Культура – это все явления человеческой жизни, в которую включены менталитет (духовная культура), сфера со­циальных взаимодействий и сфера хозяйственной деятельности, а также сфера пси­хологически – индивидуальных аспектов, образующих культуру «атомов» –

Культура – это все явления человеческой жизни, в которую включены менталитет (духовная культура), сфера со­циальных взаимодействий и сфера хозяйственной деятельности, а также сфера пси­хологически – индивидуальных аспектов, образующих культуру «атомов» – человече­ских личностей.

Ландшафт культуры составлен из «Идей», выра­женных в символических конструк­циях; из «Поступков», реализующихся в ритуалах, общественных институ­тах и иных формах коммуникативного действия; из «Товаров - Капиталов» - результатов производств и технологий. Все это имеет «субстанцией» мир «Страстей и Желаний» «Жизненного мира» повседневности. Весь этот Ландшафт за­дается кодами традиций в сфере менталитета, общества и хозяйства, - ибо, если мир биологических существ зада­ется геномами наследственности, то мир че­ловеческой культур задан ко­дами традиций.

Ойкумена культурного Ландшафта все исчерчена тропами, по ко­торым следует чело­веческая Мысль и двигаются «Идеи» - это традиции Мысли, суще­ствуют определен­ные направления информационных потоков, которые вызывают се­рии взаимных влия­ний на ментальности обществ. Существуют традиционные направления и тропы экс­пансий христианской, мусульманской и буддийской религий. Иногда на границах пере­сечений этих троп наблюдаются крайне интересные мутации традиций- «геномов» этих религий. Интереснейшие наблюдения может почерпнуть Философ-«геолог» при изу­чении регионов распространения языков, философских уче­ний, систем счисления, есте­ственно-научных и технических знаний.

Культурный Ландшафт расчерчен тропами тра­диционных социальных взаимодейст­вий между «Обществами» - государствами: мировых конфликтов, традиционных на­правлений «священных» военных походов, набегов и грабежей (сирийских походов египтян, набегов кочевых племен и Элама на государства Междуречья, набеги тюркских и других кочевых племен на Китай, набегов печенегов против славян, норманнских набегов, крестовых походов, походов против «неверных» и т. д. ); традиционных внутригосударственных взаимодействий - конфликтов между со­циальными институтами, элитой и обществом, различных социальных групп (к примеру: феодалов- рыцарей, священников, крестьян и горожан в средневековье и т. д. ); такая же картина наблюдается в «Жизненном мире» между малыми социальными группами и группами, организованными по половому и возрастному признаку.

Культурный Ландшафт пересечен торговыми путями и направлениями финансовых потоков, которые связывают и организуют «Хозяйства». Все это должен рассматри­вать «геолог» – Фило­соф культурного Ландшафта, выявлять специфику этих троп, выстраивать карты этих троп и взаимодействий троп «Идей», троп «Обществ» и троп «Хозяйств». И все это представляет разнообразие, многослойно. Можно сказать, в частности, об одной сфере: менталитете.

Менталитет человеческой культуры представляет собой довольно хао­тичное образова­ние, которое тяжело уложить в определенные схемы, границы разных сфер менталитета размыты, они заходят друг на друга, многослойны. Более того, в те­чение истории формы изменяются, их взаиморасположенность также претерпевает из­менения. Одни сферы развиваются, другие распадаются и деградируют. Отечественный философ П. С. Юшкевич (1873-1945) так описал это со­стоя­ние «хаоса»: «Тысячи идей­ных течений - научных, философских, этических, эсте­тиче­ских – неустанно бороздят океан мысли по всем направлениям, сталкиваясь между со­бою, усиливая или ослабляя друг друга, дро­бясь на рукава, объединяясь в могучие, все захватывающие в своем движении, потоки» (Русский позитивизм: Лесевич, Юшкевич, Богданов. Спб. 1995. с. 165). Но, что самое главное, именно это хаотичное переплете­ние придает прочность мен­тальности че­ловеческой культуры. Это имеет, повторяю, отношение и к социальной, и хозяйственных сферах культуры.

