 |
Первый окнтакт, часть вторая
|
|
|
|
Никола Юн
Всё на свете
Оригинальное название: Nicola Yoon «Everything, Everything», 2015
Никола Юн «Всё на свете», 2015
Перевод: Оля Медведь
Русификация картинок: Ника Дорианская
Переведено специально для группы:
https://vk.com/youngadultfiction
Любое копирование без ссылки
на переводчика ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация
Моя болезнь редка, мало, кто знает о подобном недуге. Одним словом, у меня аллергия на мир. Я не покидаю дом уже семнадцать лет. Единственные, кого я когда-либо видела, это моя мама и медсестра Карла.
Но однажды к соседнему дому подъезжает грузовик. Я выглядываю в окно и вижу его. Он высокий, стройный и одет во все черное - черная футболка, черные джинсы, черные кроссовки и черная вязаная шапочка, которая полностью скрывает его волосы. Он ловит мой любопытный взгляд и внимательно смотрит на меня. Я смотрю на него в ответ. Его зовут Олли.
Может, будущее нам и неизвестно, но кое-что предсказывать мы можем. Например, я точно влюблюсь в Олли. И это почти наверняка будет катастрофой.
Вот мой секрет, он очень прост:
зорко одно лишь сердце.
Самого главного глазами не увидишь.
- Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»
БЕЛАЯ КОМНАТА
Я прочитала книг поболее вас. И неважно, сколько прочитали вы. Я прочитала больше. Поверьте мне. У меня было время для этого.
В моей белой комнате у белых стен на блестящих белых полках корешки книг представляют собой только один цвет. Все книги новехонькие, в твердой обложке - никаких потрепанных мягких обложек. Они прибывают ко мне извне, продезинфицированные и запаянные в пластиковую обертку. Мне бы хотелось увидеть, как аппарат это делает. Я представляю, как каждая книга продвигается по белой ленте конвейера к прямоугольным белым станциям, на которых белые автоматические манипуляторы счищают пыль, орошают и разными способами стерилизуют ее, пока наконец она не считается достаточно чистой, чтобы отправиться ко мне. Когда новая книга приезжает, первое, что я делаю, это снимаю обертку - этот процесс включает в себя ножницы и более одного сломанного ногтя. Вторая задача - написать свое имя на передней стороне обложки.
|
|
|
СОБСТВЕННОСТЬ Мадлен Уиттиер
Я не знаю, зачем так делаю. Здесь нет никого, кроме моей мамы, которая никогда не читает, и моей медсестры Карлы, которой некогда читать, потому что все свое время она следит за моим дыханием. Посетители у меня бывают редко, поэтому книги одолжить некому. Некому напоминать, что забытая книга на его или ее полке принадлежит мне.
ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ НАШЕДШЕМУ (Отметьте подходящие варианты):
На эту часть времени уходит больше всего, и я меняю ее с каждой книгой. Иногда вознаграждения замысловаты:
⁰ Пикник со мной (Мадлен) в полном пыльцы поле с маком, лилиями и нескончаемыми лунными маргаритками под ясным синим солнечным небом.
⁰ Чаепитие со мной (Мадлен) в маяке посреди Атлантического океана во время шторма.
⁰ Дайвинг со мной (Мадлен) в кратере Молокини, чтобы выследить национальную рыбу Гавайи - углохвостого спинорога.
Иногда вознаграждения не такие замысловатые:
⁰ Посещение со мной (Мадлен) магазина подержанных книг.
⁰ Прогулка со мной (Мадлен) по кварталу, а потом обратно.
⁰ Короткий разговор со мной (Мадлен)
Иногда вознаграждением является просто:
⁰ Я (Мадлен).
ТКИН
Моя болезнь настолько же редка, насколько известна. Это форма тяжёлого комбинированного иммунодефицита, но вы знаете ее, как "синдром мальчика в пузыре".
Одним словом, у меня аллергия на мир. Все что угодно может стать основной причиной приступа болезни. Например, химические вещества в средстве для чистки столов, которого я только что коснулась. Чьи-то духи. Экзотическая специя в еде, которую я только съела. Это может быть что-то одно, или все вместе, или ничего из этого, или что-то совершенно другое. Никто не знает причин, но все знают последствия. По словам моей мамы, я практически умерла в детстве. И поэтому я остаюсь в группе риска тяжелого комбинированного иммунодефицита. Я не выхожу из дома, никогда не выходила из дома.
|
|
|
ЖЕЛАНИЕ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
- Вечер кино, Почетная Угадайка или книжный клуб? - спрашивает моя мама, накачивая манжетку для измерения кровяного давления на моей руке. Она не упоминает свое любимое развлечение после ужина - Фонетический Скрэббл. Я поднимаю голову и вижу, что ее глаза уже смеются надо мной.
