 |
История Патрика: всему свое время
|
|
|
|
Вначале основополагающая аксиома: идеи эффективны только тогда, когда существует прочный терапевтический союз. Примером может служить моя работа с Патриком, которая осложнилась из-за того, что я ошибочно пытался использовать идеи раньше, чем был установлен прочный терапевтический союз.
Патрик, 52-летний пилот, посещал меня на протяжении двух лет, хотя и нерегулярно, так как его международные полеты осложняли составление графика. Когда его на полгода перевели на работу в офис авиакомпании, мы решили воспользоваться этим временем и встречаться еженедельно.
Как большинство пилотов авиалиний, Патрик тяжело переживал кризис, недавно разразившийся в этой сфере. Авиакомпания вдвое сократила его заработную плату, поставив под сомнение пенсию, ради которой он работал в течение тридцати лет. Кроме того, он был вынужден проводить в полетах столько времени, что нарушение суточных ритмов и расстройство биоритмов ослабили его организм и привели к серьезным нарушениям сна. Картину усугублял несмолкающий звон в ушах — издержка профессии, с которой медицина ничего не могла поделать. Его авиакомпания не только не желала брать на себя ответственность за все эти проблемы, но и, по словам Патрика, вынуждала своих пилотов летать еще больше.
С какой целью он обратился ко мне? Хотя Патрик по-прежнему любил летать, он понимал, что пошатнувшееся здоровье вынуждает его искать новое занятие. Но еще больше Патрика беспокоили отношения с его подругой Марией — последние три года они были лишь сожителями, не более того. Он хотел либо наладить отношения, либо прервать их и разъехаться с ней.
Терапия продвигалась медленно. Я безуспешно пытался установить с ним прочный терапевтический союз, но Патрик был капитаном авиации и привык «командовать парадом». Тем более что его военная подготовка приучила его быть крайне осторожным, если речь шла о том, чтобы признаться в своих слабостях. Более того, у него была причина соблюдать осторожность: любой психиатрический диагноз мог привести к отстранению от полетов или даже стоить ему сертификата пилота воздушного транспорта и, следовательно, работы. Из-за всех этих сложностей Патрик держался на наших сеансах отстраненно. Я не мог «достучаться» до него. Я знал, что он никогда не предвкушал будущих сеансов и не вспоминал о терапии в промежутках между нашими встречами.
|
|
|
Я, хоть и беспокоился за Патрика, не мог преодолеть пропасть, разделявшую нас. Я редко радовался при встрече с ним и на наших сеансах всегда чувствовал себя не в своей тарелке, работал не с полной отдачей и постоянно натыкался на препятствия.
Однажды, на третьем месяце нашей терапии, Патрик почувствовал острую боль в животе и обратился в службу экстренной помощи. Хирург осмотрел его живот, прощупал брюшную полость и, приняв очень встревоженный вид, немедленно потребовал пройти компьютерную томографию. За четыре часа, проведенные в ожидании результатов, Патрик начал подозревать у себя рак, задумался о смерти и принял несколько решений, которые изменили всю его жизнь. В итоге оказалось, что у него была доброкачественная киста, которую успешно удалили.
Однако четыре часа, проведенные в мыслях о смерти, оказали на Патрика огромное влияние. На нашем следующем сеансе он был, как никогда раньше, открыт переменам. Например, он рассказал о том, в какой шок привела его мысль о своей беспомощности перед лицом смерти, и это при том, что его потенциал не реализован и наполовину. Теперь он действительно знал, что его работа наносит вред здоровью, и решил сменить профессию, хотя все эти годы придавал ей огромное значение. Слава богу, ему было куда уйти, — брат предложил ему работу в одном из своих магазинов.
|
|
|
Кроме того, Патрик решил возобновить отношения со своим отцом: много лёт назад они перестали общаться из-за глупой размолвки, и это постоянно портило его общение со всеми членами семьи. Более того, ожидание результатов анализа укрепило решимость Патрика изменить характер отношений с Марией. Либо он приложит усилия к тому, чтобы привнести в них нежность и подлинность, либо порвет с этой женщиной и начнет искать более подходящую пару.
В течение следующих недель терапия перешла на новый виток. Патрик стал более открытым и потихоньку раскрывался мне. Он воплотил в жизнь некоторые решения: восстановил отношения с отцом и всей семьей и впервые за десять лет пришел на семейный ужин в День Благодарения. Патрик перестал летать и согласился на должность менеджера в одном из франчайзинговых предприятий своего брата, хотя это и означало очередное снижение доходов. Однако он не торопился налаживать пошатнувшиеся отношения с Марией. Несколько недель спустя я заметил у Патрика ухудшение, и наши отношения вернулись в неплодотворную стадию.
За три сеанса, что оставались до его переезда в другую часть страны, на новую работу, я намеревался в ускоренном порядке вернуть Патрика в то состояние, в каком он пребывал после конфронтации со смертью. Я послал ему по электронной почте подробную запись того самого сеанса после визита к хирургу, на котором он был таким открытым и полным решимости.
Я с успехом использовал эту технику раньше, помогая пациентам повторно прийти в недавнее состояние ума. Больше того, уже не один десяток лет я рассылаю конспекты сеансов участникам своих терапевтических групп [53]. Однако, к моему удивлению, этот подход привел к противоположному результату. Патрик отреагировал на мой е-мэйл очень зло: он воспринял его как критику и усмотрел в этом карательную меру. Патрик был убежден, что я осуждаю его за то, что он так и не решил, жениться на Марии или оставить ее. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что так никогда и не установил с Патриком прочного терапевтического союза. Примите к сведению, что при недостатке доверия и в особенности при наличии соперничества в отношениях «психотерапевт — пациент», даже самые грамотные подходы, применяемые с самыми добрыми намерениями, могут не достичь цели. Причина в том, что пациент может почувствовать себя уязвленным вашими наблюдениями и в конечном итоге найдет способ отплатить вам той же монетой.
|
|
|
РАБОТА «ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС»
Часто можно услышать вопрос: нужен ли психотерапевт, если у человека есть близкие друзья? Хорошие друзья — важное условие благополучной жизни. Более того, если человек окружен друзьями или (что еще важнее) обладает способностью строить наполненные любовью отношения, вероятность, что ему потребуется психотерапия, намного меньше. В чем разница между хорошим другом и психотерапевтом? Друзья (так же, как и наши парикмахеры, массажисты, личные тренеры) могут проявлять эмпатию и оказывать поддержку. Друзья любят нас и заботятся о нас, в трудную минуту мы можем рассчитывать на их помощь. Но тем не менее только психотерапевт способен работать с человеком в плоскости «здесь и сейчас».
Взаимодействие «здесь и сейчас» (то есть комментарии к поведению человека в данную конкретную секунду) довольно редки в обычной жизни. Если они происходят, то свидетельствуют либо об очень высокой степени близости, либо о надвигающемся конфликте (например, «Мне не нравится, как ты на меня смотришь»). «Здесь и сейчас» часто выходит на сцену в общении между родителями и детьми («Перестань глазеть по сторонам, когда я разговариваю с тобой!»).
В рамках психотерапевтических сеансов обращение к режиму «здесь и сейчас» подразумевает анализ общения терапевта и пациента в данный конкретный момент времени. Сюда не входит ни анализ предыстории пациента («там и тогда»), ни жизнь пациента за рамками кабинета («там и сейчас»).
Почему подход «здесь и сейчас» имеет такое значение? Один из основных постулатов обучения психотерапии гласит: терапевтическая ситуация — это уменьшенная модель социальной жизни. Речь здесь о том, что рано или поздно в терапевтической ситуации пациент поведет себя так же, как в повседневной жизни. Если человек обычно ведет себя скромно, надменно, обольстительно, требовательно, проявляет страх— рано или поздно он применит эти поведенческие модели и во время сеанса.
|
|
|
Вот первый шаг к тому, чтобы помочь пациенту осознать свою ответственность за жизненные трудности. Постепенно он сможет воспринять очевидный вывод: если мы сами ответственны за то, что происходит в нашей жизни, то мы, и только мы одни, в силах изменить это.
Более того, информация, которую психотерапевт собирает в режиме «здесь и сейчас», необыкновенно точная. Хотя пациенты часто и много рассказывают о своих отношениях с другими людьми — возлюбленными, друзьями, начальниками, учителями, родителями, — психотерапевт воспринимает их исключительно через призму личности пациента. Подобные рассказы о событиях за пределами кабинета являются косвенными данными и могут значительно искажать реальность. Полагаться на них следует с большой оглядкой.
Часто бывало, что пациент описывал мне другого человека — например, супруга или супругу — а затем, увидев его (ее) на сеансе семейной терапии, я лишь в удивлении качал головой? Неужели вот этот привлекательный, энергичный человек — тот вялый, раздражающий, невнимательный тип, о котором я слышал все эти месяцы? Психотерапевт может лучше узнать пациента, наблюдая за установившимися терапевтическими отношениями. Вне всякого сомнения, это самый надежный источник информации: у вас складывается собственный опыт взаимодействия с пациентом, вы видите, как он общается с вами; скорее всего, он так же ведет себя и с остальными.
Верное терапевтическое использование подхода «здесь и сейчас» превращает ваш кабинет в безопасную лабораторию, в арену, на которой пациент может пойти на любой риск, раскрыть самые темные и самые яркие стороны своего «Я», воспринять ваши комментарии и, что особенно важно, поэкспериментировать со своей личностью. Чем больше вы сосредоточены на «здесь и сейчас» (а я тщательно слежу за тем, чтобы это происходило на каждом сеансе), тем крепче ваша связь с пациентом, тем проще установить близкие и доверительные отношения с ним.
Пациенты признаются в чувствах, которые раньше отрицали или подавляли. Психотерапевт понимает и принимает эти чувства, часто весьма щекотливые. Воодушевленный такой реакций, пациент ощущает себя понятым и защищенным, и идет на еще больший риск. Близость, связанность, рождающаяся из «здесь и сейчас», поддерживает вовлеченность пациента в терапевтический процесс, подготавливает почву для близости, становится той внутренней точкой отсчета, на которую пациент сможет ориентироваться, заново выстраивая свои социальные отношения.
|
|
|
Разумеется, хорошие отношения с психотерапевтом — не самоцель терапии. Психотерапевт и его пациент вряд ли будут по-настоящему дружить в обычной жизни. Однако для пациента успешные отношения с психотерапевтом — генеральная репетиция внешних социальных связей.
Я согласен с Фридой Фромм-Райхман, которая считает, что психотерапевт должен стремиться сделать каждый сеанс незабываемым. Ключ к созданию незабываемой атмосферы — использование возможностей метода «здесь и сейчас». В этой книге я уже довольно подробно описывал его [54], и сейчас остановлюсь лишь на нескольких важных моментах. Хотя не все они имеют прямое отношение к страху смерти, они позволяют психотерапевтам успешнее устанавливать связь со всеми без исключения пациентами (в том числе и страдающими страхом смерти).
|
|
|
