Гиперстимуляционные методы 2 глава

По сути, сила шамана лежит в овладении экстатическими техниками с использованием сновидений и трансовых состояний. Экстаз в своем первоначальном смысле означал альтернативное состояние сознания при осознании единственной эмоции – восторга. Шаман также в совершенстве владел традиционной мифологией, генеалогией, системой верований и тайным языком племени, целительскими методами. Молодые люди, призванные стать шаманами, отличались потребностью к одиночеству, тягой бродить по лесу, по недоступным местам, видениями и спонтанным созданием песен. Иногда они входили в состояния, подобные трансу, теряя при этом сознание. Люди племени относились к подобным состояниям с большим благоговением, поскольку верили, что при этом духи увлекли душу шамана для обучения, или таким образом умерший предок шамана, передает ему тайны мастерства.

Существуют доказательства того, что шаманы владели подробными знаниями об использовании многих снадобий, вызывающих измененные состояния сознания. Религиозная литература Индии указывает на использование в древности мифического или, по крайней мере, неизвестного нам психоделика, называемого сомой, который позволял войти в контакт с внутренними силами природы. Примитивные племена Центральной и Южной Америки известны своим использованием в ритуальных целях таких снадобий, как айяваска, пейотль и многих других, вызывающих экстатические переживания. Иногда экстаз вызывался ритмом барабанов и танцами, длящимися всю ночь.

Есть причины верить, что древние шаманы занимались практиками, которые можно обозначить как прототипы современных систем йоги и медитации (Маккенна, 1996, Элиаде, 1998).

Общим утверждением является то, что, находясь в альтернативных состояниях сознания, шаман мог диагностировать болезнь, видеть будущее, видеть предметы, находящиеся на большом расстоянии от него, идти по горячим углям и говорить с духами умерших. Сообщения этого типа можно встретить во множестве воспоминаний исследователей и ученых.

При всем кажущемся примитивизме шаманской культуры мы должны признать тот факт, что именно шаманы открыли базовый опыт разрыва реальности. Именно для шаманской культуры характерно одновременное существование в реальности жизни примитивного племени всеми ее бедами и заботами и реальности духов, экстатических эмоциональных состояний, видений (В.В. Козлов, 1998).

Существует гигантская область практического знания, которую, за неимением лучшего термина, можно назвать «шаманская психотерапия» или «шаманская медицина». И эта область знания не менее мощная, чем известная нам европейская медицина.

Шаманизм, как прекрасно определил в одной из своих книг Мирча Элиаде – это «архаичная техника экстаза» (Элиаде, 1997). В этой книге описаны все важнейшие моменты шаманской практики: это архаичная, восходящая к истокам человечества, практика гадания, целительства, путешествия в другие миры, добычи знания, социального регулирования и балансирования. Шаманизм возник до буддизма, до христианства, до ислама, до митраизма, до язычества в славянском и европейском мире. Это, действительно, фундамент всех культур, проторелигия, предшествовавшая любым другим организованным формам религии.

Шаманизм или шаманство – это наша реальная история. И в каждом из нас существует матрица данного опыта. Шаманский космос – один из самых древних слоев человеческой психики и сознания, и этот слой может быть вызван к жизни, и действительно вызывается к жизни в ситуациях особого рода. Шаман в древних обществах олицетворял ту синкретичную фигуру человека-тайны, который был одновременно учителем, целителем, магом, вождем. Впоследствии, по мере дифференциации человеческой жизни, функции шамана расщепились, появился институт магии, институт религии, институт власти воина-правителя.

Названием своей книги «Шаманизм – архаичная техника экстаза» М.Элиаде подчеркнул, что экстаз – это существенная черта шаманизма. Шаманская практика происходит, как правило, в необычных, экстатических состояниях сознания. Исследователь шаманизма, крупный трансперсональный психолог Роджер Уолш, счел необходимым ввести термин «шаманское состояние сознания», чтобы обозначить и подчеркнуть специфичность состояния сознания, возникающего во время шаманских практик (Уолш, 1996).

Арни Минделл объясняет шаманизм с точки зрения даосизма, квантовой физики, современной психотерапии (Минделл, 1998). Из работ С. Грофа по необычным состояниям сознания известно, что измененные состояния сознания имеют поразительные целительные возможности (С. Гроф, 1997). Шаманизм – самая древняя практика работы в необычных состояниях сознания. В шаманском путешествии, под звуки бубна или других архаических музыкальных инструментов человек отправляется в странствия в различные миры для исцеления и получения нового знания.

Для шамана весь мир – это Вселенная духов: каждое деревце, каждая травинка, каждый камень, каждое озеро, каждое живое существо, и такие большие сущности, как вся наша планета, весь наш мир – все они имеют своих духов. Вся жизнь может быть понята как процесс обмена энергиями и взаимодействие духов. И в шаманском космосе, например, любая болезнь есть следствие того, что какие-то жизненные силы, духи, олицетворяющие эти силы, покинули человека. Соответственно, большинство шаманских исцелений – это путешествие за украденной душой, ее возвращение. Мир – это арена битвы, и поэтому наши жизненные силы могут быть украдены нашими противниками или другими, безразличными к людям и алчущими энергии, существами.

Европейское колдовство, как показано многими исследованиями, также имеет своим истоком языческую, дохристианскую шаманскую традицию. Христианство воцарилось в Европе в ходе жесткой борьбы с древними языческими представлениями и практиками, которая велась на протяжении многих столетий. На территории Великого княжества Литовского до конца 14 в. православие сосуществовало с язычеством, и лишь в начале 15 в. католицизм был принят как обязательные религиозные взгляды правящей верхушки. Князь Владимир крестил Киевскую Русь огнем и мечем.

Такая же упорная борьба шла, например, между кельтскими традициями и христианством. Прекрасный и страшный кельтский мир, мир «маленького народца», мир гоблинов и колдунов, мир фей и волшебных существ оказался вытеснен и выброшен христианством на задворки человеческого сознания. Мы бы советовали читателю обратиться к замечательной книге Роберта Грейвса «Белая богиня», в которой исследуется кельтский культ Белой или Лунной Богини-Матери в дохристианской ойкумене Европы, где на обширных территориях царили воинствующие кельты. И когда христианство, в конце концов, навязало свои ценности и устройство быта, то древние, архаичные пласты психики (вспомним, что какова структура семьи, структура жилища, структура деревни, такова и структура бессознательного) оказались вытесненными и гонимыми. А с расцветом в Европе института Святой инквизиции гонения эти достигли своего апогея, и выжившие остатки древних традиций окончательно выродились в христианском представлении в символы зла. Однако, если мы беспристрастно проследим за этими перерождениями, мы узнаем, откуда явились к нам темные существа христианского мира. Так, например, ведьма, в соответствии с приведенной в книге Теренса Маккенны этимологией, – это существо, что живет за деревней, за оградой, в овине – и есть то, что выброшено из кельтского мира христианством (Маккенна, 1996).

В русской ментальности ведьма – это знахарка, женщина знания, часто целительница, которой известны законы природы и мироздания лучше, чем другим, но одновременно эти знания имели сакральный, часто пугающий характер. Как правило, они вели (и ведут) жизнь не простую, приближенную к природе, что добавляло их образу близость неведомых тайных сил. Ведьма, ведунья никогда не вызывала в русском и в славянском этносе стремление ее сжечь или уничтожить, но вызывала противоречивые чувства почтения, страха и уважения. Не случайно, типаж ведьмы, рожденный Михаилом Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита», находит в нашей душе больший отклик восторга и умиления, чем положительный образ Сони Мармеладовой из «Преступления и наказания» Федора Достоевского.

Конечно, христианство, как и всякая большая религия, как иудаизм или ислам, жестоко боролось с предшествующей культурой, и очень многое из ценностей языческой культуры было уничтожено. Так, с точки зрения христианства, духи – это непременно и однозначно духи ада, бесы, порождения дьявола, это то, с чем нужно бороться. И христианская практика – это, в немалой степени, практика борьбы с духами, подчинение их, избегание искушений, насылаемых ими. В этом есть, безусловно, истина, но есть и некоторое психологическое преувеличение, потому что мир – не только арена борьбы полярных злых сил, это еще и проявление всего живого, и поляризация этого мира на добро и зло, на Сатану и Бога – это характерная черта христианской традиции. И, конечно, в этой новой культуре, которая боролась против мира колдунов, развилась практика инквизиции, как практика подавления голосов духов, голосов языческого, нехристианского мира.

Безусловно, изучение шаманизма современными европейскими учеными неминуемо несет в себе искажения, обусловленные современной культурой, и поэтому воспринимается шаманизм, прежде всего, как нечто нехристианское, поганское («паганизм», или язычество), во-вторых, как что-то безумное, экстатическое, в-третьих, как имеющее дьявольскую окраску. В этом и состоит евроцентристский взгляд на другую культуру: Европа всегда идет впереди прогресса, а весь остальной мир за ней тащится, и необходимо его просвещать, вносить туда свою цивилизацию, культуру, христианскую религию. Конечно, когда такое отношение является основой взгляда на осколки древнего мира и внутреннюю архаическую память, сложно рассмотреть ценность последних.

Только в 20-м веке в Европе появились первые серьезные полевые исследования шаманизма. В России, кстати, такие исследования проводились еще в 19-м веке, возможно, потому что территория России издревле находилась на стыке двух миров: восточного и западного. Этой гигантской империи, приходилось уравновешивать в себе многие верования, и ей был присущ традиционно более мягкий взгляд на иноверцев. Поэтому этнографические описания российских исследователей шаманизма обладают большей ценностью и до сих пор. С развитием новой стратегии исследований – полевых исследований, суть которых состоит в том, что узнать другую культуру можно только прожив в ней, попытавшись понять внутреннюю организацию этой культуры на ее языке – мы стали получать более адекватную картину и увидели, что шаманский космос не менее сложен, чем космос европейской христианской культуры.

Шаманская практика целительства в некоторых случаях более утонченная, чем современная психотерапия. Наиболее глубокие психотерапевты считают, что преобразование психотерапии, ее инновации происходят только из шаманизма, из контакта с древней культурой. Шаманство – это древнейшая психотехнология работы с сознанием и личностью, поэтому очень важно иметь практическое знание шаманизма, снять свои предрассудки по отношению к нему.

Универсальность шаманской технологии трансценденции и экстаза, универсальность ее картографий и путей говорит о том, что шаманство универсально для человека вообще и универсальным образом проявляется в разных культурах, независимо от того, на каких языках, в каких ментальных и концептуальных схемах люди отображают реальность.

Изучая духовные традиции, мы узнали, что в них давно уже используются для восстановления всесвязности сознания особые языки, которые мы долго искали, исходя из задач психотерапии и практической социальной психологии. Эти языки занимают промежуточное положение между нашим повседневным языком и неким изначальным языком переживания, о котором гласят тексты мировых мистических традиций. Они являются языками нашего глубинного опыта, и если мы их знаем и обращаем особенное внимание на этот слой опыта, то тогда у нас намного быстрее происходит интеграция, мы намного полнее включаемся в коммуникативную ткань сознания именно теми гранями, которые необходимы для интеграции, восстановления, самосовершенствования.

Сила и интенция шаманской культуры к воспроизводству идеальной реальности была предельно героической. Обряды посвящения, характерные для сибирского и центрально-азиатского шаманизма, включают для себя ритуальную последовательность. Сибирские шаманы утверждают, что во время этого ритуала они «умирают» и лежат бездыханными в течение трех или семи дней в чуме или другом изолированном месте. При этом возникают истые галлюцинации: тело разрывают на части демоны или духи предков, оголяются кости, очищаясь от плоти, уходят воды, глаза выходят из глазниц (Басилов, 1984).

Вышеупомянутые примеры показывают, что духовное открытие обычно вызывает мощное необычное состояние сознания, часто с ярко выраженными чертами архаической матрицы смерти-возрождения, которые, конечно, могут быть, но могут и не быть сопровождаемыми хорошей интеграцией и стабилизацией на новом эволюционном уровне. Действительно возможен факт, когда человек имеет сильные мистические переживания, которые не имеют результатов в духовной эволюции. С другой стороны, вызывает сомнения истинность духовного развития, которое происходит без сильных переживаний необычных состояний сознания. Можно предположить, что духовная эволюция в некотором смысле является движением за пределы нормы человеческого сознания.

Опыты психодуховной смерти и возрождения или «второго рождения», которые близко связаны со спонтанными переживаниями биологического рождения, являются неотъемлемыми в ритуальной и духовной жизни многих культур. Они играют важную роль не только в шаманизме, первобытных ритуалах перехода и древнейших таинствах смерти и возрождения, но и в христианстве (показателен разговор между Иисусом и Никодимом о важности второго рождения «из воды и духа»), в индуизме (становление архатом или дважды рожденным) и в других великих религиозно-этических и философских системах.

Антропологические, исторические и археологические исследования показали, что основные черты шаманизма и его технологий сакрального остались сравнительно неизменными на протяжении десятков тысяч лет. Они пережили миграцию через половину земного шара, хотя многие другие аспекты культур претерпели драматические изменения. Этот факт позволяет предполагать, что шаманизм связан с теми уровнями человеческой психики, которые являются изначальными, вневременными и универсальными.

На протяжении веков шаманами по всему миру было накоплено огромное количество знаний, передаваемых от учителя к ученику и подтверждавшихся снова и снова глубоким персональным опытом этих целителей и тех, кому они помогали.

Возможно, будет когда-то написана шаманская история европейской культуры, основой которой станут данные о связи необычных состояний сознания и великих поворотных моментов развития человеческой цивилизации.

Обычные состояния сознания служат для поддержания существующего порядка, а необычные состояния – для изменения, для радикальной революционной трансформации.

Для того чтобы сделать что-то новое, нужно быть мастером измененных состояний сознания, мастером экстаза и трансценденции. По сути дела, вся техника инноваций, преобразования – это техника экстаза и трансценденции.

Если мы проанализируем историю духовных движений и науки, то поймем, что все новое входит в наш мир под маской совершенной необычности, в некотором смысле – состояния вне ума, в котором всегда есть нечто от шаманских экстазов.

В современной психологии шаманские психотехники изучаются достаточно подробно, и существует ряд работ по этой тематике (14, 37-39, 65, 81-86, 88, 93, 94, 116, 132-136, 149, 179, 207, 217). Однако, кроме нескольких достойных исключений, в сфере психологии существует нехватка качественных, подробных и одновременно с этим простых работ.

Многие авторы, так или иначе, интерпретируют материал в своем ключе, мистифицируя, или наоборот, упрощая шаманский мир.

В данной монографии мы попытались осмыслить и представить шаманизм, его сущность и методы с позиций современной психологии. Наша задача заключается в том, чтобы объяснить важнейшие концепции шаманского мифа, максимально полно изложить ключевые моменты современной и традиционной шаманской практики широкому кругу читателей.

Глава 1

Шаманизм – основы и истоки

 

1.1 Основные характеристики и функции шаманизма

 

Шаманство (шаманизм) – одна из наиболее ранних форм дорелигиозной практики. Основой шаманства является первобытнообщинный строй и анимистические представления о реальности. До сегодняшнего времени, шаманизм сохранился практически во всех точках нашей планеты, но при этом выродился и сильно деградировал. И хотя о временах упадка шаманы говорят уже много столетий, тем не менее, двадцатый век, со своим научно-техническим прогрессом, привнес в этот процесс катастрофические ноты.

В Африке, Северной и Восточной Азии, у индейцев Америки и, может быть, в меньшей степени у австралийских аборигенов шаманизм балансирует на грани выживания, как, собственно, и сами культуры «примитивных» народов. Тем не менее, шаманская традиция у разных народов развита в разной степени. В Сибири шаманство еще в середине 20 в. существовало в ярких устойчивых формах. В культурах некоторых европейских народов, например, у венгров, хорватов, выявлены лишь его пережитки (241). А у айнов и в некоторых племенах австралийских аборигенов удалось обнаружить необычайно древние его основы (189,238,243).

Расшифровать термин «шаман» не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению по этому вопросу (23). Мало того, они не могут определить, откуда происходит это слово. Кто-то говорит, что слово «шаман» тунгусо-манчжурское, кто-то ведет этимологическую связь от индийского «самана» (отшельник, аскет), а некоторые считают, что это слово происходит из эвенкийского языка, где «шаман», «саман» означает возбужденный, исступленный человек и т.д.

В Мексике термин «шаман» обозначает магического целителя, который работает в современной индейской культурной традиции (221). В некоторых племенах на Амазонке исцелять может и вождь племени и жрец, но не шаман – шаман воюет (237).

В Сибири, в частности у якутов, шаманы иногда пользуются средствами народной медицины, но при этом, они не являются знахарями и целителями (196, 210, 231). У эвенков, знахари существовали в родовых коллективах наряду с шаманами и независимо от них (127).

На острове Борнео существуют шаманы, именуемые дайонг, свои ритуалы они проводят без бубнов, но во время ритуальных действий они используют устрашающие маски. Совершая ритуал дайонги, также как и сибирские шаманы, впадают в состояние транса, призывают духов, которые помогают им найти похищенную душу больного и излечить его (194).

Гавайских шаманов «кахуна», чаще всего вспоминают, как наследников древней цивилизации, некогда входившей в состав великого доисторического континента My, а гаитянских шаманов, представителей народности банту – как специалистов по «зомби» (93).

Традиционные месоамериканские индейские шаманы сьерра ниан ниу выступают в качестве прорицателей, целителей, психотерапевтов и даже священников. Целительская деятельность этих шаманов подкрепляется верованиями в то, что они могут «видеть» живых существ. Их «психотерапевтическая» деятельность наиболее развита, благодаря восприимчивости к индивидуальным и семейным проблемам, а деятельность в качестве священников находит поддержку среди верующих, или даже всей общины (197).

В Мексике, традиционному шаману ниан ниу, может быть противопоставлен шаман курандеро, практикующий магическое исцеление без предоставленных на то полномочий и признания со стороны его же сообщества в качестве их религиозного лидера (194).

В племенах австралийских аборигенов шаманство до сих пор все еще изучено очень слабо. Там, где живут коренные аборигены, белый человек может выжить не больше двух часов даже в автомобиле с кондиционером. Но, по тем данным, которые все же просачиваются к нам, шаманы имеют статус очень уважаемых членов племени и, как правило, не только управляют племенем, но и являются живыми носителями мифов, легенд и практической информации об окружающем мире австралийских пустынь (197).

Таким образом, мы не можем с уверенностью сказать, кто же такой шаман, чем он занимается, и даже, почему он так называется. И это не смотря на то, что к настоящему времени сложилась обширная литература по проблемам шаманизма, которая включает тысячи работ, прежде всего, этнографического характера. Усилиями нескольких поколений этнографов собраны подробные сведения о процедуре шаманского камлания, атрибутах и костюме шамана, о шаманизме народов всего мира. Невозможно не отметить здесь также работы писателя, антрополога К. Кастанеды (83-87).

На первый взгляд, накопленные знания позволяют получить полное и вполне законченное представление о сути данного явления. Однако в проблеме шаманизма существует обширное поле деятельности, которое не укладывается в рамки этнологии или антропологии. Речь идет о сверхчеловеческих способностях и психических состояниях, в которые входит шаман во время своего камлания, а затем под влиянием шамана в них погружаются и другие участники. Известно, что шаманы часто прибегают к разным трюкам, чтобы произвести более сильное впечатление на свою аудиторию. Между тем, существует немало явлений, которые убедительно указывают на владение шаманами рядом специфических приемов психофизиологического характера, которые кажутся непостижимыми. Прежде всего, это лечебное действие камланий, которые вылечивали и вылечивают людей с реальными признаками различных заболеваний (14, 17, 18 и др.). Заслуживают также внимания данные о способностях шаманов переносить большие физические нагрузки и экстремальные ситуации разного рода (11, 32, 68 и др.). Правда, все эти способности достигались таким путем и такими неординарными средствами, что они привели первых исследователей к выводу о психической неполноценности шаманов (149). В конце концов, в результате изменения представлений о характере шаманского действия, сегодня процедура камлания стала рассматриваться как вхождение в особое состояние транса, но механизм этого явления и его значение, для науки, остаются во многом неясными (241).

