 |
Ящик розового шампанского: 2000 очков 8 глава
|
|
|
|
Милл-стрит
Миз Ребекке Блумвуд
Берни-роуд, д. 4, кв. 2
Лондон
20 марта 2000 года.
Уважаемая миз Блумвуд.
Только представьте…
Как сильно может изменить Вашу жизнь банковский кредит.
Хотите приобрести новый автомобиль? Отремонтировать дом? Купить яхту для водных прогулок в выходные? Или просто ощутить свободу оттого, что все Ваши расходы могут быть покрыты?
Банк Лондона предлагает кредиты практически на любой случай. Так зачем же ждать? Измените свою жизнь. Живите так, как Вы этого заслуживаете!
С нашим банком Вам даже не придется заполнять анкету. Просто позвоните нам по круглосуточной горячей линии, по номеру:
0100 45 46 47 48
и позвольте нам позаботиться о Вас.
Только представьте…
С нетерпением ждем Вашего ответа.
С уважением,
Сью Скеппер,
менеджер по маркетингу.
P. S. Зачем откладывать? Наберите номер прямо сейчас. Что может быть легче?
В тот вечер я возвращаюсь домой жалкая и убитая. Высокооплачиваемые банковские должности и «Хэрродс» с Люком Брендоном кажутся теперь очень далекими. Реальная жизнь не имеет ничего общего с прогулками на такси вокруг Найтсбриджа и чемоданами за тысячу фунтов. Разве не так? Реальность – крошечная квартирка, в которой до сих пор пахнет карри, письма из банка с угрозами и полная растерянность от собственного бессилия.
Вставляю ключ и открываю дверь. Слышу голос Сьюзи:
– Бекки, это ты?
– Да! – Я стараюсь говорить весело. – Ты где?
– Тут. – Она выглядывает из моей комнаты. У нее порозовели щеки и в глазах блеск. – Отгадай, какой сюрприз я тебе приготовила?
– Какой? – спрашиваю я и ставлю на пол дипломат. По правде сказать, мне сейчас не до ее сюрпризов. Опять, наверное, переставила мою кровать или что-то в этом роде. Все, что я сейчас хочу, – чашку чая и что-нибудь перекусить. Я ведь так и не пообедала.
|
|
|
– Заходи, увидишь. Нет, закрой глаза, я тебя проведу.
– Хорошо, – неохотно соглашаюсь я, закрываю глаза и протягиваю ей руку.
Мы идем по коридору и, разумеется, когда подходим к моей комнате, я невольно начинаю ощущать легкий трепет предвкушения. На меня эти фокусы всегда действуют.
– Ну вот, теперь смотри!
Открываю глаза и оглядываю свою комнату, пытаясь понять, что же придумала Сьюзи на этот раз. По крайней мере, она не покрасила стены и к занавескам не прикасалась, и компьютер мой выключен. Что же она…
И тут я их замечаю. На моей кровати. Кучи готовых рамок, обтянутых тканью. Сделаны идеально – все углы ровные, тесьма аккуратно приклеена. Глазам своим не верю. Тут их не меньше…
– Пока сто штук, – говорит Сьюзи у меня за спиной. – А остальные сделаю завтра! Правда, классно получилось?
Я в недоумении смотрю на нее:
– Ты… все их сделала сама?
– Да! – гордо заявляет она. – Когда я вошла во вкус, оказалось, что это очень легко. Делала, пока смотрела «Утренний кофе». Жалко, что ты не видела. У них там был отличный прямой эфир со звонками телезрителей – про мужиков, которые носят женскую одежду! Представляешь, один парень…
– Сьюзи, погоди. – Я пытаюсь понять, что происходит. – Ты же наверняка потратила уйму времени. – Недоверчиво окидываю взглядом кучу готовых рамок. – Зачем ты…
– Ну, у тебя ведь не очень хорошо получилось, правда? – ласково говорит она. – И я решила тебе помочь.
– Помочь? – слабо переспрашиваю я.
