Смерть ал-Хаджжаджа

Праздник не может длиться вечно. Десятилетию побед должен был прийти конец. Объективно это было связано с необходимостью освоения вновь завоеванных земель, а внешне это связалось с почти одновременной смертью двух главных действующих лиц.

Средневековые историки, характеризуя правление ал-Валида, говорят, прежде всего, о его строительной активности и совершенных при нем завоеваниях, и мало о нем самом, его внутренней политике, отношении к людям и просто о поведении в быту. В поведении его не было заметных крайностей, которые служат предметом восхищения или осуждения. Он не был образцово благочестивым, но и не подвергался осуждению за небрежение религией; ему не чужды были все радости жизни, но и в пьянстве его не упрекали. При его дворе искали счастья и даров и поэты, и знатные курайшиты, они получали дары, но не в таких размерах, чтобы это становилось легендой, он был не скуп и не расточителен, разве что на строительство тратил не в пример больше, чем его предшественники.

Десятый год правления ал-Валида оказался несчастливым. Ему шел лишь сорок пятый год, но начались какие-то болезненные явления. Судя по одному сообщению ат-Табари, с ним как-то случился глубокий обморок. Ал-Валид стал подумывать о передаче права наследования своему сыну Абдал‘азизу и предложил Сулайману отказаться от наследования в его пользу. Сулайман соглашался лишь на признание за Абдал‘азизом права возглавить Халифат после себя. Оба понимали, что такое решение ничего не стоит. Ал-Валид предложил наместникам провести присягу Абдал‘азизу как наследнику, но согласились на это только ал-Хаджжадж и Кутайба, и от этого плана пришлось отказаться. А 9 июня 714 г. последовал новый удар – после какой-то болезни умер ал-Хаджжадж. Верный своему принципу пользы дела, а не личной выгоды, он назначил преемником не своего сына, а поручил власть в военно-политической сфере начальнику полиции Йазиду ибн Абу Кабше, а ведать финансами поручил Йазиду ибн Абу Муслиму.

Для ал-Валида это была не просто потеря одного из наместников, а утрата надежной опоры государства, двадцать лет обеспечивавшей стабильность на востоке Халифата. Ал-Валид утвердил назначенцев ал-Хаджжаджа, хотя оба они вместе ни в коей мере не могли заменить умершего.

Больше всего смертью ал-Хаджжаджа был обеспокоен Кутайба ибн Муслим. Он в это время года ушел в поход на восток, на этот раз в Фергану, прошел через нее до ущелья, по которому шла дорога в Китай. Получив известие о смерти ал-Хаджжаджа, Кутайба поспешил возвратиться в Мерв, чтобы не застать свое место занятым. Опасения его оказались напрасными: его встретило послание ал-Валида с похвалой его действий и подтверждением полномочий.

Со смертью ал-Хаджжаджа кончилась целая эпоха в истории восточной половины, а может быть и всего Халифата. Не было более преданного надежного слуги умаййадских халифов, чем он. Правда, разобраться в том, что представляла собой эта незаурядная личность, непросто. Была ли исключительная жестокость, приписываемая ему, подлинной чертой его характера, или эти проявления жестокости лежали в границах обычного для того времени бесцеремонного отношения к человеческой жизни, а сатанинские черты приписывали ему те социальные круги, с которыми ему приходилось бороться для укрепления центральной власти: с военно-племенной верхушкой, не привыкшей беспрекословно подчиняться приказам, и мусульманскими религиозно-правовыми авторитетами, претендовавшими быть наставниками наместников, а не исполнителями их воли. К этому добавлялся жесткий финансовый контроль: должная доля налогов и добычи должна была неукоснительно поступать в центральную казну. Здесь ал-Хаджжадж не спускал никому – ни победителю хариджитов ал-Мухаллабу, ни его сыновьям. И речь шла об огромных суммах, как уже говорилось выше. На его требования военно-аристократическая верхушка отвечала мятежами, а религиозные авторитеты – обвинениями ал-Хаджжаджа а неверии. Против этого решительно возражал один из главных авторитетов того времени, Хасан ал-Басри, поясняя, что, может быть, ал-Хаджжадж специально послан Аллахом, чтобы испытать веру мусульман, и выступать против него – выступать против воли Аллаха; надо терпеливо сносить испытания, не поступаясь верой, увещевать и наставлять тирана, а окончательное решение примет Аллах в Судный день.

Ранние историки вплоть до начала X в. лишь констатируют его смерть и приводят дату и возраст умершего, без какой-либо характеристики его правления, его заслуг или его недостатков. Только автор середины X в. ал-Мас‘уди, сообщает о страшном итоге правления ал-Хаджжаджа: были казнены 120000 человек, не считая убитых в войнах, в момент его смерти в тюрьмах находилось 50000 мужчин и 30000 женщин, из которых 16000 «неприкрытых» (муджаррада). Женщины и мужчины были заточены в одних и тех же местах, места заключения не имели укрытия от солнца, дождя и холода. Цифры эти вызывают немало сомнений, не понятно, за что могло быть арестовано такое число женщин, да еще посаженных вместе с мужчинами? Тот же автор сообщает, будто новорожденный ал-Хаджжадж питался не молоком матери, а кровью свежезарезанных животных. Отсюда понятно, какой злодей должен был вырасти из подобного младенца. Эта жуткая история настолько очевидно фантастична, что не заслуживает критики. Невероятны и сообщения, что из-за жестокости его правления поступления с Ирака упали с 118 млн дирхемов до 18 млн.

Имеющиеся у нас сведения о расправах ал-Хаджжаджа с мятежниками сообщают более скромные цифры. Наиболее массовая казнь – уничтожение 4000 пленных, захваченных после разгрома Ибн ал-Аш‘аса на Дуджайле; других подобных казней больше не было. Видимо, эта была казнь для устрашения неарабов, чтобы они не вмешивались во внутриарабские дела. С мятежниками мусульманами он обращался иначе. Участники хариджитского восстания Шабиба, сложившие оружие после поражения под Куфой, получили помилование; басрийцы, участвовавшие в мятеже Ибн ал-Аш‘аса, получили помилование, как и участники сражения под Дайр ал-Джамаджиме. Лишь наиболее непреклонные мятежники подвергались казням, но число их ограничивалось десятками. После подавления мятежа Ибн ал-Аш‘аса крупных выступлений против власти не было, не было, соответственно, и массовых казней. Конечно, если включать сюда жертв подавления восстаний в Хорасане при Кутайбе, то картина изменится, хотя до ста тысяч казненных будет еще далеко.

Главным было то, на кого поднимал руку ал-Хаджжадж – он казнил представителей высшей аристократии, если они шли против верховной власти. Наиболее непримиримых врагов он преследовал даже за пределами подвластной ему территории. В 93/712 г. он пожаловался ал-Валиду на то, что Умар ибн Абдал‘азиз укрывает в Мекке и Медине преследуемых им лиц, и это стоило Умару наместничества, а назначенный на его место по совету ал-Хаджжаджа Усман ибн Хаййан арестовал и выслал в Ирак преследуемых.

Ал-Хаджжадж не был патологически жесток – он казнил во имя высшей цели – укрепления власти халифа. Он был суровым проводником новой государственной идеи: не государство для людей, а люди для государства, государства, воплощенного в халифе. Государство-община все больше превращалась в монархию, новая идея требовала новых деятелей, спсобных ее реализовать, и таким деятелем стал ал-Хаджжадж. Той же цели служила и его фискальная политика. Не для личного обогащения пытками выколачивал он из Йазида ибн ал-Мухаллаба шесть миллионов, а для халифской казны. Для того же следил он за тем, чтобы крестьяне не бежали в города, а сидели на земле, высылая из городов даже тех, кто принял ислам. Неукоснительно требуя от наместников выполнения обязательств перед государственной казной, ал-Хаджжадж снисходительно относился к некоторым прегрешениям Кутайбы. Когда дальний родственник Кутайбы Абдаллах ибн Ахтам, неоднократно замещавший его в Мерве во время походов, был обижен и донес ал-Хаджжаджу о многочисленных злоупотреблениях, то ал-Хаджжадж переслал донос Кутайбе. Узнав об этом, Абдаллах немедленно бежал в Сирию и несколько лет скрывался под видом кривого торговца-разносчика. Гнев Кутайбы обрушился на его сыновей и других родственников: часть из них была заточена, а девятеро – казнены.

Смерть ал-Хаджжаджа не вызвала в Ираке волнений, и, более того, поэты не откликнулись на нее сатирическими стихами – официально она была большим горем и перенявший власть ал-Хаджжаджа его начальник полиции следил за тем, чтобы ее воспринимали правильно.

Ал-Хаджжадж был самым заметным ревнителем интересов халифа по размерам управляемой территории и по длительности правления, но не единственным по непреклонной строгости соблюдения этих интересов. К сожалению, о деятельности других мы имеем меньше сведений, исключая лишь наместника Египта Курру ибн Шарика, о котором с ужасом писал один из христианских авторов.