 

Оценка культурного прогресса крайне условна. Все зависит от принятых ценностных критериев. Этот вопрос интенсивно обсуждался в конце XIX- начале ХХ вв. Особо интересна и содержательна формулировка первого оригинального выдающегося русского философа- П. Л. Лаврова: «Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости – вот краткая формула, обнимающая, как мне кажется, все, что можно считать прогрессом…» (Лавров П. Л. Философия и социология. Из­бранные произведения в 2 т. М., Мысль 1965. Т. 2. с. 54).

Но, в любом случае, по причине крайне противоречивых ценностных оценок прогресса, сейчас избегают говорить о прогрессе, говорят о «культурных изменениях». Ибо спорно оценивать взлет европейской культуры ХХ века как прогресс- две страшные мировые войны, Освенцим, ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Такой прогресс более похож на коллапс и апокалипсис. Наплыв панэпидемий, гендерный развал общества, наступление исламофашизма явно свидетельствуют не о прогрессе цивилизации.

 Отлично сказано о культурных изменениях Н. И. Кареевым: «Движение человечества – не стройные марши войска на учении, а уличная толкотня, то va-et-vient, в котором каждый спешит по сво­ему делу или просто бесцельно шатается, не подчиняясь одной общей причине, одной общей воле. Человечество не имеет центра воли, как падающее тело имеет центр тяже­сти. Воля че­ловека, конечно, свободна лишь от того, что на нее не дей­ст­вует.. никакая единая и об­щая причина, как мы это видим при падении тела по одному на­прав­лению, люди, так сказать, тащут ис­торию в разные стороны, и ход её зависит от того, в ка­кую сторону склоняет её большинство, созданное не одним процессом историческим, но и био­логи­ческим про­цессом видовой жизни.

История не прямая линия, не правильный узор, построенный по математическому плану, а жи­вая ткань линий, неправильных и извилистых, переплетающихся самым разнообразным и не­ожи­данным образом, то спутывающихся до бесконечности, то сла­гающихся в несколько огра­ниченных систем, то сближающихся, то удаляющихся, то идущих по одному направлению, то по разным, - ткань, полная узлов, обрывков, при­чудливых узоров, невообразимой путаницы и невероятного хаоса. изучение её во всех мелочах даже немыслимо: это значило бы воссоздать всю деятельность всех людей со всеми их причинами и следствиями. Историку приходится по­этому ограничиться гос­подствующими линиями, существенными направлениями, наиболее важными.. » (Ка­реев Н. И. Основные вопросы философии истории. Критика историософических идей и опыт научной теории исторического процесса. Т. 1 М., 1883. с. 153-154).

Кареев еще подчеркивает: «Прогресс и регресс осуществляются не одними эволюциями, но и кризисами: мы на­зываем прогрессивным тот кризис, который прерывает регрессивную эволюцию, и регрессивным – тот, который прерывает прогрессивную» (Кареев Н. И. Основные во­просы философии истории. 3-е сокр. Изд. Спб., 1897. с. 367-368)

6. Идеология

Философия всегда, в конечном счете, - это идеология. Выражается она в разных социальных и этических концепциях. Даже когда у философа отсутствуют высказывания идеологически-этического характера, то он своими текстами уже выражает идеологию. Классический пример- неопозитивизм или аналитическая философия. Своим отказом от мировоззренческой и идеологической функции философии уже она выступает в роли идеологии «безыдейности» и изоляции от социальных проблем общества. Это понятно, она же родилась в недрах «потерянного поколения», которое после Первой мировой войны, разочаровалось во всем, - ударившись в скептицизм и фрейдизм.

Идеология-это конечный результат философских размышлений, это итог анализа сознания, мира и культуры. В результате создания руководящей утопии-идеологии задаются смысловые вектора культурных изменений. И это первостепенная задача философии в культуре. Задаются разные утопии-идеологии: либо путем христианских заповедей, либо регулятивными принципами Корана, либо образами «идеального града», либо идеями научного коммунизма, либо утопией либерализма.

Формы идеологии бывают разные. В основном, они укладываются в три формы: светские, религиозные и национальные. Светская формируется на базе философии, религиозные – на основании сакральных текстов, которые, как правило, в любом случае получают поддержку философским обоснованием и легитимацией этих текстов. Требуют теологического обоснования. Национальные идеологии имеют корнем этнические корни, такие идеологии опасны, они имеют тенденцию перерасти в национализм.

Идеология новых левых XXI века. Я её иногда называю неосократизмом. Конец истории, которое закончилось «победой либерализма», что оказалось очередной глупой идеей. Сейчас начинает новый период истории: ростом мусульманского экстремизма, ростом левого движения в мире. И это на фоне полного смыслового развала европейской культуры.

