 |
Денис Бандура (г.Харьков, Украина)
|
|
|
|
НАДЕЖДА
Я столкнулся с ним неожиданно. Это было и смешно и глупо. Смеяться мне не захотелось. Наоборот, во мне мгновенно вскипела злость, и я захотел выкрикнуть ему в ухо что-нибудь грубое и обозвать его придурком. Но сумел сдержать себя: мальчик был инвалидом. Ну, свалились. Ну, так получилось. Мне самому надо было быть более внимательным. А теперь я лежал на холодной земле, еще сырой после последнего апрельского дождя, как… не знаю даже, как это назвать.
Когда я быстро шел за ним, он осторожно двигался вперед на костылях по узкой тропинке заросшего травой тротуара, наступая на землю правой ногой. Его левая нога болталась в воздухе рядом с землей, но не касалась ее. Я с интересом наблюдал за ним некоторое время, а потом решил пойти на обгон, и в тот самый момент, когда я обгонял его, он резко обернулся, и его левый костыль оказался у моих ног. Я споткнулся об него и мгновенно приземлился на влажную землю. Я успел вскрикнуть от резкой боли, когда он неуклюже повалился на меня, словно мешок с картошкой, и прижал меня к земле своим тощим телом.
Мы пролежали такой кучей несколько секунд, пока я не попытался вылезти из-под него. Он оказался очень худым, и я легко скинул его с себя. Он завалился на бок, потом сел на земле, согнув одну ногу и вытянув другую, потирая коленку обеими руками.
Я поднялся.
— Извини… — проговорил мальчик, взяв в руку костыль. — Я не специально это сделал.
— Да уж понятно, что не специально, — пробурчал я раздраженно. — Только следующий раз смотреть надо, куда идешь. Давай я тебе помогу.
Я протянул ему руку, и он ухватился за нее крепкой хваткой.
— Давай, поднимайся… Держись за меня, я сейчас дам тебе костыль.
|
|
|
Мальчик встал и подсунул костыль под правую руку. Я нагнулся, подобрал второй костыль и подал ему. Он осторожно заковылял к скамейке, прижавшейся к заборчику частного дома.
— Спасибо, — обернулся он ко мне. — Извини, что так получилось. Я не хотел, честно.
— Да ладно, — сказал я, разглядывая свою куртку и джинсы, измазанные мокрой грязью.
— Посидим немного на лавочке, грязь высохнет, потом можно ее почистить, — сказал умник-инвалид.
Он с трудом примостился на узкой скамейке, вытянув левую ногу вперед. Я стал размышлять, что лучше: пойти сразу домой или посидеть немного с этим неуклюжим инвалидом. Наконец, решил посидеть немного. Я молча уселся рядом с ним. На вид ему было не больше четырнадцати лет. Лицо его было узким, уши немного оттопыренные, волосы немного волнистые и темные, лоб высокий и открытый, а два огромных карих глаза печально смотрели на меня, словно пытаясь угадать, что я такое и что от меня можно ожидать.
— Ты где живешь? — спросил я просто так после минутного молчания.
— Здесь, в этом доме, — показал он рукой на соседнюю двухэтажную постройку. — Первый этаж, первый подъезд, первая квартира. Интересно, да?
Я ничего интересного в этом не нашел, но вежливо кивнул головой. Мы опять помолчали немного.
— Тебя как зовут? — спросил я без всякого интереса.
— Игорь. А тебя? — он смотрел на меня с любопытством.
— Саша. А что у тебя с ногой? Перелом?
— Ага, — кивнул мальчик.
— Что под машину попал или с первого этажа свалился? — попытался пошутить я, решив, что моя шутка вполне безобидная. Но я тут же понял, что моя шутка была тупая, такая же тупая, как я сам: мальчик как-то сразу поник и сжался в комок.
— Как ты догадался?
— Что, первое или второе? — спросил я осторожно.
