 |
Глава 5. «Подрыв». «Компенсация»
|
|
|
|
Глава 5
«Подрыв»
Шахматная тактика, при которой защитная фигура захватывается, оставляя одну из фигур соперника незащищенной или недостаточно защищенной.
Исчез? Вэл обвела взглядом комнату, разглядывая других гостей. Она с облегчением обнаружила, что ГМ болтает с брюнеткой в белом всего в нескольких шагах от нее. «Видишь? Вот и объяснение. Люди просто так не исчезают. Перестань накручивать себя», — но ее облегчение длилось не долго. Как он узнал значение ее имени, причем с такой энциклопедической точностью, не пропустив ничего? Как узнал, что Джеймс был ее парнем? И почему назвал ее «моя дорогая»? Если он знал, что Джеймс ее парень, это должно было бы отбить у него охоту флиртовать. Потому что именно это он и делал.
(Могу заверить тебя, моя дорогая, что я не какой-нибудь садовый негодяй)
И в тот же миг ее убежденность в том, что он не Гэвин, рухнула. Снова. Странные, архаичные обороты речи — необычный цвет глаз — конечно, это слишком большое совпадение.
Брюнетка рассмеялась над чем-то, что сказал ГМ, делая шаг ближе к нему. Он улыбнулся в ответ, но улыбка не коснулась его глаз. С непринуждённой лёгкостью он стал отходить от нее, одновременно извиняясь, оставшись при этом неизменно вежливым. Не успела Вэл и глазом моргнуть, как он уже разговаривал с самым крупным из двух парней в белом, в то время как на лице девушки мелькали раздражение, обида и гнев.
Если это был Гэвин, то он изменился не только внешне. Гэвин, которого она помнила, был серьезным и задумчивым, ему не хватало светских манер, но он компенсировал это явной силой.
Вэл так и подмывало спросить мнение Лизы. Она знала неписаные правила поведения в обществе лучше, чем кто-либо другой. Но Лиза разговаривала с другим мальчиком в белом, блондином. Во всяком случае, он говорил. Лиза кивала во всех нужных местах, но судя по всему хотела сбежать, подумала Вэл. Они посмотрели друг другу в глаза, и Лиза одними губами произнесла:
|
|
|
«Помоги мне».
Ну и что мне делать? Вытащить ее за ухо?
Нет, спасибо. Вэл не хотела вмешиваться. Не потому, что она боялась высокого парня — во всяком случае, не сильно, — но он был жутким, и вызывал мерзкое, скользкое чувство. Она не хотела устраивать сцену. Она не любила конфликтовать.
Вэл почувствовала, как глаза подруги впились ей в спину, когда она отвернулась. Зарождающаяся головная боль жгла ей глаза, и она подумала: «Придется расплачиваться за это позже».
— Вэл? — позвал Джеймс, подходя со стаканом золотистой жидкости. — Что ты здесь делаешь одна?
Она повернулась к нему, благодарная за повод отвернуться от Лизы и ГМ.
— Меня бросили.
— Да, я видел, — он сделал глоток сидра, поморщившись от вкуса. Или, может быть, от ее слов. — О чем вы, ребята, говорили?
— О моем имени.
Стакан остановился в нескольких сантиметрах от его губ.
— Твое имя?
— Это и другое вещи. Он знал, что оно значит.
Джеймс пожал плечами и сделал глоток.
— Ну и что оно значит?
— Цветок. Символизм. Любовь, сон, что-то еще — я не могу вспомнить остальное. — Она чуть не добавила: «Он много знает о цветах». Но это прозвучало бы так, как будто она защищала ГМ или повторяла то, что он говорил раньше. — Довольно жутко, как будто он рассказывал даже не задумываясь.
— Ну и?
— Ну, цветы валерианы не так уж распространены. Джеймс, даже ты не знал, что это цветы.
— И ты удивлена, что он в курсе? Разве не видела сад перед домом? Парню серьезно нужно потрахаться.
— А еще он знал, что мы встречаемся... — Она позволила фразе повиснуть.
Джеймс глубоко вздохнул.
— Ну, да. Конечно, он знает. Я же позвал тебя с собой?
|
|
|
— Значит ты ему сказал.
В его словах сквозило нетерпение.
— Нет, я ему не говорил. Не совсем так. Но он не идиот, Вэл. Уверен, он просто соединил А и Б — не то чтобы мне нужно было объяснять ему все по буквам. В любом случае, какая разница? Почему ты так волнуешься из-за этого?
— Я... — Ее голос сорвался. Вэл хотелось встряхнуть его за непонимание того, что она не могла выразить словами, хотя это глупо и иррационально. Почему он не видит того, что видит она? Он настолько рассеян, или она настолько сумасшедшая?
«Мне не нравятся такие совпадения».
Сейчас ГМ разговаривала с Лизой. Похоже, у нее вообще не было никаких сомнений на его счет.