Чем специфичен «неосократизм». Если прежняя левая мысль негативно относилась к традиции, то «неосократизм» считает, что традиция есть основа стабильного развития культуры, устойчивого развития её без социальной разорванности обществ, дисгармонии социальных и хозяйственных отношений.

Социал-демократические партии совершенно в принципе соответствуют этому. Но они потеряли свою радикальность. А он необходим для развязки многих гордиевых узлов современной культуры.

В России идеология новых левых XXI века имеет базой социалистические идеи народничества, на идеях которых построена вся базовая русская культура и на идеях русских социал- демократов (так называемая РСДРП (б) реально была коммунистической, что потом довольно быстро скорректировано самими большевиками. Коммунизм-это не социализм).

Социалисты (эсеры и социал-демократы) были главными идейными противниками большевиков в Гражданской войне. Самодержавие ненавидели все - и белые, и красные. Это реальный факт истории.

Какова политико-экономическая программа новых левых РФ- радикальных социал-демократов? Главный мотив всех действий радикальных социал-демократов состоит в том, что общество не может быть самоуправляемой системой, на чем настаивают либералы разного толка. Культурно-социальная система нуждается в режиме «ручного» перманентного управления, в противном случае изменения приобретут характер не устойчивого развития, а характер перманентных катастроф. В этом суть ландшафтной парадигмы в применении к политическому управлению обществом.

1) Она не исключает радикальных и жестких мер для «разрубки гордиевых узлов». Это важно. И это не репрессии, просто государству не нужны определенные деструктивные элементы, оно будет элементарно исключать из сферы государственной деятельности путем увольнения «по несоответствию». Ибо зачем социалистического государству платить людям, которые занимают к нему враждебную позицию. Также будет жестко проводиться борьба с коррупцией, с конфискацией имущества коррупционера и его родственников, с максимальными сроками заключения.

2) Полная национализация сырьевых ресурсов страны.

3) Восстановление системы бесплатного медицинского обслуживания и бесплатного образования.

4) Введение прогрессивного налога, вплоть до 50%. Это достаточно типичная практика в европейских странах.

5) Восстановление и развитие станкостроения в целях обеспечения экономической независимости страны.

6) Полный переход на производство отечественной продукции сельского хозяйства и животноводства. Эти задачи вполне успешно решаются и сейчас.

7) Национализация базовых торговых сетей с оставлением сети частных торговых магазинов.

8) В целях обеспечения национальной безопасности переход на отечественные программные продукты. Строительство современного крупного центра по производству ПК, используя опыт отечественной науки и опыт зарубежных стран.

9) Строительство крупных фабрик по производству качественной одежды и обуви, выполненной по ГОСТ РФ. Рынок должен быть заполнен, как минимум, на 75% отечественной продукцией.

10) Формы частного капитала в неключевых звеньях экономики, в сфере услуг сохраняются, но ставятся под жесткий контроль государства.

11) Банковская система полностью национализируется.

Главная задача этой программы- обеспечить устойчивое развитие страны и дать народу гарантии социальной справедливости.

 

Каковы базовые утопии философии Ландшафта, так сказать с иронией, - каков её «научный коммунизм»?

Первое, - это утопия образа человека, который в III тысячелетии вынужден будет выйти в Космос.

Второе, - это утопия образа человека, который должен восстановить базовые нравственные основы человечества, которые сильно пошатнулись в ХХ веке: Освенцим, ядерные бомбардировки, гендерный беспредел, мусульманский экстремизм.

РСДП РФ не будет останавливаться только на проблемах внутри страны, которые ей в коалиции с левыми силами, будет решать. Она активным образом будет сотрудничать с мировым левым движением и социалистическими странами, подкрепляя это взаимным выгодным экономическим сотрудничеством. Либеральный мир рушится под воздействием мусульманского экстремизма, давление левых сил. Наступает эпоха новых левых XXI века, которые расправятся как с либерализмом, так и исламофашизмом.

Задача нашего времени - это настойчивыми действиями левых сил добиться перелома ситуации- ухода от угрозы ядерной войны, мусульманского экстремизма, ухода от угрозы ядерной войны, морального развала Европы и США.

