 |
Внутренняя политика и изменения в земельном налоге
|
|
|
|
Конечно, история огромной империи Аббасидов в первую четверть века существования не сводилась к непрерывным войнам и восстаниям, но о повседневной жизни ее подданных средневековые историки сообщают очень скудные сведения, и даже об изменениях государственных структур в годы правления ал-Мансура можно скорее догадываться. А изменения эти, несомненно, происходили.
Процесс интернационализации ислама на основе уравнения в нем и арабов и неарабов, приведший в результате восстания Абу Муслима к власти Аббасидов, безусловно, активно шел при ал-Мансуре, шел не потому, что ал-Мансур был его активным проводником, а потому, что власть его опиралась на поддержку многочисленных хорасанцев разного происхождения. Они были и в окружении халифа, и в армии, пришедшей их Хорасана. Эти люди часто упоминаются особо, именно как хорасанцы. Они появляются даже в администрации Египта и Северной Африки, чего ранее не случалось. Из хорасанского ополчения постепенно складывалось войско, подчиненное непосредственно халифу, которого не было у Умайадов. Такие воинские контингенты становятся все многочисленнее. Как происходил этот процесс, нам неизвестно, но в исторических сочинениях исчезают упоминания о вооруженных конфликтах между племенными вооруженными группировками.
Вместе с этим лишали жалования (ата) тех, кто, будучи занесены в войсковой реестр (диван) Куфы, Басры, Фустата и других гарнизонных городов, уже не выходили в завоевательные походы.
Ал-Мансур упорно шел по пути превращения из имама, первого среди равных в общине, в настоящего самодержца. Он беспощадно расправился с Абу Муслимом, который мог стать соперником во власти, и с равандитами, поклонявшимися ему как воплощению божества, чтобы не оказаться в какой-либо зависимости от них. На этом пути он не остановился перед нарушением клятвы, лишив своего двоюродного брата Ису ибн Мусу права на престол.
|
|
|
Он не позволял своим наместникам засиживаться на одном месте, чтобы они не становились слишком сильными и опасными для его власти. Редко кто из них оставался на одном месте более двух лет, хотя, конечно, в каких-то случаях их смещали из-за неспособности справиться со сложными ситуациями. Так в беспокойной Басре за 20 лет правления ал-Мансура было 17 наместников и даже в духовной столице Халифата, Медине, за то же время сменилось 6 правителей. Представители династии в этой череде властей не были устойчивее – их, пожалуй, еще опаснее было надолго оставлять на одном месте.
Вместе с тем ал-Мансур приближает к себе людей, происхождение которых не позволяло бы им претендовать на власть, и которые зависели от его воли. Самой заметной фигурой в его окружении становится Халид ибн Бармак, сын главного жреца храма огня (или настоятеля буддийского храма) в Балхе.
Концентрация власти в руках одного лица неминуемо должна была вести к появлению центральных органов и высших представителей бюрократии, функционеров государства, а не представителей племенной верхушки. Ал-Мансуру приписывали такой перечень основных лиц государства: у трона четыре опоры – судья, сборщик налогов, начальник полиции и начальник почты. Однако, из названных лиц, пожалуй, никто, кроме начальника почты, не управлял соответствующей системой в масштабе государства. Судей в провинциях назначали либо наместник, либо по воле халифа при смене наместника, а уж начальников полиции точно назначали наместники.
В этом перечне государственных мужей отсутствует важнейшая фигура – глава гражданской администрации – вазир, появление которого иногда приписывается правлению ал-Мансура, и первым его вазиром называется Халид ибн Бармак, хотя упоминаний о нем в этом качестве у ранних историков не имеется.
|
|
|
Единственное конкретное мероприятие административно-финансового характера, проведенное ал-Мансуром, которое упоминается ранними мусульманскими авторами, это введение в 772 г. нового метода взимания земельного налога не по твердой ставке, а из доли урожая. В этом году в Верхней Месопотамии была проведена всеобщая опись имущества, земель, построек и скота. При этом жители (не указано, кто именно) попросили халифа ввести издольный налог, харадж мукасама, что и было исполнено после какого-то неясного «раздела пополам». Как проводилась замена одной формы налога на другую, каких земель и культур он касался и на какой территории был введен остается загадкой.
Впрочем, несколько отрывочных сведений, связанных с этой реформой позволяют судить о подходах к налогообложению. Как уже говорилось, существовали две ставки налога: налог с покоренного населения, харадж, который составлял половину урожая или его стоимости, и привилегированный налог, ушр (одна десятая), который платили мусульмане, и который определялся как закат с земли.
