 |
Как слово наше отзовется? . .
|
|
|
|
— Исходя из того что мы говорили о теме, Вы можете сами попытаться определить особенности идеи журналистского текста, найти ее «общий признак»?
— Сложновато, конечно... Но попытаюсь.
— На всякий случай напоминаю: под идеей понимаем главную мысль произведения, в которой воплощается авторское «открытие» — достигнутое им понимание предмета и цели повествования, представляющее собой для аудитории определенную ценность.
— Думаю, тут надо отталкиваться от проблемы. Если тематическое решение материала предполагает, что адресат будет воспринимать его как близкий, то есть в связи с собственными интересами (а справиться с какой-то трудностью — это непосредственный интерес), — значит, ценность публикации для него должна заключаться в... Должна заключаться в подсказке!
— Великолепная догадка! Осталось только подтвердить ее и довести до логического конца, рассмотрев пример. Давайте-ка еще раз вернемся к известинской заметке о «Титан-изотопе». Читая текст, нельзя не заметить, что автор считает нужным показать читателю два обстоятельства:
а) как, из-за чего возникла на предприятии радиационная опасность и в чем она заключалась;
б) к каким мерам пришлось прибегнуть, чтобы опасность ликвидировать.
Зачем он это делает?
— Ради подсказки! Ради того, чтобы такие ситуации не повторялись. Я же говорил...
— Да. Во-первых, чтобы предостеречь людей от повторения Действий, способных привести к подобным ситуациям. А во-вторых, чтобы подсказать шаги, которые в аналогичных условиях могут помочь преодолеть трудности.
Итак, наш первый вывод:
характерная черта идеи журналистского произведения заключается в том, что она выступает как указатель пути к решению проблемы, подсказывает тот тип поведения или то отношение к действительности, благодаря которым адресат информации может чувствовать себя в этой жизни несколько уверенней.
|
|
|
Эта подсказка, как Вы ее назвали, в разных случаях выражается по-разному, проявляя себя в разной мере и с разной степенью настойчивости. Такая вариативность порождается многим;:
причинами, и прежде всего тем, что журналистский текст, являясь особым видом информационного продукта, в реальности существует как некоторое множество его разновидностей, именуемых жанрами. Как данный факт сказывается на идее конкретно. надо смотреть, когда дело касается жанровых характеристик материалов. Но суть в том, что при всем при этом направляющий, подсказывающий характер идеи выступает как устойчивый при знак журналистского текста.
— Есть еще какая-то причина тому, кроме тематических особенностей?
— Есть. Начать с того, что информация вообще — не толь ко массовая, не только социальная! — обладает свойством управления: в этом ее сущность, она — «управляющая связь», она всегда действует как сигнал к изменению поведения объекта, поскольку несет в себе сведения об изменении его среды. Однако в зависимости от класса информации (природная — социальная), типа (специальная — массовая), рода (экономическая, политическая, эстетическая и т.д.), вида (скажем, в той же экономической информации можно различить фундаментальную и прикладную, или, говоря современным языком, бизнес-информацию) ее сигнальное действие обретает своеобразие: меняется мощность сигнала, его направленность, степень универсальности, императивности Именно здесь ключ к пониманию природы разного воздей- ствия произведений духовного творчества.
Особенности воздействия журналистского произведения — отсюда же. Вот почему есть основания согласиться с утверждением профессора Е. И. Пронина, что журналистский текст несет в себе особый вид информации — журналистскую информацию. Согласно его исследованиям она характеризуется комплексом свойств, вызывающих определенные типы реакции на публикации. Их зафиксировано три:
|
|
|
1) реакции вовлечения — действия (внешние или внутренние), в которых обнаруживает себя отношение получателя информации к описываемым реалиям;
2) реакции исполнения — действия, которые представляют собой непосредственное осуществление рекомендаций или вариантов поведения, предлагаемых журналистским текстом;
3) реакции социальной гарантии — действия (готовность к действиям), в которых проявляется ответственность определенных социальных сил за необходимые последствия публикации.