– А завтра все доделаю и позвоню в компанию, чтобы они забрали готовые рамки. Знаешь, они очень удачно придумали – не нужно отправлять почтой. Они сами приедут и заберут, а тебе пришлют чек. Должно быть около трехсот фунтов. Неплохо, а?
– Подожди. Как это они мне пришлют чек?
Сьюзи смотрит на меня как на тупицу:
|
|
|
– Бекки, это же твои рамки.
– Но сделала их ты! Сьюзи, это тебе они должны прислать деньги!
– Но я же их для тебя сделала! Чтобы ты смогла заработать триста фунтов!
Я молча гляжу на нее и чувствую, как слезы подкатывают к горлу. Сьюзи сделала для меня эти рамки. Медленно сажусь на кровать, беру в руки рамку, провожу пальцем по ткани. Она безупречна. Такую рамку можно выставить на продажу в самом дорогом магазине.
– Сьюзи, это твои деньги, не мои, – наконец говорю я. – Теперь это твое дело.
– А вот и нет, – отвечает она с торжеством в голосе. – У меня есть свое дело.
Она подходит к кровати и что-то достает из-под кучи рамок. Это тоже рамка, но не такая, как остальные. Она обтянута мягкой серебристой тканью, сверху розовыми буквами написано «АНГЕЛ», а на уголках болтаются серебристые помпончики. Это самая классная и китчевая рамка в мире.
– Нравится? – неуверенно спрашивает она.
– Очень! – Я выхватываю у нее рамку, чтобы разглядеть получше. – Где купила?
– Я не купила. Я ее сама сделала.
– Что? Ты сама сделала?
– Да, пока смотрела «Соседей». Кстати, ужасная была серия. Бет узнала про делишки Джои и Скай.
Я в шоке. Откуда у Сьюзи вдруг открылись такие таланты?
– Как думаешь, сгодятся на продажу? – Она осматривает рамку со всех сторон. – Будут их покупать?
Будут ли их покупать?
– Сьюзи, – говорю я серьезно. – Ты станешь миллионершей.
И весь вечер мы пьем, планируя бешеный взлет карьеры Сьюзи-предпринимательницы. Мы смеемся до колик, обсуждая, что ей надеть на встречу с королевой – «Шанель» или «Праду», и к ночи я совершено забываю и про инцидент с Люком Брендоном, и про «Банк Хельсинки», и вообще все беды минувшего дня.
На следующее утро беды наваливаются на меня одновременно, как в фильме ужасов. Я просыпаюсь бледная, меня бьет озноб, и больше всего мне хочется вообще не вставать. На работу идти не хочется. Остаться бы дома, под теплым одеялом, смотреть телик и быть компаньонкой Сьюзи-миллионерши.
Но сейчас у нас запарка, и Филип ни за что не поверит, что я заболела.
Каким-то образом мне удается отодрать себя от кровати, одеться и доковылять до метро.
В кофейне покупаю огромную порцию капуччино, шоколадный кекс и пышку. Плевать, если растолстею. Мне необходимы глюкоза, кофеин и шоколад, и побольше.
|
|
|
К счастью, в офисе все так заняты, что болтать некогда и нет нужды рассказывать, как у меня прошел вчерашний день. Клэр что-то самозабвенно печатает, а у меня на столе лежит целая стопка корректуры. А потому, проверив электронную почту – ни одного сообщения, – я с тяжким вздохом поудобнее устраиваюсь на стуле и начинаю вычитывать скопившийся материал.
«Балансировать на грани риска и прибыли, вложив деньги в игру на фондовой бирже, – задача не из простых, особенно если речь идет о начинающем инвесторе…»
Боже, ну и тоска.
«Хотя в некоторых секторах прибыль может быть внушительной, никто не даст никаких гарантий, а для мелкого инвестора…»
– Ребекка?
Я поднимаю глаза. Филип идет к моему столу с очередной бумажкой в руке. Вид у него не очень довольный. На какое-то мгновение мне почудилось, что он говорил с Джилл Фокстон из кадрового агентства «Уильям Грин», все про меня узнал и теперь собирается уволить. Но когда Филип подходит ближе, я вижу, что в руках у него, как всегда, занудный пресс-релиз.