— Первое.
— Может, расскажешь?
— А тебе что, интересно?
Я не хотел его обижать.
— Сначала расскажи, потом посмотрим, интересно или нет.
Игорь молча просидел еще минуту, болтая в воздухе здоровой ногой. Наконец решился:
|
|
|
— Я ехал на велосипеде через дорогу, тут какая-то легковушка вывернулась из-за угла, ну и врезалась в меня со всего разгону. Я в кусты вылетел вместе с великом.
— И что, не остановилась, чтобы помочь?
— Нет. Умчалась. Может, водитель подумал, что ничего серьезного. А потом, — Игорь неподвижно смотрел на землю перед собой, — потом узнали, что у меня перелом коленной чашечки. Вот так сильно ударился об бампер
— Что, очень серьезный перелом?
— Да. Развалилась на несколько осколков. Сделали операцию, в общем. Потом, через месяц обнаружили дефект, так мама говорит. Нога не сгибалась вообще. Называется анкилоз.
— Как, как?
— Анкилоз, неподвижность сустава. Потом стали колоть то, се. Там всякие примочки, процедуры. Ничего не помогло. Потом делали гимнастику ноги, массаж. Ну, в общем, немного стал сгибать, вроде. Но все равно сустав плохо слушается. Врач говорит, что это контрактура. Знаешь, что это такое?
Я покачал головой.
— Тугоподвижность сустава. Нужна новая операция. Мама уже узнала. Только она очень дорогая. Мама говорит, что нам не по карману сейчас.
— И сколько она стоит? — неожиданно заинтересовался я.
— Пять тысяч, не считая всяких причиндалов, ну, там бинты, шприцы, лекарства.
— Пять тысяч? Не так уж и много, — вдруг брякнул я.
— Для вас, может, и мало, а у нас нет таких денег. Мама говорит, что еле собрала тысячу. Больше занимать не у кого.
Я задумался. Мои мысли завертелись вихрем в моей голове и стали рождать грандиозные планы, как помочь этому мальчику. Но они тут же испарялись, так как осуществить их было невозможно. И тут мне в голову пришла совершенно неожиданная и дерзкая идея.
— Знаешь, я помогу тебе. Я поговорю со своей матерью и отцом. Думаю, мы сможем дать вам деньги на операцию. А когда ее должны сделать?
— Чем раньше, тем лучше, — сказал Игорь мрачно. — Врач говорит, что мы и так уже затянули с операцией.
Я быстро встал.
— Я пойду домой и сразу поговорю с родителями. Обещаю, что я достану тебе деньги.
Игорь с удивлением уставился на меня. Все его лицо выражало сильное сомнение.
— Ты останешься здесь или уже пойдешь? Хочешь, я провожу тебя до дома?
Мой новый знакомый отрицательно покачал головой.
|
|
|
— Я еще посижу. Я сам дойду до дома. Ты точно сможешь это сделать? Или ты просто так болтаешь, чтобы успокоить меня?
— Точно сделаю, — заявил я уверенно, и в моем голосе не было и тени сомнения, как не было ее в моих мыслях. — Ладно, я пошел! — сказал я быстро и так же быстро зашагал к своему дому с твердой уверенностью, что у меня получится, и мы обязательно что-нибудь сделаем для мальчика с костылями.
Дома я с порога выкрикнул матери, открывшей мне дверь:
— Ма, у нас есть деньги?
— Ну… — мать удивленно посмотрела на меня. — Немного есть.
— А много есть? — спросил я, делая ударение на слове ‘много’.
Удивление матери открыто возросло.
— Не понимаю, что за вопрос. Что случилось? Может, расскажешь для начала?
Я достаточно подробно рассказал ей о своем новом знакомом и его проблемах, довольно красочно описывая некоторые подробности. Для убедительности. Мою мать нужно было обязательно в чем-то убеждать, иначе она никогда не сдавала свои позиции. Она слушала меня внимательно, ни разу не прервав. Ее левая рука уперлась в щеку, а глаза выразительно говорили о том, что моя затея с помощью какому-то там неизвестному мальчику была просто авантюрой.
— Вечно ты ввязываешься в какие-нибудь приключения, — вырвалась у нее ее любимая фраза.
— Это не приключение, а серьезное дело. Как ты не понимаешь, что человеку надо помочь…
— Мы не можем помочь всем нуждающимся! — прервала меня мать. — Мы что, спонсоры или меценаты? У нас что, куча денег под матрасом? Да мы этих людей даже не знаем. Этого Игоря твоего и его мать…
— Так есть у нас деньги или нет? — резко прервал я ее. — Тебе что, жалко помочь мальчику, который на костылях еле-еле ковыляет? Они же отдадут деньги обратно. Им надо на время. На операцию! — добавил я с ударением. — Потом они вернут нам эти деньги. Поверь мне.
— Ну, конечно, ты же их гарант, тебе можно верить! — заявила мать язвительно.
Я не знал, что такое гарант, но мне показалось, что это очень важное и убедительное слово.
— Конечно, гарант! — выкрикнул я. — Ну, мам, пожалуйста, надо помочь этому мальчику. Представь, если бы я был на его месте…
|
|
|
— Даже представлять не желаю! И слушать не желаю! — возмущенно выкрикнула мать. — Сколько им надо?
— Четыре тысячи! — мгновенно выдал я в порыве чувств.
Мать с ужасом смотрела на меня целую вечную минуту. Потом как-то вдруг размякла. Черты ее лица смягчились, а в центре зрачков появились светлые блестящие точки. Наконец она задумчиво заговорила:
— У меня… у нас есть такая сумма. Я собираю деньги тебе на образование…
— Но до образования еще целых три года!
— Да, но деньги надо собирать заранее. Они не упадут с неба тебе в руки вот так вот, неожиданно. Допустим мы займем им эти деньги… А что, если они не смогут вернуть их? Что мы будем делать? Ты об этом подумал?
—Я уверен, что за три года мама Игоря соберет их и отдаст.
— Какой ты уверенный, я посмотрю!
— Ну, как? Решилась?
— Кажется, ты меня убедил… почти. Но я должна сначала увидеть их, поговорить с матерью и отцом. Ну, потом решим.
— Так что, идем прямо сейчас?
— Какой ты прыткий. Сначала пообедать надо. Иди, помой руки. И ранец убери с прохода!
Я бросился выполнять ее распоряжения, почувствовав такой прилив радости и энергии, что был готов совершить любые подвиги, даже помыть посуду и полы впридачу.
После обеда мы вдвоем отправились знакомиться с семьей моего нового знакомого. Вскоре мы оказались перед дверью их квартиры. Мать неуверенно, как мне показалось, нажала кнопку звонка. Дверь открыла женщина лет тридцати пяти. Она удивленно смотрела на нас двоих.
— Ну, начинай. Ты все это затеял, ты и говори.
Я замялся. Я не знал, как начать разговор. Я смущенно смотрел на темноволосую мать Игоря. Она была очень похожа на Игоря. Такая же худая и узколицая. Глаза у нее были такие же карие и большие, как и у ее сына.
— Я… мы… ну, в общем, мы пришли помочь вам, — бухнул я опешившей женщине.
— Вы знаете, — моя мать пришла мне на выручку, — мой сын Саша познакомился с вашим сыном. Они разговорились и…
Мать Игоря опомнилась:
— Да вы входите, не можем же мы разговаривать на пороге. Проходите. Садитесь на диван. Игорь! Иди сюда. Тут к нам пришли.
Мальчик-инвалид появился из соседней комнаты, мягко стуча своими костылями. Он увидел нас и застыл в удивлении.
