Растущее политическое влияние

В1148 г., когда Людовик VII присоединился к Конраду III в Акре, был собран совет, на котором было принято решение захватить Да­маск. На этом совете присутствовали магистры тамплиеров и гос­питальеров.

Такие советы, на которых присутствовали король, вожди кресто­носцев и высшие светские и церковные сановники королевства, включая магистров двух военных орденов, собирались по прибытии каждого большого отряда крестоносцев, чтобы согласовать цель во­енных действий, выгодную общим интересам латинских государств.

Так было во время прибытия графа Неверского в 1168 г. и графа Фи­липпа Фландрского в 1176 г. Речь на советах шла о военных похо­дах, и присутствие руководителей орденов было необходимо.

Но два магистра стали заседать в совете и в тех случаях, когда там обсуждались и важные политические решения. В 1777 г. совет, где они присутствовали, предложил графу Фландрскому пост регента при юном короле Балдуине IV. Кроме исключительных случаен (д'Ассальи в 1168 г. и Ридфор в 1185-1187 гг.) оба магистра оказы­вали умиротворяющее влияние на правительство королевства, так как «у латинских поселенцев на Востоке были собственные взгляды. Ведь независимо оттого, что бы ни произошло и какими бы острыми ни были их собственные разногласия с местными властями (или ме­жду собой), они не могли уехать из страны как крестоносцы или итальянские купцы. Поэтому в их же интересах было найти выход из любого спора¹⁶⁷.

Кроме того, руководители ордена играли роль третейских судей в распрях местного значения: в 1181 г. Боэмунд III Антиохийский развелся с женой, что стало причиной ожесточенного конфликта с патриархом Антиохии, отлучившего его от Церкви. Затягивание этого конфликта только ослабляло латинян, что не могло не беспо­коить иерусалимского короля. Для примирения враждующих сто­рон он отправил в Антиохию посольство из четырех человек, в том числе магистров орденов тамплиеров и госпитальеров¹⁶⁸.

Когда в 1186 г. Рено де Шатильон, сеньор моавского Крака, от­крыто объявил о неповиновении своему королю, а в 1187 г. король Гиде Лузиньян решил начать переговоры со своим противником, графом Раймундом Триполийским, магистры орденов, откликнув­шись на просьбу о вмешательстве, не остались в стороне. Иногда к их помощи обращались через посредничество папы, который на­значал их арбитрами.

Наконец, тамплиеры были прекрасными дипломатами и послан­никами. Эврар де Барр договорился с византийским императором Мануилом о том, что воины Второго крестового похода могут прой­ти через Константинополь. Жоффруа Фушье стал одним из творцов договора 1167 г. с Египтом, а в 1171 г. Филипп Наблуский, недавно отказавшийся от поста магистра ордена Храма, представлял коро­левство в Константинополе. В 1184 г. король Балдуин IV, которому пришлось столкнуться с мятежом Ги де Лузиньяна в Яффе, с гневом выпроводил магистров орденов, когда те пришли просить за бунтовщика, и послал их просить помощи и содействия на Запад.

Отношения орденов с белым духовенством Святой земли развивались под знаком предоставленных им папой льгот и привилегий, интерпретация которых порой приводила к столкновениям. Кон­фликт между орденами и светскими властями, хотя и более запутанный, имел ту же природу. Ордены порывались считать себя незави­симыми от короля Иерусалимского или князя Антиохийского. В латинских государствах Севера и в королевстве Иерусалимском этот процесс проходил в разном ритме.

В Антиохии и Триполи орденам были предоставлены обширные земли в приграничных марках на условиях, которые сразу же стано­вились правилом: отказ князя от всех своих прав; право повсемест­ной свободной торговли для жителей марки; обязательство графа или князя не заключать договоров с мусульманами без согласия ор­денов (позднее князь Антиохийский даже согласился с тем, что гос­питальеры вольны не соблюдать условия заключенных им догово­ров); раздел добычи во время военных операций только в случае присутствия князя¹⁶⁹.

В результате в Триполи госпитальеры сколотили вокруг знаме­нитого Крака де Шевалье марку, включавшую в себя почти полови­ну всего графства. Она граничила с эмиратами Хомса и Хамы, а так­же с землями секты ассассинов. Чуть позже орден Храма создал несколько меньшую по размеру марку вокруг города Тортосы, полу­ченного им в 1152 г. С 1131-1138 гг. храмовники владели Баграсом и его окрестностями на границе Антиохии и армянской Киликии. В 1186 г. госпитальеры получили Маркаб по соседству с графством Триполи, откуда можно было следить за простиравшимися к северу землями ассассинов, подобно тому как гарнизон Крака де Шевалье контролировал их с противоположной стороны¹⁷⁰.

Эти щедрые уступки, превратившие ордены в автономные силы, свободные в выборе своей внешней политики, были следствием не­способности северных государств самостоятельно обеспечить защи­ту своих территорий. Передача орденам земель часто происходила после поражения, и часть их требовалось сначала отвоевать.

В Иерусалиме ситуация складывалась иначе, так как королевская власть все еще была могущественной и располагала средствами, что­бы вместе с орденами обеспечить свою защиту. Попытки тамплие­ров создать марку на границе с Египтом так и не были доведены до конца. Отношения между орденами и королем не могли быть равно­правными, как на севере. В конце концов, короли заставили храмов­ников признать свою власть, что прекрасно иллюстрируют три серь­езных события, рассоривших Амори и орден Храма.