– Ребекка, я хочу, чтобы вы пошли туда вместо меня. В пятницу. Я бы сам сходил, но буду занят тут по маркетинговым вопросам.
– А, – отвечаю я без малейшего энтузиазма и забираю бумажку. – Хорошо. А что за тема?
– Ярмарка предложений по частному финансированию в «Олимпии». Мы всегда ее посещаем.
Тоска, смертная тоска.
– Банк «Барклейз» устраивает в перерыве небольшой прием с шампанским, – добавляет он.
– Ну ладно, – реагирую я с уже большим энтузиазмом. – Наверное, интересно будет. А что конкретно…
Я смотрю на листок бумаги и только теперь замечаю шапку с логотипом «Брендон Комьюникейшнс». Мое сердце замирает.
– Да просто большая выставка, будут представлены все секторы индивидуального финансирования, – рассказывает Филип. – Беседы, стенды, встречи. Просто опишете все, что покажется интересным. На ваше усмотрение.
– Хорошо, – помедлив, соглашаюсь я. Какое мне, собственно, дело, будет ли там Люк Брендон? Не стану обращать на него внимания, и все дела. Отнесусь к нему с тем же уважением, с каким он отнесся ко мне. А если он попытается со мной заговорить, гордо подниму голову, развернусь и…
|
|
|
– Как там корректура? – спрашивает Филип.
– Отлично, – говорю я и беру верхний листок. – Скоро закончу.
Он кивает и уходит, а я снова принимаюсь читать.
«…А для мелкого инвестора риск от подобных вложений может перевесить потенциальную прибыль».
Господи, вот скука. Я даже не могу заставить себя сосредоточиться на смысле того, что читаю.
«Все большее количество инвесторов требуют высоких доходов, характерных для игры на фондовой бирже, но с предоставлением серьезных гарантий. Один из возможных вариантов – вложить средства в фонд „Трэкер“, который автоматически отслеживает 100 самых успешных компаний…»
Последняя фраза наводит меня на мысль. Я пододвигаю к себе блокнот и нахожу новый номер Элли в «Уэзерби».
– Элеонор Грангер. – Ее голос доносится словно издалека, отдаваясь эхом. Наверное, линия плохая.
– Привет, Элли, это Бекки. Слушай, а куда подевались батончики «Трэкер»? Такие вкусные, правда? Я уже сто лет их не…
В трубке слышится какая-то возня, и я смотрю на нее в удивлении. На том конце провода Элли извиняется перед кем-то.
– Бекки! – шипит она в трубку. – Я говорила по громкой связи! И в моем кабинете был начальник отдела.
– Ой, прости, пожалуйста! Он все еще там? – в ужасе спрашиваю я.
– Нет. Неизвестно, что он теперь обо мне подумает, – вздыхает Элли.
– Ничего, – успокаиваю я. – У него ведь есть чувство юмора?
Элли не отвечает.
– Ну ничего, – снова говорю я, уже не так уверенно. – А ты в обед сможешь выскочить на полчасика, выпить и поболтать?
– Вряд ли. Извини, Бекки, мне надо идти.
И Элли кладет трубку.
Никто не хочет больше со мной дружить. Меня вдруг зазнобило, я ежусь. Господи, какой ужасный день. Как все надоело. Хочу домо-о-о-о-й.
К пятнице мне уже лучше. Потому что:
1. Сегодня пятница.
2. Я весь день проведу вне офиса.
3. Вчера позвонила Элли и извинилась за грубость – когда мы говорили, кто-то вошел к ней в кабинет. Зато она тоже будет на этой ярмарке.
И еще:
4. Я вычеркнула инцидент с Люком Брендоном из своей памяти. Кому до него сейчас есть дело?
К выходу из дома я готовлюсь в приподнятом настроении. Надеваю новый серый кардиган поверх черной рубашки и новые сапоги от «Хоббс» из темно-серой замши. Надо вам сказать, я в них чертовски хороша. Обожаю новые шмотки. Если бы все могли каждый день ходить в обновках, депрессия исчезла бы с лица земли.
