением. У него было девять детей и двенадцать внуков. Его семья имела большое влияние в китайском квартале с 1933 года.

 

Когда я добрался до «Ботхаус-Холла», они сидели в темном углу зала, уставившись на озеро. Атмосфера была накаленной, оба пили джин. Заведение еще не открылось, но старый китаец хорошо знал тайваньскую семью, которая арендовала здание. Здесь он прятался уже три недели, с тех пор, как забрал свой залог и официально стал беглецом.

Его искали федералы. Его вышлют, как только попадет к ним в лапы. Ситуация была безвыходной, хотя мой адвокат отчаянно пытался помочь. Но даже он говорил, что надежды почти нет.

Старик ударил по столу и крикнул:

– Почему Малайзия? Меня там убьют, как только я туда попаду! Семья моей матери была полностью уничтожена за сотрудничество с японцами.

Я положил руку ему на плечо.

– Я вас понимаю, – сказал я. – Это ужасно. Малайзия превратилась в одну из самых жестоких стран в мире. На днях я разговаривал с одним парнем из Гонконга, он сказал, что двух его друзей из Австралии чуть не повесили за незначительное нарушение закона о наркотиках.

– Повесили? – застонал он. – Вы имеете в виду виселицу?

– В Куала-Лумпуре часто вешают, – сказал я. – В последнее время там жуткие порядки. У вас нет ни единого шанса. Люди в черных капюшонах схватят вас в ту же минуту, как вы сойдете с самолета.

– О Боже! – закричал он. – Это правда. Они прикончат меня, как больного зверя.

Китаец вскочил и схватил металлический гарпун, висевший на стене, позади бара, однако прежде чем он успел ударить себя, мой адвокат обхватил его за плечи.

– Не делай этого, Бенчжи! – сказал он с некоторым раздражением. – Все не так плохо. Может быть, нам еще удастся переправить тебя в Гонконг.

Тут в комнату с громким криком ворвалась китаянка. Она обняла старика и прижалась к его груди.

– Не дай им убить себя, папа! – вопила она. – Не дай им

себя повесить!

Старик старался успокоить женщину, которая, судя по всему, была его дочерью, но сам явно оставался угнетен.

– Уходи, – пробурчал он. – Все кончено. Нас всех перебьют, одного за другим. Они истребят всю семью, всех твоих скулящих щенков.

Он безумно захохотал и снова схватил гарпун. Женщина быстро убежала, а мы опять набросились на старика. Он сопротивлялся пару секунд, потом осел на пол и начал бормотать по-китайски. Неприятное зрелище – особенно ранним утром и в густом тумане – и, честно говоря, я больше не хотел участвовать в этой истории.

– Давай позавтракаем, – сказал я своему адвокату. – На

холме, рядом с площадкой для гольфа, мы можем взять по

порции отличной кровяной колбасы.

Некоторое время адвокат рассматривал высокий деревянный потолок, потом медленно кивнул и сказал:

 

– Конечно. Перекусим, а потом сделаем пару ударов по мячу твоей новой железной клюшкой.

– Что нам мешает? – сказал я. – Все эти преступники-иностранцы создали нам достаточно проблем. Пусть теперь имеют дело со своими соотечественниками.

Мой адвокат резко встал и пошел по холлу в сторону платного телефона. Старик горько рыдал. Но его проблемы не имели к нам отношения. Он был виновен. Это было как-то связано с рыбой. Ему следовало побеспокоиться о том, чтобы документы были в порядке.

По дороге на автостоянку мой адвокат остановился и шепотом перекинулся несколькими словами с дочерью старика. Она улыбнулась и сказала, что все в порядке. Она еще встретится с нами.

Когда мы отъезжали, я увидел, как к двери «Ботхаус-Хол-ла» подъехал черный микроавтобус. Из него выскочили четыре человека в зеленых комбинезонах и лихо ворвались в дверь.

– Кто это? – спросил я.

– Ла-Мигра¹ (¹Служба иммиграции и натурализации США (прим. перев.)), – сказал адвокат. – У меня не было выбора.