В 1165 г. с помощью предательства Нур-ад-Дин завладел укреп­ленным гротом Тирона, поблизости от Сидона, который считался неприступным, а затем осадил расположенный неподалеку замок тамплиеров. Поспешивший на помощь осажденным Амори узнал, что гарнизон сдался, не оказав существенного сопротивления. В гне­ве король приказал повесить двенадцать храмовников¹⁷¹. Правда, нам неизвестно, как отреагировал на это происшествие магистр ордена.

Второй конфликт разразился в 1168 г. из-за отказа тамплиеров участвовать в походе на Египет. Неудачный поход подтвердил пра­воту тамплиеров, и ссора не успела перерасти в серьезный конфликт.

В 1173 г. произошел знаменитый инцидент, связанный с сектой ассассинов. Коротко расскажем о ее истории и роли. Шиитская секта исмаилитов разделилась на персидскую ветвь, базировавшуюся в кре­пости Аламут, к югу от Каспийского моря, и сирийскую, обосновав­шуюся на горе ассассинов. Эту мистическую секту — самых фанатич­ных и преданных членов которой, фидаев, называли ассассинами (от слова «гашиш») — возглавлял «Старец Горы», пользовавшийся не­пререкаемой властью. Слово «ассассины» имело успех и приобрело во французском свой современный смысл (убийца), потому что из­любленными способами действия «Старца» и покорных его воле приверженцев было тайное убийство.

Ассассины боролись, главным образом, против суннитов Сирии и Персии; иными словами, они могли стать «естественными союзни­ками» латинян, хотя и убили Раймунда II Трйполийского в 1152 г. Хотели ли они обратиться в христианство? Именно это утверждает Гильом Тирский. Однако в этом вопросе наш архиепископ был скло­нен принимать желаемое за действительное. Он уже обвинил там­плиеров в том, что в 1154 г. в Египте они из-за страсти к наживе выдали за деньги в Египет фаворита халифа, Насра, который был замешан в заговоре и надеялся найти убежище у братьев ордена. По словам Гильома, Наср был готов перейти в христианскую веру. Похоже, что тамплиеры не поддались на этот обман¹⁷². С еще большей осторожностью следует относиться к истории об обращении в христианство ассассинов. Вот что об этом событии рассказывает Гильом Тирский: «Старец Горы» завязал контакты с королем Амори, управлявшим графством Триполи вместо находившегося в плену Раймунда III. Он объявил о своем желании креститься вместе с членами своей секты при условии, что тамплиеры Тортосы откажутся от дани в две тысячи безантов, которую они заставили его выплачивать. Начались переговоры. В обстановке всеобщего энтузиазма король ипосланцы «Старца» заключили соглашение. Но на обратном пути послы попали в засаду, устроенную тамплиерами из Триполи. «Старец» был в ярости; король тоже. Он отправил к магистру ордена, Эду де Сент-Аману, находившемуся тогда в Сидоне, двух баронов с требованием наказать виновного — Готье дю Мениля, надменного и вы­сокомерного (впрочем, этот образ стал привычен для хронистов) храмовника, пользовавшегося дурной славой. Сент-Аман заявил, что сам наказал Готье и выслал его в Рим; кроме того, магистр вос­претил двум баронам — а следовательно, и королю — вмешиваться в дела ордена и его братьев. Король Амори и слушать ничего не желал: он примчался в Сидон, где, особенно не заботясь о привилегиях ор­дена, проник в резиденцию Храма, силой захватил Готье и заключил его в тюрьму в Тире до вынесения приговора. Что король собирался сделать с виновным? Нам это неизвестно. Амори не успел принять никакого решения: он умер в июне 1174 г.¹⁷³

Гильом Тирский и вслед за ним другие авторы вновь и вновь воз­вращались к теме алчности тамплиеров. Допустим. Но переход ассас­синов в христианство был абсолютно иллюзорным. Нельзя забывать, что они действовали сугубо в рамках ислама. Когда руководитель персидских ассассинов возжелал стать живым богом и порвать с ис­ламом, то его шаг привел к исчезновению секты в данном регионе. Вождь секты в Сирии никогда не совершал подобной ошибки. Его проект союза с христианами был чисто тактическим ходом, и воз­можно, что тамплиеры наряду с другими латинянами отдавали себе в этом отчет.

Впрочем, это не имеет особого значения. Важно другое: произо­шедшее показало, что сильная королевская власть была способна подчинить себе военные ордены. Но могла ли она обойтись без них? Нет. Ходили слухи, что Амори, раздраженный поведением тамплие­ров, и, более того, сознавая опасность, грозившую королевству со стороны богатых и независимых орденов, вынашивал план их уп­разднения. Но одно дерево не должно заслонять леса! Пусть личная неприязнь между королем Амори и тогдашним магистром Эдом де Сент-Аманом, который, в соответствии с образом, нарисованным текстами своего времени, видимо, был человеком достаточно вспыль­чивым, не затмит в наших глазах глубокую солидарность между ор­денами и иерусалимской монархией. Уничтожить военные ордены? Во второй половине XII столетия? Невозможно. Папство никогда бы этого не допустило, и любому во всем христианском мире это было известно.

Глава 4