Только я собралась выйти, как пришла почта – целая стопка писем. Некоторые конверты явно с новыми счетами, плюс еще одно письмо из банка «Эндвич». Но у меня на этот случай есть очень умное решение – я просто запихиваю письма в ящик комода. Это единственный способ не огорчаться по поводу гадких посланий. И между прочим, отлично действует. Выйдя из дома, я забываю о существовании писем.
|
|
|
К моему приходу конференция уже в самом разгаре. Называю свое имя администратору на входе и получаю огромный блестящий бумажный пакет с логотипом HSBC. Внутри пакета целая пачка материалов и фото, на котором организаторы конференции запечатлены с бокалами шампанского (мол, можете опубликовать его в своем журнале), талончик на два напитка от стенда «Сан Альянс Пиммс», лотерейный билет на розыгрыш тысячи фунтов, большой леденец на палочке с рекламой «Истгейт Иншуранс» и значок с моим именем и словом «пресса» крупными буквами. Еще в сумке лежит белый конверт с приглашением на прием от «Барклейз» – его я аккуратно засовываю в свою сумочку. Затем прицепляю на лацкан значок с именем и начинаю обход зала.
Обычно я сразу же выкидываю значок, но не сегодня – ведь заветное слово «пресса» на нем означает, что все вокруг будут из кожи вон лезть, лишь бы снабдить тебя бесплатной рекламной продукцией. По большей части это, конечно, всего лишь нудные брошюрки, но встречаются и стоящие вещицы – подарочки, сладости. Итак, через час я уже собрала немало трофеев: две шариковые ручки, нож для бумаги, миниатюрную коробочку конфет «Ферреро Роше», воздушный шарик с рекламной надписью и футболку с мультяшным героем – от какой-то телефонной компании. А еще выпила два бесплатных капуччино с шоколадным круассаном, угостилась сидром и буквально объелась сладостями. Причем за все это время я ни слова не записала в своем блокноте, ну и что – у меня же есть рекламные буклеты.
У некоторых участников конференции я заметила хорошенькие серебряные часики. Я бы тоже от таких не отказалась. Поэтому продолжаю бродить, пытаясь выяснить, откуда народ тащит эти часики, и тут слышу:
– Бекки!
Оглядываюсь и вижу Элли. Она стоит у стенда «Уэзерби» с двумя типами в костюмах и приветливо машет рукой.
– Привет! – восторженно кричу я. – Как дела?
– Замечательно, – улыбается она. – Прекрасно справляюсь.
И честное слово, Элли отлично сюда вписывается.
На ней ярко-красный костюм (несомненно от «Карен Миллен»), классные туфли с квадратными носами, волосы гладко зачесаны назад. Единственное, что мне не нравится, – ее серьги. С чего это она стала носить жемчужные сережки? Может, чтобы не выделяться на общем фоне?
– Слушай, неужели ты по другую сторону баррикад? – говорю я, немного понизив голос. – Ты у меня будешь следующим кандидатом на интервью. Миз Дэвис, не могли бы вы рассказать нашим читателям о принципах инвестиций «Уэзерби»?
Элли смеется и протягивает брошюру:
– Вот что я тебе дам.
– Ой, спасибо, – иронизирую я и запихиваю брошюру в сумочку. Наверное, ей надо создать у коллег хорошее впечатление о себе.
– Знаешь, в компании «Уэзерби» сейчас горячая пора, – продолжает Элли. – Ты в курсе, что мы скоро запускаем новый ряд продуктов? Их всего пять: «Развитие Великобритании», «Перспективы Великобритании», «Развитие Европы», «Перспективы Европы» и…
Зачем она мне все это рассказывает?
– Элли…
– И «Развитие Америки»! – торжественно завершает она. В глазах ни намека на улыбку…
– Понятно… Ну, по-моему… супер!
– Я могу связаться с нашими рекламщиками и попросить их дать тебе более подробную информацию.
Что?
– Нет-нет, не беспокойся, – быстро останавливаю ее я. – А потом… у тебя какие планы? Хочешь, сходим вместе выпить куда-нибудь?
– Не могу. Я иду смотреть квартиру.
– Ты что, переезжаешь? – удивляюсь я. Элли снимает классную квартиру в Кэмдене вместе с двумя парнями-музыкантами. Они всегда достают ей контрамарки на концерты и все такое. Не понимаю, почему она хочет от них съехать.
– Вообще-то я покупаю квартиру, – объясняет она. – Присматриваю что-нибудь в Стритхэме или Тутинге… Хоть какую-то собственность для начала.
– Понятно, – тихо говорю я. – Молодец.
– Ты бы тоже об этом подумала, Бекки. Не можешь же ты вечно ошиваться в студенческой квартирке. Надо когда-то начинать настоящую жизнь! – Она бросает взгляд на одного из типов в костюмах, и тот радостно хихикает в ответ.
Это не студенческая квартирка, возмущенно думаю я. И вообще, кто определяет, что такое «настоящая жизнь»? Кто сказал, что настоящая жизнь – это собственное жилье и безвкусные жемчужные сережки? Скорее это «нудная и тупая жизнь».
– Ты пойдешь на прием «Барклейз»? – предпринимаю я последнюю попытку.
Но Элли корчит гримасу и мотает головой.
– Разве что загляну ненадолго.
– Ладно. Ну, я пошла, может, еще увидимся. Я отхожу от их стенда и медленно иду в тот угол, где будут раздавать бесплатное шампанское, но настроение уже не то. Незаметно для себя я начинаю сомневаться в своей правоте. Возможно, Элли дело говорит? И мне тоже пора подумать о собственном жилье и сбережениях? Господи, а что, если я вообще ненормальная? Может, у меня отсутствует ген взросления, который отвечает за желание человека купить квартиру? Как так получается, что все переселяются в другой, непонятный мне мир, а я остаюсь там, где была?
Но как только добираюсь до секции, где вот-вот должно начаться действо с шампанским, настроение мигом улучшается. А разве есть люди, чье настроение не поднимается при мысли о бесплатном шампанском? Прием дают в большом шатре с флагом, внутри играет живая музыка, а перед входом стоит девушка в кушаке и раздает брелоки с символом «Барклейз». Увидев мой значок, она улыбается, протягивает мне белую глянцевую брошюру и говорит:
– Минутку, не уходите, пожалуйста. – Потом отходит к небольшой группе людей, шепчет что-то на ухо мужчине в костюме и возвращается ко мне. – К вам сейчас подойдут, – говорит она. – А пока позвольте принести вам бокал шампанского?
Теперь-то вы понимаете, какой силой обладает слово «пресса»? С такой надписью вам везде уделят особое внимание. Беру бокал, кладу брошюру в пакет и делаю первый глоток. Какая вкуснятина. Ледяное, с чудесными пузырьками. Пожалуй, тут можно задержаться на пару часов – пока шампанское не кончится. Они не осмелятся меня выставить – я же «пресса». Может, я даже…
– Ребекка, рад, что вы смогли приехать. Поднимаю глаза и вижу… Люка Брендона.
Он стоит передо мной и смотрит в упор, лицо непроницаемое. Мне вдруг становится не по себе. Все мои домашние заготовки не годятся, потому что от одного только его вида ко мне вернулось ощущение жгучего стыда и унижения.
– Здравствуйте, – бормочу я, уткнувшись взглядом в пол. Господи, да зачем я вообще с ним здороваюсь?
– Я надеялся вас тут увидеть, – тихо и серьезно говорит он. – Очень хотел…
– Да, – перебиваю я, – но мне некогда. Я тут по работе, и мне надо общаться с людьми.
Старательно изображаю важные интонации, но голос меня выдает, да и щеки заливаются румянцем смущения. Поэтому я быстро отворачиваюсь, пока он не успел что-либо сказать, и направляюсь в дальний угол шатра. Не знаю, куда я иду, главное не останавливаться, пока не наткнусь на кого-то, с кем можно поговорить.
Только вот знакомых лиц не видно. Кругом одни банковские служащие (судя по виду), стоят кучками, громко смеются и обсуждают гольф. Все такие высокие и широкоплечие, на меня никто и не смотрит. Господи, как неприятно-чувствую себя как маленькая девочка на взрослой вечеринке. В углу замечаю Мойру Чаннинг из «Дейли геральд», и она каким-то полужестом показывает, что узнала меня, но к ней я не пойду. Надо сделать вид, что я брожу с какой-то целью. И ничего не бояться.
Тут я снова вижу Люка Брендона. И он опять направляется ко мне. Вот черт. Необходимо быстро найти собеседника.
Так, это что там за парочка стоит? Мужчина средних лет, женщина значительно моложе его, и они тут явно почти никого не знают. Слава богу. Плевать, кто они такие, – пойду, спрошу, нравится ли им ярмарка, и, что бы они там ни сказали, буду делать заинтересованное лицо и записывать что-то в блокнот. А когда подгребет Люк Брендон, я уже с головой уйду в беседу и его не замечу. Так, решено, иду к этим двоим.
Глотаю шампанское, подхожу к парочке и широко улыбаюсь:
– Здравствуйте. Ребекка Блумвуд из «Удачных сбережений».
– Здравствуйте, – отвечает мужчина, повернувшись ко мне и протягивая руку. – Дерек Смит из банка «Эндвич». А это моя помощница Эрика.
О-о-о…
Не могу вымолвить ни слова. И руку ему пожать не могу. Убежать тоже не могу. Все мое тело парализовано.
– Здравствуйте. – Эрика дружелюбно улыбается. – Я Эрика Парнел.
– Да, – после некоторой паузы отвечаю я. – Да, здравствуйте.
Прошу вас, не вспоминайте мое имя, пожалуйста. Пожалуйста, не пытайтесь вспомнить, где вы его слышали.
– Так вы журналист? – Она смотрит на мой значок и хмурится. – Очень знакомое имя.
– Возможно, – выдавливаю я, – вы… читали мои статьи?
– Вероятно. – Она беспечно отпивает шампанское. – Мы выписываем все финансовые журналы.
Постепенно мое тело возвращается к жизни. Кровь снова начинает течь по жилам, и я убеждаю себя, что все обойдется. Они понятия не имеют, кто я такая.
– Вам, журналистам, наверное, приходится во всем разбираться, – говорит Дерек, отчаявшись дождаться моего рукопожатия.
– В общем, да. – Я рискую улыбнуться. – Приходится вникать во все сферы личных финансов – от банковского дела до трастовых фондов и страхования жизни.
– И откуда вы черпаете знания?
– Так, с опытом понемногу всего набираемся. – Я само спокойствие.
А знаете что? Теперь, когда я расслабилась, мне это даже начинает нравиться. Хочется крикнуть: «Ха! Вы и не догадываетесь, кто перед вами!» И Дерек Смит во плоти совсем не страшный. Наоборот, очень милый, располагающий к себе человек, этакий добрый дядюшка из классической комедии.
– Я вот часто думаю, почему не снимут документальный фильм о работе в банке? – Эрика Парнел вопросительно смотрит на меня.
Я выразительно киваю:
– И то верно! Было бы очень интересно.
– Видели бы вы некоторых наших клиентов! Есть такие, кто вообще понятия не имеет, как распоряжаться своими средствами, правда, Дерек?
– Поразительно, на что идут некоторые люди, лишь бы не платить по задолженности и даже избежать объяснения с нами! – подхватывает он.
– Да что вы говорите! – удивляюсь я.
– Честное слово, это просто невероятно! – восклицает Эрика. – Мне иногда кажется…
– Ребекка! – раздается позади меня голос.
Я оборачиваюсь и вижу Филипа – он держит бокал шампанского и улыбается. Откуда он тут взялся?
– Привет. Маркетинговый отдел отменил совещание, так что я решил заглянуть сюда. Как тут дела?
– Ой, замечательно. – Я делаю судорожный глоток и давлюсь кашлем. – Это Дерек, а это Эрика, а… это мой редактор Филип Пейдж.
– Банк «Эндвич», значит? – Филип разглядывает значок Дерека Смита. – Вы, должно быть, знакомы с Мартином Голлингером?
– К сожалению, мы работаем не в головном офисе, – смеется Дерек. – Я управляющий филиалом в Фулхэме.
– Фулхэм! – восклицает Филип. – Модный Фулхэм.
В ту же секунду я слышу далекие гудки сирены – пять секунд до катастрофы. Надо что-то предпринять. Надо срочно сменить тему. Слишком поздно. Я уже не в силах ничего сделать – остается только наблюдать, как два состава мчатся навстречу друг другу, их столкновение неизбежно, и вот-вот один из них с грохотом врежется в другой.
– У нас Ребекка как раз живет в Фулхэме, – говорит Филип. – Ребекка, вы в каком банке обслуживаетесь? Наверняка тоже клиент Дерека! – И заливисто хохочет над собственной шуткой.
Дерек вежливо смеется.
Но мне не до смеха. Я стою окаменевшая и наблюдаю, как меняется выражение лица Эрики. До нее медленно доходит. Она переводит взгляд на меня, смотрит прямо в глаза, и я чувствую холод между лопаток.
– Ребекка Блумвуд, – говорит она совершенно другим голосом. – Я чувствовала, что ваше имя мне знакомо. Вы случайно не на Берни-роуд живете, Ребекка?
– Как вы догадались? – удивляется Филип. «Да заткнись ты! – в ярости думаю я. – Закрой пасть!»
– Значит, да? – ядовито-сладким голоском продолжает Эрика.
Господи, теперь еще и Филип уставился на меня в ожидании ответа.
– Да, – натянуто говорю я, чувствуя, как горят щеки.
– Дерек, вы поняли, кто перед нами? – спрашивает Эрика. – Это Ребекка Блумвуд, наша клиентка. Кажется, вы недавно с ней говорили по телефону. Помните? – В ее голосе проступают жесткие нотки. – У которой собака умерла.
Тишина. Я не осмеливаюсь посмотреть Дереку Смиту в глаза. Я вообще не могу глаз от пола поднять.
– Ребекка Блумвуд, – слабым голосом вторит Дерек Смит. – Надо же.
– Да! – Я в отчаянии вливаю в себя остатки шампанского. – Ха-ха! Мир тесен. Ну, извините, мне пора – надо еще взять интервью у…
– Стоп! – командует Эрика резким, каким-то колющим голосом. – Мы очень надеялись с вами побеседовать, Ребекка. Правда, Дерек?
– Абсолютно.
Я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. И в ту же секунду замираю от страха. Сейчас Дерек совсем не похож на милого и доброго дядюшку. Он похож на страшного и строгого экзаменатора, который только что застукал тебя со шпаргалкой в руках.
– Раз уж обе ваши ноги в порядке и серьезных недомоганий тоже не наблюдается…
– О чем это вы? – жизнерадостно осведомляется Филип.
– Кстати, как ваша нога? – ласково спрашивает Эрика.
– Спасибо, хорошо, – едва слышно отвечаю я. Вот гадина.
– Замечательно, – говорит Дерек Смит. – Значит, встретимся в понедельник в 9.30? – Он оборачивается к Филипу. – Вы же не против, если Ребекка в понедельник утром уделит нам немного времени?
– Что вы, конечно нет!
– А если она не придет, – продолжает Дерек Смит, – мы знаем, где ее искать, да? – От его злобного взгляда у меня слабеют колени.
– Она обязательно придет! – встревает Филип. – Уж я прослежу за этим! – шутливо грозит он мне, берет стакан и уходит.
Господи, неужели он оставит меня с ними наедине?
– С нетерпением ждем встречи с вами. – Дерек Смит сверлит меня взглядом. – И если я правильно понял из нашего телефонного разговора, к тому времени в вашем распоряжении появятся некоторые средства.
Черт! Я так надеялась, что он забудет.
– Да, – мямлю я. – Конечно. Наследство моей тети. Спасибо, что напомнили! Тетя оставила мне наследство, – объясняю я Эрике.
Однако на Эрику Парнел мои слова не производят ни малейшего впечатления.
– Вот и хорошо, – резюмирует Дерек Смит. – В таком случае, до понедельника.