- Скрэббл, - говорю я.
Она перестает надувать манжетку. Обычно Карла, моя медсестра, работающая полный день, измеряет мое давление и заполняет ежедневный журнал здоровья, но мама дала ей выходной. Сегодня мой день рождения, и мы всегда проводим день вместе, только вдвоем.
Она надевает стетоскоп, чтобы послушать мое сердцебиение. Улыбка на ее лице исчезает, сменяется более серьезным выражением, как у доктора. Именно такое выражение лица чаще всего видят ее пациенты - слегка отстраненное, профессиональное и озадаченное. Интересно, считают ли они его успокаивающим?
Я под влиянием минуты быстро целую ее в лоб, чтобы напомнить, что это я, ее любимый пациент, ее дочь.
Она открывает глаза, улыбается и нежно гладит меня по щеке. Думаю, если вы рождаетесь с болезнью, которая требует постоянного внимания, то хорошо, когда ваша мама - доктор.
Через несколько секунд она смотрит на меня с выражением лица "я доктор и боюсь, у меня есть для вас плохие новости".
- Сегодня у тебя знаменательный день. Почему бы нам не сыграть в то, в чем у тебя есть реальный шанс выиграть? Например, в Почетную Угадайку?
Так как в обычную Угадайку нельзя играть вдвоем, мы изобрели свою собственную Почетную Угадайку. Один рисует, а второй имеет честь угадать. Если угадываешь правильно, то первый набирает очки.
|
|
|
Я прищурилась.
- Мы играем в Скрэббл, и в этот раз я выиграю, - говорю я уверенно, хоть шансов выиграть у меня нет. За все годы, что мы играем в Фонетический Скрэббл, я никогда ее не побеждала. В последний раз я была близка к победе. Но потом она полностью сокрушила меня на финальном слове
- Хорошо. - Она качает головой с поддельной жалостью. - Все, что ты захочешь.
Она прикрывает сверкающие от смеха глаза и слушает через стетоскоп.
Оставшуюся часть утра мы печем традиционный именинный пирог из ванильного бисквита с ванильным кремом-глазурью. После того, как пирог застывает, я наношу непомерно тонкий слой глазури, достаточный, чтобы покрыть бисквит. Мы обе больше любим пирог, чем глазурь. Для украшения я рисую от края до края восемнадцать глазированных маргариток с белыми лепестками и белыми сердцевинами. По бокам вырисовываю белые занавески.
- Идеально. - Мама заглядывает через мое плечо, как только я заканчиваю. - Прямо как ты.
Я оборачиваюсь к ней. Она улыбается мне широкой гордой улыбкой, но глаза ее сияют от слез.
- Ты. Невыносима, - говорю я и размазываю по ее носу солидную порцию глазури, из-за чего она только смеется и еще больше плачет. Обычно она не настолько эмоциональна, но мой день рождения всегда заставляет ее чувствовать себя одновременно и сентиментальной, и веселой. А если она сентиментальна и весела, то и я тоже такая.
- Я знаю, - говорит она, беспомощно вскидывая руки в воздух. - Я совершенно жалкая.
Она притягивает меня в объятия и сжимает. Глазурь попадает на мои волосы.
Мой день рождения является одним днем в году, когда мы обе острее осознаем мою болезнь. Все дело в осознании хода времени. Еще один год болезни и никакой надежды на выздоровление. Еще один год без всяких подростковых штучек - ученических прав, первого поцелуя, выпускного, первого жестокого разочарования, первого мелкого ДТП. Еще один год того, что моя мама только работает и заботится обо мне. В каждый любой другой день эти упущения легче игнорировать.
Этот год посложнее предыдущего. Может потому, что мне теперь восемнадцать. Технически я являюсь взрослым человеком. Я должна бы уехать из дома, поступить в университет. Моя мама должна бы с ужасом ждать родительской депрессии. Но из-за ТКИН я никуда не поеду.
|
|
|
Позже, после ужина, она дарит мне красивый набор акварельных карандашей, о которых я мечтала несколько месяцев. Мы идем в гостиную и присаживаемся, скрестив ноги, у кофейного столика. Это часть ритуала на мой день рождения: она зажигает единственную свечку посреди торта. Я закрываю глаза и загадываю желание. Задуваю свечку.
- Что ты загадала? - спрашивает он, как только я открываю глаза.
По правде говоря, у меня есть только одно желание - волшебное лечение, которое позволит мне бегать снаружи, как дикое животное, но я не загадываю его, потому что это невозможно. Это будто желать, чтобы русалки, драконы и единороги были настоящими. Вместо этого я загадала что-то правдоподобнее лечения. То, из-за чего мы будем грустить меньше.
