Воровство в дошкольном возрасте

Как сказано выше, в педагогике существует такое по­нятие — «детское воровство». Оно отличается от «взрос­лого» тем, что ребенок не может еще в полной мере осоз­нать, насколько плохо поступает. В его представлении он «просто берет» то, что ему нравится. Ведь для двух-трехлетнего малыша вполне естественно взять на улице чужую игрушку и начать играть ею. Следовательно, взрослые не должны ругать детей за «воровство» как за преступление. Детям нужно объяснить, в чем заключа­ется их ошибка.

Маленькие дети воруют из любопытства, в их систему ценностей еще не входит воровство как деструктивное поведение. Они познают мир и не считают свои действия воровством.

Среди мотивов, толкающих дошкольников на воровство, возможны следующие:

— желание владеть чем-либо (чаще всего игрушкой)

— желание сделать приятный подарок кому-то и' близких;

— желание привлечь внимание сверстников к себе как обладателю какого-либо предмета;

— желание отомстить кому-либо.

 

Все перечисленные группы мотивов не имеют под со­бой криминальной подоплеки.

Наиболее часто среди дошкольников встречаются кра­жи, мотивированные желанием завладеть чем-либо. Ре­бенок видит новую игрушку у сверстника, о которой он давно мечтал, и уносит. Причина такого поведения кро­ется в особенностях сознания дошкольника: для него понятие «чужое» и «мое» абстрактны и малодоступны. Такие понятия постигаются ребенком из опыта повсед­невной жизни, и именно взрослый раскрывает их смысл и содержание.

Маленькие дети не воруют в том смысле, как мы это понимаем. У них совсем другие взгляды на «свое» и на «чужое», отличные от наших, не такие как у нас.

Ребенок не ворует, а берет. Берет при всех, чтобы до­играть, насладиться вещью, не понимая разницы между общественной и личной собственностью человека, не по­нимая вообще, что такое собственность. Зачем она нужна и для чего. Малыш еще незрел, и опыт жизни пока не научил его такому понятию. «Мое», «твое», «свое», «чужое» — пустые звуки для него, пока ему не раскроют и смысл (А. И. Баркан,1996).

Какая разница между «моим» или «твоим», когда обычно маленькие дети в игре обмениваются игрушками друг с другом так, словно это общие игрушки и в то время каждого из них. Поэтому, когда малыш «случайно» захватит домой чью-то новую игрушку или же ту которой нет у него, он не придаст этому значения, если хозяин взятых им игрушек, заметив это, не начнет их отбирать. А дети — разные: не только лишь берущие, но и дающие. Дающие особенно тогда, когда им хочется хотя бы такой ценой найти себе друга.

Забрав чужое и немного поиграв с ним, малыш навряд ли будет возражать, когда узнает, что «не его игрушки» необходимо все же отдавать. Отдаст. И снова на глазах у многих возьмет без спросу то, что вдруг понравилось ему, чего нет дома, то, что соблазнило.

И все-таки, воруя «напоказ» — ребенок не ворует. Он убежден, что все принадлежит ему, если оно перед гла­зами и до него можно дотронуться рукой, тем более еще доиграть. Он убежден и будет так считать, пока от роди­телей однажды не узнает, как это плохо, как нехорошо, как некрасиво. Надо объяснить ребенку, что чувствуют Другие дети, когда лишаются чего-то, что будет чувство­вать он сам, когда другой ребенок неожиданно присвоит себе его любимую игрушку или вещь.

Ребенку в этом возрасте еще сложно понять, в чем ценность вещи и почему мама рассердилась на него, когда он вытащил из сумки деньги, но только пошутила, чтобы он примерил папин галстук, который самовольно взял из шкафа. Чем отличаются его поступки? Он взял без разрешения и то и это. И деньги не его, и галстук не его. Так почему же мама прореагировала все-таки по-разному? Как будто деньги важнее галстука.

Малыш еще не понимает, с чем связано то, что воспитатель может разрешить ему забрать домой все, что он сегодня сделал на занятиях, — рисунки или что-то, сделанное им из пластилина, — а вот карандаши, которы­ми он рисовал, или сам пластилин — не разрешит.