Критиковать, кусать, как Овод, прогнивший «зад» цивилизации, что это делал в отношении Афин Сократ. И направить общество в интереснейший новый мир- в мир Космоса.

  Человек - это изначально существо не являющимся чисто земным. Его взоры изначально направлены на звездное небо. В Космосе там нас ждут, вероятно, наши создатели и наши братья по Космосу.

   Все изменения в современной ментальности основаны на общей усталости челове­чества от бешеной динамики модернизации. Человечество хочет остановиться, оду­маться и оглядеться по сторонам. Оно начинает освобождаться от хронологической «болезни» модернити: от наркотического тумана стремлений к прогрессу, вектор кото­рого задан идеалами - утопиями сомнительного характера, от идеологии «новизны». Прогрессистские идеи общества «модернити» выродились в хаотично блуждающие симулякры общества «постмодернити». Человечество больше не хочет напрягать свои усилия в достижении либо утопического идеала «неолиберализма», или в такой же сте­пени утопического идеала «коммунизма», оно хочет гуманизма, который, по всей ви­димости, станет новой формой левой идеологии.

Важным моментом в преодолении модернизационного похмелья является усиленное внимание к проблемам традиции. Сеть традиций является основой возникновения куль­туры. Если сообщества животных живет по законам большей ча­стью по законам ин­стинкта, задаваемых геномом той или иной популяции, то популяция человека живет большей частью по законам традиции. Сбои в работе механизма традиции приводят в тому, что выходит на первый план механизм моды, со всеми присущими для него не­достатками – поверхностностью и неустойчивостью.

Все модернизационные процессы – это хищническое использование не только энер­гетического капитала, аккумулированного сотнями миллионами лет орга­нической деятельности, но и культурно-социального капитала, накопленного опытом сотен ты­сячелетий существования человеческой культуры.

Борьба за традицию в период модернизма осуществлялась, как правило, консерватив­ными, «правыми» элитами общества того времени. В этом отношении можно согла­ситься, что это была борьба за сохранение «старых мерзостей». Потому «ле­вое» со­циал-демократическое движение всегда негативно относилось к традиции. Но, как не странно, в левой идеологии есть еще черта, которая в период модернизационных рево­люций была затемнена. Дело в том, что социалистические идеи имеют истоком именно романтическо-консервативную идеологию начала XIX века. Социализм, как и романти­ческий консерватизм противопоставляют себя буржуазному индивидуализму и либе­рально-буржуазным идеологиям. Не удивительно, что опыт социалистического строи­тельства в тех или иных странах при­вел к становлению застойных обществ феодаль­ного типа (ибо социализм имеет некоторое сродство с консерватизмом). С одной стороны, это явление можно рассматривать как крах социалистиче­ских, «левых» идеологий, но, с другой стороны, негативны последствия буржуазной модернизации, приводят в наше время к укреплению левой идеологии. Весь вопрос со­стоит в том, чтобы эффективно модернизировать социалистическую идеологию, вы­явить новую её форму без этих негативных застойных явлений. Многие партии социалистического толка нашли «золотую середину» и вполне сносно правят (так называемые «шведский» или «финский» варианты социализма).

  Примечате­лен в этом отношении факт, что все традиционно «левые» идеологии и партии, их про­поведующие, повсеместно потеряли свое влияние, но сама левая идея не умирает, по­степенно оформляясь в новые формы и в новые дви­жения – экологические, антиглоба­листские и гуманистические. Именно сейчас мы и живем в период их становления но­вых форм левой идеологий и новых форм общест­венно-политических организаций, их проповедующих..

Левая Философия во многом отличается от форм левой философии прошлого. Если левая философия прошлого была идеологией революции, то современная левая фило­софия будет идеологией реформ, следуя в этом идеям Э. Бернштейна. Она будет не фи­лософией негативной сторонней критики, а реальной стратегией и практикой реформ, которая сочетает радикальный терроризм и анархизм в сфере ментальности с либера­лизмом в сфере социальной жизни и социализмом в сфере хозяйственной жизни.

И если левая философия прошлого была то философией разума, то философией кри­тики разума, то новая левая философия будет Философией Традиции, которая сочетает в себе в диалектическом единстве разум и «неразумное».

