Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Подходы к изучению языкового общения




Краткий обзор предыстории парадигмы показал, что дискурс-анализ не случайно характеризуется сочетанием методологии и теории, обязанных своим происхождением многим различным направлениям и дисциплинам.

В традиции изучения языкового общения можно выделить ряд школ и направлений, имеющих собственное теоретическое лицо и уже утвердивших­ся в роли самостоятельных исследовательских практик, обладающих своей методологией. К тому же все эти подходы, часть из которых была перечи­слена выше, отличаются не только историей своего развития, но и географи­ческим ареалом распространения.

Поскольку многие европейские исследователи, обратившиеся к анализу языковых структур «выше предложения», сохранили традиционный интерес к проблемам стилистики, герменевтики, риторики и эстетики, то их увлече­ние изучением конкретных текстов, часто литературных, оказалось вполне естественным. В англо-американской академической традиции связь дискурс-анализа с литературой если и была, то самая незначительная. Зато там этно­графические и философские основания определили исключительный интерес к анализу естественной звучащей речи в социально-когнитивном контексте.

Большинство обзоров среди основных подходов к изучению дискурса (в широком смысле) и прагматики языка в целом выделяет следующие [ср.: Verschueren e. а. 1995; Schiffrin 1994]:

• теория речевых актов (Дж. Остин, Дж. Р. Сёрль, Дж. М. Сейдок, П. Коул, Д. Вундерлих);

• логико-прагматическая теория коммуникации (Г. П. Грайс, Дж. Лич, Дж. Газдар, С. Левинсон, П. Браун);

• конверсационный анализ (Г. Сакс, Э. Щеглов, Г. Джефферсон, Д. Цим­мерман, Дж. М. Аткинсон, Ч. Гудвин, Г. Хенне, Г. Ребок, К. Элих, Й. Ребайн);

• лингвистический анализ диалога (М. Даскал, Ф. Хундснуршер, Э. Вайганд, Г. Фриц, Л. Карлсон);

• лингвистический дискурс-анализ (Бирмингемская школа: Дж. Синклер, М. Култхард, Д. Брэзил, Д. Гиббон);

• лингвистика текста (В. Дресслер, Р. де Богранд, Т. ван Дейк, 3. Шмидт) и грамматика дискурса (Р. Лонгейкр, Т. Гивон);

• критический дискурс-анализ (Н. Фэйрклау, Р. Лаков, Р. Водак, Т. ван Дейк);

• социолингвистический анализ вариативности (У. Лабов, С. М. Эрвин-Трипп);

• интерактивная социолингвистика (Дж. Гамперц, Э. Гоффман);

• этнография коммуникации (Д. Хаймс, Дж. Гамперц, Дж. Филипсен);

• модели репрезентации дискурса в теории искусственного интеллекта (Р. Шенк, Р. Абельсон);

• когнитивные и психолингвистические модели обработки и понимания дискурса (Т. А. ван Дейк, В. Кинч).

Как видно из этого далеко не полного списка — существуют и другие под­ходы, как, например, типологический дискурс-анализ [Myhill 1992], — неко­торые школы, послужившие предпосылками формирования дискурс-анализа как междисциплинарного [см.: van Dijk 1997b; 1997a] научного направления, развиваются вместе с ним и фактически стали его составными частями. Дру­гие, наоборот, «ушли в тень». Третьи сами возникли не так давно. Одной из задач данной работы является критический синтез идей этих направлений с элементами научной картины мира, изложенными в главах 1 и 2.

3.2.3 Дискурс-анализ vs. конверсационный анализ

Отметим, что наибольший интерес для нашего исследования представляют именно те направ­ления, которые уделяют достаточно много вни­мания речевой коммуникации, ее социокультур­ным, интерактивным и когнитивным аспектам, «смычке» социального и пси­хологического в коммуникативном взаимодействии — в дискурсе. Оставив более детальный разбор многих теоретических положений и исследовательс­ких приемов названных выше школ на потом, сосредоточимся на двух из них, тем более, что их соотношение вызывает острые споры.