«Мое», «твое», «свое», «чужое» — ребенок, подрас­тая, должен знать, что это означает. Какая разница меж­ду своими и чужими вещами и игрушками. Надо объяс­нять ему это все время. Не просто объяснять, а запрещать без спросу брать чужое.

Представление о том, что такое «мое» и «чужое», по­является у ребенка после трех лет, когда у него начинает развиваться самосознание. Никому и в голову не придет называть вором двух-трехлетнего малыша, взявшего без спросу чью-либо вещь. Но чем старше ребенок, тем веро­ятнее, что подобный его поступок будет расценен как по­пытка присвоить чужое, иными словами — как «кража».

Возраст ребенка является в такой ситуации неоспори­мым доказательством осознанности совершаемого, хотя это и не всегда верно. (Известны случаи, когда дети семи-восьми лет не осознавали, что, присваивая себе чью-то вещь, они нарушают общепринятые нормы, но бывает, что и пятилетние дети, совершая кражу, прекрасно со­знают, что поступают плохо.)

Можно ли, например, считать воришкой пятилетнего мальчика, который, испытывая огромную симпатию к своей сверстнице, подарил ей все мамины золотые украшения? Мальчик считал, что эти украшения так же принадлежат ему, как и его маме.

Большинство психологов считает нормальным, если ребенок в трех-пятилетнем возрасте что-то тащит в дом с улицы. Например, совок из песочницы. Даже если в ней тот момент сидел еще один мальчик (о чем вам удалось знать позже), не нужно торопиться отшлепать малыша. Это пока не воровство, а просто социальная незрелость. Главное, нужно не полениться взять ребенка за руку и вместе отнести совок обратно в песочницу — его закон­ному владельцу. То же надо сделать и когда ребенок по­старше приносит с именин друга, к примеру, красивую запонку, «валявшуюся в углу на полу и никому не нуж­ную». Не тратьте зря время на выяснение, действитель­но ли она валялась, и стенания типа: «Украл — так имей мужество в этом признаться!» (заведомо оскорбляя ре­бенка недоверием). В этот момент важнее — ведь он не спрятал от вас свою находку! — объяснить ребенку, по­чему нельзя брать чужие вещи, пусть даже они лежат в мусорном ведре. Скажите, что в вашем доме должно быть только заработанное своим трудом и что чужую вещь вы тут же заметите и в любом случае потребуете отнести ее обратно владельцу. Сделав это однажды и натерпевшись стыда (не очень-то приятно кому-то доказывать, что ты не вор), ребенок в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем подбирать то, что «плохо лежит».

Ошибка ребенка — это родительская ошибка, чего, как правило, не хотят признавать сами родители. Не объяснили ему вовремя, что хорошо, что плохо, не откликнулись на его просьбу один раз, другой, не заметили что он стал скрытным и неразговорчивым (не пристает и слава богу!) — ждите рано или поздно «грозы».

Потребностью, перерастающей в стойкое желание (а это гораздо сильнее, чем просто потребность), заполучить то что имеют все его сверстники, ребенку уже не справиться! И он в любом случае решит свою проблему — с помощью родителей или без нее...

Нравственные нормы ребенок постигает постепенно в процессе развития. Совсем еще маленький ребенок различает хорошее и плохое только благодаря реакции на его поступки родителей, которые, прежде всего, мими­кой и интонацией дают ему понять, какое поведение они поощряют, а какое — нет. Не случайно наказание имеет смысл применять, только когда кроха способен понять, за что его наказали.

Как говорилось выше, маленький ребенок еще не спо­собен понять, что такое собственность. Он активно иссле­дует окружающую его среду, знакомится с миром, и в нем все «принадлежит» ему.