На первый взгляд все настолько ясно, что никаких пояснений не требуется, и всюду в востоковедной литературе мы встретим утверждение, что покоренные народы отдавали половину урожая, а мусульмане – одну десятую. Однако, в тексте сообщения о введении издольного хараджа говорится, что ушр равнялся одной пятой после раздела половины. Дело в том, что никто из мусульман за пределами Аравии не обрабатывал землю сам, в любом случае, покупал ли он землю или получал в пользование государственную землю (кати‘а), обрабатывали ее местные крестьяне, потомственные арендаторы. По самым несомненным сведениям, арендатор, выполнявший весь цикл работ собственным инвентарем, на своем тягле и со своими семенами, получал половину урожая – хозяин земли получал вторую половину и из нее платил соответствующую долю в виде налога. Частный землевладелец отдавал половину из своей половины, а пользователь кати‘а – 1/10 общего от всего урожая из своей половины, что равнялось 1/4 его доли. Таким образом, частному землевладельцу оставалась 1/4 урожая, а пользователю кати‘а – 0, 4.
|
|
|
Эта необычная трактовка распределения доходов между участниками владения и совладения землей подтверждается тем, что по совершенно неоспоримым указаниям мусульманских юристов производственные затраты исключались из обложения. И в первом, и во втором случае оплата труда земледельца рассматривались как производственные затраты. Пользуясь терминологией классической политэкономии, можно сказать, что норма эксплуатации земледельца равнялась 50 %, а с точки зрения собственника земли соответствовала производственным расходам.
К сожалению, этот важный и интересный вывод из сообщения о введении издольного хараджа, не описывает процедуры перехода с одного вида хараджа на другой, тем более что налог по твердым ставкам продолжал свое существование.
Кадастрирование было встречено местным населением враждебно, были какие-то волнения, которые пришлось подавлять вооруженной силой. Эти события упоминает только один христианский автор, мусульманские источники не упоминают ни о кадастре, ни о волнениях. Эти волнения, скорее всего, были вызваны не введением земельного налога, а составлением нового кадастра, который выявлял не учтенные прежде обработанные участки и какие-то иные объекты, избегавшие обложения. Вспомним, что очередной кадастр, проводившийся при Абдалмалике, воспринимался, чуть ли не как пролог к пришествию Антихриста. На деле раздел зерна происходил следующим образом.
Зерно в Ираке было не просто продуктом питания, но и чем-то вроде резервной валюты. Огромные массы зерна выбрасывались из халифских амбаров на продажу. Из государственных амбаров (дар ар-ризк) выделяли продуктовые пайки (ризк) воинам и другим лицам, занесенным в диваны. Это зерно, сохраненное до времени сева, когда поднимаются цены на него, приносило дополнительную прибыль, а в голодные годы появление его на рынках смягчало социальную напряженность.
Другой областью обширного зернового хозяйства был Египет, из него часть зерна отправляли в приморские города Сирии, в Медину и Мекку. Остальное оставалось на месте, реализовывалось и в денежной форме вместе с другими денежными сборами поступало в Багдад.
|
|
|
В Ираке раздел урожая происходил следующим образом: сжатую пшеницу и ячмень из определенного округа или селения свозили на общий ток, строго следя за тем, чтобы возчики не просыпали зерно по дороге и чтобы крестьяне не подбирали его. Таких токов в центральной части Ирака (без областей Басры и Мосула) было 635. На току снопы пшеницы и ячменя расстилали по земле, и пара быков, таща за собой волокушу, размельчала колосья и солому. Провеянное зерно складывали в амбаре в большую кучу, и чиновник определял количество зерна. Затем происходило настоящее взвешивание зерна на больших весах. И чиновник, и весовщик получали свою толику из этого зерна. Халифское и государственное зерно свозилось в центральные амбары, а землевладельцы и крестьяне делили оставшееся между собой на месте. По данным географа конца IX в. Ибн Хурдадбеха, восходящим к 204/819–20 г. в Ираке было собрано в виде налога 72550 курров пшеницы и 26 100 курров ячменя (курр равнялся 29, 25 ц), что составляет 2122102, 5 ц и 2810250 ц. Курр пшеницы в эти годы стоил 600 дирхемов, а курр ячменя 300 дирхемов, то есть все собранное в виде налога зерно стоило 72360000 дирхемов. Налогов, собиравшихся деньгами, было значительно меньше 9924000 дирхемов.
Автор начала X в. Кудама приводит несколько иные цифры: 177200 курров пшеницы и 99721 курр ячменя. Стоимость всего зерна он определяет в 100851150 дирхемов, а деньгами было собрано 8095800 дирхемов. И по этим данным стоимость собранного зерна была во много раз больше, чем налоги, собранные деньгами.
Эти средства поступали в государственную казну. Каковы были сборы с личных владений халифа в это время, мы не знаем, но, несомненно, они исчислялись миллионами дирхемов. Налоги, собранные в провинциях, пересылались в центр не целиком, а за вычетом местных расходов, составляя примерно половину. Так известно, что примерно из 5 млн динаров, собиравшихся в Египте, в Багдад пересылалась около 2, 5 млн динаров (75 млн дирхемов). Точно определить, какая часть денег пересылалась из других провинций, сказать трудно. Во всяком случае, сверх поступлений из Египта, можно говорить примерно о 200 млн дирхемов.
Определенных сведений об увеличении налогового гнета при ал-Мансуре нет, хотя, конечно, иногда злоупотребления налоговых чиновников вызывали серьезные восстания, как это было в Египте в 150/767 г. и в 155/772 г.
Способов обобрать налогоплательщиков было достаточно: обман при обмере участков, обвешивание, обман при пересчете денег на монеты теоретического веса, незаконные поборы на оплату работы землемеров и весовщиков, махинации с недоимками. Налог платили не земледельцы, а землевладельцы, но они, в свою очередь, старались переложить часть своих тягот на своих арендаторов. Сборщики налогов обманывали вышестоящие власти, с чем, конечно, последние старались по мере возможности бороться.
|
|
|
В «Истории Мосула», написанной во второй четверти X в., процитировано письмо из халифской канцелярии наместнику Мосула, направленное 3 шавваля 152/9 октября 769 г. по поводу денег, присвоенных чиновниками при сборе налогов за 148/765 г. «Дошла до амира верующих записка с жалобой на некоторых финансовых чиновников (умм) амира верующих в округах Мосула и их помощников, и их сборщиков налогов, их монетных контролеров, и им подобных, что деньги присваиваются (букв, " отсекаются" )». Далее наместнику предписывалось строго отнестись к обманщикам, наказать и отобранные деньги отослать в казну (байт ал-мал) Багдада.
В том, что чиновники утаивали часть собранных налогов, нет никакой сенсации, здесь интересно то, что при этом упоминаются денежные контролеры, которые обычно остаются в тени в подобных случаях, и то, что финансовые чиновники названы чиновниками амира верующих; формулировки такого рода при Умаййадах не встречались. Этот оборот в документе можно было бы счесть случайностью или ничего не значащей формулировкой, но вот как определил свое положение ал-Мансур в проповеди на Арафате во время одного из своих паломничеств: «О люди! Воистину я султан Аллаха на его земле, который управляет вами по его указаниям, его одобрению и его руководству по праведному пути, и хранитель его сокровищницы…»
Здесь ал-Мансур заявляет о себе не как о заместителе посланника Аллаха, а как о представителе Аллаха на земле. В том же духе переосмыслена им роль главы государства как распорядителя государственной казны. Обычно халиф рассматривался как глава общины, которому доверены средства, дарованные мусульманами в виде налогов с покоренных, даней и военных добыч – ал-Мансур же заявил себя казначеем Аллаха, без упоминания того, что он распоряжается достоянием всей общины на благо ей.
О взаимоотношении верховной власти и подданных, по представлению ал-Мансура, красноречиво говорит одно из его наставлений своему сыну ал-Махди: «Не будет благополучия у султана без силы и не будет благополучия у его подданных без повиновения; не будет процветания страны, если нарушена справедливость, не продлится благо султана и повиновение его подданных без денег». Конечно, эти формулировки ничего не меняли в финансовой системе Халифата, но свидетельствовали о том, что глава государства-религиозной общины превращается в обычного самодержца.
Представление ал-Мансура о всемогущем царе и безропотных подданных, ждущих от него милости и благоволения, явно родилось в его голове не самостоятельно, а под влиянием иранцев в его окружении, вроде Халида ибн Бармака. И в этом свете не выглядит случайным его распоряжение о ремонте Белого дворца сасанидских царей в Ктесифоне.
Несмотря на очевидное влияние иранской административно-политической традиции, ал-Мансур не был иранофилом. Сообщается, что, когда ал-Махди, проживший в Реййе несколько лет, возвратился в 768 г. в Багдад в иранском одеянии, отец заставил его одеться по-арабски и носить суданские сандалии вместо сапог. Как выглядела эта одежда, сказать невозможно, так как нет ни одного изображения арабов, относящегося ко второй половине VIII в. Во всяком случае, наше представление о халифе и его приближенных, сидящих в чалмах, совершенно неверно: в действительности они носили остроконечные шапки, калансувы, которые при ал-Мансуре были, видимо, чем-то вроде форменной одежды, как для служивших в Османской империи – феска. Это следует хотя бы из того, что ал-Мансур в 770 г. приказал носить очень высокие калансувы, так что их приходилось набивать камышом. По этому поводу один из поэтов сочинил двустишие:
Мы чаяли от имама получить прибавку,
а он прибавил высоту калансув.