- Мир во всем мире, - говорю я.
Съев три куска пирога, мы начинаем играть в Скрэббл. Я не выигрываю. Даже не приближаюсь вплотную к победе.
Она берет все свои девять букв и выкладывает П О К А Л И П С И рядом с С. ПОКАЛИПСИС.
- Что это? - спрашиваю я.
- Апокалипсис, - говорит она, глаза ее сверкают весельем.
- Нет, мам. Ни за что. Я не могу позволить тебе это сделать.
- Да, - это все, что она говорит.
- Мам, тебе нужна еще одна буква А. Ни за что.
- Покалипсис, - произносит она, для эффекта показывая на все буквы. - Определенно работает.
Я качаю головой.
- П О К А Л И П С И С, - настаивает она, медленно проговаривая слово.
- Ох, Господи, ты непреклонна, - говорю я, вскидывая руки в воздух. - Хорошо, хорошо. Разрешаю.
- Даааа. - Она выбрасывает вверх кулак, улыбается мне и записывает свой теперь непреодолимый счет. - Ты никогда не понимала эту игру, - говорит она. - Это игра убеждения.
Я отрезаю себе еще кусочек пирога.
- Это было не убеждение, - говорю я. - Это было шулерство.
- Мы с тобой одинаковы, - говорит она, и мы обе смеемся.
- Можешь побить меня завтра в Почетной Угадайке, - предлагает она.
После моего проигрыша мы идем к дивану и смотрим наш любимый фильм - "Молодой Франкенштейн". Просмотр этого фильма - еще одна часть нашего ритуала на день рождения. Я кладу голову на ее колени, она гладит мои волосы, и мы одновременно смеемся над теми же самыми шутками, над которыми смеялись годами. В целом, неплохой способ провести восемнадцатый день рождения.
ОДНО И ТО ЖЕ
На следующее утро я сижу на своем белом диванчике и читаю, когда входит Карла.
- Feliz cumpleaños - С днем рождения, - кричит она.
|
|
|
Я опускаю книгу.
- Gracias - Спасибо.
- Как прошел день рождения? - Она начинает распаковывать свою медицинскую сумку.
- Мы повеселились.
- Ванильный пирог и ванильная глазурь? - спрашивает она.
- Конечно.
- "Молодой Франкенштейн"?
- Ага.
- И ты проиграла в этой игре? - спрашивает она.
- Мы очень предсказуемые, да?
- Не обращай на меня внимания, - говорит она, посмеиваясь. - Мне просто завидно, что вы с мамой милые.
Она поднимает мой вчерашний журнал здоровья, быстро просматривает измерения моей мамы и добавляет новый листок на планшет.
- Все эти дни Роза даже не потрудилась уделить мне время.
Роза - семнадцатилетняя дочь Карлы. По словам Карлы, они были очень близки, пока верх не взяли гормоны и мальчишки. Я не могу представить, чтобы такое произошло со мной и моей мамой.
Карла присаживается рядом со мной на диван, и я вытягиваю руку, чтобы измерить давление. Ее взгляд падает на мою книгу.
- Снова "Цветы для Элджернона[1]?" - спрашивает она. - Разве ты не плачешь каждый раз, как читаешь эту книгу?
- Однажды я не буду плакать, - говорю я. - Мне хочется убедиться, что в тот день я буду читать именно ее.
Она закатывает глаза и берет мою руку.
Это, своего рода, легкомысленный ответ, но потом я задаюсь вопросом, правда ли это.
Может, я надеюсь, что однажды, в какой-то день все изменится.
ЖИЗНЬ КОРОТКА™
Рецензия от Мадлен
«ЦВЕТЫ ДЛЯ ЭЛДЖЕРНОНА» ДЭНИЕЛ КИЗ
Внимание, спойлер: Элджернон это мышь. Мышь умирает.
ВТОРЖЕНИЕ ИНОПЛАНЕТЯН, ЧАСТЬ 2
Я раздумываю над той частью, в которой Чарли понимает, что судьба мышки может быть его собственной, когда слышу громкий громыхающий звук снаружи. Мои мысли сразу устремляются к космическому пространству. Я представляю себе огромный космический корабль, зависший в небе над нами.
Дом трясется, а книги на полках раскачиваются. К громыханию присоединяется монотонный звуковой сигнал, и я понимаю, что это. Грузовик. Может, просто кто-то заблудился, говорю я себе, чтобы предотвратить разочарование. Может, свернули не туда по дороге в какое-то другое место.