Именно слабое развитие воли и нравственных пред­ставлений чаще всего отличает воришек 5-7 лет. Эти дети испытывают сильное желание получить ту или иную вещь, но при этом даже не задумываются о сути и последствиях своего поступка. Они не могут поставить себя на место «жертвы», не представляют ее чувства. Пока их не призовут к ответу, они часто даже не пони­мают, что совершили нечто предосудительное. Неред­ко подобное поведение детей является следствием серь­езного пробела в их нравственном воспитании. Ребенку с ранних лет необходимо объяснять, что такое чужая собственность, что без разрешения брать чужие вещь нельзя, обращать его внимание на переживания чело века, утратившего нечто. Очень полезно разбирать вместе различные ситуации, связанные с нарушением и соблюдением моральных норм (М. М. Кравцова, 2002; тд Г- Антипова, 1995).

Вторая группа мотивов (желание сделать подарок кому-то из близких) также связана с отсутствием отрицательной оценки краж дошкольником. Он стремится тем или иным образом сделать добро.

Третья и четвертая группы мотивов характерны для детей старшего дошкольного возраста, хотя и с отрица­тельной окраской, их можно отнести к социальным. В 6-7 лет детям уже небезразличны способы целенаправ­ленного достижения желаемого доступными способами, что может проявляться как во вредительстве (украсть у того, кто обидел), так и мести. Во втором случае ребенок уже хорошо понимает, на что он идет и для чего он это делает.

Взрослых часто удивляет и злит нелогичность поступ­ков детей, в том числе это касается и краж. «Ты заранее знаешь, что тебя поймают!» — удивляются они. Но они забывают, что дети-дошкольники имеют особенности, которые и толкают их на нелогичные поступки:

—импульсивность, подверженность сиюминутным порывам вследствие неразвитой произвольности;

—неразвитость прогностической функции, то есть не­умение эмоционально предвосхищать поступки;

—узость понятийного аппарата, трудность осмысле­ния абстрактных понятий;

—осознание своего существования «здесь и сейчас», непонимание временных перспектив.

 

Если шестилетний мальчик крадет у родителей небольшие суммы денег, а у товарищей — авторучки и другие мелкие предметы, которые могут быть и у него (причем воспитывается мальчик в благополучной, интеллигентной семье), как объяснить эти поступки?

В большинстве случаев причина в том, что ребенок чувствует себя одиноким и несчастливым. Скорее всего, ему не хватает тепла и ласки, он не может найти друзей среди своих сверстников. Поэтому дети как бы «покупают» дружбу, раздавая одноклассникам украденные деньги.

В этом возрасте дети чувствуют, как отдаляются от родителей, а взрослые чаще предъявляют претензии к поведению ребенка. Все это и заставляет ранимого шести-семилетнего человека, часто неосознанно, воровать.

Когда у ребенка все в порядке, нет отклонений от нор­мы, он здоров — то «возрастное» воровство окажется лишь мелким эпизодом в его жизни, исчезнув раз и на­всегда в дальнейшем. Но если у ребенка есть какие-то проблемы, которые он не может разрешить, он времена­ми может выбирать воровство в качестве средства, спо­собного отвлечь его от всех проблем (А. И. Баркан, 1996). Обычно это воровство не «напоказ», а «втайне». Раз «втайне», значит, перемешанное с ложью. Ложь «пря­чет» воровство и «драпирует», и «уживается» с ним, словно они добрые соседи. А ребенок выглядит пороч­ным, и родители стыдятся его.

Такое воровство обычно свойственно старшим дошкольникам, которые, взрослея, начинают отдаляться от своих родителей и пытаются заменить хотя бы часть прежней привязанности к маме с папой на новую привязанность к друзьям, но так и не находят тех ровесников которые нуждаются в их чувствах, и в результате ощущают себя одинокими и никому не нужными, растут ми без ласки и любви. Поэтому, чтобы привлечь к себе внимание, они не просто украдут, а могут щедро разда­ть украденное детям и не воспользоваться им сами.

Испытывая дефицит любви и ласки, ребенок может украсть вещь у человека, которого он обожает. Как буд­то эта вещь символизирует привязанность ее владельца к малышу.

Дошкольник может украсть, не устояв перед соблаз­ном, когда то, что он ворует, — его несбывшиеся грезы и затаенные мечты. И даже зная, чем в дальнейшем его поступок отзовется, он, нарушая все запреты, идет на риск, поддавшись искушению, считая, что даже мимо­летное владение предметом, конечно, «стоит» самых от­рицательных последствий воровства.

А что «последствия» неизбежны на самом деле, ма­лыш усваивает уже около шести лет или чуть-чуть поз­же, когда хотя бы однажды бывает свидетелем того, как после кражи начинается расследование родителей или других людей. И хочется или нет, — приходится возвра­щать украденную вещь, причем с позором и под осужда­ющие взгляды.

Такой урок должен усвоить любой «воришка», чтобы он не превратился в вора.

Но все-таки — как устоять перед соблазном?

Ребенок может воровать, подражая взрослым или сво­им ровесникам, которые воруют. Если он видит, как взрослые несут с работы все, что можно там взять, малыш считает воровство обычной нормой, особенно тог­да, когда взрослые хвалятся этим при нем.

Среди ровесников малыш не может просто «выделяться» честностью, когда он знает, что они воруют. Ему приходится быть «вровень» с ними — и это тоже норма. Поэтому надо знать, с кем ребенок дружит, и быть самим предельно честным.

Обычно в неблагоприятных семьях воровство ребенка — всего лишь стиль жизни. Но также это может быть, и признаком или симптомом психического отклонения у малыша.

6.2. ВОРОВСТВО В ШКОЛЬНОМ ВОЗРАСТЕ

Проблема воровства по мере роста ребенка усложня­ется. То, что в раннем детстве является случайным эпи­зодом, ошибкой, у подростков — уже осознанный шаг, а то и вредная привычка, девиантное поведение.

В младшем школьном возрасте ребенок попадает в ситуацию постоянного оценивания, и не только со сто­роны взрослых (в первую очередь, учителей), но и со сто­роны одноклассников. Их оценки постепенно становят­ся более значимыми, нежели обыкновенные школьные, а иногда важнее, чем мнение родителей. Именно в этом возрасте наиболее активно происходит нравственное раз­витие маленького человека, освоение социальных норм, закладывается моральная основа личности. Теперь все зависит от шкалы предлагаемых ценностей. Чтобы за­воевать популярность и уважение сверстников, ребенок готов на многое. Особенно тот, у которого не все благопо­лучно дома. Если родители вечно заняты, им нет дела до его проблем и интересов, если они холодно относятся к нему, отвергают его, то школьник еще активнее будет искать утешения вне семьи, а здесь уж как повезет. Какая компания попадется.

К типу воровства младшего школьника можно отнести ситуации домашнего воровства, когда ребенок может взять деньги или некую вещь, принадлежащую его родным или близким друзьям семьи. Чаще всего кражи кого рода совершают подростки и младшие школьники, хотя истоки подобного поведения могут находиться в раннем детстве. Такое воровство — своего рода сигнал об эмоциональном неблагополучии семьи, неудовлетво­ренности каких-то жизненно важных потребностей ре­бенка.

К сожалению, особенную тревогу у родителей вызы­вают только те случаи, когда воровство начинает выхо­дить за пределы семьи. А ведь даже самый первый по­добный проступок — повод задуматься: все ли в порядке, не испытывает ли маленький член семьи дискомфорт в родственном кругу? Анализ работы с ворующими деть­ми подтверждает, что в их семьях наблюдается эмоцио­нальная холодность между родственниками. Такой ре­бенок либо чувствует, что его не любят, либо в раннем детстве пережил развод родителей, и, хотя отношения с отцом сохраняются, он наблюдает отчужденность, даже враждебность между мамой и папой.

Младшие школьники берут то, что им очень хочется иметь в данный момент: красивый ластик или яркий карандаш. И еще то, что они коллекционируют: яйца-сюрпризы, вкладыши, наклейки. Для подростков 11-13 лет украсть что-то в магазине — значит продемонстри­ровать сверстникам свою смелость, независимость и пренебрежение. Девочка может украсть лак для ногтей, который не очень даже и понравился, мальчик тайком выносит из супермаркета музыкальные диски, не обращая внимания на их содержание. В школе младшие по л ростки воруют какую-то вещь у одноклассника, чтобы проучить его за то, что услужлив с учителем, лучше учится или просто не такой, как все.