Одно из них продолжает линию, идущую от Ферса и Лондонской школы функционального структурализма через социальную семиотику М. Хэллидея

к Бирмингемской группе исследователей, за которой, собственно, и закрепи­лось само название дискурс-анализ [Coulthard 1977; 1985; 1992; 1994; Coulthard, Montgomery 1981; Sinclair, Coulthard 1975]. Это направление представлено многими публикациями, но, пожалуй, больше всего оно ассоциируется с име­нами Джона Синклера и Малколма Култхарда, стоявшими во главе проблем­ной группы по исследованию английского языка в университете г. Бирминге­ма (English Language Research Group, University of Birmingham), хотя к этой школе порой примыкают исследования, выполненные в других традициях, как, например, основанная на теории речевых актов работа Виллиса Эдмондсона [Edmondson 1981] или социолингвистические вариации Майкла Стабза [Stubbs 1983].

Бирмингемская модель дискурс-анализа была разработана в результате проекта «The English Used by Teachers and Pupils» (сентябрь 1970 г. — август 1972 г.), спонсором которого выступил Совет по исследованиям в области со­циальных наук (Social Science Research Council). Изучая речевое взаимодействие учителей и учеников на уроках, авторы проекта пытались найти ответы на вопросы о том, как связаны соседние высказывания в потоке речи, кто и как управляет ходом общения, как меняются роли говорящего и слушающего, как вводятся новые темы и как заканчиваются старые, как, какими языковыми данными можно доказать существование единиц, превосходящих высказы­вание и т. д. [Sinclair, Coulthard 1975: 4]. Школьный урок представлял собой довольно удачный языковой материал, лишенный хаоса и спонтанности обыденной повседневной речи, что позволяло легче выделять структурные единицы дискурса.

Это направление в изучении языкового общения основано на солидном лингвистическом фундаменте, чем оно резко отличается от конверсационного анализа, как отмечалось выше, своим происхождением обязанном социо­драматической концепции Э. Гоффмана и радикальной форме социологии — этнометодологии Г. Гарфинкеля. Конверсационный анализ был впервые раз­работан в пионерских исследованиях Гарви Сакса в начале 60-х годов в уни­верситете штата Калифорния [Sacks 1995]. Географически и сегодня конвер­сационный анализ сосредоточен главным образом в США, хотя немало ори­гинальных исследований выполнено в Германии, Италии, в 90-х годах этот подход переживает бум во Франции [ср.: Henne, Rehbock 1982; Kerbrat-Orecchioni 1990; 1992; 1994; 1996; Maingueneau 1991; Kerbrat-Orecchioni, Plantin 1995; Orletti 1994].

Рабочей гипотезой, с которой Г. Сакс начал анализ телефонных звонков в центр предотвращения самоубийств Лос-Анджелеса, было предположение о структурной организации самых обычных разговоров, которую можно

изучать посредством многократного наблюдения, прослушивания записанных эпизодов естественного речевого общения. Постепенно его вниманием все больше овладевали механизмы и правила мены коммуникативных ролей и особенности линейного структурирования разговора в аспекте социальной организации взаимодействия. Позже был расширен круг анализируемого речевого материала, сформировался новый метод его изучения, уточнены теоретические положения.

Помимо Гарви Сакса это направление также тесно связано с именами Эмануила Щеглова и Гэйл Джефферсон, которым мы обязаны не только по­смертным изданием полного текста лекций Сакса «Lectures on Conversation» [Sacks 1995] (как не вспомнить историю с Курсом Соссюра), но и всесторон­ним развитием конверсационного анализа, в частности, ставшей классиче­ской работой о мене коммуникативных ролей, а также расширением объема и характеристик эмпирического материала, привлекаемого к исследованию [см.: Schegloff, Sacks 1973; Sacks, Schegloff, Jefferson 1974; Schegloff 1987; 1988; Button, Lee 1987; Taylor, Cameron 1987; Boden, Zimmerman 1991; Psathas 1995].

«Нелингвистичность» конверсационного анализа обусловила его непро­стые отношения с дискурс-анализом. Одни принципиально отрекаются от лингвистического дискурс-анализа [Levinson 1983], у других оба этих подхода фигурируют как два равноправных, самостоятельных метода [ср.: Drew 1995; Potter, Wetherell 1995]. В то же время конверсационный анализ нередко рас­сматривается в качестве одного из частных подходов в рамках интегральной теории и практики изучения дискурса [Schiffrin 1994; Malmkjær 1995: 101]. Некоторые авторы, пытаясь уйти от даже подразумеваемого противопостав­ления, избегают пользоваться обоими терминами, предпочитая нейтральные discourse studies [Renkema 1993] или spoken interaction [Stenström 1994].