Какую тайну он скрывал за этим безупречным фасадом? ГМ — который не сказал им своего настоящего имени, и все же так много знал о значении ее имени. Гроссмейстер, чьи инициалы совпадали с инициалами гроссмейстера Гэвина Мекоцци.
Она чувствовала себя так, словно ей плеснули в лицо ледяной водой. ГМ было сокращением от «гроссмейстера», она знала, что это звание так сокращают. Три совпадения не могут быть просто случайностью. Это закономерность.
— Он называет себя ГМ, — сказала она вслух. — Кого еще ты можешь вспомнить с такими инициалами?
Джеймс посмотрел на нее мгновение, прежде чем медленно склонил голову набок и изучающе взглянул на ГМ.
— Я не уверен.
— Ну, я думаю, нам пора уходить. Прямо сейчас.
Джеймс выплюнул полный рот сидра, и его плевок привлек пристальные взгляды других гостей.
— Что?
— Джеймс, люди смотрят! Что с тобой такое?
— Что со мной такое? Что с тобой такое? Ты ведешь себя как полный параноик.
— Наш хозяин… хм… у меня от него мурашки по коже. Он напоминает мне моего преследователя. Я не чувствую себя в безопасности. Мне совсем не весело. Не хочу оставаться здесь, я просто хочу домой.
— Вэл, — сказал он очень мягко, — ты сегодня принимала лекарства?
Его слова прозвучали равносильно пощёчине. «Он думает, я сумасшедшая».
Не говоря больше ни слова, Вэл бросилась к столу с закусками и схватила себе ролл «Калифорния». Потом второй, третий. Уксусная сладость риса и авокадо заставила ее почувствовать себя лучше, но она не могла избавиться от горечи во рту.
«Я что, сошла с ума? — Она еще раз взглянула на ГМ. — Не думаю».
|
|
|
Но опять же, сумасшедшие всегда уверены, что с ними все в порядке.
— Вкусно, да? — спросил Блейк. Он тоже жевал ролл «Калифорния». — Я их люблю.
Вэл кивнула, но держала рот на замке, не решаясь заговорить. Если она это сделает, то, как подозревала, может взорваться. Или расплакаться. Блейк многозначительно поднял брови в ответ на ее молчание, но не стал развивать тему, что она оценила. Из всех друзей Джеймса он всегда нравился ей больше всех. Большинство из них были шумными, спортивными золотыми мальчиками, такими же, как Джеймс, но Блейк был тихим, спокойным, задумчивым.
«Мне нравится Джеймс, — напомнила она себе. —Неубедительно. Просто иногда мне хочется, чтобы он не был таким придурком. Все время. Большую часть времени».
Но это не совсем справедливо. Вэл обвиняла хозяина вечеринки в том, что он психически ненормальный преследователь. Она тоже ведет себя как дурочка.
«Нет, если он это он и есть».
Все думали, что у нее паранойя. Они не могли заметить сходства. Думали, что все это у нее в голове, как и многое другое. Даже у нее имелись сомнения. Да, слова немного похожи, но поведение ГМ было совсем другим. И он в основном не обращал на нее внимания, завязав с ней разговор только для того, чтобы прочитать импровизированную лекцию о цветоводстве.
«Джеймсу все равно следовало отнестись ко мне серьезно. — Она посмотрела на своего парня, который присоединился к Лизе и ГМ в их обсуждении. — Предатель».
— Ты… все в порядке? — нерешительно спросил Блейк.
— Меня немного тошнит.
— Тогда этот сидр, вероятно, не поможет. Вот. — Он протянул ей бутылку воды, все еще холодной. — Выпей это.
Она с благодарностью приняла воду, залпом выпив четвертую часть.
— Лучше?
— Да, спасибо.
— Не за что. — Он снова повернулся к суши, его лицо стало немного розовее, чем раньше.
Вэл колебалась.
— Блейк, ты думаешь... — Он переехал сюда только в прошлом году. Он не вспомнит Гэвина.
Блейк наблюдал за ней с любопытством, но настороженно.
— Что я думаю?
— Ты, гм... думаешь, что ГМ странный?
|
|
|
— А кто нет? — Взгляд Блейка задержался на троице в другом конце комнаты. Что-то в его лице, какое-то смутное подозрение, дало ей надежду, что собственные страхи не были полностью необоснованными. Затем он пожал плечами. Его молчание казалось более отзывчивым, чем небрежное отмахивание Джеймса.
— Он мне кое-кого напоминает.
Блейк поднял брови.
— О? Кого?
— Кого-то... опасного.
Блейк открыл рот. «Заткнись». Вэл наблюдала, как он снова взглянул на ГМ и нахмурился. Она бы все отдала, чтобы узнать, что творится у него в голове.
— Ты уверена?
— Нет.
— Тогда будь осторожна, — предостерег Блейк.
Немного, но это хоть что-то.
— Все уже перекусили? — спросил ГМ, заметив затишье в разговоре. На его вопрос не последовало никакого ответа. Он улыбнулся им всем. — В таком случае, не вернуться ли нам в гостиную для знакомства?