Он мрачно покачал головой.

– Не волнуйся, – проворчал он. – Они разберутся с этой

свиньей. Нам больше не придется о нем беспокоиться.

Мы ехали по дороге, ведущей к площадке для гольфа. Последние клочья тумана растворялись в прозрачном воздухе, поднималось солнце. Теперь нас интересовал только гольф. Воскресное утро в парке было прекрасным.

 

23 июня 1986 года

 

 

УКРОМНОЕ ЛОГОВО

 

На прошлой неделе внимание американского секс-бизнеса было обращено к Голливуду. Там, в роскошном зеркальном отеле с видом на студию «Universal», магнаты секс-индустрии собрались на десятый ежегодный фестиваль эротического кино. Они приехали с обоих побережий, чтобы отдать дань уважения лучшим из лучших в своих рядах.

Гости прибывали без лишнего шума и селились в пентхау-сах блестящего отеля «Шератон-премьер» со своими женами или даже детьми. Многие регистрировались под чужими именами или под корпоративным прикрытием. Случайный человек принял бы их за акционеров корпорации «Крайслер». Мужчины щеголяли в вечерних костюмах, а женщины были одеты в шелковые платья.

В небе над отелем не шарили прожекторы, и Робина Лича¹ (¹Журналист и телеведущий; его телепрограммы были посвящены знаменитым и богатым людям, здоровому образу жизни, путешествиям (прим. перев.)) не пригласили.

Фестиваль был почти частным мероприятием. Он проходил в рамках восемнадцатого ежегодного собрания американской ассоциации производителей «фильмов для взрослых», этого старого консорциума владельцев порностудий. Сейчас всему их племени угрожала опасность.

Здесь были люди, которые долгое время обеспечивали укромные тайные прибежища для людей вроде презренного Ри-кардо Рамиреса² (²Серийный убийца (прим. перев.)) из Лос-Анджелеса – «Ночного охотника», – или Альберто Дисальво³ (³Серийный убийца-душитель (прим. перев.)) из Бостона. У нас много «кинотеатров для взрослых», где традиционно болтаются грязные старички в дешевых черных плащах. Часто они зависают там неделями – между припадками безумия, во время которых они блуждают по улицам и преследуют маленьких детей.

В списке гостей значились только очень влиятельные люди. Оттуда вычеркнули даже Сина Даниеля, исполнительного продюсера «Universal»... Но там были Ларри Флинт и Эл Голдстейн, издатель «Screw», из Нью-Йорка. Там были также Рас Гемпшир, президент влиятельной студии VCA в Голливуде, и еще братья Митчелл.

Мы прибыли около полудня в аэропорт Бербэнк. Там нас встретили и доставили на белом «линкольне» в гостиницу. Шофер ни слова не говорил по-английски. По пути, на светофоре, в нас резко въехала серая «BMW» – прямо на бульваре Виктори, перед погребальной конторой братьев Пирс – но наш шофер поддал газу и умчался, сделав вид, что ничего не заметил. От толчка голова у меня дернулась в сторону, как у резинового цыпленка. Потом, всю конференцию, я мучился от болей в позвоночнике. В отеле мне делали массаж и вытяжение, но боль так до конца и не прошла.

Фестиваль стал заметным событием. Он напоминал легендарный слет в Аппалачах, правда, здесь никого не арестовали и не избили. Никто не занимался сексом на людях, а единственный эпизод насилия был связан с приступом агрессии у восходящей рок-звезды Мисси Мэннерс. Весь вечер она ходила в одном белье и визгливо ругала своего патрона Арти Митчелла. Но специалистам из службы охраны в конце концов удалось ее успокоить.

Человек по имени Гриссим пытался прыгнуть с балкона пятого этажа. При этом он не выпускал из руки бутылку с джином. Полицейские задержали его и засунули под холодный душ. Друзья и коллеги Гриссима хохотали, когда копы уводили его, держа за шиворот.