Но потом мотор глушат. Двери открываются и закрываются. Проходит какое-то время, еще какое-то, и раздается женский голос:
- Добро пожаловать в наш новый дом!
Карла в течение нескольких секунд не сводит с меня глаз. Я знаю, о чем она думает.
Это снова происходит.
ДНЕВНИК МАДЛЕН 
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ
- Карла, - говорю я, - все будет не так, как в прошлый раз.
Мне же больше не восемь лет.
- Я хочу, чтобы ты мне пообещала... - начинает она, но я уже стою у окна, откидывая в сторону занавески.
Я не подготовлена к яркому калифорнийскому солнцу. Я не подготовлена к его виду - такому высокому, ярко горящему и белому посреди чистого белого неба. Я ослеплена. Но затем белая дымка начинает рассеиваться. Все окружено ореолом.
Я вижу грузовик и кружащий вокруг него силуэт женщины в возрасте - мама. Вижу мужчину в возрасте у задней части грузовика - папа. Вижу девочку, которая, возможно, помладше меня - дочь.
А затем я вижу его. Он высокий, стройный и одет во все черное - черная футболка, черные джинсы, черные кроссовки и черная вязаная шапочка, которая полностью скрывает его волосы. Кожа его светлая со слабым медовым загаром, а черты лица угловатые. Он спрыгивает с высокого сидения в задней части грузовика и скользит по подъездной дорожке, двигаясь так, будто гравитация влияет на него не как на нас. Он останавливается, склоняет голову вбок и смотрит на новый дом, как на головоломку.
Через несколько секунд он начинает слегка подпрыгивать на сводах стоп. Вдруг он срывается с места и буквально взбегает на шесть футов по фасаду дома. Хватается за подоконник и раскачивается на нем секунду-другую, а затем припадает к земле.
- Отлично, Олли, - говорит его мама.
- Разве я не говорил тебе прекратить так делать? - ворчит его отец.
Он игнорирует их обоих и остается сидеть на корточках.
Я прижимаю ладонь к стеклу, задыхаясь так, будто сама только что совершила этот сумасшедший трюк. Перевожу взгляд с него на стену, потом на подоконник, а потом снова на него. Он больше не сидит у земли. Он смотрит на меня. Наши взгляды встречаются. Я задаюсь вопросом, что он видит в моем окне - странную девочку во всем белом с широко распахнутыми глазами. Он улыбается мне, и его лицо больше не решительное, не суровое. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но из-за волнения выходит только хмурый взгляд.
МОЙ БЕЛЫЙ ШАР
Той ночью мне снится сон, что дом дышит вместе со мной. Я выдыхаю, и стены сжимаются, будто проколотый шар, который, сдуваясь, сминает меня. Я вдыхаю, и стены расширяются. Еще один вздох, и моя жизнь наконец-таки взорвется.
НАБЛЮДЕНИЕ ЗА СОСЕДЯМИ
Расписание ЕГО мамы:
6.35 - Выходит на крыльцо с дымящейся чашкой чего-то горячего. Кофе?
6.36 - Пристально смотрит на пустую парковку по ту сторону дороги и попивает напиток. Чай?
7.00 - Заходит в дом.
7.15 - Снова оказывается на крыльце. Целует на прощание мужа. Наблюдает, как уезжает его машина.
9.30 - Занимается садоводством. Ищет, находит и выбрасывает окурки от сигарет.
13.00 - Уезжает на машине. Дела?
17.00 - Призывает Кару и Олли приступить к работе по дому, "пока папа не приехал домой".
Расписание Кары (сестры):
10.00 - Выбегает на улицу, одетая в черные ботинки и пушистый коричневый халат.
10.01 - Проверяет сообщения на сотовом. Она получает много сообщений.
10.06 - Выкуривает три сигареты в саду между нашими двумя домами.
10.20 - Роет ямку носком ботинка и закапывает окурки.
10.25 - 17.00 - Пишет или разговаривает по телефону.
17.25 - Убирается.
Расписание ЕГО отца:
7.15 - Уезжает на работу.
18.00 - Приезжает домой с работы.
18.20 - Сидит на крыльце с напитком №1.
18.30 - Возвращается в дом на ужин.
19.00 - Снова на крыльце с напитком №2.
19.25 - Напиток №3.
19.45 - Начинает кричать на семью.
22.35 - Крики утихают.
Расписание Олли:
Не поддается прогнозированию.
Я - ШПИОН
Его семья зовет его Олли. Точнее, его сестра и мама зовут его Олли. Его отец называет его Оливером. За ним я наблюдаю больше всего. Его спальня расположена на втором этаже, практически прямо напротив моей, а занавески почти всегда открыты.