Его серые глаза, казалось, пристально изучали их лица, прежде чем он развернулся на каблуках и направился обратно в соседнюю комнату, не оставляя им выбора, кроме как следовать за ним.
Вэл все еще злилась на Джеймса. Когда он жестом пригласил ее сесть рядом, она села между одним из других мальчиков — высоким — и Блейком. Первый окинул ее критическим взглядом. Она посмотрела ему в глаза, и он переключил свое внимание на переднюю часть комнаты. Снова зазнается.
Джеймс что-то пробормотал, его лицо исказилось в озабоченной гримасе. Вэл проигнорировала его и посмотрела на ГМ. На этот раз Джеймс зашел слишком далеко. Она не могла поверить, что он только что обвинил ее в том, что она сумасшедшая на публике.
— Почему бы нам не начать с того, что мы назовем наши имена, а затем что-нибудь интересное о себе? Давай ты первый, — небрежно добавил он, указывая на Джеймса.
— Я Джеймс. — Он победно улыбнулся. «Привет, Я Большой Толстый Придурок». — Я хорошо разбираюсь в компьютерах. Еще я художник. Люблю рисовать, но считаю живопись пустой тратой времени, и недавно я занялся цифровым искусством.
— Ты считаешь живопись пустой тратой времени?
— Ну... да, — подтвердил Джеймс. — Слишком грязно, не говоря уже о том, что отнимает много времени. Вы можете закончить быстрее и с гораздо большей точностью, используя компьютер вместо кисти.
— О, но Джеймс, время — это то, что делает живопись достойной нашего внимания.
Прозвучало жутко. ГМ начал поворачиваться в ее сторону. Вэл быстро отвела взгляд. «Не позволяй ему застать тебя за этим занятием».
Следующей стала Лиза.
— Je parle franç ais. [[Я говорю по-французски]]
— Comme je l'fais, [[Как и я]] — проговорил ГМ.
Лиза оценивающе на него взглянула.
— Couramment? Votre accent est parfait. [[Бегло? Произношение идеальное]]
|
|
|
Не желая оставаться в стороне, вмешалась девушка из белой команды, бросив на Лизу суровый взгляд.
— Oui, il est. Je suis d'accord. [[Да, так и есть. Я согласна]]
— Non, — он скромно пожал плечами, что показалось не очень убедительно. — Comme ci, comme ç a. [[Нет. На самом деле]]
— Я знаю, что прошу слишком многого, — вмешался парень рядом с Вэл, — но может вы все-таки будете говорить по-английски?
— Прошу прощения, — извинился ГМ. — Двигаемся дальше.
Следующей стала брюнетка. Она представилась как Чарлин — Чарли, — и поделилась, что ее самое большое хобби — мальчики. Она смотрела на ГМ, когда говорила это, но он, казалось, не заметил. Однако ее заявление заслужило мрачный взгляд Лизы. Наверное, злится, что сама не подумала о подобной реплике первой.
Лиза никогда бы не посмотрела на Гэвина дважды, так что, возможно, это был не он. Вэл почти улыбнулась, пока не поняла, что скоро настанет ее очередь, и она понятия не имела, что сказать. Что она собиралась рассказать? Она не представляла ни малейшего интереса. Вэл подумала о том, чтобы сказать, что говорит по-испански и хочет поехать в Чили, но тогда это прозвучало бы так, как будто она скопировала Лизу.
Знакомство продолжалось, пока она волновалась. Более крупного мальчика звали Брент, и он любил спорт. Никаких сюрпризов. Очевидно, он получил стипендию в каком-то престижном университете на Востоке, чтобы играть в футбол. Брент серьезно сообщил им всем, как он взволнован.
Другого звали Джейсон, и он любил писать. В прошлом он получил несколько незначительных наград за какие-то из своих ужасных историй, о чем высокомерно поведал им всем. Он хотел стать «ведьмаком», по его собственным словам, и планировал посетить округ Колумбия этим летом, чтобы поучаствовать, если получится, в исследования или найти работу на время каникул.
Затем все выжидающе уставились на нее. Краска залила лицо Вэл. Одна пара глаз была бледно-серой.
— Хм... — Она облизнула пересохшие губы. — Я Валериэн. Вэл. Иногда работаю волонтером в приюте для животных. — Она поморщилась, как же убого звучит.
— С каких это пор? — Лиза заинтересовалась.
— С начала выпускного класса. В качестве моей общественной работы.
— Дерьмо. Я совсем забыла об этом.
— Вы, ребята, должны выполнять общественные работы? Вот отстой. В Уайт-Оукс у нас есть программа стажировки. Это в основном рабский труд, но, по крайней мере, мы получаем опыт работы, — протянул Джейсон.
— Мне нравится работать в приюте для животных, — горячо возразила Вэл.
— Осторожно, — влез Джеймс. — Если ты заставишь Валериэн начать, она прочтет тебе лекцию о правах лучших друзей человека.
Она послала ему неприязненный взгляд.
— Что это вообще за имя, Валериэн? — Чарли сморщила нос. — Я слышала о Валери, но не о Валериэн.
Вэл не думала, что девушки по имени Чарли должны придираться к именам.
— Это мое имя.
— Латинское, я думаю, — вмешался ГМ, и на этот раз Вэл уловила силу ее мрачного взгляда.
Блейк был последним. Он снял очки, чтобы протереть их о футболку, и Вэл подумала, не для того ли это, чтобы ему не пришлось смотреть на них.
— Я играл на трубе восемь лет и на скрипке девять, — сообщил он, глядя в пол.
— Кто твой любимый композитор?
— Холст, — ответил Блейк. — За его «Планеты», Сен-Санс и Дебюсси за... ну, вообще за все. Они великолепны. Действительно здорово.
— Нам нравятся романтики и импрессионисты? А как насчет классиков?
— Не так много. Хотя все они прекрасны. Но ты спросил меня о любимых.
— Да, так и есть.
Вэл выжидающе посмотрела на ГМ, задаваясь вопросом, не было ли это своего рода переходом к его собственному представлению. Но нет. «Конечно, нет — потерять эту жуткую таинственность? » Вместо этого ГМ спросил:
— Кто хочет поиграть в игру?
— В покер на раздевание? — схохмил Джеймс.
— Нет. — Улыбка ГМ была натянутой. — Я думал о чем-то более знакомом. Прятки, например.
Он сделал паузу, и его глаза, казалось, изучали каждого из них по отдельности. Вэл посмотрела на свои руки, прежде чем их взгляды встретились, поэтому она не увидела выражения его лица, когда Блейк нерешительно сказал:
— Разве это не детская игра?
— Игра для малышей, — уточнил Джеймс, закатывая глаза. — Полный отстой.
— Ах, но, видите ли, в этой версии есть небольшое изменение. — ГМ выпрямился, положив руки на бедра. — Принцип, конечно, все тот же. Один человек будет считать, пока другие прячутся. Они должны быть все найдены, иначе раунд не засчитывается — но вместо того, чтобы просто оказаться «вне игры», первый найденный, получает штрафное наказание. Я называю эту конкретную версию пряток «Охота и Захват».
Кожу на затылке Вэл встревоженно покалывало. Штрафное наказание? Охотиться и захватывать?
— Значит ли это, что их поставят в угол? — Снова Джеймс, в очередном приступе юмора. На этот раз никто не засмеялся.
— Не совсем. Не смотрите так нервно. Там не будет никаких настоящих ловушек, моих дорогие. Просто так звучит интересней, вам не кажется?
— Какое наказание? — спросил Джейсон.
— Лучше прячься, и тебе не придется выяснять.
Вэл подумала, что это звучит зловеще. Настолько, что она вообще не хочет играть. Она предпочла бы оказаться дома, в постели, свернувшись калачиком с книгой.
Никто, казалось, не разделял ее опасений. Одно за другим выражение беспокойства исчезло с их лиц. Джеймс выглядел удивленным, Блейк слегка развеселился, а Лиза... ну, Лизу было трудно понять. Вероятно, она недовольна тем что ГМ выбрал настолько детское развлечение, но у нее появился азарт в глазах, поэтому было трудно сказать наверняка. Что касается остальных, тех, что были в белом, их реакция варьировалась от интереса до скуки, в случае с девушкой.
— Кто охотник? — спросил Джейсон, выглядя так, как будто он не прочь получить эту роль для себя.
И по какой-то причине, Вэл этого бы совершенно не хотелось.
— Я буду, — сказал Джеймс. — Конечно, почему бы и нет?
— Раз уж ты вызвался добровольцем. — ГМ решительно пожал плечами. — Начинай отсчет со ста. Остальные — я предлагаю вам бежать. Да?
Он тоже собирается бежать? Вэл с трудом его представляла убегающим от чего бы то ни было.
— Бежать? — Чарли поджала губы. Не очень хороший вид. От этого жеста у нее на зубах появилась помада. — Куда бежать?
— Прочь. Любая комната, которая не заперта, не является запретной. Вы можете прятаться там, где сочтете нужным.
Джеймс остановился на девяносто двух.
— Разве мы еще не начинаем?
— Технически игра продолжается уже десять секунд. На вашем месте я бы поторопился, — добавил ГМ, взглянув на преследуемых, все еще сидящих на своих стульях. — Никто не хочет, чтобы его поймали. Во всяком случае, обычно.
«Это он».
Вэл пристально смотрела на ГМ, но он не спешил встречаться с ней взглядом.
«Правда? »
Вэл показалось, что кто-то украл все ее чувства. Полы стали вращаться и наклоняться, отчего подъем на ноги превратился в такой же невозможный подвиг, как и восхождение на Эверест.
«Что со мной происходит? Приступ паники? О боже, пусть это не будет приступом паники. Не здесь. Не сейчас».
