Обособление Андалуса

Уничтожение Абу Муслима, человека, раздражавшего Аббасидов необходимостью быть благодарным ему, человека, умалявшего их политический авторитет, полновластного правителя Хорасана и Мавераннахра, где его боготворили, сделало, наконец, ал-Мансура полновластным правителем. Но в этом же году на противоположном конце Халифата, в Андалусе, появился новый политический соперник, внук умаййадского халифа Хишама, Абдаррахман ибн Муавийа. Он был одним из трех сыновей Муавийи ибн Хишама, рожденым от рабыни-берберки из Северной Африки. Вероятно, этим не вполне аристократическим происхождением Абдаррахмана объясняется то, что его имя не встречается на страницах арабских исторических сочинений до конца правления Умаййадов. Лишь один испано-арабский историк X в. упоминает, что он в отряде своего брата Абдалвахида был в составе войска Марвана ибн Мухаммада, встречавшего аббасидскую армию на Забе. Впрочем, в самом генеральном сражении он не участвовал. Накануне решающего сражения Абдаррахман отправился на охоту, а вернувшись к ночи в селение, где располагался их отряд, узнал о разгроме и гибели брата и, захватив малолетнего сына и двух сестер, с небольшим сопровождением поспешил в Сирию, а оттуда, по-видимому, в Египет. Во всяком случае, он не попал на кровавый прием на Вади Бутрусе. Когда аббасидская армия вступила в Египет, Абдаррахман покинул его и около двух месяцев провел в Барке. Барка входила в состав провинции Египет и вместе с ним подпадала под власть аббасидского наместника, поэтому он не стал здесь задерживаться дольше и отправился дальше на запад, куда еще не распространилась власть новой династии, в Ифрикийу, где в последние годы правления Марвана ибн Мухаммада власть захватил Абдаррахман ибн Хабиб ал-Фихри. Но и здесь Абдаррахман не нашел надежного пристанища – он приобрел симпатии части местного населения, и Ибн Хабиб увидел в нем опасного соперника и стал относиться к нему враждебно. Он насильно взял в жены сестру Абдаррахмана и убил двух сыновей покойного халифа ал-Валида ибн Йазида, приехавших с Абдаррахманом. Не дожидаясь, пока очередь дойдет до него, он покинул Ифрикийу, растеряв часть своего сопровождения.

В поисках надежного пристанища, Абдаррахман добрался почти до Атлантического океана, в район обитания берберского племени макнаса, в нынешней марокканской провинции Мекнес. Здесь у него тоже что-то не заладилось, и после многих приключений, о которых анонимная испано-арабская история говорит: «рассказ об этом был бы долог», оказался, наконец, в Сабре (Себре), около Тлемсена, где обитало родное племя его матери. Здесь он был уже не чужаком, а родственником, которому полагалась защита со стороны всего племени.

Неизвестно, сколько времени пробыл Абдаррахман среди своих родственников-берберов в нудной и безысходной повседневности, которая вряд ли была по душе потомку халифа, привыкшему к совершенно иной жизни.

В те годы прибрежная полоса Северной Африки напротив Андалуса была наводнена беженцами из этой страны, спасавшимися от голода. От них Абдаррахман мог получать обширную информацию о том, что там происходило. В борьбе между кайситами и йеменитами в конце 40-х годов верх взяли два сирийских военачальника Йусуф ибн Абдаррахман ал-Фихри из Киннасрина и ас-Сумайл ибн Хатим ал-Калби. Йусуф сосредоточил в своих руках основные властные функции, а Сумайл оказался на втором плане. Жестокие расправы Йусуфа ибн Абдаррахмана с йеменитами привели к тому, что они приняли решение присягнуть ал-Мансуру и осадили Сарагосу, где находился небольшой кайситский гарнизон. Йусуф, сидевший в Кордове, не мог послать ему подкрепление, и командующий осажденных обратился за помощью непосредственно к своим соплеменникам, а это грозило новой кровавой междоусобицей. Умиротворить страну в этой ситуации мог только человек, не замешанный в предыдущие распри, к которому никто в равной мере не мог предъявить обвинений в нанесенных обидах. И, конечно, он должен был иметь какие-то особые права на власть. Таким человеком вполне мог стать представитель халифского рода, каким был Абдаррахман ибн Муавийя.

В 755 г. Абдаррахман послал в Андалус к проумайадски настроенным сирийцам своего мавлу Бадра с посланием, в котором просил ходатайствовать перед Йусуфом о предоставлении ему гарантии неприкосновенности (аман), когда он прибудет в Андалус, и заверял, что хочет быть как все и не претендует на власть в этой стране. Получатели письма, посоветовавшись, решили сначала заручиться поддержкой ас-Сумайла.

Уход Йусуфа от ас-Сумайла с основной массой североарабских (кайситских) воинов на усмирение мятежного севера полуострова с последующим вторжением в Южную Галлию открывал сторонникам Абдаррахмана широкие возможности для организации его прибытия в Андалус. И все же на эту подготовку ушло около полугода. Только в конце лета 755 г. Бадр с группой сторонников Абдаррахмана, которые заняли потом при нем высокие посты, прибыл к селению, откуда предполагалось отплытие. Приехавшие привезли с собой 500 динаров, которые перед отплытием Абдаррахмана были розданы его соплеменникам в соответствии с их положением и значимостью.

Абдаррахман ступил на землю Андалуса в месяце раби II 138 г. х. (13. IX-11. Х. 755 г. ) в ал-Мунаккабе, где на берегу его встретили Абу Усман и Абдаллах ибн Халид. Абу Усман оказал ему гостеприимство, поселив у себя в селении Таруш в округе ал-Биры (Эльвиры). Здесь Абдаррахман провел всю зиму 755/56 г. и, пользуясь отсутствием Йусуфа и ас-Сумайла, постепенно увеличивал число своих сторонников. Его опорой стали южные арабы («йемениты»), приниженные Йусуфом и ас-Сумайлом. Амир ал-Биры попытался выдавить Абдаррахмана из своего округа, но потерпел неудачу и отступил.

Йусуф и ас-Сумайла в это время застряли в горах или предгорьях Пиренеев, страдая от холодов и бездорожья, вызванного зимними дождями. Почта из-за этого плохо работала и лишь изредка к ним пробивались гонцы. Один из таких гонцов доставил письмо, в котором сообщалось о прибытии Абдаррахмана, его враждебной деятельности и поражении амира ал-Биры. Йусуф решил немедленно отправиться на подавление Абдаррахмана, но ал-Сумайл, сначала поддерживавший его, переменил свое мнение, и не желая пускаться в поход в неблагоприятное время, стал отговаривать Йусуфа, говоря, что нет ничего срочного, Абдаррахман не претендует на власть, а всего лишь хочет покровительства, и нужно лишь послать делегацию для переговоров. Йусуф так и сделал, послав трех человек с дарами для переговоров.

Делегацию в Таруше встретили недружелюбно: ее главу хотели побить, но потом вспомнили о неприкосновенности посла и отпустили, зато второго арестовали, и только третий посланец из Умаййадов, оставшийся при подарках, оказался в выигрыше, отдав их Абдаррахману.

Случившееся было явным вызовом, который нельзя было оставить без внимания, и Йусуф решительно двинулся к Кордове. Абдаррахман обратился с призывом о сборе войска, но на него откликнулись только йемениы, а из кайситов лишь несколько человек, имевшие личные счеты с Йусуфом. Остальные были готовы поддержать Йусуфа. Абдаррахман не стал отсиживаться в Таруше, а пошел в наступление. В первых числах марта 756 г. он подошел к ал-Бире и присутствовал на праздничном молении по поводу окончания поста (7 марта). Когда наступил момент возглашения здравицы халифу и амиру, старейшина местных арабов подошел к проповеднику и сказал: «Не поминай Йусуфа, а возгласи нашего амира Абдаррахмана ибн Муавийу ибн Хишама». Проповедник последовал совету, и в мечети впервые прозвучало имя Абдаррахмана как амира Андалуса.

Андалусский историк, рассказавший об этом эпизоде, не упоминает, прозвучало ли перед этим имя халифа. Вероятно, это все-таки было имя ал-Мансура, ведь иного претендента (кроме как у хариджитов) на этот сан в тот момент не существовало.

В ал-Бире Абдаррахман получил подкрепление из 400 всадников и двинулся дальше, в Шазуну (Мадинат Сидона), где к нему присоединились новые сторонники. А перед Ишбилией (Севильей) его уже встречала знать города во главе с вождем йеменитов Абу-с-Саббахом, как и полагалось встречать амира. Севилья на два месяца стала резиденцией Абдаррахмана. Теперь, когда Абдаррахман принял присягу как амир, Йусуф уже не мог больше оставаться в бездействии и вместе с ас-Сумайлом повел свое войско к Куртубе.

Узнав о приближении войска Йусуфа и ас-Сумайла, Абдаррахман спешно покинул Севилью и направился к Кордове, где было много его сторонников, чтобы опередить соперников, но опоздал – когда 1 зу-л-хиджжа (6 мая 756 г. ) он подошел к Кордове, Йусуф уже вступил в нее. Вдобавок ко всему, противников разделила Большая река Вади ал-Кабир (испанцы переделали это название в Гвадалквивир), разлившаяся от весенних дождей. Поспешно выступившее из Севильи войско оказалось плохо обеспеченным, воинам пришлось питаться одними зелеными бобами, и оно рвалось в богатую припасами Кордову.

Вода спала только 9 зу-л-хиджжа (14 мая), накануне дня жертвоприношения Йусуф предложил переправившемуся войску Абдаррахмана перемирие на праздничный день и устроил своим воинам богатую трапезу из жертвенных животных. Противники сошлись на рассвете после праздничного дня. Войско Абдаррахмана уступало по численности, особенно в кавалерии, но южные арабы, составлявшие его ядро, сражались ожесточенно, не столько ради самого Абдаррахмана, сколько горя желанием отомстить за поражение десятилетней давности и жестокие расправы Йусуфа над их соплеменниками. В бою погиб один из сыновей Йусуфа и сын ас-Сумайла. Упорство южных арабов обратило их противников в бегство, Йусуф бежал на север, не заезжая во дворец, где остались его жены и родственники. Победителям достался лагерь противников, который они тут же разграбили и до отвала наелись остатками праздничной трапезы. Наиболее предприимчивые проделали то же с дворцом Йусуфа, содрав, вдобавок, дорогие одежды с его жен и родственниц. Те со слезами встретили Абдаррахмана и просили быть к ним таким же милостивым, каким милостивым к нему оказался Аллах. Абдаррахман успокоил их, приодел и поместил их в доме имама Кордовы. В общем, обирать женщин в мусульманском обществе считалось бесчестным. Так можно было обойтись только с пленницами, да и то не со всеми. В данном случае, загладив грубость своих воинов и обойдясь почтительно с женской половиной семьи Йусуфа, Абдаррахман подавал ему сигнал готовности к почетному примирению.

Разгромленный Юсуф, на помощь которому пришел с севера его сын Абдаррахман, ушел в Толедо. Однако там ему не удалось укрепиться, он возвратился на юг и захватил ал-Биру. Абдаррахман ибн Муавийа оставил в Кордове Абу Усмана с небольшим отрядом. Йусуф решил нанести ему удар с тыла и послал своего сына Абу Зайда Абдаррахмана на Кордову. Абу Усман не смог удержать город, пытался отсидеться в башне, служившей минаретом соборной мечети, но вынужден был сдаться. Абу Зайд Абдаррахман заковал его в кандалы и увез с собой. Этот частный успех изменил ситуацию: Йусуф вскоре понял безвыходность своего положения и начал переговоры о сдаче. Условия были идеальными. Ему и ас-Сумайлу оставалась вся их собственность, гарантировалась неприкосновенность всех родственников и зависимых людей. Было лишь одно ограничение: два сына Йусуфа и ас-Сумайла оставались заложниками у Абдаррахмана, но на почетных условиях, до поры пока все успокоится.

Заключив этот договор, Йусуф и ас-Сумайл вместе с Абдаррахманом возвратились в Кордову и разместились в своих жилищах в 140 г. х. – скорее всего, в середине 757 г.

Воцарение Абдаррахмана ибн Муавии окончательно закрепило положение ал-Андалуса в мусульманском мире. Абдаррахман не претендовал на верховную духовную власть, удовлетворяясь полной политической независимостью от халифа. Впрочем, не только ал-Андалус, но и Ифрикийа, где ежегодно самозванные правители захватывали власть, убивая друг друга, до 760 г. оставалась неподвластной ал-Мансуру.

Но вернемся в центр Халифата. В то время как основные силы Халифата весной – летом 755 г. подавляли восстания на северо-западе Ирана, в Верхней Месопотамии, в районе Нисибина, поднял восстание некий ал-Мулаббад, которого средневековые историки причисляют к хариджитам. Однако не всегда у этих авторов хариджитами называются люди, относящиеся к этому религиозно-политическому учению. Как уже говорилось ранее, «хариджит» изначально просто человек, который вышел (хараджа) из повиновения. Таким был ал-Мулаббад, в селении которого остановился отряд хорасанцев, посланный для наведения порядка в верхней Месопотамии. Начальник отряда потребовал, чтобы жена или дочка ал-Мулаббада вымыла ему голову. Оскорбленный ал-Мулаббад со словами «Вы пришли из Хорасана, чтобы наши жены вымыли вам головы? », отрубил ему голову. Затем он перебил всех воинов отряда, размещенного в его доме, и покинул селение. Прослышав о его поступке, к нему присоединились хариджиты.

Первой целью ал-Мулаббада был захват Мосула. Путь к нему пытались преградить отряды пограничной стражи (равабиты), но были обращены в бегство, ту же судьбу испытали еще четыре отряда посланных халифом, в том числе и возглавленный прославленным Хумайдом ибн Кахтабой. Только когда против ал-Мулаббада было послано достаточно многочисленное войско из восьми тысяч воинов, ал-Мулаббад был, наконец, разгромлен в боях западнее Мосула и убит. А пока внимание халифа было отвлечено борьбой с этими мятежами и восстаниями, представлявшими для него непосредственную угрозу, византийцы повели наступление на малоазийское пограничье Халифата. В 138 г. х. /755 г. император Константин в ответ на вторжение мусульманской армии под командованием дяди ал-Мансура, Салиха ибн Али, снова осадил Малатийу и вынудил ее гарнизон и жителей сдать город, после чего разрушил городскую стену, мечеть и резиденцию амира. Вернувшиеся после того зимой 755/56 г. арабы засеяли поля, но весной 756 г. византийцы сожгли хлеба. Летом 756 г. Салих ибн Али вновь занял Малатийу и приступил к ее восстановлению. Это была не единственная крепость, разрушенная византийцами в эти годы – восстанавливать пришлось и расположенную южнее ал-Масису. Видимо, в этой кампании (в 757 г. ) византийцы понесли ощутимые потери, так как пошли на переговоры и возвратили пленных мусульман. Салих ибн Али остался в Малатийе для завершения восстановления города.

Это перемирие вряд ли можно считать победой Халифата: ему нужна была передышка, тем более что внутреннее положение было не очень устойчивым, как показывают дальнейшие события. Ненадежным оказался даже Хорасан, вознесший Аббасидов на вершину власти.

Весной 758 г. в Мерве группа военных около 100 человек окружила дом наместника Хорасана, Абу Дауда Халида, намереваясь его убить. Абу Дауд, спасаясь от них, полез на крышу и стал звать на помощь, но сорвался, разбился и к вечеру умер. Что за претензии были у недовольных – имеющиеся источники не сообщают и молчат о каких-либо столкновениях после смерти Абу Дауда, когда временно его заменил начальник полиции.

Новый наместник, Абдалджаббар, прибывший в Мерв 23 июля 758 г., вскоре оказался неудачной заменой – халифу стали поступать жалобы, что Абдалджаббар преследует и убивает вождей хорасанцев, участвовавших в аббасидском движении ради захвата их имущества (в одном из писем ему намекнули на это фразой «стало слишком много хлеба с приправой»). Халиф забеспокоился: «Он хочет извести наших сторонников (шиа)», – и решил проверить лояльность наместника, попросив прислать войско для участия в походе на Византию. Абдалджаббар ответил, что не может этого сделать, так как тюрки готовятся напасть на Хорасан. Тогда халиф предложил прислать ему подкрепление и получил ответ, что посылать войско не нужно, так как в Хорасане полный порядок, а большое войско будет испытывать там трудности из-за дороговизны, которая возникнет с его появлением.

Халиф убедился в неискренности наместника и решил послать против него войско. Вряд ли одно только подозрение в двуличии наместника могла побудить отстранять его с помощью вооруженной силы – много неугодных наместников смещали с поста за разные прегрешения, но войска посылали только против явных мятежников.

В это время в Реййе находился сын ал-Мансура, Мухаммад, уже получивший тронное имя ал-Махди, объявленный наследником престола, в ведении которого оказывался весь восток Халифата, как прежде этот регион был в ведении наместника Ирака. Ал-Мансур приказал ал-Махди послать войско против Абдалджаббара. Ал-Махди повел свое войско на восток, но едва успел дойти до Нишапура, как арабы из Мерверруда напали на Абдалджаббара и разгромили его 7 июля 759 г. Абдалджаббар бежал с поля боя, пытался укрыться на хлопковом поле, но его нашли, арестовали его сыновей и других родственников и отправили к ал-Мансуру. Он приказал четвертовать Абдалджаббара, а его приближенных бить плетьми, пока они не отдадут все незаконно присвоенные деньги. Сыновья Абдалджаббара были потом сосланы на остров Дахлак в Красном море около берегов Йемена, своего рода Соловки Халифата.

Покончив с этим делом, ал-Махди отправился на усмирение правителя Табаристана (испехбеда), который вышел из-под власти Халифата и перебил находившихся там мусульман. Узнав о вступлении в страну войска ал-Махди, испехбед и враждовавший с ним правитель горной области Дунбавенд объединились для защиты своих владений. Война в горах затянулась, и ал-Мансур вынужден был посылать подкрепления. Но силы были все же неравными. Разгромленный испехбед бежал на запад, в Гилян, и там умер. Правитель же Дунбавенда был убит, а его дочери, захваченные в плен, стали матерями следующего поколения Аббасидов.

В то же время, во второй половине 759 г., в далеком Синде, в нижнем течении Инда власть самовольно захватил сын умершего наместника провинции. Ал-Мансур счел это настолько серьезным делом, что сам приехал в Басру для организации похода против мятежника. Возможно, еще одной причиной прибытия ал-Мансура в Басру могло быть восстание рабов, произошедшее в 142/759–760 г. и подавленное силами полиции.

Ал-Мансур пробыл там весь рамадан (25. XII. 759–23. I. 760) и провел праздничное моление в день разговения. На память о пребывании халифа в этом городе осталось сооруженное по этому случаю место для праздничных молений (мусалла).