Иногда он спит до полудня. Иногда выходит из комнаты до того, как просыпаюсь я, чтобы начать свою слежку. Хотя чаще всего он просыпается в девять утра, выбирается из спальни и как человек-паук по наружной обшивке карабкается на крышу. Он остается там почти на час, а потом, свешивая сначала ноги, ныряет в комнату. И неважно, сколько я пытаюсь, но рассмотреть, что он делает там наверху, мне не удается.
В его комнате пусто, есть только кровать и комод. Несколько коробок после переезда остаются не распакованными и свалены в кучу у входа в комнату. Украшений никаких нет, не считая единственного постера из фильма под названием «Прыжки по Лондону». Я отыскала его, и он о паркуре - это почти что уличная гимнастика. В нем объясняется, как он может вытворять все эти сумасшедшие трюки. Чем больше я смотрю, тем больше мне хочется знать.
ЛГУНЬЯ
Я только села за ужин. Мама кладет салфетку на мои колени и наполняет водой сначала мой стакан, а потом стакан Карлы. Пятничные ужины очень знаменательны в моем доме. Карла даже задерживается, чтобы поесть с нами, а не со своей семьей.
Все на Пятничном Ужине связано с Францией. Салфетки являют собой белую ткань с вышитыми лилиями по краям. Столовые приборы - витиеватый французский антиквариат. У нас даже солонка и перечница в форме Эйфелевой башни. Конечно, с меню следует быть аккуратнее из-за моей аллергии, но мама всегда готовит свой вариант кассуле - это французское стью из цыпленка, колбасы, утки и белых бобов. Это блюдо было любимым у моего папы до его смерти. Тот вариант, который мама готовит для меня, содержит только белые бобы, приготовленные в курином бульоне.
- Мадлен, - говорит мама. - Мистер Ватерман говорит, что ты задерживаешь домашнее задание по архитектуре. Все в порядке, малышка?
Я удивляюсь ее вопросу. Я знаю, что задерживаю, но так как до этого такого не было, я и не знала, что она следила за этим.
- Задание очень сложное? - Она хмурится и наливает кассуле в мою тарелку. - Хочешь, я найду тебе нового репетитора?
- Да, нет и нет, - отвечаю я на каждый вопрос. - Все в порядке. Завтра все сдам, обещаю. Я просто потеряла счет времени.
Она кивает и начинает нарезать и намазывать маслом кусочки твердого французского хлеба для меня. Я знаю, что она хочет спросить что-то еще. Я даже знаю, что именно она хочет спросить, но боится ответа.
- Это из-за новых соседей?
Карла проницательно смотрит на меня. Я никогда не лгала маме. Причин на это не было, да и я даже не знаю, как это делать. Но что-то подсказывает мне, что нужно сделать.
- Я просто много читала. Ты знаешь, как может меня увлечь хорошая книга. - Голос у меня настолько успокаивающий, насколько это возможно. Не хочу, чтобы она беспокоилась. Она и без этого достаточно обо мне беспокоится.
Так как по-французски "лгунья"?
- Ты не голодна? - спрашивает через несколько минут мама и прижимает тыльную сторону ладони к моему лбу.
- Жара нет. - Она ненадолго задерживает руку на лбу.
Я уже как раз собираюсь уверить ее, как звонит дверной звонок. Это происходит так нечасто, что я не знаю, что и думать.
Звонок звонит снова.
Мама наполовину привстает со стула.
Карла встает полностью.
Звонок звонит в третий раз. Я безо всяких на то причин улыбаюсь.
- Хотите, чтобы я открыла, мадам? - спрашивает Карла.
Мама отмахивается.
- Оставайся здесь, - говорит она мне.
Карла передвигается и встает за моей спиной, слегка придавливая меня за плечи. Я знаю, что должна остаться здесь. Знаю, что от меня этого ждут. Несомненно, и я жду, но почему-то сегодня не могу. Мне нужно знать, кто это, даже если это просто сбившийся с пути путешественник.
Карла дотрагивается до моего предплечья.
- Твоя мама сказала оставаться здесь.
- Но почему? Она просто слишком осторожничает. Кроме того, она не позволит никому миновать тамбур.
Она уступает, и я устремляюсь по коридору, преследуемая Карлой.
Тамбур это небольшая герметичная комната, прилегающая к входной двери. Она непроницаема для воздуха, поэтому никакой потенциальный вредный фактор не просочится в дом, когда открыта входная дверь. Я прижимаюсь к ней ухом. Сначала из-за воздушных фильтров я не слышу ничего, но затем слышу голос.
- Моя мама прислала вам Бундт[2]. - Голос глубокий, спокойный и определенно удивленный. Мой мозг обрабатывает слово "Бундт", пытаясь представить себе, на что это похоже, как вдруг до меня доходит, кто стоит у двери. Олли.