Дискурс-анализ и конверсационный анализ отличаются и теоретически, и методологически, хотя и имеют много общего. Оба направления отталки­ваются от структуры, а не от функций. Оба направления весьма похоже выде­ляют сегменты дискурса. В то же время дискурс-анализ незаслуженно счи­тается методом дедуктивным, выводящим гипотезы из «грамматики дискур­са», а конверсационный анализ — индуктивным, где гипотезы могут появ­ляться лишь из наблюдения эмпирического материала [ rule or grammar driven vs. data driven — Mey 1993: 195].

Следуя этой логике, С. Левинсон делает вывод о методологическом и тео­ретическом приоритете конверсационного анализа, с ходу отвергая дискурс-анализ как «fundamentally misconceived» [Levinson 1983: 288]. Сегодня объяс­нение этому видится в многозначности термина «дискурс-анализ»: С. Левин­сон скорее всего говорит о структурно-формальной традиции изучения дис-

курса, связанной с синтаксически ориентированной грамматикой текста, ко­торая понимается как речеактовое дополнение к традиционной грамматике, надстраивающееся выше уровня предложения. Но и в этом случае его кри­тика выглядит необоснованно резкой: «it (discourse analysis. — M. M.) is no more 'misconceived' than is 'classical' transformational grammar» [Mey 1993: 195].

Дискурс-анализ в бирмингемской версии не отрицает конверсационного, а скорее включает его [Coulthard 1985: 59], оговаривая этнометодологические отличия последнего от собственного «лингвистического» подхода. Экстралинг­вистические истоки конверсационного анализа не должны быть препятствием на пути к интеграции этого подхода в модель анализа языкового общения, особенно если вспомнить, что это не первая и не последняя традиция в изуче­нии речевой коммуникации, возникшая за пределами лингвистики (ср.: тео­рия речевых актов, этнография коммуникации и т. д.).

В пользу интеграции конверсационного анализа в междисциплинарный дискурс-анализ говорит само соотношение категорий «дискурса» (discourse) и «разговора» (conversation): разговор — это лишь частный случай дискурса, но не наоборот. Понятно, что вследствие этого нельзя говорить о конверсаци­онном анализе как о синониме дискурс-анализу. При этом надо помнить, что и дискурс-анализ (в широком смысле) не сводим к традициям одной лишь Бирмингемской школы.

Уточнение определения

Уже в первом сопоставлении различных подходов наглядно проявляется многозначность самого тер­мина «дискурс-анализ», отчасти обусловленная не­однозначностью исходного понятия «дискурс». Встречается по крайней мере три его употребления, в связи с чем иногда возникает опасность термино­логического многозначия, некорректной подмены смыслов:

1) дискурс-анализ (в самом широком смысле) как интегральная сфера изу­чения языкового общения с точки зрения его формы, функции и ситуативной, социально-культурной обусловленности;

2) дискурс-анализ (в узком смысле) как наименование традиции анализа Бирмингемской исследовательской группы;

3) дискурс-анализ как «грамматика дискурса» (Р. Лонгейкр, Т. Гивон), близкое, но не тождественное лингвистике текста направление.

В данной работе понятие «дискурс-анализ» употребляется преимуществен­но в первом, самом широком значении. Второе значение, где необходимо, уточ­няется, а третье замещается сочетанием грамматика дискурса.

Широкое, интегрирующее определение дискурс-анализа соответствует широкому толкованию дискурса, принятому в 3.1, и понятию discours, кото-

рое обозначил Г. Гийом [1992: 36—39], критически разбирая соссюровскую формулу langage = langue + parole. Discours, как построение речи, он ввел в ка­честве четвертого элемента, сместив смысл в понятии речь в сторону акта физического говорения (parole effective), отличая ее от идеальной речи (parole-idée) на уровне языка (langue), который существуют в людях в форме возмож­ности (puissance), только in potentia [Бодуэн де Куртенэ 1963, I: 75—77].

В социальных науках за пределами языкознания «дискурс-анализ» обо­значает методологию исследования в русле постструктурализма, постмодер­низма [см.: Порядок дискурса — Фуко 1996b: 47—96; 1996а; Foucault 1971], а также герменевтики [ Слово как дискурс — Рикёр 1995: 129—136]. Видимо, пока нет необходимости особо оговаривать такие случаи, поскольку их с полным основанием можно включить в объем термина дискурс-анализ в пер­вом, наиболее широком смысле. Тогда можно согласиться с обобщающим пониманием дискурс-анализа как междисциплинарной области знания, в ко­торой наряду с лингвистами участвуют социологи, психологи, этнографы, литературоведы, стилисты и философы [ЛЭС: 137].

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...