— Очень интересно. Только сегодня все говорят о снижении действенности журналистских материалов. Может быть, это означает, что время «реакций исполнения» и «реакций социальной гарантии» прошло?
— Тут есть о чем подумать, действенность в привычном смысле, действительно, снизилась. А если она просто изменила характер?.. Всмотритесь в события, вызванные нашумевшими публикациями. Вышла статья в «Известиях» о Коняхине — помните? Мэр города Ленинск-Кузнецкого... Президент специальным распоряжением направляет туда комиссию Генпрокуратуры для проверки фактов. В «Совершенно секретно» появился материал Ларисы Кислинской о банных приключениях министра Ковалева. Отставка! Александр Минкин своими статьями «выбил из седла» почти всю команду Анатолия Чубайса. Это, так сказать, кадровые вопросы. В них можно увидеть проявление борьбы экономических группировок. Можно сказать — политические интриги. Но суть дела от этого не меняется: есть журналистские материалы — и есть реакции на них. А вот совсем другая область отношений. «Новая газета» выступила с идеей акции «Забытый полк» — и сотни людей включились в нее, помогая майору Измайлову и рублем, и словом, и поступком. Тоже реакция на газетный текст! Реакция исполнения...
— Но насколько часто она сегодня наступает в процентном отношении...
— Да не будем мы сейчас считать в процентном отношении! Это сфера обсуждения плюсов и минусов сегодняшней журналистской практики. А нам надо закономерности выявить. Раз есть перечисленные выше реакции на журналистские материалы, значит, есть и свойства информации, способные эти реакции вызвать. Вот и давайте смотреть, в чем они состоят.
|
|
|
— Но зачем это нам? Если сороконожка будет считать, скольк о у нее ног, она с мести не сдвинется!
— А человек будет топтаться на одном месте, если он дальше своего носа не видит! Широта взгляда, между прочим, — условие глубины мысли.
— Ну, и какой комплекс свойств у журналистской информации, по-Вашему?
— Да не по-моему, а согласно концепции Е. И. Пронина, о которой я уже упомянула. От себя подчеркну только один момент: данный комплекс объединяет в себе специфическое свойство журналистской информации с ключевыми свойствами всей информации и массовой информации, и в этом слиянии суть. Конкретно дело обстоит следующим образом.
Во-первых, журналистская информация характеризуется общим для всей информации свойством действительности: будучи воплощением связи человека с окружающим миром, одновременно она есть объективно необходимый действительный инструмент воздействия на этот мир.
Во-вторых, журналистской информации присуще общее свойство всей массовой информации — универсальность. Состоит оно в том, что эта информация «срабатывает» далеко за пределами отдельных ситуаций, вызывая ускорение или торможение социальных процессов. (Это третье свойство массовой информации, два других — общезначимость и общедоступность — нам уже известны. Нетрудно заметить, что универсальность произвол -на от первых двух свойств. С другой стороны, она «снимает» их в себе, давая возможность при характеристике комплекса свойств информации того или иного рода обойтись указанием на нее как на интеграл.)
Третье свойство журналистской информации присуще именно ей, является ее специфической чертой: она отмечена идеолого-этической направленностью, то есть способностью с той или иной мерой императивности поставить адресата информации перед выбором собственной линии поведения (отношения) в контексте соответствующих идеолого-этических ценностей, в частности представлений о добре и зле, о благе, о смысле жизни.
|
|
|
Вместе взятые, эти свойства обусловливают место и роль журналистской информации в массовых информационных потоках в обществе в целом, определяя ее пригодность к использованию в механизмах самоуправления общества: в системе гражданских отношений и общественно-политической деятельности, с одной стороны; в механизмах власти — с другой; в личной практике членов общества — с третьей.
С этой точки зрения оказывается, что своеобразие прагматики журналистского произведения есть прямое следствие своеобразия самой журналистской информации, а идея его, в которой прагматические отношения текста и действительности фокусируются, не что иное, как проявление этой информации, определенный уровень средств, с помощью которых она себя выражает. Не случайно идея постигается адресатом текста при целостном восприятии произведения — это и служит свидетельством ее идентичности журналистской информации как таковой.
— Я хотел бы сделать для себя несколько уточнений. Когда в данном случае идет речь о журналистской информации, имеются в виду не информационные продукты, не тексты, в которых они «законсервированы», а сама информация, сама «управляющая связь», возникающая в момент контакта человека с текстом, да?
— Именно так.
— Но тогда получается, что информация, эта «управляющая связь», тоже существует в каких-то вариантах?
— Да. И это становится одним из оснований для возникновения многообразия информационных продуктов.
— С одной стороны, разные потребности у людей, с другой — разные возможности в объективном мире... А какая же разновидность информации тогда закодирована в произведениях музыки или живописи? Эстетическая?
— Думаю, да.
— И значит, идея журналистского произведения в момент ее восприятия срабатывает как особый вид «управляющей связи»? Кажется, понятно...
— А чтобы стало еще понятней, давайте уточним и конкретизируем представление о специфике этой идеи, рассмотрев более подробно тот ее признак, о котором мы уже говорили.
Представьте себе такой эпизод. Глубоко задумавшись, Вы бредете по улице, ничего не видя вокруг. А впереди дорога и красный глазок светофора — запрет идти. Но Вы слепы в этот момент, Вы готовы уже вступить в опасную зону. Вдруг — резкий повелительный крик: «Стой!!! Машины!..» Вздрогнув, Вы автоматически делаете шаг назад.
В данном случае мы имеем дело с информационным воздействием принуждающего характера. Оно вызвано экстремальными обстоятельствами: есть опасность для жизни. Ваш спаситель использовал средства, однозначно диктующие Вам изменение поведения.
|
|
|
— К сожалению, у меня было по-другому: глазок был зеленый, машина неслась, а крикнуть было некому, и я-таки угодил на больничную койку...
— Вот видите, как случается. Мы крика не любим, но бывает, что и в нем есть нужда.
Журналистское произведение такого диктата и такой однозначности не предполагает. Его идея адресована человеку как социальному существу, склонному менять поведение на основе собственного решения, которое всегда связано с выбором — осознанием возможных альтернатив и предпочтением одной из них. Поэтому направляющий, подсказывающий характер идеи ни в коей мере не означает принуждения или директивы. В соответствии с семантикой текста она ориентирована на то, чтобы помочь человеку увидеть свою связь с проблемой, к которой восходит описываемая ситуация, и побудить к действиям, адекватным условиям. Однако выбор действий, принятие решения действовать — за личностью и опосредуется системой ценностей данной личности. Тот факт, что журналист; оценивая ситуацию, о которой пишет, опирается на свою систему ценностей, создает дли адресата информации возможность сопоставить критерии оценок и тем самым либо упрочить, либо уточнить, либо поменять те или иные из них. Возникает, таким образом, по меньшей мере два практически значимых уровня контакта журналистского тек ста с потребителем информации: уровень реалий и уровень сознания, а говоря корректнее — социальной практики и массового сознания, поскольку термин «реалия» не может исключать сознания, оно тоже есть факт реальности.
— Но к противопоставлению реалий и сознания в литературе прибегают очень часто.
— Да. Оно восходит к противопоставлению материального к духовного — эти понятия тоже широко употребительны. Однако данная терминология является неточной. Строго говоря, всякое материальное, по крайней мере когда речь идет о живой материи, в обязательном порядке включает в себя помимо вещественно-энергетической информационную составляющую. На стадии человека и общества эта информационная составляющая обретает особый характер, как раз и отражаемый обычно в понятиях «духовное», «идеальное». Но она не перестает быть информационной по существу. Отсюда неправомерность заключения о первичности того или иного во всех случаях, включая теорию познания. Идеальное есть обязательная сторона материального, когда речь идет о человеке, об обществе, о социальной деятельности, — обязательная сторона, противостоящая вещественно-энергетическому как другой его стороне. Между прочим, В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» оговаривал относительность противопоставления идеального и материального, однако считал, что в гносеологии оно имеет смысл. Так вот, не имеет!
— Значит, читая журналистский материал, человек как бы включает его в цепь своих внутренних действий и в цепь внешних действий да? Это стоит за словами «два уровня контакта»^
— Можно сказать - это. Причем сознание его в данном случае задействовано не целиком, а лишь «массовидными», то есть относящимися к массовому сознанию, элементами, куда входят относительно общезначимые знания, нормы и ценности.
— Занятно получается... Похоже, эти два уровня контакта достигаются благодаря тому, что в тексте отражается два уровня „сальности: объективная действительность и субъективная действительность, то есть внутренний мир журналиста. Верно ведь.
— Ну… В общем-то, да. Профессор Пронин в этой связи считает целесообразным различать в журналистском произведении опорную идею и рабочую идею.
— Опорную и рабочую?..
— Да-да. В качестве опорной выступает информация о системе ценностей, на которые опирается в материале журналист, побуждая адресата (можно сказать еще «реципиента») соотнести их с собственными ценностями и принять или не принять его оценку ситуации и трактовку проблемы. Вы это назвали информацией о внутреннем мире журналиста. Мне кажется, тут есть некоторый перебор: понятие «внутренний мир» шире, чем понятие «система ценностей». Но направление размышлении точное.
- А рабочая идея, вероятно, то, что мы назвали подсказкой.
- Будем говорить: условно назвали подсказкой... Да, в качестве рабочей идеи выступает информация, выработанная непосредственно в ходе освоения реальной конкретной ситуации и побуждающая к внешним или внутренним действиям во имя разрешения проблемы, то есть собственно журналистская информация.
- Тогда правильнее говорить не об идее журналистского текста, а о системе идей!
- Не думаю Мне кажется, не стоит лишний раз всуе употреблять понятие «система». Здесь есть более точный ход: можно сказать что характерная черта идеи журналистского произведения состоит в том, что она складывается из опорной и рабочей идей, и раскрыть смысл той и другой, обозначить, от чего зависит их соотношение.
- А от чего зависит их соотношение? - Вопрос по существу! Факторов, определяющих соотношение достаточно много. Тут и степень подробности рассмотрения ситуации, и степень развернутости оценок, и варианты обозначения проблемы, и, между прочим, конкретные социально-исторические условия. Из-за тесной связи с социальной практикой журналистский текст реагирует на их изменения всеми своими характеристиками. Это отчетливо просматривается в последнее десятилетие. К примеру, нельзя не заметить то новое, что появилось в тематических решениях материалов всех средств массовой информации: как расширился круг проблем; сколько новых зон действительности, закрытых прежде для журналистики, оказалось представлено конкретными реальными ситуациями; на сколько изменился подход к их воспроизведению. Серьезные перемены произошли и в разработке идей.
— Особенно в том, что связано с опорной идеей, верно?
— Не только! Что касается опорной, тут изменения обусловлены в основном отказом от тех идеологических положений, которые исходили из приоритета классовых интересов и до недавнего времени выступали как общепринятые ценности. Сегодня в нашем обществе, и у журналистов в том числе, идет формирование системы ценностей, основанных на общечеловеческих гуманистических идеалах. Поэтому в большинстве журналистских произведений опорная идея заметно меняет окраску, свидетельствуя об определенных сдвигах в сознании журналиста. В то же время некоторая часть работников СМИ обнаруживает приверженность идеологии предшествующего периода, продолжая выдвигать в своих материалах в качестве опорных идей постулаты, вытекающие из коммунистических идеалов. Возникает политическая конфронтация внутри профессиональной общности журналистов, часто усугубляемая экономическими обстоятельствами: в ходе акционирования СМИ возникла зависимость многих из них от тех или иных соперничающих друг с другом финансовых и промышленных группировок. Как следствие в прессе возникает конкуренция опорных идей, существенно усиливающая процессы «брожения» в массовом сознании.
— Вы хотите сказать, что эта конкуренция — явление нездоровое?
— Да нет, сама по себе конкуренция опорных идей — явление естественное, нормальное. Нездоровым оказывается масштаб, который она приобрела. Помните нашу беседу о порогах общезначимости массового сознания? Сегодня мы очень близки к его нижнему порогу, когда конфликт ценностей достигает критической точки и может «опрокинуться» в социальную практику. В этих условиях на прессу ложится большая ответственность: она легко может превратиться в фактор, дестабилизирующий социальные процессы. Чтобы такого не произошло, архиважно оперативно осуществить два комплекса мер. Во-первых, обеспечить принятие и соблюдение законов — как тех, которые гарантируют демократическую организацию производства и распространения массовой информации, так и тех, которые ограничивают его гуманистическими рамками. А во-вторых, укрепить профессиональную солидарность журналистского сообщества на основе глубокого гуманистического понимания профессионального долга и профессиональной ответственности.
— Вы считаете, что это моменты, регулирующие появление в текстах тех или иных опорных идей?! Но они же, простите за повторение, определяются системой ценностей журналиста, то есть вещами сугубо внутренними!
— А Вы полагаете, что законы и положения профессиональной этики на «внутренние вещи», на систему ценностей журналиста влияния не оказывают?.. Оказывают, и еще как. Потому они и рассматриваются как регуляторы поведения. Но, помимо того, они влияют на взаимодействие людей в процессе производства массовых информационных потоков, от чего в значительной степени зависит общий баланс адресуемых аудитории опорных идей разного рода.
— А мне кажется, сейчас в прессе встречаются материалы, вообще не содержащие опорных идей. Журналисты иногда так и пишут: «Я не знаю, хорошо это или плохо, но факт состоит в том-то...»
— Мне тоже не раз попадались подобные публикации. Думаю, что это и есть одно из свидетельств того идеолого-этического кризиса, который мы все переживаем. Но иногда дело в другом: недостает профессионализма, не хватает гражданской смелости для оценки...
— В общем., опорная идея— это кредо журналиста, на основании которого он выносит свои суждения о происходящем. Хорошо сказано?
— Хорошо! Даже замечательно.
А теперь посмотрим, что происходит сегодня в журналистских материалах с рабочей идеей.
В отечественной журналистике 60—70-х годов рабочая идея чаще всего принимала облик развернутой программы деятельности по разрешению проблемы. Естественно, эта программа кардинальным образом отличалась от тех, которые принимаются в качестве официальных документов институтами власти или научными центрами. И все же при анализе в ней более или менее определенно обнаруживались все необходимые элементы программы: цель и средства деятельности, исполнители, социальные гаранты, на помощь которых исполнители могли рассчитывать. При этом журналист неизбежно выступал как лицо, берущее на себя ответственность за предлагаемые рекомендации Очерки, корреспонденции и статьи Анатолия Аграновского, сыгравшие огромную роль в пробуждении независимой общественной мысли и осуществлении многих ценных инициатив, несли в себе классический пример идеи данного типа. Благодаря таким ярким представителям, как Аграновский, советская журналистика в тот период во многом выполняла миссию арбитра, защитника, посредника, толкача, иной раз даже спасителя, пытаясь заставить действовать социальные институты, маховик которых прокручивался впустую. И все-таки очень часто конструктивная, блестяще обоснованная идея не срабатывала, особенно когда она базировалась на взглядах автора, восходивших к тем общедемократическим, общечеловеческим ценностям, которые идеология коммунизма не разделяла. К. материалам такого рода партийно-государственная бюрократическая машина либо был:. глуха, либо откровенно не принимала их, обвиняя журналистов в субъективности, предвзятости, нарушении принципа партийности.
— А Вам лично приходилось с этим сталкиваться?