 

Победителем стал режиссер Генри Пачард. Его картина «Американские табу» получила премию «Лучший фильм года».

Фильм был безусловным фаворитом фестиваля и собрал почти столько же призов, как «Шлюхи "новой волны"» – жестокий и очень современный вариант устаревших фильмов о наркоманах, рокерах и других обреченных подонках, болтающихся в местах вроде Ньюарка или заброшенных причалов Лонг-Бич. Тема фильма имела какое-то отношение к музыкальной «новой волне» и юным проституткам, но к концу зрелище все больше напоминало «Космический десант» или грязную португальскую бильярдную в Нью-Бедфорде.

«Табу» был ненамного лучше. Речь там шла о предательстве, инцесте, загубленных жизнях и издевательствах над детьми. Фильм состоял из четырех мини-серий в стиле «Далласа» и в общей сложности продолжался шесть часов.

На фестивале показывали ретроспективу лучших фильмов 1985 года, который был также не богат на хорошие фильмы. Маятник качнулся назад, в вялую серую зону, если сравнивать с семидесятыми годами – временем, известным как «Золотой век порно».

Тогда была снята такая выдающаяся классика, как «Глубокая глотка» и «История О».

С тех пор бюджеты фильмов усохли, а кинематографическая концепция съежилась до такой степени, что «Проклятые бедра», «Тайные хозяйки дома» и «Шведские дети и животные» оказались эталонными образцами порнопродукции.

В том же ряду стоят «Аморальный мотель», «Спермина-тор» и «Кен Чен – человек из прачечной»... а в Сан-Диего ежедневный сдвоенный показ двух фильмов – «Горячие нацисты» и «Огромный лифчик» собирал зрителей 155 недель кряду.

 

Возвращаясь к теме, надо сказать, что Генри Пачард был на гребне волны. На той же неделе, когда он получил премию за «лучший фильм» в Голливуде, другой его фильм – «Оргазм» – был включен в обзорный просмотр «фильмов для взрослых» в «Сономарино». Здесь зрители смотрели кино, не выходя из своих машин – в открытом кинотеатре рядом с отметкой 101 в округе Сонома, сразу за границей округа Марин, в шести милях к северу от Новато.

Однажды ночью я отправился туда на арендованном «мер-седесе-280». Со мной была Мария, давняя фанатка Пачарда.

Поворот к кинотеатру отмечал большой белый щит, на котором от руки было написано: «Открыто». За щитом начиналась дорога, усыпанная гравием. По ней мы доехали до будки, в которой сидел пожилой джентльмен, уроженец «третьего мира», и продавал билеты по шесть долларов. Было три часа утра. На площадке, заросшей бурьяном, стояло всего шесть машин. Только что закончился фильм «Горячие губы»... «Оргазм» должен был начаться позже.

Ларек, где днем продавали попкорн, был закрыт. На вопрос, где можно купить чашку горячего кофе, билетер ответил коротко: «Нигде». Здесь нет никаких услуг, объяснил он, кроме изображения на экране.

Все колонки в кинотеатре были давно сорваны со своих опор, и надпись на будке билетера предупреждала зрителей, что им следует включить радио в машине на волне 540.

– Давно вы здесь работаете? – спросил я билетера.

– Двадцать лет, – ответил он. – Мне нравится это дело. Это искусство, – продолжал он. – Деньги не играют роли. Я еще помню старые добрые времена, когда мы показывали здесь «Розовых Фламинго».

«Оргазм» Пачарда был одним из самых любимых фильмов билетера, и он принял как должное то, что Генри на днях получил большой приз в Голливуде.

– Я знаю его много лет, – сказал он. – Мы с ним оба давно работаем в секс-бизнесе.

 

30 июня 1986 года

 

СКУЧНЫЙ ДЕНЬ В АЭРОПОРТУ

 

Во второй половине дня Четвертого июля я сел на рейс 346 до Денвера. Комфортабельный самолет был почти пуст. В двухсотместном пассажирском отсеке сидело всего двад-цать-тридцать человек. Большинство из них расселись поодиночке. Пассажиры, среди которых явно преобладали мужчины, казалось, чувствовали себя неловко.

Кто они? Почему одиноко сидят в самолете в День Независимости? Нормальные люди не проводят этот день в самолете, если у них нет серьезных проблем. Есть гораздо более приятные способы провести национальный праздник, чем сидеть в белом пластиковом салоне самолета на высоте 37 тысяч футов над Ютой, бормотать в диктофон и делать записи в блокноте. В этом нет ничего стильного, шикарного или оригинального.

Рейс 346 из Сан-Франциско прибывает в Денвер на закате. После чего самолет отправляется в Вашингтон и садится в международном аэропорту имени Даллеса около полуночи... а потом 50-минутная поездка на машине до ближайшего отеля, скорее всего, в Арлингтоне. Там прибывших постоянно донимают проверками. Администрация отеля следит, чтобы постояльцы не пили нелегальное виски, не употребляли наркотиков и не нарушали закон о содомии.

Ко мне все это не имело никакого отношения. Я сходил в Денвере, а теперь, в самолете, мне надо было прочитать кучу газет. У меня не было настроения разговаривать со случайными попутчиками.

В салоне сидело полдюжины пилотов, летевших пассажирами – «мертвые головы», как они сами себя называют. Они расположились на крайних сидениях, по обе стороны от прохода. Пилоты были одеты в полную форму и напоминали в ней императорских пингвинов. Все они сидели поодиночке.

Компанейский дух напрочь отсутствовал, но меня это устраивало. Со мной случился очередной приступ малярии – ничего серьезного, но после него осталась сильная слабость.

Я продвигался по проходу к своему месту и вдруг почувствовал прикосновение чьей-то руки к моему колену. Снизу, из кресла, раздался голос:

– Привет, Док! Что ты здесь делаешь?

Вот собака, подумал я. Кто там еще? Я опустил глаза и увидел одного из пилотов, симпатичного парня лет тридцати арийской внешности, который протягивал мне руку для рукопожатия.

Он был одет в синий щегольской пиджак с золотыми эполетами и серебряными крылышками на груди и держал в руках летный кейс из черной кожи.

– Сколько лет, сколько зим, Док, – сказал он. – Куда направляешься?

– Домой, – проворчал я тоном, не располагавшим к продолжению беседы.

Малярия опять пошла в атаку. В голосе парня было что-то знакомое, но я не мог вспомнить, как его зовут.

Мы взлетели точно по расписанию. Я растянулся в своем кресле «для курящих» и развернул свои газеты.

Минут через десять я, наконец, вспомнил имя этого пилота. Несколько лет назад, когда я с ним познакомился, он занимался перевозкой наркотиков. Тогда у него была кличка «Жирный», и он был одним из самых высокооплачиваемых специалистов в своем деле.

Раньше он постоянно летал на самолете из Аспена и обратно. Тогда он носил бирюзовые браслеты на руках и золотые толстые цепи на шее... Потом на некоторое время я потерял его из виду.

Работа увела меня далеко от тех мест... Но теперь я его вспомнил и не удивился, когда, бросив взгляд поверх «New York Times» – вскоре после того как мы набрали высоту, посмотрели фильм по технике безопасности и выслушали инструкции для пассажиров, – увидел, что мой старый знакомый стоит рядом.

– Привет, Джулиан, – сказал я. – Садись. Выпьешь со мной? Ты в форме пилота? Я думал, ты в тюрьме.

Он ухмыльнулся и сел рядом, пристроив под сидением два черных кожаных кейса. Совершенно одинаковые, размером с небольшую телекамеру, по виду очень дорогие.

 

Мы поболтали, обменялись сведениями о наших общих знакомых. Некоторые уже умерли, другие сидели в тюрьме или сошли с ума.

– Я завязал как раз вовремя, – спокойно сказал он. –

Этот бизнес стал слишком опасным. Кругом сплошное предательство.

Он бросил тоскливый взгляд в сторону, в его гла

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: