Выдвижение Масламы ибн Абдалмалика

Наступление Халифата в первое пятилетие правления ал-Валида развернулось на всех направлениях.

После жестокого подавления восстания армянских нахараров Мухаммадом ибн Марваном и высылки албанского царя Шерое с группой армянской и албанской знати в Дамаск, Закавказье не доставляло беспокойства Халифату. Вместе с тем, здесь, в отличие от Хорасана, арабы не предпринимали наступательных действий – Главный Кавказский хребет надежно разделял мусульманский и немусульманский мир. Единственная военная акция, известная нам, была направлена в другую сторону: в 707 г. Мухаммад ибн Марван предпринял поход на Гилян, поручив его, по-видимому, своему сыну Марвану ибн Мухаммаду. Поход был неудачным, и поэтому лишь один арабский источник упоминает его.

Встречающиеся в некоторых исследованиях упоминания похода Масламы ибн Абдалмалика на Дербент в 707 или 708 г. основаны на хронологическом недоразумении.

Иначе обстояло дело на границе с Византией, где наступательная инициатива перешла к арабской стороне. Сообщения о военных действиях с арабской стороны очень кратки и не дают возможности проследить их направленность и масштаб. Повторяющееся под разными годами упоминание завоевания одних и тех же крепостей позволяет думать, что арабы, захватив их, не всегда укреплялись в них, уходили на зимние квартиры с добычей и пленными, а на следующее лето совершали нападение на те же укрепленные пункты. Складывается впечатление, что именно добыча, а не территория была главной целью этой непрекращающейся войны.

С приходом к власти ал-Валида в войне с византийцами выдвигается его брат Маслама. Человек, несомненно, одаренный, он не мог рассчитывать на престол, поскольку мать его была невольницей, а в арабском обществе строго блюлась чистота крови аристократических родов. Впервые мы встречаемся с ним как с командующим походом в Малую Азию в 86/705 г., еще при жизни Абдалмалика. В результате этого похода была захвачена крепость Лулу у выхода из главного горного прохода Дарб ас-Салам к Тиане и Гераклее (араб. Тувана и Харкала). В следующем году Маслама завладел крепостью Кайкам (Кикам? ) у Бухайрат ал-фурсан («Озеро витязей») или города Клавдиополя (? ). По другим сведениям, он встретил у Сусаны в области Масисы византийское войско и разгромил его; по другой версии, Маслама с отрядом из 1000 воинов столкнулся под Туваной с большим отрядом «арабизированных» во главе с Мамуном ал-Джурджумани, перешедшим на сторону византийцев, и разгромил его. Эти две версии, возможно, не противоречат друг другу, а описывают различные этапы боевых действий одного года. В кампании этого года отдельной группой, но под началом Масламы, принимал участие его брат Хишам.

В следующие два года главным событием была борьба за Тувану, ее упоминают и арабские и христианские источники, расходясь в датировках на год. В 88/707 г. Маслама вновь пробился к Туване, разгромив значительные силы византийцев, потерявших будто бы 40 или 50 тысяч убитыми. Арабы, по-видимому, тоже понесли серьезные потери, так как сообщается о распоряжении ал-Валида прислать из Медины 2000 воинов в подкрепление Масламе. Но мединцы были уже не те, что при Абу Бакре или Умаре – борьбе за веру с оружием в руках они предпочитали сбор рассказов о тех временах и приобретение мирских благ от торговли или землевладения – набралось только 1500 человек. Маслама осадил Тувану, взять ее к зиме не смог и, оставив часть войска под Туваной, вместе с Хишамом перезимовал в Антиохии. Император весной 708 г. послал преторов Феодора и Феофилакта с большим войском на выручку Туване. Маслама, подошедший с основными силами к городу, встретил их и разгромил к отчаянию осажденных. Думается, именно это сражение имеется в виду, когда говорится о 50000 убитых византийцев. Феофан, рассказывая об осаде Туваны (Тианы) и разгроме преторов, определяет их потери в 1000 человек, чему можно поверить – ни с арабской, ни с византийской стороны не действовали группировки, сколько-нибудь превышавшие 10000, о чем уже говорилось ранее.

Вскоре после разгрома деблокирующей армии город, выдержавший девятимесячную осаду, был взят, и все население угнано в неволю. Падение Туваны открывало арабам путь в центр Малой Азии. В 709 г. Маслама с находившимся под его командованием ал-Аббасом ибн Марваном, захватил другой важный укрепленный город в том же районе – Гераклею, а также Сурийу и Никомедию (Камудийа).

На море в 90/709 г. арабы предприняли какую-то неудачную операцию, в ходе которой командующий флотом Халид ибн Кайсан попал в плен к византийцам. Важного пленника доставили к императору тот обошелся с ним милостиво и освободил его. Этот широкий жест мог быть сигналом желания начать мирные переговоры, но он не был принят или не был понят, и военные действия в Малой Азии не прекратились.

Кампанию 710 г., начатую совместно с ал-Аббасом, Масламе не пришлось довести до конца. Видимо, Юстиниан, разочаровавшись склонить арабов к примирению, обратился за помощью к своему союзнику и тестю, хазарскому хакану, и в этом году в Арран хлынули полчища хазар, которых будто бы было 80000. Удар с тыла достиг цели: Маслама был переброшен из Малой Азии в Закавказье, на его месте остался Абдал‘азиз ибн Валид, и военные действия на этом фронте утратили прежнюю активность. Одновременно Маслама сменил Мухаммада ибн Марвана на посту наместника северных провинций, что развязывало ему руки в борьбе против хазар. Масламе, по-видимому, пришлось сначала подавить какие-то волнения в Азарбайджане и оттуда направиться в сторону Дербента. Сведения об этом походе и взятии Дербента явно легендарны, и мы на них не будем останавливаться. Отсутствие упоминаний о громких победах и множестве поверженных врагов позволяет предполагать, что хазары, удовлетворившись захваченной в Арране добычей, без особого сопротивления ушли к зиме на родные пастбища, а Маслама в основном занимался завоеванием укрепленных резиденций мелких местных владетелей.

Результатом похода Масламы стало укрепление власти Халифата к северу от Куры, позволившее наместнику Арминии Абдал‘азизу ибн Хатиму перенести свою резеденцию в Партав (Барда‘а). Неизвестно, как долго оставался Маслама наместником беспокойного края – о его смещении сведений нет и во всех последующих событиях он выступает как лучший арабский полководец своего времени, а не как администратор. Невольно возникает ощущение, что он был из числа тех полководцев, которые неоценимы для высшей власти на поле боя, но опасны и нежеланны по соседству с государственным кормилом.