Как писал фактически единственный русский социолог (еще уделял ей должное внимание выдающийся историк Н. И. Кареев), который поставил в центр ана­лиза истории культурную традицию В. М. Хвостов (1868-1920). Он писал следующее: «.. традиция проявляет свое действие решительно во всех областях общественной жизни. Она является очень крупной социальной силой и одним из главных факторов, придающих историческому процессу устойчивость. Традиция играет роль тех зубчатых колес, без которых история двигалась бы слишком быстро. Благодаря влиянию тради­ции, нет ни одного революционного переворота, который произвел бы все то, чего же­лают его деятели. Традиция всегда берет свое и в виде реакционного течения урезывает последствия революции» (Хвостов В. М. Теория исторического процесса. М. 1919. с. 257).

Но это не значит, что традиция тормозит общественный прогресс, более того, как под­черкивал тот же В. М. Хвостов, она служит необходимым условием этого прогресса, ибо «… традиция облегчает нам выполнение массы действий, ставших привычными. Над ними не приходится задумываться, так как они выполняются по установившемуся шаблону. Благодаря этому, экономизируется масса времени. многие процесс в силу традици почти что механизируются и выполняются быстро и без размышления. это ос­тавляет досуг для размышления о тех явлениях, которые почему-нибудь обратили на себя внимание. Если бы нам приходилось размышлять о каждом своем шаге в общест­венной жизни, то при её сложности у современных народов нам не оставалось бы вре­мени ни на какую критику, и в обществе не возникало бы новых идей» (Хвостов В. М. Теория исторического процесса. М. 1919. с. 258).

В наше время человечество в своей все убыстряющейся динамике, явно «перегрето», все более и более раздаются протесты против такого убыстренного развития человече­ской куль­туры, которое пагубно действует на десятками тысячелетий выработанный механизм традиции, разрушает его, - следовательно, разрушает самого человека как культурное существо. И такое развитие культуры действует пагубно, не только на ме­ханизм тради­ции, но и на механизм генетических кодов человека. Современное че­лове­чество вообще растерялось и движется непонятно к чему, к каким целям и ценностям; «растерялся» и генетический код человека, который проявляет эту «растерянность» снижением иммунной устойчивости; «растерялась» и окружающая природа, которая не знает, как реагировать на тотальный натиск человече­ской деятельности на неё. Все бо­лее и более раздаются голоса о недопустимости та­кого пути развития человеческой культуры, раз­даются серьезные предупреждения, что это может привести к «апокалип­сису» человеческой культуры. А потому обращение внимания на действие механизма традиции, который всегда играл роль сдерживающего фактора в тех случаях, когда культура шла «в разнос», имеет не только значение для развития философии, для соз­дания теории культуры и общей картины истории культуры, но и для выработки общей стратегии «sustainible development» человечества в III тысячелетии.

С этим же связано стремление обществ к сохранению традиций, все растущее внима­ние к традициям – исходному и эффективному механизму регуляции культурно-соци­альной жизни. Если общество «модернити» относится враждебно к традиции, противо­поставляя ей инновацию, а общество «постмодернити» доводит эту враждебность до абсурда, подчиняя общественную жизнь бессмысленной игре моды – самой неустойчи­вой формы традиции и самой бессмысленной формы инновации, - то зарождающееся новое общество будет максимально внимательно к традиции, получая от нее и опти­мальный темп культурно-социальных инноваций и осмысленную направленность этих инноваций. Человек разумный эпохи раннего модернити должен превратиться в чело­века мудрого эпохи позднего модернити.

Мы вступаем в крайне опасное и ключевое тысячелетие человечества. Нам много предстоит преодолеть, много изменить в культурно-социальном устройстве цивилизации, изменить и скорректировать самого Человека. Изменить и скорректировать Человека - давнишняя мечта всех религий и идеологий.

Я повторюсь, человек явно не только результат эволюции, но результат чего-то иного. Результат генной инженерии других цивилизаций Космоса. Артефакты, разбросанные по всей планете, явно свидетельствуют о космическом происхождении человека. Ученые просто «закрывают глаза» на них, ибо они необъяснимы.

Выход в Космос требует перестройки человека путем биоинженерии. Требует поиска средств эффективной защиты от космической радиации (остальные проблемы, в принципе, решены и не представляют сложностей).

Человек! Стань наконец-то ЧЕЛОВЕКОМ!

Человек! Займи подобающее место в Космосе!

Вперед, Человек!!!

⇐ Предыдущая123456

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: