Халифат ал-Хади

Почти в то же самое время, когда ал-Хади в Джурджане уверился, что действительно стал халифом, 11 августа 785 г., ровно через неделю после смерти ал-Махди, в Фустат прибыл последний его наместник ал-Фадл ибн Салих, двоюродный дядя ал-Махди. И он, и египтяне могли узнать о смерти ал-Махди лишь через несколько дней. Ал-Фадл прибыл в Египет с отрядом сирийских воинов – опираться на надежность египетского войска не приходилось. Он сосредоточил свои усилия на борьбе с Дахийей. Дахийа, воодушевленный недавней победой, направился на Фустат, но потерпел поражение, отступил к оазисам западнее Нила и обратился к их жителям с предложением совместно бороться против наместника. Они сначала ответили согласием, но, удостоверившись в том, что он пренебрежительно относится к мавлам и берберам, покинули его. Оставшись с малыми силами, он был разгромлен, взят в плен и казнен в Фустате в джумаде II (9. XII. 785–6. I. 786). Голову казненного отослали ал-Хади, а тело распяли в Фустате.

Начало правления ал-Хади не было отмечено амнистией, с которой начинал его отец. Он продолжил преследование зиндиков, среди которых оказывались люди, вряд ли отвергавшие основы ислама. Так в тюрьму попал один из потомков Абу Талиба, потомок не от Али, а от одного из его братьев. Не чувствовали себя в безопасности и шииты.

Положение ал-Хади на вершине власти было не простым. При дворе и среди военачальников существовали сторонники ар-Рашида, симпатизировала ему и мать Хайзуран, которая к тому же вмешивалась в дела ал-Хади и бесконтрольно распоряжалась финансами, а эти немалые деньги могли идти на поддержку сторонников ар-Рашида в войске и при дворе. Более того, на приемы к ней ходили военачальники. И то, и другое раздражало ал-Хади. Он терпел ее вмешательство в течение четырех месяцев, а затем ограничил ее в расходах, а военачальникам сказал, чтобы они перестали толпиться у ее дверей, а кого увидит впредь – будет наказывать.

Разногласия, ушедшие с поверхности, не стали от того менее опасными. Появился страх отравления. Однажды ал-Хади послал матери попробовать какое-то блюдо из риса, после чего у нее начались почечные колики. Конечно, стали подозревать отравление, хотя почки могли отозваться и на большое количество острых специй.

В обстановке тайной борьбы в верхах соблазнительно было вспомнить претензии на власть и старым соперникам халифов, Алидам. Восстание в Медине началось 10–12 мая 786 г. Повод для него был совершенно тривиальным. Один из Алидов был уличен в питье вина в компании местного поэта и мавлы. Начальник полиции их арестовал, распорядился высечь и всех троих провезти по городу с веревкой на шее. Глава Алидов Медины ал-Хусайн ибн ал-Хасан ибн ал-Али потребовал освободить арестованных и сказал, что в Ираке за это не наказывают так позорно. Арестованных освободили, но ал-Хусайн ибн Али не мог простить унижение родственника. А в его окружении были шииты из Куфы, которые подговорили его восстать и, вероятно, обещали поддержку жителей своего города. В ночь на пятницу 12 мая приходившие в мечеть увидели ал-Хусайна ибн Али сидящим на мимбаре в белой одежде с обнаженным мечом. Все это символизировало разрыв с существующей властью – и белый цвет, и сиденье на мимбаре вместо введенного еще Абу Муслимом стояния. Ал-Хусайн ибн Али обратился к присутствующим с обычным призывом следовать Книге Аллаха и обычаю Пророка, и это было встречено с одобрением. В это время произошла стычка между пробиравшимся через толпу начальником полиции и двоюродными братьями ал-Хусайна, Йахйай и Идрисом, которые его и зарубили. Восставшие захватили казнохранилище (байт ал-мал), в котором находилось 10000 (по другим сведениям – 70000) динаров, предназначенных для выплаты жалования войску, и разделили их.

Однако не все мединцы поддержали восстание, двое суток вокруг мечети и в разных местах города шли стычки между «белыми» и «черными». На третий день, в воскресенье, в окрестностях Медины появился отряд правительственных войск под командованием Мубарака ат-Турки. В Медине к нему присоединились противники ал-Хусайна. После боя в центре города стороны разошлись: ал-Хусайн со своими сторонниками укрылся в мечети, а ал-Мубарак – в доме наместника. После ряда столкновений люди запросили перемирия, и бои прекратились.

Ал-Хусайн пробыл со своими сторонниками в мечети 11 дней до 24 зу-л-хиджжа (28. V. 786). В это время до начала хаджжа оставалось две недели, и ал-Хусайн решил пойти со своими сторонниками в Мекку. Может быть, он хотел обратиться с призывом к более обширному кругу людей, но все окончилось трагически.

В это время из Ирака двигался караван паломников, возглавляемых Сулайманом, сыном ал-Мансура. Дорога была небезопасна из-за нападений бедуинов, поэтому паломников сопровождала многочисленная охрана под командованием сына Сулаймана. Этот караван прибыл в окрестности Мекки в четверг 8 июня, на пятый день зу-л-хиджжа. В это время с севера из Медины подошел караван ал-Хусайна ибн Али. Иракцы спешно совершили первую часть обряда паломничества – обход Ка‘абы и пробежку между холмами ас-Сафа и ал-Марва и вернулись в свой лагерь, а на следующий день вышли навстречу каравану ал-Хусайна и вступили с ним в бой на окраине священной территории Мекки в урочище ал-Фахх. Силы были неравны, и отряд ал-Хусайна был разгромлен без особого труда. Вместе с ал-Хусайном пало около 200 его сторонников. Их обезглавили, а головы отправили ал-Хади.