Чаще всего — это спонтанный поступок, а не расчет­ливая кража по меркантильным соображениям. Млад­шие школьники еще не способны предвидеть послед­ствия действий, не понимают нравственного смысла нормы. Они не умеют представить переживания друго­го, когда тот лишается вещей. У подростков развиты чув­ства стыда и вины, но им еще трудно управлять своим поведением. Именно поэтому воровство всегда сопровож­дается ложью. Дети знают, что желание обладать силь­нее страха родительского гнева. С помощью лжи они пытаются избежать наказания.

Даже если школьник украл впервые, нельзя прини­жать значение такого поступка, утешать себя мыслью, что все пройдет с возрастом. Но и забрать украденное со словами «Никогда так больше не делай» — значит под­толкнуть его к тому же еще раз. Нужно взять себя в руки — не кричать, не грозить милицией. В идеале он должен вернуть в магазин (или одноклассникам) укра­денное (или возместить его стоимость) и принести свои извинения. Необходимо дать возможность вернуть вещь самостоятельно. Важно, чтобы ребенок не только почув­ствовал стыд, но имел шанс исправить свой поступок. И не следует наклеивать ярлыков: школьник взял чу­жое, но он не вор. Если же проступок повторяется не­однократно, это серьезный повод задуматься о том, что происходит в его отношениях со сверстниками или в е семье.

Интересно рассмотреть конкретный пример. Каждый день первоклассник Вова приносил из школы новую игрушку.

— Откуда это? — спрашивала мама.

— Алеша дал.

На следующий день: «Аня подарила». Когда в доме скопилось уже немало подобных «подарков», грянул гром.

— Ребята жалуются, — сообщила учительни­ца, — что Вова шарит в их ящиках, залезает в портфели. Разные вещи пропадают: игрушки, фло­мастеры...

Мама Вовы почувствовала, будто на нее выли­ли ушат ледяной воды. Первый порыв был — уст­роить сыну разнос, накричать, отшлепать — что­бы знал! Но, к счастью для Вовы, он не попался под горячую руку. А у мамы по дороге из школы домой созрело совсем иное решение... Вова был ошеломлен. Никогда еще он не видел свою мать в таком состо­янии. Молча, с каменным лицом прошла она мимо него, словно Вова — пустое место. Молча собрала в большой пакет все трофеи сына, спросила сухо:

— Еще есть?

Вова вынул из тумбочки несколько игрушек.

— Завтра ты возьмешь этот мешок и раздашь вещи тем, у кого взял. — Мама старалась гово­рить спокойно, но в глазах у нее стояли слезы. Вова опустил голову. — Мне никогда еще не было так стыдно!

Мать ушла в другую комнату, закрыв дверь. С тех пор прошло много лет

— Когда, остыв, я поговорила с сыном, — вспоминает Бовина мама, — то, к своему изумлена обнаружила, что он просто не понимает, почему нельзя брать вещи у одноклассников. Они же «Свои люди», как мама и папа, а вовсе не чужие. Ведь у себя дома он может брать все что угодно!

Его поступок не был воровством, то есть сознательным и тайным присвоением чужого добра. Откуда он мог знать, что делать так нехорошо, если ему и не объясняли этого никогда: повода не было. У детей постарше (от 9 до 12 лет) воровство может быть связано с недостаточным развитием волевой сферы: на свое «хочу!» им трудно самим себе сказать «нет!». Таким детям трудно справиться с соблазном, хотя они испыты­вают стыд за свой поступок.

В одной из московских школ три девочки, уче­ницы 4 класса, совершили кражу. Они, как говорит­ся, «свистнули» несколько колясок, оставленных у детской поликлиники. Шуму было много: выхо­дят мамаши с младенцами на руках, а транспор­тного средства нет. Поймать преступниц не со­ставило труда: они мирно играли крадеными колясками во дворе соседнего дома.

Конечно, девочки понимали, что поступают не­хорошо. Но они планировали вернуть коляски в тот же день. Пойманные с поличным, они быстр «раскололись», назвав номер школы, в которой учатся, свои имена и фамилии. А дальше началось самое страшное.