— Приходилось, и не раз. После одной из критически) публикаций секретарь горкома партии по идеологии сказал мне, что я «заняла очернительскую позицию». Раньше-де писала хорошо про людей, тепло, а теперь вот... И когда я в ответ пробормотала, что раньше по молодости смотрела на мир через розовые очки, он, не моргнув глазом, провозгласил «Так и надо. Это лучше, чем через черные. Видеть жизнь такой, какая она есть, каждый может. Показать же ее в оптимистической перспективе...» А материал, о котором шла речь. назывался, между прочим, «Зачем ломаются копья?» и был посвящен конфликту в театральном коллективе, возникшему из-за ошибок руководства и ставшему причиной творческой:
несостоятельности театра.
— А как Вы думаете, сейчас такие ситуации возможны?
— Такие — нет. Хотя бы потому, что нет горкомов КПСС г. секретарей по идеологии. Однако на смену им пришли коллизии не менее напряженные. На днях корреспондент муниципального телевидения рассказал мне такой эпизод. Приглашает его к себе супрефект округа и предлагает подготовить материал о том, что
необходимо ликвидировать «места неустановленной торговли». и ответ на обещание журналиста объективно разобраться с положением вещей возмущается: «Чего разбираться-то?! Идите и делайте».
— То есть он по праву того, кто платит, задает готовую рабочую идею?! И что же корреспондент?
— А корреспондент оказался молодцом: он отказался быть рупором чужой позиции, обстоятельно изучил ситуацию и выработал разумные, аргументированные предложения, как ее нормализовать, не устраняя полюбившихся людям неофициальных торговых точек.
— Выходит, в этом случае «подсказка» журналиста, как и у Аграновского, носила характер развернутой программы?
— Ну, может быть, она не была столь развернутой и масштабной, однако — да, это тот же вариант идеи. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что сегодня он встречается довольно редко. Процессы демократизации, прокатившиеся по всей стране, ориентация на плюрализм взглядов, мнений, форм собственности, форм организации поставили журналистское произведение в контекст новых общественных ожиданий. Отзываясь на них, журналистика должна была:
— резко улучшить информирование общества о событиях, происходящих во всех сферах действительности (включая такие, о которых раньше вообще не было речи, скажем жизнь церкви), о деятельности всех без исключения социальных институтов (в том числе и тех, что прежде были официально закрыты для прессы, например органы государственной безопасности);
— отказавшись от мессианской роли, возложить на себя роль общественного контролера за деятельностью властных структур и одновременно принять посильное участие в пробуждении творческой энергии, предприимчивости, активности членов общества;
— отказавшись от жестко направленного воздействия на массовое сознание, создать возможности для самостоятельных духовных поисков членов общества и стимулировать эти поиски;
— отказавшись от монополии на истину, ведущей к подмене самоопределения общественного мнения его жестко направленным формированием, обеспечить возможность свободного выражения разных мнений как естественной процедуры, опосредующей процесс самоуправления общества;
— увеличить посреднические усилия в процессах массового общения, направленных на реализацию межгосударственных, межнациональных, межинституциональных, межгрупповых, межличностных контактов, создавая условия для укрепления взаимодействия, сотрудничества, взаимопомощи на всех уровнях.
В результате сложились новые отношения журналистики ц общества, в силу чего произошли и серьезные изменения в структуре рабочей идеи. Сохранив свой направляющий, побуждающий, подсказывающий характер, она в значительной степени отошла от того варианта «подсказки», который мы наблюдали в предшествующие десятилетия. Сейчас лишь в редких случаях журналист берет на себя заботу о глубокой проработке конкретного пути решения проблем на данных той или иной ситуации. Чаще всего он, обозначив так или иначе цель деятельности, которую нужно совершить для разрешения проблемы, предлагает вниманию читателя либо варианты средств, либо пути их поиска, оставляя выбор за непосредственными исполнителями.
— Вот отсюда, я думаю, и снижение действенности... Если уж подсказывать, так подсказывать как следует. Может, наши современные журналисты просто не умеют это делать? Ведь в последнее время в средства массовой информации пришло много непрофессионалов.
— Возможно, что и так. Признаки снижения профессионализма встречаются, и нередко. Но есть тут и другая сторона дела. Обратите внимание на телевизионные передачи — такие, как «Тема», «Мы», многие другие ток-шоу. Авторы вовлекают в обсуждение проблем и путей выхода из них широкий круг действующих лиц, высказывающих разные точки зрения. Тем самым устраняется диктат одной позиции, и аудитория подключается к общим исканиям, направленным на разрешение проблемы, волнующей многих. Может быть, здесь тот механизм действенности, за которым будущее? Тогда сегодняшний день не основание для огорчений, а момент надежды. Ведь в том, как достигалась действенность, вменяемая в обязанность постановлениями ЦК КПСС, было много искусственного и потому формального.
— Значит, основная «подвижка» рабочей идеи в современный период в том, что она утратила программную основательность и четкость?
— Я считаю иначе. Главная «подвижка», раз уж Вы употребили это слово, в том, что рабочая идея журналистских произведений, сохранив свой подсказывающий, побуждающий характер, стала вариативной. В целом сегодня в отечественной журналистике можно выявить несколько устойчивых разновидностей рабочей идеи. Пожалуй, наиболее распространены в данный момент пять из них. Обобщенно они могут быть обозначены так:
а) «прими к сведению и действуй по усмотрению» (вариант «и делай выводы»);
б) «действуй, как они, если подходят условия»;
в) «не допускай повторения подобного»;
г) «есть такие-то варианты решения проблемы; исходя из своих условий, определи предпочтительный и действуй»;
д) «решение проблемы неизвестно: подключайся к поискам».
— А у нас в «Опасном возрасте»— так называется газета, где я сотрудничаю, — вариантов рабочей идеи, по-моему, больше. Есть, например, такой: «Верь в себя! Смелее пробуй свои силы!»
— Прекрасно. В этом отражается специфика вашей газеты — она же рассчитана на подростков, да? И наверное, материалы с такой идеей вызывают много писем?
— Ну, не сказал бы, что очень, но много. Не только из России — из других стран СНГ, где газета иногда оказывается совершенно случайно.
— Значит, есть отзвук, есть «реакция вовлечения», а для такой газеты это крайне ценно!
В некоторых изданиях обозначилась тенденция увязывать рабочую идею с прогнозом развития ситуации. В этих случаях она обретает приблизительно такой вид: «Если действовать так, ситуация повернется так-то; если предпринять нечто иное, она изменится соответственно». Иногда при этом дается развернутая рекомендация по поводу того, что следует предпринять. Однако чаще просто прочерчивается связь конкретных действий и последствий, скажем: «Если Россия снимет ограничения на валютно-товарный трансферт, курс рубля может подняться до 60-80 руб./дол.». Понятно, что «подсказка» в данном случае — указание на необходимость снять ограничения на валютно-товарный трансферт...
— Но, согласитесь, адресат такой идеи— не массовая аудитория!
— Ну, почему же? И она тоже, «Исполнитель» здесь, конечно, определенные подразделения федеральной власти, поэтому в первую очередь такая идея адресуется им; однако и роль общественного мнения по этому поводу немаловажна! Надо сказать, идея журналистского текста чаще всего двунаправлена: широкому читателю — и конкретному социальному институту.
— И это предопределяется самой ее структурой?
— Тут все взаимосвязано: и структура ее, и специфика темы и включенность журналистики в переплетенные контуры общественной саморегуляции... Одно вытекает из другого. А в результате — два проявления результативности журналистских выступлений: действенность и эффективность. Впрочем, для Вас это уже пройденный материал.
Глава 2: Как устанавливаются
ОТНОШЕНИЯ
МЕЖДУ ФОРМОЙ
И СОДЕРЖАНИЕМ
Беседа десятая
|
|
|