Джеймс уже дошел до восьмидесяти семи, а Вэл, спотыкаясь, шла на нетвердых ногах, в то время как остальные игроки разбежались.
Глава 6
«Взя́ тие»
В шахматах — ход фигуры (или пешки) на поле, занятое фигурой (пешкой) соперника. Взятая фигура снимается с доски, что считается частью того же самого хода.
Вэл бродила по коридорам, охваченная детским, но вполне реальным чувством паники, что ее «поймают» первой. ГМ прав в одном — у этого варианта пряток имелось новое правило, и оно ей не нравилось. Вообще.
Каждый звук, будь то в ее голове или с верхних этажей, заставлял Вэл останавливаться, чтобы оглянуться через плечо, вслушиваясь в тишину, а биение пульса раздавалось в ушах, как выстрелы из пистолета.
Капли ледяного пота стекали по ее спине. Каждый раз, оглядываясь назад, она была уверена, что видела, как что-то выползало из тени, скользило по периферии, как призрак... но там никогда ничего не было.
«Я ненавижу эту игру. Я ненавижу эту вечеринку».
Она вспомнила ряд комнат, у которых ГМ на самом деле не останавливался, чтобы показать им в начале экскурсии. Наверняка там неплохое место, чтобы спрятаться? Лучше, чем бегать здесь, как курица с отрубленной головой. Вэл попятилась назад, пытаясь вернуться по своим следам в темноте, и ее лицо немного просветлело, когда она узнала поразительную вазу, стоящую на подоконнике одного из арочных окон.
«Да. Я ее помню. Я помню этот коридор. Кажется, он ведет в холл».
Вэл миновала еще несколько ваз, а затем, да, там, справа от входной двери, была винтовая лестница. В дальнем конце коридора послышался скрип шагов. На мгновение она подумала о том, чтобы сбежать — но нет, это действительно безумием. Куда она пойдет? На улице совсем темно, и ключи от машины у Джеймса.
Автобус? Нет, нет, автобус не заезжал так далеко. К черту все это. Она крепче ухватилась за перила и стала перепрыгивать через две ступеньки, радуясь, что ее туфли не слишком громко стучат по доскам. Лиза была на каблуках, и Вэл могла только представить, какой шум она поднимала. «Скорее всего, ее поймают первой, — подумала она. — Только не меня».
Она остановилась, затаив дыхание, прислушиваясь к шагам, которые, как ей показалось, слышала.
«Там ничего нет. Никто за тобой не следит. Перестань вести себя как психопатка». — Она была так уверена в коварстве хозяина дома, и посмотрите, как быстро ее друзья отвергли ее догадку как еще одну идею Сумасшедшей Вэл. Кто такой этот ГМ? Она покачала головой, как будто это могло помочь ей яснее видеть сквозь тени и тайны. Такое впечатление что он появился из ниоткуда. Хотя практически так и было.
Даже если он не был Гэвином, он пугал ее. За этой невозмутимой маской в его глазах горел огонь.
Второй этаж стоял погруженный во тьму. Вэл нащупала острые края стеклянной пластины выключателя. Она зашипела, отдернув руку, как будто ее укусила змея, и прижала пораненный палец к большому. Жидкость заставила пальцы соскользнуть. «Черт возьми, у меня кровь». В доме было так грязно и пыльно, с ее удачей микробы уже притягивались к ране.
В любом случае, все было напрасно. Она не могла включить свет. Зажечь его в комнате, что раньше находилась в темноте все равно что просто повесить неоновую вывеску «Приди и схвати меня! » над головой. Вэл сжала поврежденные пальцы в кулак и двинулась дальше. Чем скорее она найдет укрытие, тем скорее сможет успокоиться и позаботиться о том, чтобы предстоящая атака прошла мимо нее.
В конце концов, она нащупала дверную ручку на уровне бедра. Облегченно выдохнув, открыла дверь и оказалась в другой комнате. Спальня — или, может быть, кабинет. Ее глаза немного привыкли, и она могла различить силуэты мебели. На длинном столе в центре в слабом освещении угадывались очертания прямоугольников, наводящие на мысль о резервуарах или аквариумах. Вэл задалась вопросом, какие виды ползучих тварей они содержат, а затем решила, что не хочет оставаться здесь достаточно долго, чтобы выяснить это.
Она начала пятиться из комнаты и наткнулась на что-то твердое, подвижное и очень живое. С шипящим криком испуга Вэл отпрянула назад и с тяжелым стуком упала еще дальше в комнату. Она была уверена, что звук донесся до нижних этажей, но ее гораздо более острым страхом было то, что незваный гость теперь находился между ней и дверью.
— Кто там? — спросила Вэл. — Дж-Джеймс? Это ты?
— Боже мой, как ты шумишь, — раздраженно произнес женский голос, закрывая дверь с приглушенным щелчком. — Топаешь, как гребаный слон. Как тебя еще не схватили?
— Ч-Чарли?
