Ночлег, ставший знаменитым

Вспоминая ту судьбоносную ночь, Кальвин говорил: "Бог навязал мне игру".²³ Мне нравятся эти слова, поскольку они говорят о могущественной Божьей руке, действующей в жизни тех людей, чьи сердца полностью посвящены Ему. Мы можем иметь свои собственные планы, но направление движения за­висит лишь от Бога.

Кальвин наслаждался тихой летней ночью в самом сердце Женевы. Вдруг кто-то заколотил в дверь его комнаты. Открыв ее, он увидел неистового ветерана Реформации - Фареля - умолявшего его остаться и помочь наладить деятельность про­тестантов в Женеве.

Кальвин увидел горячее рвение этого человека. Но тем не ме­нее, сославшись на необходимость тихой библиотеки и жизни, полной исследований, он отклонил просьбу Фареля остаться в Женеве. Кальвин сказал, что он хочет быть свободным, ни от ко­го не зависимым, учиться и писать, когда он сам этого захочет. Он продолжил, что не имеет никакого стремления создавать церковь или школу из-за отсутствия желания вести публичную жизнь. Кальвин хотел пребывать в уединении. Кроме всего прочего, он ведь остановился в Женеве всего на одну ночь.

Кальвин уже спланировал наперед всю свою жизнь, и пред­ложение Фареля в нее совсем не вписывалось.

Весь вопрос в подчинении

Не так давно я увидел телевизионное интервью с одним из­вестным христианским детским служителем. В свое время этот человек был достаточно успешным голливудским актером. Сейчас же он снимается в христианских фильмах, побеждает в них злобных демонов, пытающихся обмануть нас.

Интервьюер спросил у этого пользующегося большой по­пулярностью человека, может ли он сказать, что любит детей. Его ответ привлек мое внимание. Без тени смущения актер от­ветил: "Нет".

Интервьюер был настолько шокирован, что потерял дар ре­чи. Герой христианских фильмов тут же продолжил свою мысль: "Не поймите меня неправильно; я люблю детей. Но, я думаю, Богу неинтересно то, что мы любим делать; под этим я понимаю наши собственные желания. Библия ясно говорит, что в сердце человека нет ничего доброго. Я думаю, что Бог больше заинтересован в нашей покорности Ему, чем в том, что нам нравится. Вопрос всегда будет стоять так: будем ли мы вы­полнять Его желания? Примем ли Его волю?"

Подчинение - вот что ожидает от нас Бог. Во­прос всегда будет стоять так: будем ли мы вы­полнять Его желания? Примем ли Его волю?

Фарель обличает Кальвина

Глядя прямо в телекамеру, актер продолжил: "Если бы я по­следовал за своим желанием выбрать какое-либо служение или занятие и ответил Богу, призывающему меня к чему-то другому, "нет", то мог бы остаток своей жизни провести неизвестно где".

Мне понравилась искренность этого человека и прямота, с которой он разоблачал распространенную, но извращенную доктрину, которая возвеличивает личные желания. Подчине­ние - вот, что ищет и хочет увидеть в нашей жизни Бог. Когда мы с покорностью выполняем то, о чем Он просит нас, Его же­лание становится нашим желанием. Результатом подчинения является смиренная жизнь, жизнь, которая говорит: "Бог, все это касается не меня, но только Тебя". Подчинение является единственной силой, которая может смирить сердце и сформировать позицию. Жан Кальвин открыл для себя эту жизнен­но важную истину и, благодаря своему подчинению Богу, пе­решел на новый уровень лидерства.

Призванный или проклятый?

Чувствуя, что их встреча состоялась благодаря вмешательству свыше, и считая, что Господь призывает Кальвина стать протес­тантским лидером в Женеве, Фарель ткнул пальцем ему в лицо и сурово произнес громким голосом: "Если ты откажешься помочь нам в работе... Бог осудит тебя".²⁴

Друг Кальвина дю Тилле также присутствовал при этом раз­говоре. Думаю, в тот момент он скрывался в углу! И, скорее всего, чрезвычайно сожалел о том, что рассказал Фарелю о ме­стонахождении Кальвина.

Кальвин посмотрел Фарелю прямо в глаза. Высокий, рыже­волосый человек говорил с уверенностью ветхозаветного про­рока! Его слова засели Кальвину глубоко в душу. Позже рефор­матор признал, что был напуган так, как если бы Сам Бог по­смотрел на него с Небес и прикоснулся Своей рукой.

Фарель был настойчив и отказывался брать свои слова об­ратно. Он никак не мог понять, почему Кальвин хотел пребы­вать в уединении, когда мир вокруг так нуждался в его служе­нии. Женева была уже готова к реформам, и Фарель был убеж­ден, что Кальвин являлся именно тем человеком, который воз­главил бы их.

Кальвин почувствовал на своем плече руку Божью, забирав­шую его собственные страхи и желания и превращавшую их в неимоверную силу и желание подчиниться. Он отказался от со­ставленных наперед и удобных для себя планов и стал новым че­ловеком, "человеком, которого призвал Бог".²⁵ Рано утром он по­кинул Женеву и отправился в Базель, чтобы собрать вещи и ос­тавить там свою семью. 1 сентября Кальвин снова был в Женеве, готовый начать свою работу.