Победители успели возвратиться в Мекку к «дню запасания воды» (8 зу-л-хиджжа), которым начинается паломничество к Арафату. Уцелевшим в этом бою был уже упоминавшийся Идрис ибн Абдаллах ибн ал-Хасан. Он благополучно добрался до Египта, а начальник египетской почты, мавла ал-Мансура, шиит, отправил его за казенный счет на почтовых в Магриб. Пособничество бегству мятежника разгневало ал-Хади, и он казнил начальника почты. Идрис же нашел в Магрибе поддержку берберов племени зената и через год создал первое шиитское государство в районе современного Феса, где не признавалось духовное главенство Аббасидского халифа.

Лейтмотивом конца правления ал-Хади было его желание отстранить ал-Рашида от наследования власти и сделать престолонаследником своего сына Джа‘фара.

Ход восстания ал-Хусайна ибн Али ибн ал-Хасана датирован буквально по дням, другие события правления ал-Хади, к сожалению, не датированы, даже последовательность событий по имеющимся сообщениям очевидцев и участников событий не складывается в хронологическом порядке. Непонятно, когда именно ситуация недоверия и взаимных претензий переросла в открытое предложение провести присягу, по которой ар-Рашид стал бы наследником после сына ал-Хади, Джа‘фара. Ар-Рашид, кажется, был не столько субъектом, сколько объектом в этой борьбе, активным представителем его интересов являлся Йахйа ибн Халид, который в случае восшествия на престол ар-Рашида стал бы вазиром, то есть практически распорядителем финансов огромной империи, а вместе с этим к такому источнику благополучия припали бы все его родственники. Он убеждал ал-Хади не торопиться с отстранением брата, так как сын еще не совершеннолетний и не может руководить молитвой (а Джа‘фару действительно было не более 10–11 лет). Йахйа вел переговоры с ал-Хади, защищая интересы Харуна и, конечно, вербовал сторонников. В какой-то момент, чтобы отвести опасность от своего подопечного, он посоветовал ему попросить разрешения покинуть столицу и уехать на охоту. Против Харуна выступали некоторые военачальники. Доходило до того, что на приемах они не здоровались с ним и оттесняли его с почетного места. Йахйа устыдил ал-Хади, и тот посадил Харуна рядом с собой. Видимо, был момент, когда Харун согласился на выдвижение Джа‘фара на первое место и получил компенсацию в миллион динаров и какую-то часть налоговых поступлений. Этот щедрый дар можно объяснить только уступкой Харуна. Настойчивость Йахйи ибн Халида оборачивалась для него арестами. По крайней мере, можно говорить о двух арестах, при одном из них он был помещен в такую каморку, где нельзя было лечь, вытянув ноги. Вызволила его оттуда Хайзуран.

Исход борьбы оказался неожиданным. В разгар лета ал-Хади покинул знойный и душный Багдад и перебрался со всем двором в более прохладную Хадису у впадения Большого Заба в Тигр. Здесь он вскоре заболел, у него проявилось какое-то острое желудочное заболевание. Одни видели в этом язву, другие подозревали отравление. Некоторые из преданных ему военачальников собирались даже убить Йахйу ибн Халида. Состояние ал-Хади становилось все хуже, и он возвратился в Багдад, в свой дворец Исабад, где вскоре умер – 15 сентября 786 г. в возрасте около 25 лет. После него осталось два малолетних сына, которым никогда уже не довелось претендовать на престол, и четыре девочки. Молитву над ним прочитал новый халиф, Харун ар-Рашид, который едва перешагнул за 20 лет. Ему суждено было долгое правление в начале самой блестящей поры Халифата. И в ту же ночь у одной из невольниц ар-Рашида, хорезмийки, родился сын Абдаллах, которому суждено было завершить под именем ал-Мамун это блестящее пятидесятилетие (786–833).

* * *

За тридцать шесть лет правления Аббасидов арабы потеряли монопольное положение в государстве, а вместе с тем исчезло представление о том, что ислам – религия для арабов, в которую она милостиво допускает иноплеменников, продолжая считать их ниже себя – ислам интернационализировался. Это происходило не единовременно, не по какому-то декрету, но развитие шло именно в этом направлении.

В мусульманское общество включалось все больше представителей индоиранской и византийской цивилизаций. Эти люди приносили с собой новые понятия и взгляды. К наукам, связанным с исламом, знанию генеалогии и арабской поэзии присоединялись математика, химия, античная философия, занятия которыми переставали казаться одиозными и недостойными арабов.

Новшества проникали даже в такую цитадель арабизма, как язык и поэзия. Появлялись новые ритмы и образные приемы, а язык был в письменной форме зафиксирован в большом толковом арабско-арабском словаре Халила и грамматически упорядочен капитальной грамматикой перса Сибавейхи. А немного позднее на крайнем севере Халифата, в Хорезме, родился будущий великий математик, создатель алгебры, Мухаммад ал-Хорезми. Все это было процессом становления новой средневековой арабской культуры, бывшей продуктом творчества многих народов мусульманской империи.