— Игорь, почему ты мне ничего не сказал об этом мальчике? Как тебя зовут? — обратилась она ко мне.
— Саша.
— Я Вера, — сказала она просто и посмотрела на мою мать.
— Ира, — представилась она.
— Ну, говори. Что стоишь как столб? — мать Игоря повернулась к сыну, нерешительно застывшему посередине комнаты.
Игорь уставился в пол и проговорил сдавленным голосом:
|
|
|
— Потому что… потому что… потому что я не поверил ему… Я думал, что он болтает просто так, от нечего делать. Ну, так… шел мимо, потом наобещал всего… Чего бы я стал ему верить? Я даже не знаю его!
Потом он поднял голову, и я увидел его мокрые глаза и две блестящие капельки, скользнувшие вниз по его щекам. Мне стало неловко.
— Наверно, я ошибся… — добавил он вытирая щеки рукавом джемпера.
Я гордо выпрямился на своем месте: ага, я доказал, что умею держать слово! Теперь, хромоножка, ты знаешь, с кем имеешь дело!
— Вы действительно можете помочь Игорю? — спросила его мать, присаживаясь на диван рядом со мной. — Вообще-то я набрала кое-какую сумму, но все равно не хватает…
— Четыре тысячи, — вставил я самодовольно.
— Я поговорила с Сашей, и он убедил меня, — начала моя мать и неожиданно сделала ударение на слове ‘убедил’, от чего мое сердце радостно подпрыгнуло, — что мальчику нужна срочная операция на ноге. Я и сама теперь вижу, что Игоря надо поставить на обе ноги, — добавила она и мягко улыбнулась.
‘Ну, вот, наконец!’ — сказал я про себя, мысленно празднуя победу.
— И, в принципе, мы можем дать вам необходимую сумму на время. А вы вообще сможете вернуть деньги? — в голосе матери снова зазвучало сомнение.
— Да, конечно, я постараюсь все для этого сделать, — быстро проговорила мать Игоря, в ее голосе чувствовались напряжение и волнение. — Буду откладывать ползарплаты, и мой муж, отец Игоря, присылает деньги, правда, не всегда вовремя. Он сейчас в России на заработках. Строит коттеджи для русских миллионеров где-то под Москвой. Игорь! Возьми Сашу и пойди в свою комнату. Поиграйте там во что-нибудь. А мы пока поговорим.
О чем наши матери говорили мы так и не узнали, но говорили они очень долго, как все женщины. Потом нас позвали пить чай, и за столом я почувствовал общее настроение ожидания. Я видел лицо моего нового знакомого, сидевшего рядом со мной. Оно светилось надеждой, которая нежданно вселилось в Игоря. Он иногда смущенно улыбался, ни на кого не смотря. И когда, наконец, он захотел встать из-за стола, я подбежал к нему и помог ему подняться и подставил костыли ему под руки. Игорь мне нравился. Все, что он говорил, мне нравилось. Все, что он делал, мне нравилось. Может быть, у меня появился новый друг? У меня уже было несколько верных друзей. Почему бы не быть еще одному? Еще один друг — это здорово!
Через неделю я зашел навестить Игоря.
— В понедельник я ложусь в больницу, на операцию. Мама уже договорилась и все устроила. Я немного боюсь. Вдруг у них что-нибудь не получится, и я не смогу быть нормальным…
— Получится! — уверенно заявил я. — Главное не паникуй и не думай о плохом, как мой отец любит говорить. Настрой себя на положительные эмоции, это тоже его слова, и все получится. Поверь мне!
— Да, — тихо сказал Игорь. — Теперь я уверен, что тебе можно верить. Я верю, что все получится. Ты придешь ко мне в больницу?.. Если время найдешь?
— Конечно, приду! В день операции я буду там, как штык!
— Как штык? — рассмеялся Игорь. — Это тоже твой папа сказал?
— Конечно, хотя я и не знаю точно, что это такое!
|
|
|