– Договорились, – уже увереннее улыбаюсь ему я. – Жду не дождусь!
ОКТАГОН
стиль… шик... проницательность
Отдел финансовых служб
8 этаж
Тауэр-Хауз
Лондон-роуд
Уинчестер
Миз Ребекке Блумвуд (Расчетная карта 7854 4567)
Берни-роуд, д. 4, кв. 2
Лондон
20 марта 2000 года.
Уважаемая миз Блумвуд.
ПОСЛЕДНЕЕ УВЕДОМЛЕНИЕ
В дополнение к моему письму от 3 марта, напоминаю, что по Вашей кредитной карте «Октагон» имеется задолженность в размере 245,57 фунта. Если задолженность не будет погашена в течение 7 дней, Ваш счет будет заморожен и мы будем вынуждены предпринять дальнейшие действия.
Я был счастлив узнать, что Вы приняли Иисуса Христа как своего спасителя, однако это к нашему делу не относится.
С нетерпением жду от Вас погашения задолженности.
С уважением,
Грант Эллесмор,
менеджер по клиентским счетам.
Черт, все очень-очень плохо. Нет, это не паранойя. Все на самом деле плохо.
Еду домой в метро и смотрю на свое отражение в окне – с виду я такая спокойная. Но мой мозг, словно паучок, бьется в поисках выхода. Семенит кругами, но выхода нет-нет-нет… Так, стоп. Стоп! Надо успокоиться и еще раз обдумать все варианты.
Вариант первый: пойти на встречу и рассказать все как есть.
Но я не могу. Просто не могу. Как я могу прийти и признаться, что никакой тысячи я в наследство не получала? Что они сделают? Скорчат серьезные мины, да? Потом станут разбирать по пунктам все мои расходы и… Боже, от одной мысли об этом дурно становится. Нет, я не смогу туда пойти. Все.
Вариант второй: пойти на встречу и наврать.
То есть сказать им, что ожидаю тысячу фунтов со дня на день, а потом и еще денег привалит. Хм, возможно. Только вот не уверена, что они мне поверят. Наверняка скорчат серьезные мины, усадят меня, начнут нотации читать. Нет. Не пойдет.
Вариант третий: не идти на встречу.
Но если не приду, Дерек Смит позвонит Филипу, тогда вся история выплывет наружу и Дерек узнает, что ногу я не ломала. И ангины у меня не было. После этого я вообще не смогу появиться в офисе. Останусь без работы. И жизнь моя закончится в возрасте двадцати пяти лет. Но может, и пусть закончится?
Вариант четвертый: пойти на встречу с чеком на тысячу фунтов. Прекрасно. Войти к ним в кабинет легкой походкой, протянуть чек и сказать: «Еще вопросы есть?» – а потом такой же легкой походкой удалиться. Замечательно.
Но как мне раздобыть чек на тысячу фунтов к понедельнику? И где?
Вариант пятый: бежать.
Очень не по-взрослому. Несерьезно. Нет, не подходит.
Интересно, а куда можно податься? За границу? В Лас-Вегас, например. Там можно выиграть кучу денег в казино. Миллион фунтов или даже больше. А потом, да, точно, потом я факсом уведомлю Дерека Смита, что закрываю свой счет в его банке, потому что он усомнился в моей кредитоспособности.
«Уважаемый г-н Смит, меня удивили ваши сомнения в моей способности покрыть превышение кредита и неприятно поразил ваш сарказм по этому поводу. Как следует из этого чека на 1,2 миллиона фунтов, в моем распоряжении достаточно средств, и эти средства я в ближайшем будущем намерена перевести в конкурирующий банк. Возможно, ко мне отнесутся с большим уважением. Кстати, копию этого письма я высылаю вашему руководству».
Идея до того мне понравилась, что я еще немного ее мусолю, то так, то эдак мысленно переписывая текст письма. «Уважаемый г-н Смит, во время нашей последней встречи я пыталась тактично намекнуть вам, что я на самом деле миллионерша. Если бы только вы поверили мне, все могло быть иначе».
|
|
|