- Дело в том, что мамины Бундты не очень вкусные. Они ужасные. Совершенно несъедобные, почти несокрушимые. Но это между нами.
Еще один голос, который принадлежит девочке. Его сестра?
- При каждом переезде она заставляет нас нести кекс соседям.
- Ох. Что ж. Вот это сюрприз, да? Очень мило. Пожалуйста, поблагодарите ее за меня.
Нет никакого шанса, что этот кекс Бундт прошел соответствующую требованиям проверку, и я чувствую, что мама пытается придумать, как сказать им, не раскрывая правды обо мне, что она не может взять кекс.
- Извините, но я не могу его принять.
Напряженная тишина.
- Так вы хотите, чтобы мы отнесли его обратно? - спрашивает недоверчиво Олли.
- Ну, это грубо, - говорит Кара. Похоже, она злится и уступает, словно прогнозировала разочарование.
- Мне так жаль, - снова говорит мама. - Это сложно. Мне правда очень жаль, потому что это так мило с вашей стороны. Пожалуйста, поблагодарите маму за меня.
- Ваша дочь дома? - спрашивает очень громко Олли прежде, чем она может закрыть дверь. - Мы надеемся, что она сможет показать нам местные достопримечательности.
Мое сердце ускоряется, и я могу чувствовать, как оно пульсирует по моим ребрам. Он только что спросил про меня? Никто из незнакомцев не забегал ко мне прежде. Если не считать маму, Карлу и моих репетиторов, то мир едва знает, что я существую. Я имею в виду, я существую в сети. Там у меня есть друзья и рецензии книг на Тамблере, но это не то же самое, что быть настоящим человеком, к которому могут приходить странные парни с кексами Бундт.
- Извини, но она не может. Добро пожаловать в наш район, и еще раз спасибо.
Входная дверь закрывается, и я, отступив, жду маму. Она должна остаться в тамбуре, пока фильтры не очистят внешний воздух. Через минуту она заходит в дом. Сначала она меня не замечает. Просто стоит спокойно, закрыв глаза и слегка опустив голову.
- Извини, - говорит она, не поднимая голову.
- Я в порядке, мам. Не беспокойся.
И в тысячный раз я снова понимаю, насколько тяжела для нее моя болезнь. Я знаю только один мир, но до меня у нее были мой брат и мой папа. Она путешествовала и играла в футбол. У нее была нормальная жизнь, которая не включала в себя затворничество в пузыре ежедневно в течение четырнадцати часов с больной дочкой-подростком.
Я держу ее и позволяю ей держать меня еще несколько минут. Ей тяжелее принять это разочарование, чем мне.
- Я заглажу перед тобой вину, - говорит она.
- Тебе нечего заглаживать.
- Я люблю тебя, милая.
Мы отходим обратно в столовую и быстро доедаем ужин - большей частью, молча. Карла уходит, и мама спрашивает, хочу ли я обыграть ее в Почетной Угадайке, но я прошу перенести это на другое время. Настроения у меня для этого нет.
Вместо этого, я направляюсь наверх, мысленно представляя, какой же на вкус кекс Бундт.
ОТВЕРЖЕНИЕ
Вернувшись в комнату, я сразу иду к окну. Его отец вернулся с работы домой, и что-то не так, потому что он злой и с каждой секундой становится все злее. Он отбирает у Кары кекс и с силой швыряет его в Олли, но Олли слишком быстрый, слишком грациозный. Он уворачивается, и кекс падает на землю.
Удивительно, что Бундт кажется невредимым, но тарелка осколками рассыпается по подъездной дорожке. Из-за этого его отец становится еще злее.
- Уберите это. Уберите прямо сейчас. - Он врывается в дом. Мама следует за ним. Кара качает головой и что-то говорит Олли, который ссутуливается. Олли стоит и несколько минут смотрит на кекс. Затем исчезает в доме и возвращается с веником и совком. Он не торопится и дольше чем нужно сметает разбитую тарелку.
Когда дело сделано, он забирается на крышу, забрав с собой Бундт, и проходит еще один час прежде, чем он возвращается в свою комнату.
Я прячусь как обычно за занавеской, и внезапно мне не хочется прятаться. Включаю свет и возвращаюсь к окну. Я даже не думаю о том, чтобы глубоко вдохнуть. Это не поможет. Распахиваю занавеску и вижу, что он уже стоит у окна, глядя прямо на меня. Он не улыбается. Он не машет. Вместо этого, он тянет руку вверх и запахивает штору.
ПЕРЕЖИВАНИЕ
- Как долго ты собираешься слоняться по дому? - спрашивает Карла. - Ты ведешь себя так всю эту неделю.
- Я не слоняюсь, - говорю я, пусть даже немного слоняюсь. Олли отверг меня, и из-за этого я чувствую себя маленькой девочкой. Это напомнило мне, почему я ранее перестала обращать внимание на мир.
Но вернуться к обычному режиму сложно, когда слышишь все звуки внешнего мира. Я замечаю то, на что прежде очень мало обращала внимания. Я слышу, как ветер будоражит деревья. Я слышу, как птицы сплетничают по утрам. Вижу прямоугольники солнечного света, которые проскальзывают сквозь мои занавески и путешествуют по моей комнате целый день. По ним можно отмечать время. Как бы я не старалась отгородиться от мира, кажется, что он намеревается войти в мою жизнь.
- Ты уже несколько дней читаешь те же пять страниц этой книги. - Она кивает головой на мой экземпляр "Повелителя мух".
- Ну, эта книга ужасна.
- Я думала, что это классика.
- Она ужасна. Большинство парней отвратительны, и они говорят только об охоте и убийстве свиней. Никогда в жизни мне не хотелось так бекона.
Она смеется, но ее смех в лучшем случае безразличный. Она присаживается на диван возле меня и кладет мои ноги к себе на колени.
- Расскажи мне, - говорит она.
Я откладываю книгу и закрываю глаза.
- Я просто хочу, чтобы они уехали, - признаюсь я. - Раньше было легче.
- Что было легче?
- Не знаю. Легче быть собой. Болеть.
Она сжимает мою ногу.
- А теперь послушай меня. Ты самый сильный, самый храбрый человек, которого я когда-либо знала. И лучше тебе в это поверить.
- Карла, не стоит...
- Тихо, послушай меня. Я думала об этом. Я видела, как эта новизна давит на тебя, но я знаю, что ты будешь в порядке.
- Я не так уверена в этом.
- Это нормально. Я могу быть уверена за нас обеих. Мы вместе проводили время в этом доме в течение пятнадцати лет, поэтому я знаю, о чем говорю. Когда я начала с тобой работать, то подумала, что это только вопрос времени, когда же тебя захватит депрессия. И в какое-то лето ты подошла к этому очень близко, но обошлось. Ты встаешь каждый день и учишься чему-то новому. Каждый день ты находишь чему порадоваться. Каждый день ты улыбаешься мне. Ты беспокоишься за свою маму больше, чем за саму себя.
Не думаю, что Карла хоть когда-то сходу говорила так много слов.
- Моя дочь Роза, - продолжает она, но затем замолкает. Откидывается назад и закрывает глаза во власти какой-то эмоции, которую я не могу истолковать. - Моя Роза могла бы кое-чему у тебя научиться. У нее есть все, что я могла бы ей дать, но она думает, что у нее нет ничего.
Я улыбаюсь. Карла жалуется на свою дочь, но я могу сказать, что она ее балует, как может.
Она открывает глаза и то, что ее беспокоило, исчезает.
- Видишь, ты снова улыбаешься. - Она похлопывает меня по ноге. - Жизнь тяжела, милая. Каждый сам находит путь.
ЖИЗНЬ КОРОТКА™
Рецензия от Мадлен
«ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ» УИЛЬЯМ ГОЛДИНГ
Внимание, спойлер: Парни - дикари.
ПЕРВЫЙ КОНТАКТ
Проходят два дня, и я перестаю хандрить. Мне становится легче игнорировать соседей, как вдруг я слышу жужжание, доносящееся снаружи. Я сижу на диване, погрузившись в чтение "Повелителя мух". К счастью, я близка к развязке. Ральф на берегу ждет жестокой смерти. Мне так хочется, чтобы книга закончилась, и я могла почитать что-то еще, что-то более счастливое, что игнорирую звук. Проходит несколько минут, и снова раздается жужжание, в этот раз громче. Я откладываю книгу и прислушиваюсь. Третье, четвертое и пятое жужжания раздаются один за другим. Что-то ударяет по моему окну. Град? Встаю и оказываюсь у окна прежде, чем могу передумать. Откидываю в сторону занавески.
Окно в комнату Олли широко распахнуто, шторы подняты, свет в комнате выключен. Неразрушимый Бундт стоит на подоконнике, уставившись на меня глазами навыкате. Кекс трясется, а потом наклоняется вперед, будто рассчитывая расстояние до земли. Затем он отклоняется назад и снова трясется. Я пытаюсь рассмотреть в темноте комнаты Олли, как вдруг Бундт спрыгивает с подоконника и устремляется к земле.
Я ахаю. Кекс только что совершил самоубийство? Вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что с ним стало, но в темноте ничего не видно.
В этот момент кекс освещается прожектором. Невероятно, но он цел и невредим. Из чего приготовлена эта штука? Возможно даже к лучшему, что мы не попытались его съесть.
Свет выключается, и я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы уловить, как рука Олли в черном одеянии и фонарик устремляются обратно в окно. Я стою несколько минут, наблюдая и ожидая, что он вернется, но его нет.
ВТОРАЯ НОЧЬ
Только я устраиваюсь на кровати, как снова доносится жужжание. Я намерена его игнорировать, что и делаю. Чего бы он не хотел, я не могу это сделать. Проще не знать.
В эту ночь и в следующую я не подхожу к окну.
ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ
Я больше не могу терпеть и выглядываю за край занавески.
Бундт все еще стоит на подоконнике, пластыри и бинты скрывают половину его тела. Олли нигде нет.
ПЯТАЯ НОЧЬ
Бундт стоит на столе возле окна. Около него бокал мартини, наполненный зеленой жидкостью, пачка сигарет и пузырек с таблетками, на котором приклеен ярлык со скальпом и скрещенными костями. Еще одна попытка самоубийства?
Олли все еще нет.
ШЕСТАЯ НОЧЬ
Бундт лежит на белой простыне. Перевернутая вверх ногами пластиковая бутылка прикреплена к тому, что похоже на вешалку, которая висит над кексом. От бутылки к Бундту, будто капельница, тянется веревка. Появляется Олли, одетый в белую кофту и стетоскоп. Он хмуро смотрит на Бундта и прослушивает его сердцебиение. Мне хочется смеяться, но я не позволяю себе. Олли поднимает голову и мрачно ею качает. Я закрываю занавески, подавляя улыбку, и ухожу.
СЕДЬМАЯ НОЧЬ
Я уговариваю себя не смотреть, но, как только раздается первое жужжание, оказываюсь у окна. Олли одет в черный халат, вокруг его шеи висит слишком большой серебряный крест. Он совершает соборование над Бундтом.
Наконец я не выдерживаю. Я смеюсь, снова и снова. Он поднимает голову и улыбается мне в ответ. Достает из кармана черный маркер и пишет на окне:
ПЕРВЫЙ ОКНТАКТ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ
От: Мадлен Ф.Уиттер
Кому: [email protected]
Тема: Привет
Отправлено: 4 июня, 20:03
Привет. Думаю, стоит начать со знакомства? Меня зовут Мадлен Уиттер, но ты и сам можешь это знать из адреса моей электронной почты. Как зовут тебя?
- Мадлен Уиттер
P.S. Тебе не стоит ни за что извиняться.
P.S.S. Из чего приготовлен Бундт?
От: заурядныйпользователь033
Кому: Мадлен Ф.Уиттер <[email protected]>
Тема: RE: Привет
Отправлено: 4 июня, 20:07
ты ужасный шпион мадлен уиттер если до сих пор не выяснила как меня зовут. мы с сестрой пытались встретиться с тобой на прошлой неделе, но твоя мама не позволила. я и правда не знаю из чего приготовлен бундт. из камней?
От: Мадлен Ф.Уиттер
Кому: [email protected]
Тема: RE: RE: Привет
Отправлено: 4 июня, 20:11
Привет,
Рецепт кекса Бундт
3 чашки универсальной цементной смеси
1 1/4 чашки мелкозернистых опилок
1 чашка гравия (различных размеров для дополнительного интереса)
1/2 чайной ложки соли
1 чашка клея Элмера
2 брикета несоленого сливочного масла
3 чайных ложки растворителя для краски
4 больших яйца (комнатной температуры)
ИНСТРУКЦИЯ:
Предварительно прогрейте духовку до 350 градусов
Смажьте форму для кекса
Приготовление кекса:
1. В средней миске смешайте цементную смесь, соль и гравий.
2. В большой миске смешайте масло, клей Элмера, растворитель для краски и яйца. Не следует перемешивать слишком долго.
3. Постепенно, маленькими партиями, всыпайте сухие ингредиенты в среднюю миску.
4. Ложкой выложите тесто в форму для кекса.
5. Выпекайте, пока зубочистка, вставленная в кекс, не перестанет выходить.
Приготовление глазури:
1. Смешайте опилки и достаточное количество воды, чтобы сформировать густую и, тем не менее, жидкую глазурь.
2. Поставьте форму с кексом на кусок парафинированной бумаги (для легкой очистки).
3. Смажьте кекс глазурью и оставьте застыть перед подачей.
(Количество порций - 0)
- Мадлен Уиттер
P.S. И я не шпион!
|
|
|