— Нет. Зубная фея.
— О, слава богу, — Вэл потерла бедро. Завтра у нее там будет синяк. — Я думала… Думала, что ты кое-кто другой.
Чарли не стала комментировать, хотя, если тишина была способна звучать так, будто она закатывает глаза, у нее был этот особый талант.
Вэл почувствовала холодный воздух, когда Чарли прошла мимо нее. Тусклый свет упал на белую одежду, залив жутким голубым сиянием, прежде чем тени снова поглотили ее. Она села на край какой-то поверхности — возможно, кровати или дивана — скрестила ноги и откинулась слегка сутулившись, каким-то образом умудряясь сделать этот жест царственным.
— Хм. Ты действительно напугала меня, — голос Вэл прозвучал слишком громко в тишине. — Извини, я немного испугалась там на мгновение... но не ожидала, что здесь будет кто-то еще.
— Ну, я тоже не ожидала, что кто-нибудь захватит мое убежище.
— Захватит? Как я его захватила? Я была здесь первой. Почему это твое убежище?
— Я подумала об этом комнате, когда он впервые упомянул об игре. Когда ты это сделала?
«Тут она меня опередила. Хотя я бы не стала отрицать, что она лжет».
— Не знаю, — наконец ответила Вэл. Получилось достаточно нейтрально, и не скажешь, что она уступила.
Последовало долгое молчание, пока Чарли изучала ее в темноте. Слишком агрессивно она смотрела, что Вэл решила перебраться ближе к двери, остановившись только тогда, когда Чарли внезапно спросила:
— Тебе нравится ГМ?
Ее тон был другим — приятным, низким, доверительным. Это мгновенно заставило Вэл нервничать.
— Ты шутишь, да? Я его почти не знаю. У меня есть парень.
— Это не имеет к вопросу никакого отношения.
И Вэл предположила, что для такой девушки, как Чарли, это действительно так.
— Нет. Он мне не нравится, — сказала она слишком горячо, прозвучало так будто она защищается.
— Мне показалось, вы с ним очень мило беседовали…
«Когда он вторгался в мое личное пространство? »
— Ты ошибаешься. Между нами ничего нет.
— Ничего?
(Я хотел ее.
И до сих пор хочу)
— Ничего, — повторила Вэл.
— Хорошо. Убедись, что так оно и останется. — Слова прозвучали скорее, как угроза, чем добрый совет.
«Эти двое созданы друг для друга».
— Я собираюсь найти другое укрытие, — сказала Вэл, изо всех сил стараясь скрыть свои истинные чувства, в то время как старые страхи поднимались из ее подсознания, как монстры из глубины. — Ты можешь оставаться здесь. О, и удачи с ГМ и всем остальным. Я думаю, она тебе понадобится.
Чарли хмыкнула. Удивительно непривлекательный звук для такой симпатичной девушки. Вэл осторожно закрыла за собой дверь. Через холл находилась еще одна дверь, так что ей не пришлось бы бегать по огромному дому в поисках другого укрытия. И это определенно хорошо, поскольку Джеймс все еще искал — охотился…
Было ли это действительно развлечением, тематической вечеринкой, или ГМ на самом деле опасен? До сих пор, за исключением неловкого молчания, надменных гостей и загадочных разговоров, все казалось достаточно похожим на нормальную вечеринку. ГМ мог сойти за пресыщенного, уставшего от мира богатого мальчика. С другой стороны, поначалу и Гэвин казался таким же.
Письмо, которое она получила, было убедительной имитацией стиля Гэвина. Слишком убедительно, гораздо лучше, чем другие. Если она не знала автора, почему он посылал ей письма, в которых рассказывал, как сильно хочет поохотиться на нее? Поиграть с ней? Может быть, это была шутка — но тогда почему письмо так хорошо вписывалось в тему вечеринки?
В этом нет никакого смысла. Все это не имело никакого смысла. Она начала сомневаться в здравомыслии других гостей, не говоря уже о своем собственном. Особенно этой Чарли. Кажется, она способна на все.
Вэл достала телефон, пытаясь понять, может ли она позвонить матери и договориться о раннем возвращении. Джеймс подумал бы, что она слабачка, но она могла притвориться больной. Например, болит голова. От яркого света телефона ее глаза наполнились слезами, и она раздраженно смахнула их. «Нет сигнала? »
— Ну, здравствуй, Вэл.
Она закричала, поспешно отступая от двери. Как он оказался здесь так быстро, человек, которого она больше всего хотела избегать? Как она оказалась так близко к тому, чтобы врезаться прямо в него?
«Может быть, это он следил за мной в коридоре».
— Откуда ты взялся?
— Из-за двери, полагаю.
— Это н-не то, что я имела в виду. — Она захлопнула телефон и сунула его в карман джинсов. — Я про то, ч-что ты здесь делаешь?
— Это мой дом. Почему я не могу приходить и уходить, когда мне заблагорассудится?
Она не нашлась, что на это ответить. В его словах был смысл.
— Почему ты не прячешься? Хочешь, чтобы тебя поймали?
Вэл сделала еще один шаг назад.
— Нет.
— Интересно.
— Чарли ищет тебя, — выпалила Вэл. Он вопросительно наклонил голову, побуждая ее продолжать.
— Я думаю, она в одной из спален — в той, где стоят емкости. Может быть, тебе стоит пойти и узнать, чего она хочет.
— Я знаю, чего она хочет.
— Ты знаешь? Но ты... — И тут она в ужасе замолчала, когда загадочные замечания Чарли и ее прежняя ревность стали очевидны. O... боже.
— Подумать только. — Он сделал еще несколько шагов к комнате, прислонившись к дверному проему. Блокируя выход, она не могла этого не заметить. — Если это очевидно для тебя, то, конечно, это очевидно и для меня. В любом случае, думаю, ей придется остаться разочарованной, потому что у меня нет желания ее видеть.
Он выдержал паузу.
— Но ты ведь не об этом хотела со мной поговорить?
— Я вообще не хочу с тобой разговаривать. — Вэл поискала другой выход, но он блокировал вход, и его поза подсказывала, что он последует за ней, если она побежит.
— Мне показалось, что раньше ты очень хотела поговорить со мной.
— Я передумала. — Где все? Только не говорите, что я с ним наедине. Здесь, наверху. В темноте. — Ты что-то от нас скрываешь.
— Нам всем есть что скрывать, не так ли, Вэл?
— У тебя, должно быть, в шкафу лежат огромные скелеты, учитывая, что ты даже не хочешь назвать нам свое имя. — Она скрестила руки на груди, пытаясь снова сосредоточиться на нем самом. Чтобы отвлечь его от своей персоны. — Есть ли для этого причина, ГМ? Или я должна обращаться, гроссмейстер?
Она подумала, не слишком ли быстро разыграла свои карты. Или она вообще ошиблась. Она не знала.
— Ты молодец. — Он не выглядел обеспокоенным или сердитым (о том, что ее очевидный дискомфорт позабавил его, она вспомнит позже). — Но боюсь, тебе придется стараться лучше. — Пауза. — На этот раз.
И в тот момент, когда он прижал ее к стене, ее мир рассыпался на части.
— Это ты, — тихо проговорила она. — Это ведь ты?
Он не ответил, но уголки его рта слегка приподнялись. Ее чуть не стошнило. На мгновение она искренне поверила, что так и будет.
— Скажи мне свое имя.
— Попроси меня вежливо — ты задолжала мне такую любезность, тебе не кажется? — Он оперся рукой о стену. — Или, может быть, ты хочешь сделать еще одно безумное предположение. Я даже не буду припоминать тебе первые два.
Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет.
—Т-ты сказал... ты сказал, что тебя зовут не Гэвин.
— Нет, — Он коснулся другой рукой стены рядом с ее плечом, и ее колени подогнулись. — Я этого не говорил. Если помнишь, я просто сказал, что ГМ означает что-то другое. О чем ты уже догадалась.
— Гроссмейстер. — Она произнесла это слово одними губами. Внезапно Вэл поняла, как близко его лицо оказалось к ней. Ее сердце дрогнуло, и она сказала:
— Ты шел за мной по коридору.
— Возможно.
— Нет, — прошептала она, и это «нет» значило так много для нее — и абсолютно ничего для него. Она почувствовала, как наворачиваются слезы на глазах и отвернулась, не желая смотреть на него. Не желая видеть, как он смотрит, что она плачет. — Я закричу.
— Пощади меня, дорогая. Ты не сделаешь ничего подобного. — Его пальцы прошлись по следам ее слез. Они были грубыми, теплыми — настоящими. Он приподнял ее голову. — Не заставляй делать тебе больно, — мягко сказал он. — Не вынуждай меня причинять боль твоим друзьям.
— Ты бы не стал… — Она сделала глубокий вдох. Он бы так и сделал. — Отпусти меня. Отпусти меня прямо сейчас.
Дверь позади них открылась, и по комнате пронесся луч желтого света.
— Как пожелаешь.
Прежде чем Вэл успела возразить, он небрежно толкнул ее, и она растянулась на свету. Роза в ее волосах (она забыла о ней) высвободилась и беззвучно упала на пол. Вэл не испытала такого удовольствия. Она свалилась на бок — тяжело и с громким стуком, от которого содрогнулись доски, — ощутив немедленную пульсирующую боль.
Она почувствовала, как две руки сжали ее плечи, испугав ее окончательно. Она резко вдохнула, издав странный звук, похожий на крик чайки.
— Вэл? Господи, Вэл. С тобой все в порядке?
Вэл смутно осознавала присутствие своего парня, когда он опустился на колени рядом с ней.
— П-прекрасно, — проговорила она, приподнимая край блузки на несколько дюймов. Прямо над бедром у нее образовался отвратительный синяк. Своими зелеными глазами она уставилась на ГМ — Гэвина, который все еще стоял, прислонившись к стене, молчаливый, как смерть.
«Почему он толкнул меня? Он не... »
О нет, нет.
Она повернулась к Джеймсу с колотящимся сердцем.
— Ты нашел еще кого-нибудь?
— Что?
— Ты нашел еще кого-нибудь?
— Нет. Это единственное место, куда я не заглядывал. Я...
Вэл всхлипнула.
— Вэл? Что случилось?
Он точно рассчитал. Он все спланировал.
Она открыла рот, чтобы сказать Джеймсу, предупредить его, но не успела. Мягкий звук, похожий на звон колокольчиков, привлек ее внимание обратно к затененному дверному проему, когда ГМ вышел из тени. Едва заметная улыбка появилась на его губах, когда он сказал:
— Боюсь, ты проиграла. Штраф, Вэл.
Глава 7
«Висячие пешки»
Висячие пешки — шахматный термин, означающий пару расположенных на смежных вертикалях пешек, не защищенных другими пешками.
«Штраф, Вэл».
Эти слова потрясли ее до глубины души.
Джеймс сжал ее плечо. Вэл прислонилась к нему, благодарная за успокаивающее присутствие. Гэвин изучал сначала Джеймса, затем ее, начав с балеток и медленно поднимаясь к лицу. Он не стал утруждать себя тонкостями, и очевидная оценка заставила Вэл покраснеть от гневного унижения и страха.
(Я бы не возражал, если бы она разглядела во мне животное)
Похоже, его больше не волновало, видит ли она его темную сторону. Да и зачем? Она уже здесь.
Когда он посмотрел Вэл в глаза, она не смогла прочесть ничего о его намерениях. Но могла догадаться, о, она догадывалась. Не отводя взгляда, он обратился к Джеймсу:
— Ты сослужил свою службу. Иди и найди остальных. Пусть они соберутся для следующего раунда. Скажи им, что я спущусь... скоро.
«О нет».
— Джеймс, пожалуйста... — Пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине!
— Не сейчас, Вэл, — он слишком крепко переплел свои пальцы с ее. Она поморщилась. — Позже.
— Но...
— Позже, — повторил он. — Расскажешь на обратном пути.
Вэл охватило облегчение. Да. На обратном пути. Подальше от этого темного и отчаянного места. Она скажет Джеймсу правду, а потом они все сядут в его машину и уедут.
— Можешь идти, — дернув пальцами, ГМ откинул волосы с глаз. — Она остается.
Облегчение Вэл испарилось, оставив после себя пары чистого, неподдельного ужаса. Что бы он ни собирался с ней сделать, он не хотел, чтобы Джеймс при этом присутствовал. Она крепче вцепилась в его руку.
— Ох, прекрати, Вэл, ты делаешь мне больно. Что? — проговорил Джеймс, и, хотя в его голосе не слышалось ни страха, ни беспокойства, он определенно был раздражен.
— Ты меня слышал.
Джеймс бросил на нее быстрый взгляд.
— А что, если она не хочет оставаться? Кто назначил тебя боссом?
«Я могу говорить за себя».
Но нет, она не могла. Ее рот не двигался. Ее язык был скован старыми воспоминаниями.
(Думаю, что могу причинить ей боль, если подойду слишком близко)
Его голос звучал в голове Вэл и за ее пределами, и она не могла дышать. «Не заставляй причинять тебе боль, — сказал он, — не заставляй меня причинять боль твоим друзьям». Во что она ввязалась? Что она сделала?
У Гэвина вырвался смешок, проскользнувший сквозь его идеальную маску, как вода сквозь треснувший камень. Затем он выпрямился, все следы смеха внезапно исчезли с его лица, прежде чем кто-либо из них успел спросить, что именно он нашел таким забавным.
— Ты тоже хочешь наказание?
— Нет, — Джеймс отпустил пальцы Вэл, но по-прежнему не собирался уходить. Теперь, когда он отвернулся от нее, она могла только представить себе выражение его лица: надутое, непокорное, уязвленное. Гэвин знал, на какие кнопки давить. — Но...
Черные ботинки Гэвина глухо стучали по деревянным половицам, когда он приближался. Он не смотрел на нее, но Вэл знала, что он помнит о ее присутствии так же, как мышь знает, что кажущееся равнодушие кошки — всего лишь притворство.
— Пошел. — Одинокое слово камнем упало в темноту. Она почувствовала, как Джеймс дернулся. Никто никогда не говорил ему, чтобы он просто убирался — особенно в таком тоне. — Живо, Джеймс — отдал оскорбительный приказ Гэвин. Вэл почувствовала, как ее парень вздрогнул от неожиданности.
Как и у нее, его язык, казалось, заледенел от шока. Она сама не могла противостоять Гэвину. Не так часто и не так хорошо, как следовало бы. Теперь она ожидала, что мальчик будет сражаться за нее? И кроме того, именно
|
|
|