Вот и ходят люди, а на головах
вроде винного кувшина в бурнусе.
О значимости калансувы говорит и то, что в рассказе о смотре войска в 774 г., когда ал-Мансур явился в доспехах, отмечается, что шлем на нем был надет на калансуву. Так что второго аббасидского халифа надо представлять в высокой черной шапке, а не в чалме.
Наиболее наглядно и убедительно концентрацию политической и экономической власти в руках халифа демонстрирует развитие Багдада. Ни одна из резиденций Умаййадов не была настоящей столицей – главным городом государства. Ни Дамаск, ни Зайтуна, бывшая 19 лет резиденцией Хишама, не обрели такого статуса. Иной была судьба Багдада.
Завершение строительства Круглого города ал-Мансура было лишь первым этапом формирования аббасидской столицы. Буквально через три года на северном берегу Тигра в местности ар-Русафа возник новый обширный район. Здесь в 151/768 г. остановился ал-Махди со своим войском, возвратившись из Хорасана. К 771 г. здесь возник новый город, окруженный оборонительной стеной и рвом, с большой мечетью и базарами. Из Диялы к нему был подведен канал. Через Тигр был наведен наплавной мост и, конечно, пространство между городом ал-Мансура и городом ал-Махди, за которыми закрепилось название Аскар ал-Махди («Лагерь ал-Махди»), стало интенсивно застраиваться.
Вместе с тем, Круглый город ал-Мансура, задуманный как идеальный «Город благополучия», перестал полностью удовлетворять халифа. В дополнение к большому дворцу с золоченой дверью и диковинным для своего времени изразцовым куполом, ал-Мансур начал строить другой дворец недалеко от моста, получивший название ал-Хулд («Вечность»), законченный в 774 г. В том же году из Круглого города было выдворено торгово-ремесленное население, размещавшееся в кольце между внешней и внутренней стеной. Причиной будто бы стало замечание византийского посла, которому ал-Мансур демонстрировал свою столицу, что опасно иметь рядом с резиденцией беспокойное торгово-ремесленное население, особенно мясников с их длинными ножами.
Выселенные торгово-ремесленные кварталы разместились к востоку и юго-востоку от Круглого города, в районе ал-Карх, где и до этого находились базары. Здесь были проложены просторные магистральные улицы, шириной в 40 локтей (20 м), старые невзрачные постройки безжалостно сносились, и строились новые лавки, мастерские и жилые дома. Расходы на эту реконструкцию ал-Мансур взял на себя. Словом, через десять лет после постройки Круглого города Багдад вырос по площади в несколько раз, превзойдя другие центры Халифата.
Ал-Мансур не ограничился этим. В 770 г. он поручил ал-Махди перестроить Ракку. К этому времени позднеантичные города с четкой планировкой и прекрасной архитектурой после исчезновения муниципальной организации, следившей за порядком в городе, утратили былую упорядоченность: промежутки в многочисленных колоннадах закладывались и превращались в лавчонки и мастерские, никто не соблюдал красной линии застройки улиц, снаружи у городских стен беспорядочно лепились различные постройки.
Было приказано расчистить улицы и перед городской стеной снести все постройки на расстоянии 40 локтей от нее. Горожане воспротивились сносу, прекратили торговлю, возможно даже, что доходило до применения оружия – во всяком случае, работы прекратились и было решено строить рядом новый город, получивший название ар-Рафика.
Любопытно, что ал-Манур, будто бы, просил найти ему какого-нибудь отшельника, который бы по своим древним книгам указал, где должен быть заложен новый город. Обращение к христианским отшельникам за ответом о каких-то проблемах будущего упоминается и в некоторых других случаях – уважение к мудрости древних христианских книг было в то время естественным.
В том же году были окружены стеной и рвом Басра и Куфа. При этом в Куфе ал-Мансур якобы выдал деньги, узнал по списку получателей подлинное число взрослых жителей, а затем обязал всех за свой счет возвести эту стену.
Строительная активность конца шестидесятых начала семидесятых годов, естественно, требовала дополнительных расходов, но об этой стороне жизни Халифата мы знаем меньше всего.
|
|
|