Переживая определенные периоды роста и спада интереса, шаманство в настоящее время широко обсуждается на специальных научных симпозиумах и конференциях, на страницах обширных монографических исследований. Благодаря работам М. Элиаде, шаманизм был изрядно «реабилитирован» в антропологических кругах, и уважение к нему возросло. Косвенный вклад в изучение проблемы внесли и исследователи культуры употребления психоделиков и растительных галлюциногенов (128,129). И, хотя эта тема напрямую не связана с шаманизмом, пионерам этого направления пришлось углубляться и изучать особенности культур уникальных и редких народов, тем самым добывая ценные сведения и расширяя научный кругозор.

За время изучения шаманизма представления о нем претерпели серьезные изменения. Вначале это явление рассматривалось наукой как курьезный продукт примитивных заблуждений и откровенной патологии. Позднее было установлено, что в явлении шаманизма мы сталкиваемся не просто с порождением ранней стадии развития культуры, но с некоторыми феноменами, имеющими отношение к сокровенным сторонам человеческого бытия, объяснить которые уже не представляется возможным (25, 119).

Сегодня, шаманизм воспринимается, как экзотика и привлекает внимание туристов. Многие на этом зарабатывают, в том числе и сами шаманы. Тем не менее, надо понимать, что настоящие шаманы живут в другом мире, у них другие ценности и приоритеты, иные задачи и представления.

Занятия и обязанности шамана очень трудны и разнообразны. Практически никто, в традиционных культурах не ищет шаманского призвания и не стремится к нему. Участь шамана не завидна. Он не может отказаться от выполнения своих шаманских обязанностей. А их у него немало.

Такое же отношение к колдунам бытовало в деревнях восточной Европы, в Белоруссии, в Украине и др. Практически везде шаманство связано с основами дорелигиозной жизни ранних обществ, составляло их неотъемлемую часть, решало насущные задачи и проблемы.

Процедуры, которые устраивали шаманы при своих камланиях, имели большое значение не только для исцеления недугов, но и для поддержания необходимого уровня психического здоровья людей.

Следует также учитывать, что шаманство является частью более широкого контекста ритуалов и практик. Это ритуалы инициаций и переходов (возрастные посвящения, ритуалы рождения и смерти и т.д.). Как показал в своем исследовании Дж. Кэмпбелл, «мотив странствия, путешествия в иные миры является универсальным для архаических культур, и шаман является «проводником» между мирами, в некотором роде, посредником между духами и людьми. Он общается с духами предков и умерших людей, видит и предсказывает будущее» (109).

 

Так, кто же может стать шаманом? У якутов шаманом становится тот, кто по природе должен стать им. У ненцев шаманов избирают духи (112). Искусственность в шаманизме отрицается и высмеивается. Дети шамана не обязательно наследуют способности своего отца. Иногда духи умерших шаманов «вселяются» в своих избранников, и такие люди становятся шаманами. Но в большинстве случаев, шаманами становятся люди, которые «генетически» расположены к шаманскому искусству и имеют особый дар от Матери Природы (4). «Создавая» австралийского шамана, дух «убивает» его во сне и затем снова возвращает к жизни, подобно тому, как умирают и возвращаются к новой жизни инициируемые. При этом прежние внутренности будущего шамана заменяются новыми, что символизирует его становление как нового человеческого существа. «Рождаясь» для новой жизни, после серии посвятительных обрядов, которые продолжаются с перерывами несколько лет, австралийский шаман, в представлении аборигенов, рождается для более глубокого понимания природы, космоса и самого человека, для постижения тайн жизни (243).

Австралийские шаманы всегда были врачевателями и колдунами, и сами защищали общину от своих и чужих колдунов; они были делателями дождя и ясновидцами, медиумами-посредниками между людьми и миром духов, слагателями магических песен, толкователями снов, обнаруживали виновников преждевременной гибели людей, и нередко все эти функции совмещались в одном лице. В Юго-Восточной Австралии есть шаманы-прорицатели, способные прозреть как будущие, так и прошлые события – их называют мункумболе – еще и сегодня, они пользуются большим влиянием. Их роль была значительной в межплеменных отношениях и в мирное, и военное время (197).

Аналогичные австралийским, формы шаманских инициаций известны в Центральной Азии и Сибири, в Южной Америке. И там будущий шаман проходит через период экстатических состояний, видений, душевного потрясения, духи «убивают» его, заменяют органы его тела новыми, а в тело южноамериканского, как и австралийского, шамана вкладывают магические предметы. У бакаири и некоторых других племен Центральной Бразилии посвящаемый в шаманы (пеаи) засыпает и «умирает», его душа поднимается на небо, затем возвращается, и он пробуждается к новой жизни уже как пеаи. Обрядовое поведение шамана сопровождается состоянием транса, мнимой смерти, путешествием души в иной мир (197). Эти и другие тождественные элементы шаманского комплекса, широко распространенные, восходят к тому архаическому прототипу, из которого постепенно развились все многообразные типы и формы шаманизма.

Таким образом, анализируя деятельность шаманов, можно выделить следующие направления:

-выполнение ритуалов «инициации» и «перехода» (рождения и смерти, обретения нового племенного статуса и др.), религиозной и культовой обрядности (сезонные, праздничные, подготовки важных событий в жизни социального сообщества и т.д.);

- целительство, консультирование, психотерапия;

- участие в социальной организации и политике племени, установлении законов и др.;

- поиск пропавших вещей, людей и т.д.;

- снятие порчи, сглаза и плохой кармы;

- разрешение межличностных и общегрупповых социальных проблем;

- хранение и воспроизводство знания и культуры социального сообщества (мифов, фольклора, ритуалов, обрядов и т.п.).

Как видно из всего перечисленного, выделить что-то связующее во всех этих сферах не просто. Ясно одно – шаманы были ведущими представителями своих народов, важной и неотделимой частью их культур. Люди всегда относились к шаманам очень уважительно, независимо от того, черные это шаманы или белые, сильные или слабые, принимались ли они племенем или жили отдельно ото всех. Зачастую, шаманов боялись даже после смерти. Страх перед умершими шаманами у эвенков и других народов Якутии и сегодня чрезвычайно велик (4). А на белорусском Полесье еще и сегодня боятся ходить мимо могилы колдуна (если такая имеется, то она, как правило, не на общем кладбище).

Причины подобного отношения кроются в наличии у шаманов качеств и свойств, которых нет ни у кого другого. Шаман способен входить в необычные состояния сознания. Находясь в альтернативных состояниях сознания, шаман использует «сиддхи» (магические способности): он распознает и лечит болезни, гадает, пророчествует, ходит по углям и не замерзает на морозе, говорит с духами и богами, путешествует в другие миры. Именно способность изменять состояние сознания отличает шамана от знахаря или мага. Вся шаманская практика проходит в необычных, экстатических состояниях.

Многие великие психотерапевты (К.Г. Юнг, М. Эриксон, Ф. Перлз, С.Гроф и др.) в этом смысле являются шаманами. В том смысле, в каком являются шаманами и экстравагантные, великие, неординарные люди: политики, писатели, художники. Мы называем таких людей шаманами потому, что они могут управлять необычными состояниями сознания, использовать эти состояния, работать в этих состояниях на таких скоростях и уровнях, которые обычному человеку недоступны. Говорят, что Достоевский, Бальзак и многие другие гениальные авторы писали в «трансе», они не замечали ничего происходящего вокруг, а бывало, что, разрабатывая персонаж, они испытывали не только психологические переживания этого человека, но и перенимали его физиологические характеристики, испытывали за него физическую боль, страдали его недомоганиями и болезнями.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: