Последнее падение Карфагена

В отличие от восточной половины Халифата западная часть после завоевания Египта Марваном в продолжение всего времени правления Абдалмалика жила без политических потрясений. Может быть поэтому арабская историография почти ничего не сообщает о событиях в Египте после информации о постройке Хулвана (Хелуана), где Абдал‘азиз укрылся от чумы, свирепствовавшей в Фустате в 70/690 г.

Абдал‘азиз на правах будущего халифа полновластно управлял Египтом, определенной доли хараджа в Дамаск не посылал, ограничиваясь дарами брату-халифу. Распоряжение большими средствами позволяло ему, кроме интенсивного строительства в Хулване, заниматься скупкой земельных участков и строительством в Фустате, где в 79/698–99 г. была снесена пятничная мечеть, построенная Амром ибн ал-Асом и возведена новая, более просторная, а неподалеку – несколько новых торговых рядов. Как истинный бедуинский вождь, он держал во дворце открытый стол для армейской верхушки и вождей племен, кормя будто бы до 1000 человек сразу.

Адбал‘азиз терпимо относился к христианской церкви. Его секретарем был некий Афанасий, христианин из Эдессы, наживший своей службой огромное состояние. По его инициативе и с согласия Абдал‘азиза в Каср аш-Шам‘ (Баб ал-Йуне) была построена церковь Святого Георгия (Map Джирджис), и даже в Хулване наряду с мечетью построили церковь. Советником старшего сына Абдал‘азиза, ал-Асбага, был некий дьякон Вениамин, которого «он любил больше всего своего окружения, а он раскрывал ему таинства христианства с таким старанием, что даже толковал ему Евангелие». Объяснить такую симпатию к христианскому священнослужителю можно отчасти тем, что ал-Асбаг был не чисто арабского происхождения – его мать была рабыней и не исключено, что христианкой.

Некоторое время налоговая политика Абдал‘азиза была вполне терпимой для коптов, традиционные объемы налогов собирались постепенно, доставлялись в финансовое ведомство еженедельно. Положение изменилось около 700 г. Начав ведать сбором налогов, он стал не только требовать неукоснительного сбора прежних налогов, но и собирать их с монахов – по динару с головы, а с епископов – по 2000, что уж совсем не соответствовало положениям мусульманского права о том, что высшая ставка джизьи составляет четыре динара. Как ни странно, вдохновителем этих притеснений монахов был дьякон Вениамин. Ясно, что он принадлежал к какому-то течению христианства, враждебному господствующей церкви. Одновременно с этим шла пропаганда ислама, и многие знатные люди приняли ислам, вроде Петра, главы администрации Верхнего Египта, и его сыновей.

Афанасий, видимо, утратил влияние на Абдал‘азиза и не смог избавить своих единоверцев от этих напастей. Его попытка добиться поддержки у Абдалмалика кончилась арестом и конфискацией нажитого в Египте. Зато его сын Абдаллах (судя по имени, принявший ислам) не отказался от поручения заняться сбором налогов и свирепствовал. На поклон к Абдал‘азизу отправился сам патриарх, добившийся только того, что с него самого потребовали 3000 динаров. Высокий сан избавил его от тюрьмы, но ему пришлось два месяца ждать в Фустате, пока паства соберет эти деньги.

Следующим этапом стало увеличение джизьи на 2/3. Началось бегство налогоплательщиков. Для выявления уклоняющихся от налогов на руки плательщиков стали ставить печати с обозначением места жительства, поскольку же административно-фискальные единицы несли коллективную ответственность перед налоговыми органами, то им приходилось платить за умерших, не успевших уплатить налог, тем более что погребение не разрешалось без свидетельства об уплате. Конечно, в этих рассказах возможны некоторые преувеличения.

Египет был для Халифата воротами в Северную Африку. Через него шла единственная дорога в Триполитанию, Ифрикийу и далее на запад. Большинство завоевательных походов в этом направлении начиналось в Египте, и даже если ядро войска формировалось за его пределами, основной контингент составляли египетские арабы и египетские ресурсы. Но географический фактор ставил предел египетскому влиянию: территорию западнее Триполитании было уже трудно контролировать из Фустата, да и природные ресурсы делали Ифрикийу независимой от Египта. Лишь нужда в подкреплениях привязывала Кайраван к Египту.

В 692 г. арабская армия под командованием Хассана ибн ан-Ну‘мана, посланного Абдалмаликом, разгромила берберов в горах Автас (Аврас) и вновь утвердила власть ислама в Ифрикийи. Сообщается даже о завоевании и разрушении Карфагена. Хассан получил статус наместника, непосредственно подчиненного халифу. В 78/697 г. Хассан, по обычаю всех наместников, явился к халифу с изъявлением преданности и с большим караваном, доставившим пятую долю добыч и богатые дары. Халиф оценил его щедрость и, благословив на новые завоевания, передал в его управление Барку, которая всегда была в ведении наместника Египта. Это был явно недружественный акт в отношении Абдал‘азиза. Это было не случайно: Абдалмалик не испытывал добрых чувств к брату, который по завещанию отца должен был стать халифом после старшего брата, а это значило, что потом халифами станут не его сыновья, а сыновья Абдал‘азиза. Отбирая у него Барку, Абдалмалик хотел указать ему его место.

Когда Хассан прибыл в Египет и предъявил свою грамоту на управление Баркой Абдал‘азизу, тот сначала пробовал его отговорить, а когда это не удалось, попросил показать ему грамоту и, взяв, разорвал ее. Это было оскорблением самому халифу. Хассан вернулся в Дамаск, оставив свое войско в Египте, но Абдалмалик не стал ссориться с братом и посоветовал ему остаться в Сирии. Абдал‘азиз назначил от себя наместником Мусу ибн Нусайра, человека не совсем ясного происхождения, к тому же недавно провинившегося перед халифом тем, что, ведая финансами Басры, присвоил 100000 дирхемов. Абдаал‘азиз заступился за него, добился прощения с погашением долга и взял его к себе в Египет.

Абдалмалику пришлось смириться с этим и подтвердить назначение. Муса был назначен наместником в сафаре 70/19. IV-17. V. 698 г., и в том же месяце выступил в поход, присоединив к своему войску воинов, оставленных Хассаном. Появился он в Кайраване, по разным данным, в июле или августе. Здесь он сразу же арестовал заместителя, оставленного Хассаном, и главу финансового ведомства, наложив на каждого по 10000 динаров штрафа, и назначил на их место своих людей.

За время отсутствия Хассана берберы потеснили мусульман, и многие перестали платить дань и нападали на стада жителей Кайравана. После того как мусульманские войска нанесли несколько ударов племенам, обитавшим западнее и юго-западнее Кайравана, берберы племени санхаджа, стали собирать силы. Узнав об этом, Муса лично возглавил упреждающий удар. В его распоряжении было 4000 воинов на жаловании и 2000 добровольцев и берберов. Авангард этого войска вел сын Укбы, Ийад. Это сражение, окончившееся также победой мусульман, принесло огромную добычу и тысячи пленных. Известия о победах, иллюстрированные богатой добычей, доставленной в Фустат и Дамаск, вызвали у многих желание отправиться в Магриб, а Абдалмалик сменил в отношении Мусы гнев на милость.

В 81/700 г. арабы продвинулись до Тубны, городка примерно в 450 км западнее Кайравана (между Бискрой и Сетифом). В следующем году санхаджи, собравшись с силами, нанесли ответный удар, но потерпели поражение от Мугиры ибн Абу Бурды, и снова поплатились множеством пленных. Благодаря подкреплениям из Египта, Муса смог на следующий год увеличить свое походное войско до 10000 человек и отправить его на завоевание Дальнего Магриба в земли суджума. Переправившись через реку Мулуй на крайнем востоке современного Марокко, он вступил в сражение с местными берберами в труднодоступной горной местности и одержал победу. Добычу, захваченную в этих походах, Муса лично доставил Абдалмалику, и Абдал‘азиз и вернулся в Кайраван уже в рамадане 84/17. IX-16. Х. 703 г.

Можно думать, что в беседе с Абдал‘азизом обсуждались планы дальнейших операций на Западе и переход к активным действиям на море, так как, вернувшись в Ифрикийу, Муса сразу же распорядился соорудить в Тунисской бухте верфь и начать строительство морских судов, и с этого момента начинается возвышение Туниса как главного морского порта Ифрикии, занявшего место Карфагена и закрывшего ему возможность возрождения. Вслед за этим в Сусе встала на якорь египетская эскадра под командованием Ата ибн Абу Нафи ал-Хузали, посланная Абдал‘азизом для нападения на Сардинию (непонятно, почему была выбрана она, а не лучше знакомая Сицилия, не ошибка ли это источника).

Было время зимних штормов, выходить в море было опасно, но Ата пренебрег всеми предостережениями и отправился в набег. Ему удалось напасть на какой-то остров, названный арабским историком Силсила, захватить пленных и богатую добычу, но воспользоваться ею победителям не пришлось: налетевшая буря разметала и потопила суда, большинство участников похода погибло, в том числе и командующий; лишь немногие суда выбросило на берег. Узнав о случившемся, Муса послал на побережье конные отряды, чтобы защитить спасшихся и выброшенные суда от приморских жителей, считавших выброшенное морем своей законной добычей. Неведомый остров, ставший первой жертвой набега ифрикийского флота, вероятнее всего, был остров Пантеллерия.

Всю зиму на верфях Туниса местные корабелы строили суда для ифрикийского флота. Весной 704 г. на сотню новых судов было погружено около тысячи воинов, командовать которыми был назначен сын Мусы, Абдаллах. Малое число воинов на каждое судно не должно нас обманывать относительно размера судов – на них оставлялось место для пленных и транспортировки добычи. Эскадра напала на какой-то приморский город Сицилии и возвратилась с богатой добычей, на каждого воина досталось по 100 динаров.

Муса поспешил послать делегацию с реляцией о первом успехе флота и положенной долей добычи в Фустат и Дамаск.