В школе устроили настоящий показательный процесс. Девочек поставили на сцену актового зала, полного зрителей — учеников разных клас­сов. Учителя по очереди выходили и клеймили «без­душных воровок», «жестоких обманщиц».

После собрания дети тыкали в них пальцем и кричали: «Воровки! Воровки!» Само посещение школы стало для них пыткой.

Конечно, каждую что-то не очень приятное ждало и дома. Только одна мама поступила не­стандартно: срочно перевела свою дочь в другую школу, подальше от старой. Остальные же приня­ли сторону учителей. Впоследствии две девочки так и пошли «вразнос»: начали пить, курить, ухо­дить из дому. Кто знает, возможно, тот самый школьный «урок» стал роковым и они поверили, что хуже их и быть никого не может... Детское сердце особенно ранимо. То, что для взрослого — ерунда, проходящий момент, для ребенка подчас становится источником большого горя, поворотом на всю жизнь. Золотое правило воспитания гласит: «Ругай наедине, хвали — при всех». Воровство — сор, который не следует «выносить из избы». Нельзя клеймить, красить образ в черный цвет: иначе порочный поступок может действитель­но превратиться в суть личности: «Мама говорит — значит, такой!» А в подростковом возрасте уже звучит вызов: - Да! Обманщик, вор! Ну и что?

Одна из основных причин воровства в среднем и старшем школьном возрасте — отсутствие у детей денег на данные расходы.

«А зачем они ей? — недовольно парировала воп­рос психолога женщина, чью дочь в классе стали подозревать в воровстве. — Я сама знаю, что надо моей дочери, и у нее, поверьте, все есть: и хорошая одежда, и компьютер. Еще и деньги давать? Не хватало!» В том-то и дело, что девочке той нужен был не компьютер, а дешевенькие конфеты сосульки, которые ее одноклассники на переменах покупали в киоске...

В каждом возрасте у детей — свои запросы. В 1-3 клас­сах всем хочется конфет в красивых обертках, жвачек затем — разных игровых приставок, дальше — больше (вспомните, кому из нас в 9-10 классе не хотелось иметь джинсы?). Пусть эти всеобщие интересы и не всегда на пользу ребенку (вместо конфет и жвачек, конечно, по­лезнее фрукты и овощи), но родителям все же следует пойти у него «на поводу». Все эти периоды — жвачек, приставок и т. д. — быстро проходят, а вот чувство оби­ды за собственную ущербность (у всех есть, а у меня нет), желание обладать чем-то во что бы то ни стало могут при­вести к тому, что оставит след на всю жизнь — краже.

Некоторые психологи утверждают, что причиной дет­ского воровства может быть легкое отношение родите­лей к чужому труду (но это уже скорее вопросы психоте­рапевтов) или к мелким деньгам. Когда в доме постоянно разбросаны рубли и родители не устают повторять, что это не деньги, ребенок вскоре перестает ценить и тыся­чи. Он полагает, что все так относятся к деньгам, и пото­му вытащить у кого-то из кармана недостающую ему «мелочь» не считает преступлением...

Воровство в подростковом возрасте (12-16 лет) может быть связано с желанием получить острые ощущения пережить авантюрное приключение, рискнуть.

Так, в литературе приводится пример разгово­ра с трудным подростком Сережей Ф., которого поставили на учет в милицию за совершение це­лой серии краж. Сережа был «форточником». От­крытая форточка служила ему дверью в чужие квартиры. Список украденных им вещей включал военный бинокль, пейджер, плеер, пару кроссовок, газовый пистолет. В общем, нельзя сказать, что Сережа обчищал квартиры.

— Неужели, — удивилась психолог, — все эти мелочи стоят того, чтобы позорить себя, родите­лей?

— Дело не в вещах, — махнул рукой Сережа

— Тогда в чем?
Он оживился:

— Ну, понимаете, дух захватывает: лезешь — могут поймать, в квартире — хозяева прийти, потом выйти незамеченным — получится или нет?

— В общем, риск, да? — закончил психолог.

— Да! — подтвердил Сережа.

— Шел бы тогда в летчики лучше! — презри­тельно вставила Леночка, которая случайно услы­шала разговор.

Сережа опустил голову. Леночка ему очень нра­вилась.

Через месяц Сережа пошел учиться прыгать с парашютом, а потом поступил в летное учи­лище.

Не стоит думать, что таких любителей приключений, как Сережа, единицы. Что заставляет мальчишек лезть в чужой сад за яблоками, когда в своем — ветки ломаются? Азарт, острые ощущения.

Следовательно, мотивы воровства могут быть самым разными. Прежде чем осуждать, нужно понять причины. Свершившийся факт — еще не вина. Ведь есть случаи, когда подростков силой или хитростью втягивают» порочный круг.

Приятели ловят на «слабо», взрослые запугивают уг­розами. Сейчас в школах, как в криминальных кругах есть такое понятие — «поставить на счетчик». Подходит к тринадцатилетнему подростку шестнадцатилетний и говорит: «Ты мне должен тысячу рублей. Не отдашь — каждый день будет капать процент». Таким образом на­званная сумма неуклонно растет.

«Откуда же я возьму?!» — «У мамы с папой». Если жертва не отдает «долг», ее терроризируют и бьют. С этим явлением в школах бороться крайне сложно, поскольку ни учителя, ни родители ни о чем не подозревают: под страхом смерти жертвам запрещено жаловаться. Попа­дая в подобную зависимость, ребенок нередко начинает воровать: ему кажется, что, собрав необходимую сумму, он избавится от своих мучителей.

Какая бы беда ни случилась с ребенком, главное — не отворачиваться от него, дать ему шанс остаться Челове­ком. А если потребуется — дать такой шанс еще раз.

А. С. Макаренко в романе «Педагогическая по­эма» рассказывает, как одному из своих воспитан­ников — прожженному вору и жулику — доверил получить огромную сумму денег за всю колонию. Он намеренно послал мальчишку за деньгами одного. Когда, измученный внутренней борьбой и соблазном тот все-таки принес деньги и попросил их пересчитать, Макаренко ответил: — Зачем!? Я тебе верю. Именно эта вера в своего ребенка, в то, что он хочет и может быть лучше, спасет его, убережет от рокового шага.

 

6.3.ТИПОЛОГИЯ ДЕТСКОГО ВОРОВСТВА

К сожалению, различные формы воровства и их возрас­тные особенности у детей и подростков изучены крайне недостаточно. Однако в последние годы появляются отдель­ные работы в этом направлении. Большой интерес представ­ляет работа А. Л. Нелидова и Т. Т. Щелиной (2002) по изу­чению воровства в онтогенезе детей. Оно, по данным авторов, может проявляться в различных вариантах.

Воровство в рамках игровой деятельности (10% об­ращений). Ребенок берет чужие вещи, смешивая в кон­тексте игры «свои и чужие игрушки»: осознает кражу именно как игру, ее факт легко признает, но может и скрывать, сожалея о необходимости расстаться с полю­бившейся игрушкой.

Воровство как следствие недостаточно сформиро­ванной этической регуляции поведения и сферы удоволь­ствий (15%). Ребенок берет чужие вещи в связи с отсут­ствием сформированных этических норм в отношении «чужого»: осознает кражу как норму поведения, доволен ею, апелляцию взрослых к «совести» не понимает; этические регуляторы недостаточны и в других сферах деятельности (дружба, учеба).

Эти два варианта наиболее характерны для детей 2,5 до 6-7 лет.

Воровство как следствие давления на личность асоциальной группы сверстников (5%). Ребенок ворует и для себя, а для группы, которая его подчинила. Особен­но опасным данный тип воровства становится при пси­хологическом инфантилизме и подчиняемости ребенка Осознание неэтичности своего поведения и хроническое унижение при необходимости скрывать его формируют внутренний конфликт; внешне он проявляется неврас­тенией, фобиями и в конечном итоге — депрессией.

Воровство как компенсация фрустрации отдель­ных значимых потребностей личности ребенка, вос­питывающегося в дисфункциональной родительской семье (15%).

Воровство как гиперкомпенсация кризиса прогрессирующей педагогической запущенности (20%). Возникает во 2-3-х классах и в определенной последовательности. Вначале ребенок дает личностную реакцию на неуспехи в учебе, которые связаны с его личной неготовностью к ней, с невротическими, астеническими или резидуальными органическими синдромами (минимальной мозговой дисфункцией). Далее какое-то время ребенок (обычно под нажимом взрослых) пытается компенсировать неуспехи интенсификацией учебной деятельности. В отсутствие адекватной медицинской и психолого-педагогической помощи эта компенсация не дает результата. У родителей развивается непринятие ребенка. У самого ребенка возникают пассивно-оборонительные реакции — уход от учебы, протесты и отказ от нее, затем — неврозы (неврастения, фобии). Мотивация к учебе снижается. Далее процесс идет по механизму механической запущенности.

Воровство как меха­низм социализации ребен­ка в асоциальной среде (5%). Возникает в случаях преждевременных (до пу­бертата) реакций группи­рования, выполняющих для ребенка функцию ак­тивной психологической защиты (совладающего по­ведения), при сочетании с прогрессирующей педаго­гической запущенностью и отвержением со стороны класса. Ребенок социали­зируется в «уличной» группе: включается в ее виды дея­тельности (вначале это может быть и не воровство), у него появляются роли в группе, статус и навыки поведения; от группы он получает защиту от неудач, «новую» систе­му мотивов и ценностей, включая оценку себя как зна­чимой личности. Ребенок защищает (ложью) не только свое воровство, но и всю группу; глух к морали взрослых, выявляет «перевернутую» этику (именно удачное воров­ство — признак успеха). Особенно тяжелым этот тип во­ровства становится при готовности самих родителей к воровству (асоциальная семья).

Воровство как патологическое развитие личности в условиях хронического эмоционального отвержения родителями (25%). Эмоциональное отвержение родителями своего ребенка не позволяет им своевременно распознавать данную форму воровства: Они «спохватываются» когда ребенку 8-11 лет, то есть с опозданием на 3-5 лет когда дети начинают воровать уже крупные суммы и V них появляются признаки будущей аномальной социа­лизации (предвестники уходов из дому или сами уходы утрата мотивации к обучению, группирование в «улич­ной» компании) и начинается употребление психоактив­ных веществ (алкоголя, токсических веществ, никоти­на). На этой стадии воровство как деятельность участвует в формировании патохарактерологического развития личности ребенка (преимущественно мозаичного, но с преобладанием неустойчивого), включаясь в его мотивационную систему.

Воровство в связи с формирующейся зависимостью от компьютерных игр или игр на игровых автоматах (5% обращений). Начинается с момента формирования у игры качества сверхценного
увлечения: вытеснение других хобби, снижение значимости учебы (пока без снижения ус­певаемости), изменение круга общения, резкое увеличение времени игр (до нескольких часов в день), «неодолимое» желание возобновить или про­должить игру и нежелание ее
завершать. Игра становится самым желаемым и главным
делом жизни, ее смыслом, то есть мотив игры приобретает качество ведущего и смыслообразующего. Данный вариа­нт воровства возникает в 8-9 лет при сопротивлении родителей интересу ребенка к компьютерам и отказе от использования его для развития личности ребенка (в кружках и школах компьютерной грамотности); воров­ство бывает осознанным — дети готовы обсуждать его, но при условии отсутствия критики родителей в адрес увлечений компьютерами.

А. Л. Нелидов и Т. Т. Щелина (2002) не только разра­ботали типологию детского воровства, но и предложили родителям, студентам педагогических специальностей, социальным педагогам и педагогам-психологам рекомен­дации по профилактике и коррекции раннего девиантного поведения, в том числе и с синдромом воровства.

 

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Перечислите основные мотивы детского воровства в дошкольном возрасте. Приведите примеры.

2. Охарактеризуйте эмоционально-личностные осо­бенности детей-дошкольников 6-7 лет, толкающие их на кражи.

3. Проанализируйте случаи воровства младшими школьниками в семье и вне семьи, укажите их пси­хологические причины.

4. Объясните, каковы психологические причины во­ровства в подростковом и младшем школьном воз­расте.

5. Составьте таблицу типологии детского воровства.

 

Глава 7

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: